За тучами воздух завис,
И ржавой капелью хрипит он:
«Ты слышишь?
Я здесь.
Отзовись!..»
Внимаю, свой разум громя сам,
И бредом мозги доконав.
Тугим фиолетовым мясом
Оттаяли недра канав.
Забрезжили жилы желанья,
Желания,
Радуйте плоть!
Вонзился в багровую рань я,
Где плоти до жути тепло.
И мясо на солнце коптится,
Ведь плоть теперь оттепель съест.
А солнце вспорхнуло, как птица,
На синий небесный насест.
А солнце вспорхнуло, как птица,
На твердый небесный насест.
…Качаются кончики веток…
Усталые мысли брели.
И кровь прилила к голове так,
Что с небом смешался прилив.
Вгрызается воздух пираньей
В гнилую февральскую рвань.
А сумрак,
Горелый и ранний
Воткнулся в кровавую рань.
Безумье сквозит в разговорах,
Хранимое недрами губ.
Ах, вспыхнул б молчания ворох,
Дымился на грязном снегу б!
Весеннюю гарь бы навеял,
И в гари бы разум завял.
Весна становилась новее,
За грани рассудка зовя.