Ну и начало их косить. На то и Мара с крылами. А почто Бошку убили?
Стрелял Заяц страшно. Не по-людски стрелял.
Он снарядил свой огромный лук и клал стрелы так близко, что Телич не успевал глазами следить.
Зверолюди, защищающие гать, сыпались, словно горох. Тяжелые, тисовые стрелы Зайца отрывали души от их невеликих тел - на раз.
Татарник, увидев такое дело, велел двоим со сделанными наспех ростовыми щитами встать впереди Зайца. Одного тут же чиркнула по шее тонкая стрела брита. Фонтаном ударила кровь, и парень повалился Зайцу под ноги. Над головой воя тут же просвистела вторая стрела. Но Заяц согнулся уже, прижал пальцем жилу на шее раненого и зашёптывать стал.
Телич услыхал в просвет боя: "..тань на камень, кровь не канет…". И сплюнул.
А Заяц снова стоял уже и так же страшно клал за стрелой стрелу. И каждая из них забирала жизнь.
Другие лучники жались к нему, чувствуя силу. Только Телич не жался, а отходил теперь всё дальше и дальше взад, к темнеющему болотному редколесью.
Тяжёлая стрела загудела в полёте, как шмель и с силой толкнула под правую лопатку.
Заяц и не понял сразу, что такое. Бритская стрела тонкая и гудеть так не станет, да и в спину вдруг почему?
Но под шлемом уже запела, закипая от жары, кровь. Сопревшая под кольчужкой рубаха стала вдруг совсем мокрой. Ноги ослабли, будто кто-то подрубил их в коленях…
Тяжелая, белая, своя была стрела. Он и спиной видел, что белая. И от того солнце шло по ней к его тяжело бухающему сердцу, и перед глазами разливалась чернота.
- Заяц, Заяц упал! - завопил Сова.
Неужто вот так и всё?
Он смотрел, и глазами не видел уже ничего. Только душа оторвалась, чтобы оглядеть сверху последнее поле боя, а, может, и защитить содружника своего, мешком лежащего у людей под ногами.
Зло сверкнул глазами Татарник. Он видел - малый напор ещё и побегут бриты.
Запричитал и склонился над воем привязавшийся в пути Сова.
Но Ярило пробился вдруг, сквозь солнечную жаркую муть, и душа со вздохом вошла обратно в тело. И в широко распахнутых глазах Зайца появилась боль.
- Живой! Надо ж, живой!
- Древко, - прошипел Заяц. - Древко обломи, давит.
Сова с охом, но повернул тяжелое тело. Толстую боевую стрелу не враз и сломишь.
Зубами заскрипел Заяц.
- Подняться помоги.
Вой встал, опираясь на Сову, оттолкнул его и вытащил левой рукой меч.
Солнце скользнуло по синеватой, нездешней стали и ударило в глаза набегающему нелюдю.
- Неужто Телич стрелял? Он только и стоял к заду!
- Тела-то нету… В болото что ли ушёл? Нету тела-то!
- Так кто стрелял, али не стрелял?
- Да ведь не видали!
- Велес видел, - махнул рукой Заяц. - Коли виноват - накажет. Не нам судить.
Молодые испуганно косились на седые сосны, вставшие окрай острова на болоте. Велес - суровый бог. Коли виноват - не будет уже никогда вою удачи.
Заяц потянулся осторожно на низкорослую трофейную лошадёнку и с трудом сел. Нужно было пройти ещё через болото, а уж там - вырезать стрелу.
- Пошли уже, - буркнул Татарник, злой о многих, оставленных здесь.
Неровная лошадиная поступь отзывалась болью и свежая кровь марала рубаху.
Заяц оглядывался в поисках более подходящей для перевязки травы - ему пока повезло обложить рану только лопухами.
Взор потихонечку застилала Мара, но привычка да вервие - крепко держали в седле.
Впереди лежала земля бритов, которую стоило разведать на предмет прохода в более теплые и благодатные земли.
