Всё меняется. Ты пойми, мы не те, что зимою были.
Тополя отрастили пух – отрицание тягот жизни.
И роняют нахально вслух невесомые мыслесмыслы.
Пусть меня заберут за лес муравьиные камарильи,
Быть одной из своих принцесс в тополиной смешной мантилье.
Смею верить - пришла пора сердце к лунной крепить эмали,
Не настолько ещё стара, чтоб в принцессы меня не взяли.
Я ещё не забыла ток перелётной манящей дрожи,
Лунный пепел ночных дорог. К тяготенью привыкнуть сложно.
Гири – прочь, обнуляя вес, мы могли б избежать запретов,
Отвергая зимы замес, пить свободу из рук у лета.
Рвётся нить, что прочнее всех, а не та, что казалось тонкой.
Невозможно под каждый грех наперёд подстелить соломки.
Невесомость – противовес зимней тяжести снегопада.
Чёрный ангел и белый бес обменяли свои монады.
Притяженья земной закон пух взлетающий отменяет.
Мотыльковый рефлекс таков: свет увидевший - невменяем.
Бок озябший жми к камельку, если в неба озноб не хочешь.
Ветра – лунному мотыльку, приземлённым – спокойной ночи.
