Я призываю вас.
Ваши рыцари, цивилизации,
Настал ваш последний час.
Затмилось небо, сейчас свергнет пламя
Того знаменитого бога глас.
Слышны уже вихри, летит уже буря.
Пламя сожжет все, что было до вас….
И то, что построят потомки,
Ради спасения вас…
И вот выступают рыцари мертвые,
Костью доспехов звеня.
Вы мне не верите, пламя сжигает меня.
Где ж ваши рыцари смелые? В тавернах бессмысленно пьют…
Вижу как войны бесчестные,
Масла кипящего чан,
На вас мои воины безгрешные,
Со стен цитаделей льют.
Вы на земле не бессмертные,
В небо вам путь один.
И тогда, мои войны всесильные,
Вспомнит меня лишь один…
Сказал и скончался пророк,
Так, не поведав нам рок…
И вот герцогиня рыдает,
Воины все пали в бою,
И вот она к богу взывает,
Но не понять нас ему.
Где наш всесильный Мишель?
Его поглотила тьма.
Он перепил свой эль,
И его скрыла она.
Где его ангелы? Где его войско?
Повержено тьмою бежит.
Лишь, в лагере падших над бездною,
Котел нашей крови кипит…
Кровушки той, которая,
Долго лилась из нас…
Где ваша милая?
Жизнь потеряла без вас.
И вот началось перемирие,
Быть может, совсем не оно.
Нет уже воинов,
Которых, не покорило зло.
И вот в темнолесье далеком,
В землях усопших своих,
Где-то в ущелье бездонном,
В корне энтов, эльфийских, лежит
Герцогиня Нормандская.
И вот снизошел к ней Тор,
Но уж еле дышит оная,
Сжимая в руке топор…
И вот лишь дитя одно,
Кричит и, рыдая, зовет
То тело, Эллен, бездыханное,
лежащее рядом…, ревет.
Но вот войско демонов, проклятых,
Услышав младенца глас,
Зовет к себе воинов мертвых,
Чтоб глотку набить его телом сейчас.
Но Изабет, нечестивая,
Решает забрать его.
Спустя многих лет проклятия,
Никто не узнает младенца того.