Настя проснулaсь из за поцелуя в шею.
Она сладко потянулась, нечаянно отпихивая его, сразу поймала рукой, привычно выстреленной вслед ему, и притянула к себе, припечатывая своими губами его.
Этот долгий, нежный, многообещающий поцелуй мог превратить любую лягушку в принца. Настя покатала эту мысль в голове, из левого мозга в правый, в желудок через сердце, затем ещё ниже, потом всю дорогу назад — мыслёнка начала обретать реальные очертания - громадный лягуш запрыгивает в постель, поворачивается к Насте, открывает рот, его длинный слизистый язык выскакивает из зелёного рта и стрелой летит к её щеке. Там он остаётся приклеиный, выливая на Настю слюну и парочку мух, оставшихся на нём.
Она увидила всё это как в вспышке, но только пожала плечами.
Наполовину потягиваясь снова, она вернулась к поцелую. Но, почему-то, её губы не нашли никакого сопротивления — он не был там.
Что? Как он посмел!
Настя начала отчетливо представлять себе цвет огня, в который она его бросит. Плотно, со злобой закрыв глаза, она увидела его в большом горшке. Она медленно заполняла его водой, каздый раз вливая ещё одну ложечку, все время смотря ему в лицо. Ртом заткнутым огурцом, он пытался прогрызть выход. Она смотрела на него, скручивающегося в горшке, и решили вылить часть воды.
Начало его расслабляющейся улыбки умерло в тот момент, когда она начала вливать первую бутылку масла. Его глаза всё расширялись и расширялись, и когда уже некуда было больше, Настя поставила кастрюлю на огонь.
Оранжевый с синевой огонь был такой гипнотический, что она позабыла о нем.
Она начала размышлять о себе. Может быть, все это её вина? Он видел её, как она есть, и убежал!
Настя принялась мучить себя, что не достаточно по-утреннему-привлекательна. Она почуствовала, как влага распространяется из глаз на ресницы. Она начала вспоминать, куда она положила свой мобильник, чтобы позвонить своей маме — срочно поплакаться на тяжёлую, женскую, неблагодарную судьбу.
Неожиданно, она услышала шаги. Он быстро вошёл в комнату с подносом. Настя увидела на нём парящийся кофейник, но ничего другого не смогла разобрать.
Когда он поставил поднос ей на живот, она увидила там тарелку с омлетом, сыр, хлеб и чашку для кофе. Он взял цветок, который был воткнут у него в зубах, и пощекотал лепестками её по носу. Настя улыбнулась и чихнула. Потом улыбнулась еще раз.
Она ведь женщина, и в конце концов это ей причитается. Было приятно, что есть ещё люди, которые помнят об этом. Она получала громадное удовольствие от всего что с ней происходило сейчас.
Однако, спустя четверть часа, она увидела другую сторону бытия женщиной.
Настя вошла на кухню, где она нашла следы сражения, состоявшегося там не так давно. Она смотрела на желтые отпечатки пальцев на стенах и немного белка на потолке. (он что, пытался подбрасывать яйца в воздухе?) Размышляя о дыме из тостера, она прочертила пальцами две толстые линии в сахаре высыпанном на столе, загаженном повидлом, маслом и хлебными крошками.
Она услышала как входная дверь захлопнулась — Настя поняла, что он ушел на работу.
Но он оставит её не одну.
Он оставил её с не вымытой посудой.