Затмилось небо, сейчас свергнет пламя
Того знаменитого бога глас.
Слышны уже вихри, летит уже буря.
Пламя сожжет все, что было до вас….
И то, что построят потомки,
Ради спасения вас…
И вот выступают рыцари мертвые,
Костью доспехов звеня.
Вы мне не верите, пламя сжигает меня.
Где ж ваши рыцари смелые? В тавернах бессмысленно пьют…
Вижу как войны бесчестные,
Масла кипящего чан,
На вас мои воины безгрешные,
Со стен цитаделей льют.
Вы на земле не бессмертные,
В небо вам путь один.
И тогда, мои войны всесильные,
Вспомнит меня лишь один…
Сказал и скончался пророк,
Так, не поведав нам рок…
И вот герцогиня рыдает,
Воины все пали в бою,
И вот она к богу взывает,
Но не понять нас ему.
Где наш всесильный Мишель?
Его поглотила тьма.
Он перепил свой эль,
И его скрыла она.
Где его ангелы? Где его войско?
Повержено тьмою бежит.
Лишь, в лагере падших над бездною,
Котел нашей крови кипит…
Кровушки той, которая,
Долго лилась из нас…
Где ваша милая?
Жизнь потеряла без вас.
И вот началось перемирие,
Быть может, совсем не оно.
Нет уже воинов,
Которых, не покорило зло.
И вот в темнолесье далеком,
В землях усопших своих,
Где-то в ущелье бездонном,
В корне энтов, эльфийских, лежит
Герцогиня Нормандская.
И вот снизошел к ней Тор,
Но уж еле дышит оная,
Сжимая в руке топор…
И вот лишь дитя одно,
Кричит и, рыдая, зовет
То тело, Эллен, бездыханное,
лежащее рядом…, ревет.
Но вот войско демонов, проклятых,
Услышав младенца глас,
Зовет к себе воинов мертвых,
Чтоб глотку набить его телом сейчас.
Но Изабет, нечестивая,
Решает забрать его.
Спустя многих лет проклятия,
Никто не узнает младенца того.