ПГ и Колбаса. История одной страсти
Чтобы достоверно взвесить все за и против, нужно разобраться в истоках этой патологической страсти, этой колбасофилии. С чего всё началось? К сожалению, история не знает никаких колбасных мемуаров, и не потому, что выпускники мясокомбината безграмотны, а потому что никто не выжил после встречи с Призрачным Глотателем, ни единый колбасный хвостик не избежал участи расчленения, разжёвывания и бесконечного падения в бурлящую бездну адского желудка. Нечеловеческая безжалостность ПГ, которую не могли остановить ни жирные слезы истязаемых, ни зелёная плесневая маскировка, ни заветренный панцирь, быстро стала притчей, охотно передаваемой по мясным полкам болтливыми свиными и говяжьими языками. Только глупые размякшие ливерные колбасы не мечтали оказаться в задних труднодоступных рядах, только высохший мозг сырокопчёных собратьев не вёл обратный отсчёт своему сроку годности. Лишь бы не попасть в живодёрские руки.
Ну да отвлеклись мы. Попробуем предположить, откуда рос интерес маленького розовощёкого мальчика к большим розовобоким батонам. Как известно, всё родом из детства и могло обстоять примерно так.
Несомненно, одним из основополагающих факторов стал лингвистический аспект. Неразвитый детский речевой аппарат, трудности произношения не позволили пристраститься к рычащему и жужжащему мороженому, шипящему и многосложному шоколаду, фыркающим и пухнущим от согласных конфеткам. А колбаса? О, как доступна она в произнесении, даже по первости выпадавшая «л», не портила дела, «кабаса» она и в Африке «кабаса».
Следующее открытие не заставило себя долго ждать: колбаса – продукт универсальный. Она одинаково хороша с забавными макарошками-рожками, с бесстыже пялящейся яичницей, просто со сладким чаем и даже вприкуску с уже упомянутыми невыговариваемыми сладостями.
Кто бы мог подумать, но именно колбаса разбудила в ребёнке поэта. Только творческая слепота окружающих не позволила им разглядеть в повсеместно оставляемых лоснящихся наскальных рисунках первые пробы размера и рифмы, томительное выстраивание композиции, боязнь вторичности сюжета.
И наконец, каково же было удивление крохи-оглоеда, когда выяснилось, что источником добычи колбасы могут быть не только заботливые родительские руки, но и насильно раскрытая собачья/кошачья/хомячья пасть.
Мальчик рос, привычка крепла, шлифовались навыки, разноображивались методы потребления. Колбаса перестала быть просто предметом утоления голода и приложения садистских наклонностей. Она текла по венам, блуждала между мозжечком и гипофизом, лежала жирком в основании ногтей, проступала через сальные железы и пела икотные частушки.
ПГ и Колбаса – сиамские близнецы, возможность операционного разделения которых исключена. Так не будем же выяснять, кто лучше, дабы не обижать детей.
Dixi)))))))
