- Боже мой! О тебе я могу сказать то же самое! – доброжелательно отозвался Композитор.
- Ты далеко путь держишь? Время есть? – поинтересовался автор дорогостоящих картин.
- Направляюсь в ближайшее хранилище алкоголя. Времени предостаточно, и если его хватает и у тебя, пропьем его вместе! – ответил многократный обладатель золотых пластинок и платиновых дисков.
- А отчего ты по кабакам шатаешься, а не музыку пишешь? – с улыбкой произнес Художник уже в баре.
- Вот как раз по причине бессмысленной траты времени на эту самую музыку, – пропустив стопку, ответил Композитор
- Я не совсем тебя понимаю.
- Видишь ли, я устал что-то творить, как-то трудиться только ради кратковременных удовольствий кучки современников. Они послушают, забудут, выкинут. Это бессмысленно, не такой след я от себя оставить хотел.
- Я тебя прекрасно понимаю. Знаешь, почему я так легко согласился пойти с тобой? Потому что я и сам сюда направлялся. Внезапно я тоже понял, что мои полотна никому не нужны!
- Да ты что говоришь? За твои полотна толстосумы на аукционах жертвуют своим состоянием! Если бы они были им не нужны, они бы не жертвовали тем, ради чего живут! Если людям что-то и не нужно, так это моя музыка.
- Я с тобой не соглашусь. Толстосумы покупают мои работы только чтобы похвастаться их ценой перед другими такими же толстосумами. Мои полотна, хоть их и немало, но все же существуют в единственных экземплярах. Твои же диски расходятся многомиллионными тиражами. Их сметают в любых количествах за самые кротчайшие сроки! И ты говоришь, что это никому не нужно?
- Друг, мир не стоит на месте, стили и жанры музыки всегда меняются. Вспомни, что слушали пятьдесят лет назад? Да хотя бы двадцать лет назад! Что ты сам слушал? Сейчас это уже никого не интересует. Остались только люди вроде тебя, которые послушают это только, чтобы ударить по настольгической струне. А не станет тебя и тебе подобных, что тогда? Тогда стиль умирает! А твои полотна будут жить вечно! У них нету каких-то стилей и жанров. Я, конечно, в этом не силен, но я не встречал людей, которые, например, смотрели бы только на портреты. Или на натюрморты какие-нибудь. Ценителей картин картины и интересуют, а что на них изображено, всегда будет в цене.
- Картины я пишу на самом обычном ватмане, самой обычной краской и далее все обрамляется рамами из самого обычного дерева. У всего вышеперечисленного есть свойство изнашивания. Коррозии, если угодно. А ты говоришь вечно… Вечно, как раз, музыка жить будет. Ноты на носителе нечитаемы? Их перенесут на другой носитель и все в норме! А если кто-то скопирует мои работы, то это уже именно «Копия» или же подделка. Оригинал, конечно, могут реставрировать, но это уже не мое. Может, я не хочу, чтобы его реставрировали! Но меня уже не будет, а гонка толстосумов будет жить всегда!
- Так, а ты думаешь, что если кто-то по нотам исполнит мою композицию, то она моей останется? Ничего подобного! Тем более, сейчас мода на эти ремиксы пошла. Зачастую ремикс становится гораздо популярнее оригинала. Это справедливо? Оставаться в тени того, кто просто переделал на свой лад МОЮ идею! Поэтому все впустую. Вот только зря ты так про себя говоришь. Думаешь картинами Да Винчи, например, люди интересуются только для того, чтобы потом другим показывать и рассказывать? Как бы не так! Не пережились еще на свете настоящие ценители искусства. И они будут всегда! Сколько тем картинам лет? Немало, полагаю, а ими восхищаются как в первый день! И плевать все хотели на реставрацию! И тебе должно быть наплевать! Ее же проводят для того, чтобы ТВОЮ идею смотрящие не упустили. Чтобы не одна деталь не ушла. В этом же нет ничего плохого, это только, наоборот, на пользу!
- О какой пользе ты говоришь? В чем польза? Польза в том, что им будет доход, вот в чем! Какие ценители? Людей, которые могут часами любоваться картиной, можно только в кино увидеть. В жизни все гораздо прозаичнее. Знаешь, я видел как-то одну пожилую женщину, которая пятнадцать минут разглядывала картину. Это был просто рекорд! А потом оказалось, что она забыла дома очки и просто не понимала, что это за пятно на стене! Заходя в музеи, люди просто бегло окидывают мои работы мимолетным взглядом. Иногда они о чем-то между собой перешептываются. Или просто кивнут с умным видом, мол, да, хорошая работа. И все! В то время как я трачу месяцы! Иногда даже годы на написание одной картины. Я вкладываю в нее душу, я закладываю идею. И что я получаю? Кивок. Иногда писаки, конечно же, могут отдать моей картине целый лист, а то и два в своих газетах и журналах. Но какими бы словами они не описывали мои творения, все это лишь выдавлено из них. Это просто поставленные рядом красивые слова. Потому что им за это платят. А сами они ни черта не понимают. Вот так люди и ценят живопись. Вот такая вот всему этому цена. Чепуха! Единственная цена этому измеряется деньгами. Чем дороже, тем лучше. Будет, чем похвастаться! А музыка? Ее можно слушать бесконечно! Она не стареет, она живет в своем времени. Люди подбадривают себя, напевая ее. А что с картинами? Как ее воссоздашь? Только в памяти… и то, криво!
- Так в этом вся загвоздка! Да, музыку можно слушать часами! Да, ее можно напевать! Но это-то со временем и надоедает. Иногда так сильно, что потом у человека вырабатывается стойкий рефлекс на эту заезженную музыку. Рефлекс отвращения. А картины… их, действительно, не редко просто окидывают взглядом. А потом еще раз. А потом еще. И еще. И глаза не устают. Окидывай картину сколь угодно, мозоль не появится. У многих людей дома на стенах висят картины. И висят не одно поколение. И ни у кого не возникает мысли снять эту картину! Все к ней привыкли! А вот теперь представь, что вместо висящей картины, в стене динамик. И из него постоянно доносится одна и та же мелодия. Сколько ты это выдержишь? Да ты с ума сойдешь, не продержавшись и месяца! Вот в этом-то и вся загвоздка, друг, вот в этом.
- Пойми, это немного не совместимо. Теперь давай представим, что картина на каком-то цифровом носителе. На диске, например. То есть, не на глазах. Скажи, ты часто на такое изображение смотреть будешь? Часто будешь рыться в его поисках, чтобы посмотреть? А если на этом носителе музыка? То-то и оно!
- А если на этом носителе музыка, то, первое время, бесспорно, да. А когда новая появляется? Ты часто будешь о старой вспоминать?
- Конкретно я? Да, скорее всего, часто.
- А теперь поставь на свое место нынешних псевдо-ценителей музыки. Им это не надо. Они в гонке за новинками, у них каменный век смещается все ближе и ближе. Так что интересно это будет только единицам.
- Единицы – это уже количество.
- Ну, знаешь, по такой логике тогда уж и тебе отчаиваться нельзя.
- Знаешь, я сейчас так подумал и понял, даже если наши работы будут кому-то неинтересны со временем. Если наши имена и не будут на устах в будущем, время, оно останется. Люди будут вспоминать то время, в котором мы жили, а вместе с ним и нас. Пускай второстепенно, но все же!
- Хм, а неплохо сказано, я, пожалуй, не остановлюсь, а просто сделаю паузу. Все-таки живешь один раз. Слушай, ко мне даже муза пришла, я, наверное, отчалю сейчас, - лицо Композитора просто сияло.
- Мне ее не одолжишь? Что-то у меня пока пусто, но домой и правда было бы неплохо, мне еще завтра на съезд. Сперва, кстати, хотел не ехать никуда - Художник улыбнулся.
- Ну елки-палки, да возьмите вы мой паспорт в залог! Есть у меня деньги, я рядом живу, сейчас все оплачу, мне не нужны проблемы! – Возмущенно донеслось от барной стойки, когда оба творца проходили мимо нее.
- Проблемы с деньгами? – поинтересовался Композитор.
- Проблем нет! Но мне не верят, - угрюмо ответил стоящий у стойки.
- Да не вопрос! Я оплачу! Дружище, я сегодня просто заново родился, так что не о чем не беспокойся, - подбодрил отчаявшегося Композитор и оплатил счет!
- Да, сегодняшний день полон сюрпризов! Я даже не знаю, что и сказать! Приходите завтра сюда в это же время, я не останусь в долгу.
- Да бросьте вы. Просто забудьте об этом и наслаждайтесь жизнью! – Усмехнулся Композитор и направился к выходу, где его уже ждал Художник, оставив шокированного незнакомца в недоумении.
Он посмотрел на счет, перевел взгляд на бармена, опустошил уже оплаченный стакан, медленно поднялся со стула и тоже направился к выходу. В его голове пронеслось: «А, может, я и не такой неудачный писатель?»
