7. ЖЕЛАНИЕ ЛЮБВИ: О Н
Два чувства боролись в Георгии. Желание любить, найти ту, одну-единственную, с которой в любви и согласии прожить жизнь. Одновременно он испытывал жгучее желание, потребность теперь, сейчас обладать женским телом, удовлетворять свою природную потребность, получать наслаждение. Общественная мораль осуждает внебрачные связи с тех пор, как сложилась моногамия. Обществу нет дела, что это страстное, неукротимое желание заложено самой природой. Казановы обольщают прелестниц, делая их своими поклонницами. Насильники превращают женщин в жертвы своей необузданной страсти. Остальным приходится довольствоваться тем, что бог пошлёт, как сложатся обстоятельства. Страдают, мучаются, пробавляются случайными связями и живут надеждой найти суженую, жениться, после чего без всяких поисков и обольщений справлять удовольствие, когда возникает хотение.
Георгию было двадцать четыре, когда познакомился с Людмилой. Девственником не был, но и особыми успехами у женщин похвастаться не мог. Случайная эпизодическая близость с молоденькими незамужними женщинами. При этом ни разу не испытал того наслаждения, которое ожидал, на которое рассчитывал, хотя, собственно говоря, и не знал, каким оно должно быть, в чём оно заключается.
Несколько раз влюблялся. Но эта влюблённость оказывалась скоротечной. В девушке, с которой знакомился, назначал свидания, встречался, с которой иногда доходило до поцелуев, он видел будущую жену. Нередко молодые люди встречаются с девушкой, чтобы провести время, было с кем сходить на танцы, побыть в весёлой кампании, чтобы не быть одиноким. Георгий таких знакомств не признавал. У него с самого начала было всё серьёзно, с перспективой на создание семьи. При этом он не претендовал на красавицу, достаточно будет, если девушка приятной наружности и неплохо сложена. Толстенькие пампушки были не в его вкусе. Не был привередлив и к человеческим качествам своей избранницы. Но если в период ухаживания не испытывал всепоглощающей безумной любви, то под любым благовидным предлогом объявлял о прекращении дальнейших встреч, шёл на разрыв. Девушки тоже не всегда отвечали на его ухаживания, отвергали его в самом начале знакомства. Он недоумевал, иногда не мог с этим смириться, но девушки были непреклонны, и ничего не оставалось, как признать горечь поражения.
Так что в свои двадцать четыре года у него не было девушки, он был не только холост, но и одинок. А так хотелось встретить девушку, безумно влюбиться и любить всю жизнь.
Читатель догадывается, что девушки по мере созревания не менее сексуальны, чем юноши. Но девушек удерживает от интимных отношений с мужчинами, не столько опасность забеременеть, без чего в те стародавние времена не обходилось из-за отсутствия и незнания средств предохранения, сколько строгое общественное мнение: девушка должна вступать в брак невинной. Парни непременно хотели заполучить в жены девственницу. Исходило такое мнение, мне думается, от мужчин. Это сегодня всем известно, что не все мужчины достаточно дееспособны на брачном ложе. И потому так усердно рекламируются разнообразные средства, вплоть до настоев из редкостных заморских травок, дающие мужскую силу. В описываемые времена мужчины сталкивались с вопиющими, как они считали, фактами женской неверности, и, не признавая себя виновниками такого обидного поведения жён, полагали, что ежели до замужества девушка не знала других мужчин, то будет надёжной и преданной женой, такая не изменит. Зная только мужа, будет считать, что у всех так, с любым другим будет то же самое, что это самое таинство ничем не примечательно, что всё это предназначено для деторождения и не сопровождается несравнимым ни с чем другим наслаждением. И невдомёк свято исполняющей свой супружеский долг жене, что это может быть высшим наслаждением, которое только способно испытать человеческое тело.
Конечно, и в те времена были девушки, которые влюбившись, отдавались своим возлюбленным. И нередко страдали от этого. Парни бросали доверившихся, не заботясь о их дальнейшей судьбе. Были случаи, когда девушки целенаправленно беременели, чтобы побудить на себе жениться понравившегося ухажёра. Это оказывалось ненадёжным способом создать полноценную благополучную семью.
Людмила была далека от всех этих теоретизирований автора. Но в семье от матери твёрдо усвоила, не дай бог принести «в подоле», так выражались о девушках, становившихся матерями вне брака. Она свято верила, что только с мужем должна стать женщиной и принадлежать только мужу. Для Людмилы табу было настолько непреложным, что она никогда не подвергала его сомнению. Хотя временами приходилось прилагать усилия, бороться с призывами собственного тела, но душевные силы одерживали верх.
Георгию и в голову не могло прийти, что в общежитии медсестёр он встретит свою судьбу, спутницу жизни, как любили выражаться в эпоху спутников и первых космических полётов. Он смотрел на неё, как зачарованный. Она была для него божеством. И это божество признало его, ответило взаимностью, полюбило его яркой восторженной любовью. Большего счастья он представить себе не мог: он любит и любим. И какая это любовь! О такой можно только мечтать! Такая и во сне не приснится!
Я не знаю, существует ли наука любви, но искусство любви – непременно. Вот это искусство и постигал, общаясь с Людмилой, Георгий. В октябре после зарплаты прогулялись по магазинам. Зашли в «Одежду», Людмила увидела чешский костюм за шестьдесят рублей. Это был самый дешёвый костюм, дешевле не бывает. Но очень даже прилично выглядел. Люся добавила из своей зарплаты, и они сделали первое совместное приобретение. Видели бы вы, как горда была Люся сделанной покупкой. Георгий из-за трудностей с деньгами обычно покупал отдельно пиджак, а потом брюки, на целый костюм денег всегда не хватало. А тут такая удача. Георгия смущало, что покупка была сделана не самостоятельно, а с помощью Люси. Но она так радовалась приобретению, что Георгий поборол своё смущение. Подарок Людмилы был актом любви, не демонстрацией любви, а сама любовь. Потом целый месяц на копейки совместно обеспечивали себе пропитание. Позже несколько месяцев спустя на день рождения Людмилы Георгию тоже захочется сделать достойный подарок. За девяносто семь рублей, к тому времени Георгий поменял работу, его зарплата составляла шестьдесят рублей в месяц и трёхразовое бесплатное питание, приобретёт красивое вечернее платье. Сумма, как видите, немалая. Покупал один, хотел сделать сюрприз. О размерах понятия не имел, брал на глаз. Платье оказалось на два размера меньше Людмилиного. Но она была рада подарку, а выход нашла: сходила в магазин, обменяла платье по вкусу, а главное по размеру. Не раз потом будет напоминать со смехом о его незадачливой покупке, но всегда с благодарностью.
От искусства любви перейдём к урокам любви, хотя повторяю, что сомневаюсь в существовании науки любви. Но уроки вполне возможны. Людмила знала, что Георгий ведёт дневник, регулярно записывает, где с ней побывали, чем занимались, о чём спорили и разговаривали. Однажды вечером, было ещё не поздно, она сказала: «Хочу, чтобы к утру, ты написал рассказ о любви». Георгий охотно согласился. Но когда сел писать, задача оказалась не из простых. Будь он стихотворец, как Олег, набросал бы три-четыре четверостишия и делу конец. А тут рассказ. О любви. Как всё это изобразить? Не писать же банальную исповедь, как безумно и сильно любит Людмилу. Тут нужны особенные, никогда и никем до того не произнесённые слова. И его осенила гениальная, как ему показалось, мысль. Рассказ должен быть о любви, но не обязательно к Людмиле. Главное, чтобы остросюжетный. В памяти свежи были события недавней истории, которая произошла с ним во время службы в Заполярье. Последний год службы проходил в кадровой команде при Главном военно-морском госпитале. Команда насчитывала человек двенадцать. Это мотористы и матросы с катера пассажирского, что числился за госпиталем. Водители автомобилей, какой же госпиталь без автотранспорта. Сантехник и группа кочегаров для обслуживания котельной. Так что из котельного машиниста превратился Георгий в обычного кочегара на сухопутных водогрейном и отопительных котлах. Служба есть служба, служишь там, куда командование определит. Питались в столовой, где обслуживали молоденькие официантки. Одну из них звали Зоя. Брюнетка, невысокого роста, ниже среднего, миниатюрная, проворная, движения плавные, изящные, проходит между столиков, словно лебедь плывёт по заводи. Но самое примечательное и привлекательное в ней – взгляд, не глаза, а именно взгляд широких карих бездонных глаз с длинными чёрными бархатными ресницами. Взгляд исходил из слегка прищуренных глаз, улыбающийся, немного лукавый и очень добрый. Несколько месяцев Георгий пытался покорить её сердце. Но безуспешно. Он даже несколько раз домой к ней приходил: она жила в однокомнатной квартире со своей подругой, тоже официанткой. Зоя не гнала его, угощала чаем, но откровенно давала понять, что он ей неинтересен, что его ухаживания напрасны, она отвергает его любовь. Георгий никак не хотел с этим смириться. Он был уверен, что, в конце концов, она увидит, какой перед ней замечательный человек, что такого нельзя не полюбить. Так думал он. Зоя оставалась равнодушной и всячески старалась пресечь назойливое внимание и ухаживание за ней.
В конце зимы проходили лыжные соревнования на кубок флота. Была представлена и команда лыжников госпиталя. Учреждение солидное и известное на весь Северный флот. К тому же дважды подряд кубок доставался госпиталю. В том году тоже оказались сильные лыжники. Попал в команду и Георгий. Не потому, что был хороший лыжник, но десятикилометровую дистанцию мог пройти с неплохим временем. Попал, потому что сносно ходящих на лыжах больше никого не нашлось. Выиграли тогда кубок. А поскольку это было в третий раз, кубок навечно передавался госпиталю. Возвращались довольные и счастливые, с победой и кубком. Памятное событие пришлось как раз на день рождения Зои. В Мурманске перед тем как попасть на катер, Георгий успел купить коробочку с духами. Дешёвые советские духи. Других тогда в продаже не было. В Полярный вернулись вечером уже после ужина. Георгий тотчас отправился к Зое, чтобы поздравить её. Зоя открыла дверь, впустила в комнату. Праздничного стола не было, в комнате находилась подруга. Поздравил Зою. Глаза её приветливо, и как ему показалось, радостно засветились. Она обняла за шею и крепко поцеловала. Георгий не ожидал, от поцелуя дух захватило. Но это был поцелуй благодарности. И всё равно Георгий был в восторге даже от такого поцелуя. Он дождался поцелуя от девушки, которую так бесконечно любил. Возвращался на крыльях. Было легко, словно удаль молодецкую обрёл, словно взаимности добился. После той встречи больше не пытался ухаживать за Зоей, отошёл в сторону, оставил её в покое. Понял, что девушка делает свой выбор. Нельзя заставить девушку полюбить, нельзя девушку влюбить, каким бы хорошим и даже лучшим среди других ты себе не казался. Вот такая нехитрая, но достаточно грустная история о безответной любви.
Георгий до двух ночи не ложился спать, пока не закончил рассказ, который так и назвал «Поцелуй». На следующее утро дал Люсе. Каково же было его удивление, когда вместо одобрения, увидел нескрываемое враждебное возмущение. Люся была разочарована и раздосадована. Рассказ ей был неприятен. И он тогда понял: Люся ждала слова любви в свой адрес, пусть неуклюжие, пусть банальные, но обращенные к ней. Много слов. Женщина никогда не устанет слушать слова любви. Это её никогда не утомит. И еще один урок усвоил: никогда не надо любимой рассказывать о своих прежних похождениях, любовных историях, даже неудачных, а тем более интимных отношениях с другими женщинами. Такие чистосердечные рассказы, когда опрометчиво заявляют, от близкого человека не должно быть секретов, ни к чему, их надо избегать, они вызывают только отрицательные эмоции, оскорбляют женскую гордость, невыносимы для мужчины. В таких случаях не грех и соврать или сочинить правдоподобную нелепицу. Не надо будить женскую ревность. Да и сами что вы испытаете, если возлюбленная ударится в воспоминания, мечтательно начнёт повествовать, что она некогда испытала в объятиях
очаровавших её мужчин? Избегайте ненужных воспоминаний и сами не вынуждайте близкого человека к откровениям, особенно в супружеской жизни.
8. ВЛЮБЛЁННОСТЬ
Должен вам признаться, о любви можно говорить, когда образовалась семья, когда в ходе супружеской жизни он и она сохраняют притягательность друг к другу, восхищение друг другом, нежность, когда другую свою половину любишь больше, чем себя, когда без возмущения прощаешь мелкие просчеты, не раздражаешься по поводу некоторых пристрастий и нелепых привычек, что осталось незамеченным в период ухаживания, когда готов на самопожертвование ради любимого человека, когда совместная жизнь сопровождается радужным настроением, доставляет полной мерой удовольствие и наслаждение.
Всё, что происходит до заключения брака, я бы назвал влюблённостью. Только в браке, когда совместная жизнь проходит испытание временем, супруги либо любят друг друга, либо терпят друг друга, либо расходятся. Других вариантов не представляю.
Но вернёмся к нашим героям. У некоторых девочек в общежитии вызывало зависть и не всегда пристойную, как нежно и самоотверженно любит Людмилу Георгий. Иногда поддразнивали её, шутя, беззлобно: «Чего ты ни на шаг не отпускаешь его от себя? Боишься, что отобьём?» «Нет», - смеясь, отвечала Людмила. В кругу девчат оказалась Катя, она-то и предложила: «Уговори Георгия сопровождать в ближайшее воскресенье в Парголово покататься на лыжах. Вот тогда и посмотрим, чем это кончится». Людмила добросовестно исполнила уговор. Сказала, что в ближайшее воскресенье работает, её смена, и попросила сопровождать Катю в прогулке на лыжах. Георгий охотно пошёл бы на лыжах с Людмилой. Прогулка с Катей ему ни к чему. Но не мог отказать в просьбе Люсе. Катя жила в одной комнате с Людмилой, Георгий постоянно общался с ней, доброжелательно к ней относился, как и ко всем девушкам, проживающим в общежитии. Катя была несколько полновата, обычное миловидное лицо, как у всех молоденьких девушек, в молодости некрасивых не бывает, ничего особо примечательного в ней Георгий не находил.
Доехали электричкой, на лыжной базе получили лыжи напрокат, и целый день, почти до самого вечера катались по просторам и пологим возвышенностям излюбленного места всех лыжников города. Катя вела себя скромно, не пыталась женскими чарами заворожить Георгия. Тем более во время разговора он постоянно упоминал Люсю, о чём бы они ни говорили. По возвращении Катя честно рассказала, что Георгий помешан на Людмиле, никого другого он знать не хочет, другие девушки для него просто не существуют. Люся была преисполнена гордости за себя и Георгия.
Жизнь шла своим чередом. Однажды Люся прочитала объявление, что ближайшей жилищной конторе требуется кочегар. Георгий охотно устроился по совместительству. Через месяц начальник предложил перейти на постоянную работу, тогда Георгию будет предоставлена служебная жилплощадь. В то время на Малой Охте целый массив был застроен частными одноэтажными домиками. Некоторые перешли в ведение жилищной конторы.
Люся ухватилась за это предложение. «Сам посуди, о какой семье может идти речь, если нет жилья. В общежитии семью не создашь. Что это будет за жизнь?» - убеждала Людмила. А Георгий и не возражал. В одноэтажном двухквартирном домике он получил с отдельным изолированным входом однокомнатную квартирку с небольшой кухней. На кухне была установлена газовая плита, в комнате двуспальная кровать. Люся почти ежедневно наведывалась в гости, и они проводили целые вечера в собственной квартире, наслаждаясь уединением. До одури целовались, выражая всю силу и глубину своих чувств друг к другу. Ночевать Люся уходила в общежитие. О женитьбе речь не заходила. Вопрос о женитьбе повис в воздухе на неопределённое время.
И однажды Георгий осмелел. Они сидели на кровати. Он обнимал её, прижимаясь к её груди. Растворившись в поцелуе, обнимая девичье упругое тело, он чувствовал, как взволнованно колышется её грудь, ощущал её живот, непроизвольно вздрагивающий от его прикосновений. Пока одна рука прижимала девушку, вторая с упоением гладила её грудь, нежными ласками вызывая трепет во всём теле. Оба слились в поцелуе, продолжая прижиматься друг к другу и испытывая взаимное влечение. Рука, сжимающая грудь, медленно опустилась ниже, коснулась живота, нервным возбуждением отвечавшим на нежное прикосновение. Сильным движением рука опустилась ниже и прошлась по бедру девушки. Это было уже не лёгкое поглаживание. Стремительным движением корпуса опрокинул на спину, и уже обе руки свободно проникли под платье и коснулись трусиков. Люся оказала такое отчаянное сопротивление, Георгий получил такой отпор, что навсегда отказался таким способом заполучить в жёны Людмилу. Он был перепуган. Как отнесётся к его дерзкой выходке Людмила? Он уже сожалел, что позволил так неосторожно поступить с любимой девушкой. Но Людмила, придя в себя и отдышавшись после короткой борьбы, не проявила гнева. «Никогда не смей поступать так со мной», - строгим голосом произнесла Людмила, холодным взглядом посмотрела в его глаза и покинула квартиру. Георгию показалось, что она ушла навсегда. Но кто в состоянии понять, что творится в душе девушки. Она любила Георгия. Сама своими ласками и поцелуями спровоцировала любимого на отчаянный шаг. Она не сердилась на Георгия. Его поступок свидетельствует об одном: до чёртиков влюблён и готов сделать её женой, не дожидаясь регистрации в ЗАГСе. В то же время он целиком в её власти, сробел. Нет, она не хотела, вот так вне брака лишиться невинности даже с любимым человеком. Но ей было от души смешно смотреть, каким виноватым выглядел Георгий, будто совершил тяжкий грех, поддавшись её обаянию.
Наступила весна. Людмила и Георгий продолжали встречаться, души друг в друге не чаяли. Окончился отопительный сезон. Начальник заявил, что им кочегар больше не нужен, они Георгия увольняют. Такого подвоха, такой подлости Георгий не ожидал. Это был крах. Полнейший. Крах всем намерениям и надеждам.
Должен вам пояснить, в те годы иногородних в Ленинграде не прописывали, как и в ряде других больших городов. Но существовала так называемая лимитная прописка. Достопочтенные горожане с ленинградской пропиской, даже если они ютились в коммуналках, не шли на неквалифицированную и низкооплачиваемую работу. Для того чтобы обеспечить город дворниками, постовыми милиционерами, медсестрами, работницами ткацких фабрик, строительными рабочими был введён лимит – лимитная прописка. Отдельным предприятиям и учреждениям горсовет предоставлял право принять на работу и прописать определённое количество работников. Лимитная прописка оформлялась на шесть месяцев. Через каждые шесть месяцев процедура повторялась по достижении трёх лет работы в городе. После трёх лет лимитчик получал постоянную прописку.
Теперь можете представить положение Георгия: он оказался без работы, следовательно, потерял право на продление прописки. Уезжать? Оставить Ленинград? Куда? Лихорадочно ищет работу, где предоставляется лимитная прописка. Обратился даже в районное отделение милиции. Он готов пойти работать постовым милиционером, хотя ничего привлекательного в этой работе не видел. Но не оказалось свободных мест в общежитии. Сердобольный начальник отделения с сочувствием отнёсся к рассказу студента-заочника и посоветовал обратиться в Управление внутренних дел – в детскую колонию требуются сотрудники. Уже через день Георгий был в Стрельне – там размещалась Детская воспитательная колония имени Володарского. Его приняли стажёром на должность воспитателя. По окончании срока стажировки присваивается звание младшего
лейтенанта и назначается штатным воспитателем колонии. Такова перспектива.
Детскую колонию как воспитательное учреждение Георгий представлял по «Педагогической поэме» Макаренко. Не знал он тогда ни о драматической судьбе самого Макаренко, ни о судьбе его колонии. Судил по описаниям великого педагога. Думал, что во всех детских колониях до настоящего времени сохранились порядки, установленные Макаренко. В девятом классе, прочитав «Педагогическую поэму», во-первых, загорелся желанием стать педагогом, таким как Макаренко, он тогда не знал, что для успешного овладения любой профессией нужно не только желание, пусть самое страстное, но иметь талант к этому роду деятельности, либо, на худой конец, обладать качествами профессиональной пригодности. Во-вторых, ему захотелось получить образование и воспитание в такой вот колонии. Он всерьёз обмозговывал план, какое бы такое благовидное преступление совершить, чтобы попасть в колонию. Безусловно, он не хотел совершать преступление, которое причинило бы серьёзный вред людям. Практически он тогда ничего не предпринял, это были грёзы мечтательного подростка.
Колония в действительности оказалась не такой, как рисовалась в воображении Георгия. Колонисты были распределены по отрядам. Получив необходимые навыки слесарных, токарных и фрезерных операций, полдня трудились на хорошо оборудованном и оснащенном заводе по изготовлению сверлильных станков. Станки пользовались спросом, им был обеспечен беспрепятственный сбыт советской плановой экономикой. Вторую половину дня воспитанники колонии проводили в школе. Завод и школа работали в две смены. Возраст от четырнадцати до восемнадцати лет. Питание было добросовестным, хорошо кормили, многие дома у родителей так не питались.
Георгий попал в четвёртый отряд. Все воспитатели – офицеры, окончившие училище МВД, получившие педагогическое образование для работы в колониях со взрослым и детским контингентом. Командир отряда, капитан разъяснял стажёру: «У Макаренко были беспризорники, хотя и совершавшие воровство, грабежи, вплоть до убийств, но это были дети и подростки, обречённые на такую жизнь происходящими в стране катаклизмами. У нас сегодня малолетние преступники, отбившиеся от рук родителей, в большинстве своём из благополучных обеспеченных семей. Ограбление киосков, изнасилование, в редких случаях убийство». Этим командир пытался объяснить, что, якобы, Макаренко работать было проще и легче. Воспитанники другие, не то, что в наше время. И еще убеждал многоопытный, умудрённый жизненным опытом воспитатель в погонах: Макаренко – уникальное явление в педагогике. Никому после Макаренко не удалось повторить его опыт, создать подобную колонию. Георгий готов был признать правоту старшего наставника. Только вот с постановкой воспитательной работы в колонии не мог согласиться. В колонии была комсомольская организация воспитанников, куда охотно принимали малолетних преступников, полагая, что таким образом удастся воспитать их в духе коммунистической идеологии. Ничего плохого в этом намерении нет. Но как осуществлялась воспитательная работа через комсомол? Возглавлял комсомольскую работу вольнонаёмный, рекомендованный райкомом комсомола активист, штатный работник колонии. Вот здесь впервые Георгий не только услышал, но и увидел, что такое «дедовщина». Это было задолго до того, как заговорят о «дедовщине» в армии. Комсорг опирался в своей работе на актив, который подбирался из крепких парней, для которых не было ничего святого. Они держали в страхе всех колонистов. За малейшую провинность, неповиновение устраивали «темную», избивали, зная, что им за это ничего не будет. Бесчинства группы оголтелых истязателей устраивали руководство колонии: руками самих колонистов поддерживалась дисциплина, порядок, предотвращение побегов из колонии.
Никому никогда не будет рассказывать Георгий о методах воспитания, свидетелем которых он оказался поневоле. Один из воспитателей доложил, что в последнее время за одним из воспитанников отряда много нарушений, непослушания, дерзкого поведения по отношению к воспитателям. Остальные подтвердили справедливость обвинения. Было предложено после отбоя пригласить воспитанника в воспитательскую, была такая комната в расположении отряда, и показать непослушному подростку «пятый угол». В назначенное время воспитанник был приглашён, воспитатели, их было четверо, стали по углам и начали наносить удары по воспитаннику, отбрасывая его под удары стоящих против воспитателей. Георгий сразу заявил, что бить не будет. Ему, как новичку, разрешили не принимать участия в избиении, но присутствовать при экзекуции, чтобы на случай жалобы воспитанника, быть в числе свидетелей, что никакого рукоприкладства не было. И это проделали вполне приличные, нормальные, общительные, имеющие военно-педагогическое образование люди, прекрасные семьянины, воспитывающие своих детей без телесных наказаний. Всю жизнь Георгий со стыдом будет вспоминать этот позорный эпизод в своей жизни. Стыдно было не столько за себя, что ничего не сделал и не мог предотвратить преступную акцию, вышестоящее начальство знало о такой практике и безмолвно поощряло, стыдно было за взрослых мужчин, учинивших расправу над беспомощным подростком. Правда, это был единственный случай. За недолгое время работы в колонии подобного больше не повторялось. В остальном жизнь в колонии проходила по размеренному, четко расписанному регламенту, ровно, без серьёзных происшествий и «чп». А Георгий продолжал размышлять и искать причины, пытался понять, почему в шестидесятые годы невозможно распространить и внедрить опыт Макаренко.
Встречи с Людмилой становились всё реже и реже. И не только из-за удалённости. В одну из встреч Люся сказала: «Больше ко мне не приезжай и не ищи встреч. Я должна разобраться в своих чувствах. Подумать. Проверить себя. Убедиться в себе. Хочу побыть одна». Что мог возразить на это Георгий? Безропотно принял безрадостное решение. Сдержанно попрощавшись, расстались. Георгий понимал – навсегда.
В свободное время ездил в Петродворец, проводил время среди купающихся на берегу Финского залива. Но ни одна девушка не проявила к нему интереса, ни одной девушке не пришла в голову мысль познакомиться с одиноким молодым человеком. Да, собственно, одиноких девушек он не встретил. Загород приезжали целыми компаниями. Для Георгия это было грустное время тоскливого и тягостного одиночества.
Первого июля был в Москве. Приехал сдавать экзамены за второй курс. Вызова не дождался, приехал самостоятельно. И тут узнал, что в отличие от предыдущего года сессия состоялась на месяц раньше. Поскольку Георгий пропустил зимнюю сессию, заведующий отделением летом вызов не послал. А после окончания летней сессии, на которую студент вновь не явился, оформил приказ об отчислении из университета. Выручил заместитель заведующего, сравнительно молодой преподаватель философского факультета. Он сделал необходимые пометки и предложил приехать на сессию в сентябре и сдавать экзамены в индивидуальном порядке.
В первой декаде августа Людмила приехала в Стрельну и разыскала Георгия. «Я вышла замуж, - сказала она. – За Игоря. Расписались во Дворце бракосочетания. После скромных посиделок, где были только близкие родственники, я его проводила на поезд, он уехал на родину по распределению. Брачной ночи не было. Если не считать записи в паспорте, я свободный человек». Всё это она выпалила довольно стремительно обалдевшему и ничего не понимающему Георгию. А, вы, что-нибудь поняли? Вряд ли найдется профессиональный психолог с большим практическим стажем, который смог бы толково объяснить поведение и поступки этой сумасбродной девчонки. Георгий даже подумал, не разыгрывает ли она его. «У тебя на руке нет обручального кольца», - как за спасительную соломинку ухватился Георгий. «Я не хочу его носить», - небрежно ответила Людмила. Георгий продолжал оставаться в полном недоумении. Он не знал, как вести себя с Людмилой. Но Людмила отнеслась к бракосочетанию как к не заслуживающей внимания мелочи, опять овладела Георгием. Он и глазом моргнуть не успел, как опять оказался во власти Людмилы, во власти любви к Людмиле. Он любил её, как будто не было грустных и тягостных месяцев разрыва и разлуки.
9. СКОРО СКАЗКА СКАЗЫВАЕТСЯ
Сентябрь Георгий провёл в Москве. Сдал все причитавшиеся зачёты и экзамены за второй курс. Как помните, на летнюю сессию он не попал, теперь задолженность была ликвидирована. По возвращении регулярно встречались с Люсей. Она вела себя так, будто никакого замужества и не было. Ходили в кино, посещали спектакли, на которых с замиранием сердца внимали игре знаменитых артистов, многих из них знали по кинофильмам. Самозабвенно целовались в укромных местечках и не только в укромных. Людмила не раз ввергала Георгия в великое смущение, вынуждая целоваться в трамвае. Испытанию такому Люся подвергала обычно в вечернее время на задней площадке, когда в трамвае было мало пассажиров. Но Георгию всё равно было страшно, вдруг, кто оглянется и увидит, что они целуются. Георгий был убеждён, что интимные чувства не надо выставлять напоказ, демонстрировать перед посторонними людьми. У Людмилы на этот счёт было иное мнение: ей было забавно его смущение, и она ещё больше куражилась в задоре восторженной влюблённости.
- Хочешь на всю улицу, чтобы слышали все прохожие, буду кричать,
что люблю тебя! Ка-ак я те-бя лю-б-лю!
Георгий не хотел, ему было неловко, но понимал Людмилу, её восторги, и сам готов был кричать то же самое, но так, чтобы его признания в любви слышала только она и никто другой. Такой уж был застенчивый. А Людмила вся светилась любовью, любовь к Георгию переполняла её, в эти мгновения она была готова на любые безумия. Потом исчезла. И надолго. Как позже рассказала, уезжала на Алтай к Игорю. Там стала его женой.
Весной в мае вновь разыскала Георгия. Объявила, что любит его и только его, хочет с ним создать семью. Так и выразилась – создать. Оба жили в общежитиях, предложила снять квартиру, точнее комнату. Целую неделю потратили на поиски комнаты, когда случайно в разговоре Георгий узнал, мастер из вольнонаёмных, что работал в колонии, готов сдать комнату там же, в Стрельне, в собственном доме. Небольшая комната, свежевыбеленная, двуспальная кровать, столик, табурет и умывальник. Отопление печное. Но приближалось лето, погода стояла тёплая, об отоплении пока можно было не заботиться.
В одно из ближайших воскресений Людмила и Георгий поселились как молодожёны в собственном, вернее взятом на прокат, гнёздышке. О разводе с Игорем разговор не заводили. Это было не главное. Они вместе. Они – семья. Но в первую же ночь, когда Георгий уверенно, не сомневаясь в своём праве, повёл себя, как муж, Людмила ответила решительным и упорным отказом. Зная её характер, Георгий не пытался уговаривать и обольщать. Объяснение последовало в духе Люси: она не готова пойти на интимные отношения с Георгием. Ей нужно время. Уснули, выражаясь языком Библии, как брат с сестрой. Так спали целую неделю. Георгий больше не предпринимал попыток овладеть любимым существом. Она была с ним. Его, конечно, смущал отказ вступить в супружеские отношения и, следовательно, на самом деле стать его женой, но уговорил себя не придавать этому серьёзного значения. Люся сама назвала себя его женой. Так тому и быть. Остальное, как полагал, со временем образуется.
По утрам оба отправлялись на работу. Вечером Люся возвращалась. Весь вечер они принадлежали друг другу, были довольны собой и своей судьбой, я бы рискнул утверждать: оба были счастливы. Вместе им всегда было хорошо.
Так прошла-пролетела неделя. Была суббота, Люся, как всегда, попрощалась, поцеловала Георгия и поехала на работу. Больше сюда не вернулась. Вещей у неё никаких не было завезено. Георгий понял, Людмила покинула его навсегда, не пытался разыскивать и выяснять причины разрыва. Ему было обидно и даже жаль себя, он прекрасно знал: в подобных ситуациях выбор остаётся за женщиной, и никакими ухищрениями её не вернёшь. С Людмилой всё кончено, полагал он, собрал чемодан, рассчитался с хозяевами и вернулся в общежитие. Перед товарищами-сослуживцами было неловко, но снимать комнату без Люси не имело смысла. Безропотно смирился со своей незадачливой судьбой и несостоявшейся любовью.
В то лето исполнился год работы в колонии. К режиму и распорядку привык, с обязанностями справлялся нормально, заслужил хорошую характеристику начальника отряда и руководства колонии. В один прекрасный день его пригласили в Большой дом, что на Литейном, там и поныне областное Управление МВД. В просторном служебном кабинете его принял солидный полковник – начальник трудовых воспитательных колоний области. Их, видимо, было немало по области. Полковник начал с того, что Георгия положительно характеризуют по работе в колонии, перечислил, какие положительные качества отмечает руководство колонией. Срок стажировки закончился и успешно. Георгию предлагается перейти на военную службу в органы Министерства внутренних дел с присвоением звания младшего лейтенанта. Приказом он будет проведен штатным воспитателем детской воспитательной колонии. Будет получать должностной оклад и пользоваться льготами, установленными для офицеров МВД. Правда, пояснил полковник, временно придется пожить в общежитии. По мере возможностей, по истечении некоторого срока ему будет предоставлена квартира. Всё складывалось лучшим образом. Но тут полковник сделал паузу и уведомил, что получив квартиру, он не получит права прописать у себя кого-либо из своих родственников, включая мать. Георгий и не собирался вот так в одночасье, как только получит квартиру, привести в Ленинград мать. Но со временем, если возникнет такая необходимость, конечно, он возьмёт мать жить к себе. Поэтому возразил большому начальнику: «Как же я, сын, могу отказаться от своей матери? Она старенькая, я должен о ней позаботиться». Полковник ещё раз повторил своё условие. Георгий категорично возразил. «В таком случае, - заявил хозяин кабинета, - ваше назначение воспитателем отменяется. До свидания!». Георгий опешил. Он никак не ожидал такого исхода. Но сказано было решительно и ничего не оставалось, как покинуть кабинет. В соседней комнате его встретил капитан – начальник отдела кадров, который год назад оформлял Георгия на работу в колонию и сейчас ждал результатов собеседования, чтобы оформить приказ о новом назначении. Георгий рассказал, чем закончился разговор и расплакался. Расплакался, как обиженный ребёнок, горькими слезами. Он уже и не помнил, когда плакал в последний раз. А тут такое! Капитан пытался утешить, объяснял, что Георгий поступил неразумно, надо было согласиться с полковником, не возражать. «Со временем всё бы утряслось. Запомни, не всё потеряно. Продолжай работать и ты завоюешь своё место под солнцем. На будущее учти, надо быть осторожнее и хитрее с разного рода начальниками. Ты молодой и еще успеешь определиться в жизни».
А в это время от матери всё чаще стали приходить тревожные письма. Мать жаловалась, что ей трудно, не под силу справиться с больной дочерью. Ольга, старшая сестра Георгия, окончила педагогический институт Герцена в Ленинграде. Работала по распределению в сельской школе в Эстонии, в селе на живописном берегу Чудского озера. Личная жизнь у неё не сложилась. Могла выйти замуж, были претенденты, завидные ребята, но куда сельским парням с семилетним образованием до высокообразованной учительницы. Были ухаживания, встречи, свидания, предложения руки и сердца. Отвергала. Всё ждала принца. Кончилось тем, что родила дочку вне брака. А пару лет спустя оказалась в психиатрической больнице с диагнозом – шизофрения. Несколько месяцев лечения. Почувствовала себя вполне здоровой, даже осознала, что действительно была больна. Но решила, что всё это на почве психического расстройства и сможет продолжать преподавательскую работу. Продолжать работу в селе, где тебя каждый знает, с таким диагнозом невозможно. Говорят, шизофреники не только изобретательны, но и талантливы. Послала запрос в Барнаул, сообщив о своём намерении работать в сельской школе в Сибири. Пришёл вызов. Уехала вместе с малолетней дочерью и матерью в далёкий Алтайский край. После года работы болезнь вновь напомнила о себе. Мать обращалась к сыну с просьбой приехать к ней: «Работа найдётся. В школах не хватает учителей. А ты в университете учишься».
Георгий подаёт на расчёт. После неудачи с назначением воспитателем, оставленного Люсей, его ничто не удерживает в Ленинграде. В первых числах августа покупает билет, чтобы навсегда покинуть Ленинград и поселиться в Сибири. Люсю не видел с тех майских дней, когда они снимали комнату. От неё не было никаких вестей, Георгий не стал её разыскивать. И вот надо же быть такому совпадению. У Георгия собран чемодан, билет в кармане, назавтра около восьми утра поезд повезёт его в Москву, где на Казанском вокзале он пересядет на барнаульский поезд.
В первой половине дня заявляется Люся. Она нежно любит Георгия, не представляет себе жизни без него, держится немного смущённо и даже виновато, но она любит и не пытается искать объяснений и оправданий своей выходке весной, когда оставила Георгия. А он и не требует никаких объяснений. Он даже не сердится, не в обиде на неё. Сказать о своём завтрашнем отъезде не решается. Не потому что боится: Людмила будет уговаривать, не покидать Ленинград. Ехать должен, это святой долг перед матерью. Не хотел огорчать Людмилу, ведь это может быть их последняя встреча в жизни. Решил, что напишет с дороги.
Люся говорит, что ей надо по делам съездить в город, вечером она вернётся. Сама назначила свидание на вечер. Георгий смущён. Он любит её. Всякий раз, когда она бросала его, он не сердился, ни в чём её не обвинял, памятуя, что каждый человек вправе делать выбор по своему усмотрению.
Вечером Люся опять появилась в общежитии. Товарищи оставили их одних. Вели какой-то ничего незначащий разговор. Когда стало темнеть, Люся пригласила пойти на берег залива, предложила взять с собой лёгкое фланелевое одеяло. В этот час берег, поросший частым кустарником, был безлюден. Нашли укромное местечко, расстелили одеяло. Люся сама отдалась своему возлюбленному. Нежно и красиво. Для Георгия это было полной неожиданностью. Он почувствовал себя ужасно неловко. Но её страстные поцелуи, её жаркие объятия вывели его из оцепенения. Он жадно, сладострастно впился в неё. Сеанс любви оказался непродолжительным. По окончании он испытал даже некоторое разочарование. Получилось не то и не так, как ему представлялось и хотелось. Он не испытал ни наслаждения, ни удовольствия. Скорее огорчён был своим вероломством, он согласился, пошёл на близость, сознавая, что это их последняя, прощальная встреча. Она совершила акт самопожертвования, она раскрылась перед ним вся, она стала его нераздельной половинкой. А он промолчал, утаил, что покидает её и, может быть, навсегда. Он ощутил какую-то пустоту в себе. Он не получил того, что хотел и ожидал. Не было чувства радости. Близость не сблизила их, будто отдалила. Награда любимого существа не принесла ощущения сладостной победы. Расстались оба смущенные содеянным. Но Людмила была полна оптимизма, назавтра вновь назначила свидание.
Завтра поезд мчал в Москву. Георгий без сожаления покидал Ленинград, покидал, как ему казалось, навсегда. Уже после Москвы, удобно устроившись в вагоне, где предстояло провести трое суток, как видите расстояние от Ленинграда немалое, Георгий написал объяснительное
письмо Люсе. Ему было стыдно за себя, за своё неблаговидное, трусливое поведение: скрыл свой отъезд. Но при этом ни о чём не просил, не уговаривал сохранить любовь. О любви не писал ни слова. Хотя закончил письмо словом «целую!», это был всего-навсего привычный оборот речи в письме.
Для Людмилы её поступок не был актом самопожертвования или экстравагантной выходкой, хотела продемонстрировать Георгию, что любит его, из любви к нему готова на всё, она стала его женой. А он позорно бежал. Сам перечеркнул своё счастье. Но ведь у него было чувство долга перед матерью: мать он не мог предать даже ценой личного счастья. Он мог потерять Людмилу навсегда. Да он уже и ни на что не рассчитывал. Но Людмилу по-прежнему боготворил.
10. КРАЙ АЛТАЙСКИЙ
Прежде чем продолжу дальнейшее повествование, проведём небольшой урок географии, в этом нам поможет географическая карта. Не поленитесь взять карту России, хотя бы из школьного учебника. С помощью карты попробуем представить местность, то немалое пространство, где пройдут последующие пять лет жизни нашего героя, почувствовать прелесть ландшафта степных просторов, красоту природы этих мест, великолепие сибирского климата и размах расстояния, разъединившего Людмилу и Георгия.
Вы без труда найдёте на берегу Финского залива, там, где впадает Нева, город Ленинград, которому в девяностые годы двадцатого столетия вернули первоначальное историческое имя Санкт-Петербург. Не составит труда найти столицу государства Российского Москву. На юго-восток от Москвы в каких-нибудь трёх с половиной тысячах или немногим более километрах -город Барнаул. Должен пояснить, что Сибирь – это не только сплошные непроходимые леса, это и просторные степи Алтая. В четырёх-пяти часах не доезжая до Барнаула, маленькая железнодорожная станция Гилёвка, где поезда в те времена останавливались всего на две минуты. На юг от Гилёвки в двадцати пяти километрах районный центр, село Завьялово. В восьми километрах на север село Глубокое, получившее наименование по озеру, на берегу которого поселились переселенцы задолго до столыпинских реформ. Вот в этом селе и нашли себе пристанище родные Георгия. Через Глубокое два раза в день следовал рейсовый автобус ещё дальше на север через Нижнюю Чуманку в село Баево, что расположено вправо от маршрута на реке Кулунде, которая в отличие от Волги и Оби обозначена не на всех картах. Через год, когда обретёт себе жительство в этих местах Георгий, село Баево станет центром района, образованного после разукрупнения районов на Алтае. Из Баево через Нижнюю Чуманку автобусом можно попасть в Верхнюю Чуманку. Всего Чуманок три. Названы по наименованию реки Чуман, что впадает в Кулунду. Чуманка находится в самом истоке реки, названия остальных определялось, на каком уровне реки они разместились. Село Чуманка в каких-нибудь полсотни километров от Баево – конечный пункт баевского маршрута и крайнее село на границе района. Через Чуманку ежедневно автобусы направляются в город Камень-на-Оби. Это небольшой, в основном одноэтажный, но настоящий город, один из немногих в крае. В Нижней и Верхней Чуманках находились центральные усадьбы крупных степных совхозов. Чуманка – отделение Верх-Чуманского совхоза.
По прибытии в Глубокое в первые же дни Георгий отправился в РОНО. Обратился к заведующему по поводу работы учителем истории. На какой ещё предмет мог рассчитывать студент философского факультета? Самый что ни на есть подходящий предмет. Кратко пояснил, в силу каких семейных обстоятельств оказался на Алтае, предъявил трудовую книжку и студенческий билет, подтверждающий, что владелец получает высшее образование в Московском университете. Задав несколько уточняющих вопросов, заведующий Андрей Петрович предложил подождать тут же, он ненадолго отлучится. Не прошло и пятнадцати минут, как заведующий по телефону пригласил подойти в райисполком. Председатель райисполкома, поздоровавшись, не заставил Георгия повторять рассказ о себе.
- Вы хотите работать в нашем районе. А согласились бы вы поехать в
отдалённое село?
- Для меня после Ленинграда здесь все сёла отдалённые. Так что не
вижу разницы.
Готов в любом селе района работать.
- Подождите, не торопитесь с ответом, - предупредил председатель. - Я
ещё не сказал, какую работу мы хотим вам предложить. Мы хотим
направить вас в Чуманку, что более чем в ста километрах от
райцентра, на должность директора восьмилетней школы.
Предложение было ошеломительным, Георгий ушам своим не верил. Был бы благодарен до конца жизни, что учителем возьмут в школу. У Георгия к тому времени было восемь лет трудового стажа, включая срочную военную службу. Он ни одного дня не работал в школе, а тут, на тебе, сразу директором. Но молодость есть молодость. В молодые годы всё кажется по плечу. Молодости более чем любому другому возрасту, свойственны безрассудство и авантюризм. Причём и то, и другое нередко бывает оправданным.
Во всяком случае, как не возвысило полученное предложение Георгия в собственных глазах, он не утратил благоразумия. Предложил предварительно съездить в школу, встретиться с учителями, посмотреть, как отнесутся к его назначению, по возвращении сможет дать окончательный ответ. Такой ответ понравился руководителям, но попросили уложиться в кратчайшие сроки, до начала августовской конференции учителей.
Мешкать не стал. В тот же день решил отправиться в неизвестную Чуманку. Автобус отходил около пяти. Несколько часов надо было коротать наедине с собой. Центральная улица асфальтирована. Остальные покрыты толстым слоем мелкой степной пыли, которая как дым вздымалась вверх от малейшего дуновения ветерка. День был по-степному солнечный, огнедышаще-знойный. Автобусы отходят с площади в центре села, где на отъезжающих окнами смотрит неказистое здание с вывеской «Столовая». Нехитрый дешёвый обед. И пошёл колесить по бесчисленным улочкам большого села. В голове одна и та же неотвязная мысль о свалившемся на его голову необычайном предложении. Он никак поверить не мог такому везению. Удача, как с неба, свалилась. Он сразу же вспомнил Аркадия Голикова, который в шестнадцать лет командовал полком. Ему уже двадцать шесть. И маленькая восьмилетка – это тебе не полк. Но не каждому выпускнику педагогического института удаётся в двадцать шесть стать директором школы. Ему явно повезло. Он от души радовался и гордился своему везению. Приподнятое настроение не покидало его.
Добираться до Чуманки пришлось с пересадками. В дороге оказались попутчики: учитель физкультуры из Верх-Чуманской школы и его односельчанин, два молодых парня, оба коренные сибиряки. В Нижнюю Чуманку прибыли в девятом часу, баевский автобус на Чуманку уже прошёл. Решили до Верхней Чуманки добираться пешком. Заполночь дошли до места, километров двадцать протопали. Там же у учителя физкультуры и заночевал. Всю дорогу вели разговоры. Молодые люди, уроженцы этих мест охотно рассказывали о жителях, сибирских нравах и обычаях, образе жизни.
Поутру автобусом Георгий прибыл в Чуманку. Село просторно раскинулось на возвышенном берегу речки, узкой извилистой лентой протекавшей по дну обширной впадины. Автобус сначала круто спускался вниз, повернул на крепко сколоченный бревенчатый мост, без труда вскарабкался по такому же крутому подъёму, проехал по селу и остановился у конторы отделения совхоза. Вторую половину небольшого здания занимала почта. Влево от конторы, в глубине здание клуба – бывшая деревянная церковь, у которой в тридцатые годы вместе с крестами снесли купола. По другую сторону, вправо, малюсенькое помещение электростанции: генератор, дающий ток от тракторного дизеля. Рядом с клубом на одной линии с конторой два магазинчика: промтоварный и продуктовый. Напротив велись строительные работы по сооружению одноэтажного камышитового здания, а метрах в пятидесяти рядом за густыми посадками клёнов, виднелось продолговатое приземистое здание школы сложенное из добротных брёвен не иначе как в те же времена, когда строилась церковь. Это был центр села, насчитывающего около двухсот дворов.
В РОНО Георгия проинформировали, что завуч школы, Шабельник Вера Прокофьевна, имеет среднее педагогическое образование, окончила в своё время Пензенское педучилище, преподаёт географию и биологию. К ней и направился Георгий.
Вера Прокофьевна выслушала рассказ, покормила с дороги, напоила чаем, отправила соседских ребятишек оповестить учителей: через час собраться в школе на педсовет.
Трое преподавателей, Вера Прокофьевна и две учительницы начальных классов, выпускницы педучилищ, приезжие, попали по распределению, вышли замуж, обзавелись детьми, хозяйством: держали корову, кур, овечек, двух-трёх поросят, огород. При таком хозяйстве на маленькую учительскую зарплату можно было прожить. К тому же заработок мужей был повыше: у Веры Васильевны – водитель бензовоза, у Иды Тихоновны – бригадир полеводческой бригады, муж Веры Прокофьевны – бухгалтер отделения. Так что по тем временам жили безбедно, во всяком случае, сытно, на одежду, обувь деньги имелись.
Уроки труда и немецкий язык много лет вёл Иван Герасимович Манаенков, фронтовик, 1918 года рождения, прошёл через плен, где немного и обучился немецкому разговорному. Домовитый хозяин, привычный к нелёгкому крестьянскому труду, настоящий сельский интеллигент и мастер на все руки. Семеро детей. Самый многодетный на селе. Справно содержал семью, как Адам, в поте лица добывая хлеб насущный. Каменское педучилище окончил уже после войны заочно.
Остальные учителя все местные, молоденькие с двух-трёхлетним стажем – также выпускницы Каменского педучилища.
Разместились в просторной учительской, Георгий занял председательское место за столом, обращённым к присутствующим. Представился, сказал, что в РОНО предложили место директора Чуманской школы. Вера Прокофьевна представила каждого учителя. На вопрос: согласны ли они принять его в качестве директора? – ответили единодушным одобрением. Тут же определились с учебной нагрузкой, составили тарификацию, на вакансии оказались физика и физкультура. Обговорили организационные вопросы, уточнили, что осталось сделать к началу учебного года. Протокол не писали, но педсовет прошёл организованно, по-деловому. Георгий не ожидал, что всё так хорошо получится. Он ехал только познакомиться с учителями и услышать их мнение. А тут состоялся настоящий полноценный педсовет.
Это был дебют ещё не назначенного на должность директора. И дебют удался. Георгий теперь уже Васильевич тепло попрощался. Учителя дружно попросили не передумать, вернуться к ним с приказом о назначении.
11. ДИРЕКТОР ШКОЛЫ
Оформил приказ, на районной учительской конференции присутствовал как директор Чуманской восьмилетней школы. Особенно запомнилось энергичное, эмоциональное, дельное по содержанию выступление директора Верх-Пайвинской средней школы Нестеренко Михаила Лукьяновича. Тут же познакомились. Верх-Пайва была в двадцати километрах на юго-запад от Чуманки. Георгий впоследствии убедится, что сосед – лучший директор в районе, сдружится с ним, не скрывая своего восхищения перед мощной натурой, сам определит в свои наставники на новом поприще.
Заехал к матери, она была искренне рада за сына, и отправился к месту работы. Сельчане очень уважительно отнеслись к новому директору: молодой, но какой грамотный, в Московском университете учится, и бывалый – село знает, тракторист-целинник, срочную службу отслужил. Признали Георгия сибиряки: и в обращении простой, незаносчивый. Из самого Ленинграда приехал, а держится, как с равными, никакого высокомерия, хоть и директор школы. А в районе знают, кого послать, какого попало не направят.
В школе было четыре классных комнаты, учительская, кабинет директора и квадратный коридор при входе. Учеников на селе насчитывалось около двухсот, как раз на восемь классов набиралось. Занимались в две смены. Рядом на территории школьного участка стояло еще одно небольшое здание, в котором размещалась школьная мастерская для уроков труда.
Поселили на первых порах Георгия на постой к одинокой хозяйке-старушке. Управляющий обещал в короткий срок подготовить квартиру, чтобы мог семью перевезти. На одной из улиц стоял двухквартирный дом: половину занимал медпункт, в другой размещалась библиотека. Библиотеку в том году перевели в здание клуба. В освободившемся помещении решили обустроить квартиру для нового директора школы. Всё шло ладом. В душе Георгий ликовал своему везению. Выпускнику философского факультета опыт преподавания в школе пригодится.
С педагогическими кадрами в те годы по всей стране было напряжённо, особенно в сельской местности. Георгий сам читал в одном из выпусков Минобразования СССР, что в том году по Московской области 57 процентов директоров школ не имели высшего образования. Или учительский институт, что приравнивалось к незаконченному высшему образованию, или учёба на заочных отделениях педвузов. Что уж говорить про отдалённые просторы Сибири?
Поэтому Георгия не удивило, когда в школу прибыл с приказом РОНО учитель физики и физкультуры, который по весне того года окончил среднюю школу. Позже станет известно, что в том году учителями будут приняты пятьдесят выпускников средних школ. Так что удивляться назначению студента-заочника на должность директора школы не стоит.
Опыт школьного преподавания у него был. Десять лет учился в школе, и не только учился, но наблюдал, как проводят уроки учителя, как объясняют новый материал, опрашивают, проверяют домашние задания, выставляют оценки, учат одним словом. А в девятом классе, как я уже рассказывал, когда прочитал «Педагогическую поэму» Макаренко, страстно захотелось самому стать педагогом. У сестры в библиотечке было собрание сочинений Макаренко в семи томах, все перечитал.
На учителей Георгию тоже повезло. Его обучали хорошие учителя. С рябым от оспинок лицом старший лейтенант-фронтовик – учитель истории, всему классу нравились его уроки, Фронтовик-офицер – тоже из молодых – физик обучал мальчишек играть на всех струнных инструментах, которые были доступны в то время, и создал целый струнный оркестр, который выступал на всех школьных концертах, в праздничные дни эти концерты проходили в городском Доме культуры. И тому, и другому не было ещё и по тридцати. А Тадеуш Станиславович – учитель пения, у которого не только волосы, всё лицо было рыжим от веснушек, и такой доброжелательный, добродушный, снисходительный к безобидным шалостям маленьких проказников, с каким энтузиазмом и воодушевлением вёл он уроки, с каким рвением класс, разместившись около рояля, исполнял «Дан приказ ему на запад», «Боевой восемнадцатый год», «Прощай любимый город» - любимые песни тех лет?
Как можно забыть Мильду Яновну – классную руководительницу, учительницу латышского языка, пытавшуюся быть с ними строгой, но относившуюся к каждому из них, как мать к своему ребёнку?
Много было учителей за десять лет учёбы в школе. О каждом из них можно написать книгу. Каждый заслужил такой памяти.
Но кумирами Георгия в школьные годы были директор семилетки Шалфицкий Николай Дмитриевич и учительница русского языка и литературы Вера Макаровна Дрейман. Николай Дмитриевич вёл уроки математики: до сих пор в памяти доказательства теорем по учебнику Киселёва – если треугольник АВС наложить на треугольник А прим, В прим, С прим. Среди преподавателей мужчин Николай Дмитриевич был самый старый, наверняка все тридцать пять. На его гражданском костюме неизменно красовался орден Красной Звезды. Никаких других наград никогда не носил. Этот орден он любил и видимо по праву гордился. Николай Дмитриевич был строгий, и все ученики побаивались его гнева не только на уроках. Но эта строгость и властность так гармонировали с мудростью, которая была запечатлена в его лице, в чётких жестах, движениях всегда прямо державшейся головы на невысоком плотном теле уверенного в себе и своей правоте человека. Школьникам нравилось заниматься математикой. На уроке он был волшебником, и ученики охотно приобщались к математическому волшебству, решая замысловатые задачки с одним и двумя неизвестными.
Вера Макаровна под стать директору была учительница строгая, не допускающая пререканий и поблажек. Фамилия ей досталась по мужу. Она была олицетворением образа великой русской женщины, воспетой классиками русской литературы, живописи и скульптуры. Это про неё сказал Некрасов, что она на скаку коня остановит, в горящую избу войдёт. И это при её-то маленьком росте.
Не только на уроках литературы, на занятиях по русскому языку заслушивались её объяснениями. Лишь те немногие, кто ухитрялся допускать в диктанте до двадцати ошибок, неодобрительно сердились на неё за излишнюю строгость. На всю жизнь запомнились Георгию уроки Веры Макаровны, сколько было памятных эпизодов. Написал в диктанте «зделал», указала учительница при разборе на ошибку персонально Георгию, с тех пор ни разу не повторил ошибку. Или в тексте изложения прозвучало: ребята бросали в птицу каменьями. Георгий написал: камнями. Слово было исправлено на «каменья». Георгий долго недоумевал, спросить постеснялся, сам потом догадался, что исказил автора, не учёл нюанса.
Проходили «Капитанскую дочку». К каждому уроку было задание прочитать очередную главу и в тетради составить план. Поленился Георгий. А на уроке Вера Макаровна попросила открыть тетради и показать план. Решил схитрить, положение безвыходное, показал план предыдущей главы. От Веры Макаровны не ускользнула уловка, хотя проходила по рядам скоро, не задерживая взгляда на открытых тетрадях. Последовало строгое: «Дневник на стол!». Все знали, это значит «двойка» с красиво выписанной подписью, среди учителей школы у Веры Макаровны почерк был самый правильный и красивый. Каково же было удивление Георгия, когда в дневнике вместо «двойки» увидел запись внизу страницы: «Самое главное для человека – честь. Люди жизнь отдавали, чтобы не посрамить своей чести. В этом состоял подвиг Зои Космодемьянской. Береги свою честь до конца жизни». И подпись. Таких уроков от Веры Макаровны получил великое множество, все усвоил, все запомнил.
Некоторые учителя оставляли учеников, не выполнивших домашнее задание, после уроков. Вера Макаровна собирала школяров, чтобы вслух почитать им интересные книги. На одном из таких чтений от Веры Макаровны впервые узнал об Ираклии Андронникове, его исследовании «Загадка Н.Ф.И.». А её красочный запоминающийся рассказ о поездке в пушкинское Михайловское.
Георгий был влюблён в Веру Макаровну, но не так, как влюбляются подростки в молоденькую учительницу, он любил в ней человека. Причём настолько, что нередко специально сворачивал на улицу, где она жила, в надежде увидеть её на территории дворика, обнесённого невысокой оградой из штакетника. А какая улыбка была у Веры Макаровны? Лицо всё светилось, а на щеках появлялись ямочки. Человека с такой улыбкой нельзя было не любить.
Первого сентября новоиспечённый директор давал свой первый в жизни урок. Встречи с детьми не боялся, его уже все знали, уверенно вошёл в класс и провёл урок так, будто всю жизнь этим только и занимался. Вёл уроки истории в четырёх классах: с пятого по восьмой. По два часа в неделю, получалось восемь часов. Учебная нагрузка директора и завуча не должна превышать 12 часов в неделю. Так как отлично рисовал и безупречно чертил, недостающие часы дополнил уроками рисования и черчения. Зарплата получилась совсем маленькая. Ставка директора определялась количеством учеников в школе, образованием и стажем. Заработок у учителей был выше, но это не смущало Георгия. Видно на роду ему было написано жить в бедности. Потому не унывал. Со всей страстью неугомонной души целые дни проводил в школе, осваивал педагогические премудрости. Читал все журналы, поступающие в школу, не только «Народное образование», но и предметные. Директор должен владеть преподаванием всех предметов, изучаемых в школе. На практике осваивал методику преподавания. И читал, читал много и увлечённо всю педагогическую литературу, которая оказывалась в руках. Посещал уроки учителей, это входит в обязанности директора, посещал не столько с целью контроля и стимулирования роста педагогического мастерства, как рекомендовали вышестоящие инстанции, учился, в том числе учился грамотно анализировать и оценивать уроки.
Школа маленькая и коллектив учителей небольшой, а работы хватало. Особенно много времени отнимали хозяйственные заботы. Директора грустно шутили: «Мы – хозяйственники, учебным процессом заниматься некогда». Материальное обеспечение школы шло через сельсовет, кое-что делал совхоз, шефом считался. Ежемесячно составлял ведомость на зарплату учителям, делая перерасчёт в связи с болезнью и замещением работников. Ведомость утверждалась в бухгалтерии РОНО, и каждого 20-го числа ездил в банк по чековой книжке получать зарплату на всю школу. Так что за годы работы школы усвоил и бухгалтерские расчёты, включая начисление отпускных.
Больше всего поразило Георгия в первый год работы чудо усвоения знаний учениками. В конце учебного года спрашиваешь ученика, что изучали в прошедшие месяцы, а он, шельмец, знает и подробно рассказывает. Ответы учеников свидетельствовали, что это ты их научил, от тебя они получили знания. И не только получили – знают! Приходит в начале учебного года ученик, не слышал и не читал про средние века. И вот из рассказов учителя, разглядывая картинки в учебнике, читая текст, он сам может рассказать, какие войны были в средние века, каков был труд крестьян, какие были города, ремёсла, за что и с кем воевали горожане. Перед учеником открывается целый мир, предстаёт целая эпоха, и ученик осваивает, принимает в себя этот мир, обогащает себя знанием этого мира. Становится сам участником истории, готовится сам творить историю. Разве это не чудо!?
У Георгия видно способности к преподаванию были, и директорство пошло у него вполне прилично, так что и в школе, и в РОНО обрёл репутацию прилежного, старательного, энергичного, толкового руководителя.
12. МИХАИЛ ЛУКЬЯНОВИЧ
Новый знакомый Георгия оказался личностью незаурядной и с интересной биографией. Представьте себе, человека в советское время, родившегося в день, который ежегодно всенародно отмечался как день рождения Советского государства, открывший новую эру в истории человечества и ознаменовавший собой создание первого в мире государства трудящихся. Вот в этот самый день 7 ноября по новому стилю 1917 года на далёком Алтае родился мальчик, которого нарекли Мишей. Родители – крестьяне, уроженцы этих мест. Во второй половине девятнадцатого века их родители-переселенцы поселились в этом благодатном крае. Мать Михаил не помнил, рано умерла. Шла гражданская война, сибирские крестьяне были мобилизованы: кто в Красную, кто в белую армии. Отец оказался у красных. Подростком Михаил окончил семь классов в Баевской школе колхозной молодёжи. Это было время сплошной коллективизации. В 1933 году прошёл обучение на месячных курсах по подготовке учителей начальных классов. Направлен работать учителем в Ситниковскую начальную школу. Когда Георгий появился на Алтае, в Ситниках была уже средняя школа, а село – центральной усадьбой крупного зернового совхоза. На территории обширного Баевского района было всего-навсего пять совхозов. Нетрудно представить, какую территорию занимал каждый, какие это были большие хозяйства.
С 1935 по 1938 годы учился заочно и окончил Каменский педагогический техникум. В феврале 1940 года призван на службу в Красную Армию. Служил в артиллерийской части, а в июне сорокового, за год до начала Великой Отечественной направлен в Омскую авиационную школу, где прошёл обучение специальности воздушный стрелок-радист. Подготовку проходили на средних бомбардировщиках, самолётах-разведчиках Р-5 и знаменитой учебной машине У-2, которая во время войны нашла применение не только как самолёт связи, но и лёгкий ночной бомбардировщик, и получила название по имени конструктора Поликарпова ПО-2. Учились стрелять по встречно-пересечённым целям. Радиосвязь осуществлялась ключом по азбуке Морзе: на приёме до 85, а на передаче до 110 знаков в минуту. Во время полёта стрелок-радист мог заменить штурмана, а при необходимости самостоятельно посадить самолёт.
Воевал в полку штурмовой авиации. Историки авиации с восторгом описывают не имеющий аналогов в армиях других воюющих стран штурмовик Ильюшина ИЛ-2. Мы называли его «летающий танк», немцы – «черная смерть». Это было действительно грозное оружие, когда на малой высоте «бреющим полетом» штурмовики расстреливали из пушек и сбрасывали малогабаритные бомбы на обезумевших солдат и технику противника. Но это были машины, за которыми охотились вражеские истребители, и в упор расстреливала зенитная артиллерия. По некоторым данным срок жизни самолёта-истребителя в той войне был в среднем 5 боевых вылетов. У штурмовиков и того меньше. Дважды были сбиты самолёты, на которых летал стрелок-радист Нестеренко: один раз артиллерийским снарядом, в другой – зенитным огнём. Спаслись на парашютах, хорошо, что оба раза это происходило по возвращении с задания над своей территорией. На его счету был не один десяток вылетов, когда в сорок третьем был освобождён от лётной работы по состоянию здоровья. Дальнейшая служба по военным меркам была совсем безопасной. Служил при штабе в секретной части. Военные аэродромы всегда располагаются несколько в глубине от линии фронта. А в случае налёта вражеской авиации спасались в укрытии. Так и довоевал учитель до конца войны. И как учитель был демобилизован в числе первых, в ноябре сорок пятого. Демобилизовался в звании капитана с орденом Красной Звезды и двенадцатью медалями.
Началась послевоенная гражданская жизнь. В том же сорок пятом стал директором Плотавской семилетней школы. С 1950 по 1952 год - редактор районной газеты «Колхозник». Вспоминая эти годы, шутил: «Я тогда «арбуз» мог написать с буквы «о» и «с» на конце. Но общими усилиями сотрудников редакции выпускали газету без грамматических ошибок. В годы работы в редакции Михаил Лукьянович заочно оканчивает Барнаульский учительский институт. А это уже незаконченное высшее образование.
Далее целых двенадцать лет - на профессиональной партийной работе. Для тех, кто не знаком с системой управления страной и населением в советское время, поясню. Согласно Конституции органами управления были исполкомы Советов депутатов трудящихся разных уровней, начиная от сельского и районного до Совета Министров включительно. Во главе - председатель. Параллельно партию по всей стране и на всех соответствующих уровнях представляли партийные комитеты. Руководит работой производственных предприятий, школ, больниц, учреждений культуры председатель райисполкома. Но он непременно коммунист, рекомендован к избранию и утверждён в должности районным комитетом партии. Не выполнен районом народнохозяйственный план по производству и поставкам государству сельхозпродуктов, головой отвечает председатель и в первую очередь перед райкомом в лице первого секретаря. Абсолютная власть в районе принадлежит первому секретарю. Но перед вышестоящими партийными комитетами он тоже отвечает собственной головой. В сталинские времена секретарей расстреливали или на худой конец отправляли в лагеря как врагов народа. Хрущёв сделал послабление, при Хрущёве расстреливать перестали, просто убирали из партийных органов, партийной карьере наступал конец, использовали в народном хозяйстве, тем более, что в большинстве своём помимо Высшей партийной школы они имели диплом об окончании государственного вуза по какой-либо специальности народного хозяйства, образования или культуры.
Вот на такую ответственную работу попал и наш Михаил Лукьянович. С поста редактора районной газеты был избран секретарём по идеологии, несколько лет спустя стал секретарём по зоне машинно-тракторных станций, как их тогда сокращенно называли МТС, то есть отвечал по линии райкома партии за сельскохозяйственное производство. Попутно окончил заочное отделение факультета русского языка и литературы Барнаульского педагогического института, то есть получил высшее педагогическое образование. После чего опять вернулся в школу.
Три года Михаил Лукьянович возглавлял Верх-Пайвинскую среднюю школу, когда судьба свела с ним Георгия. После выступления Нестеренко на августовском совещании учителей в шестьдесят третьем году Георгий сам подошёл познакомиться с примечательным человеком.
Не берусь судить, как справлялся с должностными обязанностями Михаил Лукьянович в райкоме и почему ушёл с партийной работы, но педагог и школьный руководитель он был от бога. Георгию в жизни везло, он встретил и общался со многими талантливыми людьми. Одним из них оказался Михаил Лукьянович.
Был он роста невысокого, вровень с Георгием или на один-два сантиметра выше, но благодаря своей мощной, тяжеловесной фигуре с кулаками молотобойца и крепко посаженной головой, круглой со всех сторон с короткой стрижкой выглядел богатырём, ну, вылитый Илья Муромец. Всё понимающий проникновенный взгляд умного лица с лукавинкой в глазах и широкой добродушной улыбкой до самых ушей. Фигура его являла собой образ русского добряка-хлебосола. Георгий много и часто встречался со своим новым знакомым. Его, как магнитом, тянуло к приветливо общающемуся с ним гиганту. В гневе его видел редко, только когда, распалившись своим собственным выступлением с трибуны, начинал высказывать гневные фразы в адрес районного руководства по поводу бедственного положения школ или невнимания к нуждам и запросам учителей, и когда наедине с Георгием с возмущением рассказывал о нерадивых поступках некоторых учителей. Непосредственно в общении с подчинёнными был всегда корректен, говорил громко, раскатисто, но голос никогда не повышал, перед учителями не раздражался, скорее советовал и советовался. С молодыми педагогами мог быть нравоучителен, с нотой отцовской озабоченности. Убедительной интонацией выражал недовольство провинившимся ученикам. Несмотря на свою громогласность и широкую разудалую, не укладывающуюся ни в какие рамки и каноны натуру, Михаил Лукьянович был интеллигент без всяких прикрас, в лучшем смысле этого слова. На уроках дети слушали его затаив дыхание. Сорок пять минут оборачивались даже для старшеклассников-выпускников волшебной сказкой. Литературу, изящную словесность не только знал, но и любил. Много читал. Знал и читал современных поэтов и писателей, не успевших попасть в школьные учебники, кого ещё не зачислили в классики советской литературы двадцатого столетия. Общаться с Михаилом Лукьяновичем молоденькому, не имеющему такого жизненного опыта, начинающему директору было легко, просто и захватывающе интересно. Он был великолепным рассказчиком и собеседником. С ним можно было вести разговор на любые темы, обсуждать любые проблемы. Они прекрасно понимали друг друга, несмотря на разницу в двадцать лет. Георгий не упускал случая, чтобы пообщаться со старшим коллегой, когда их вызывали на совещание в РОНО, или встречались в банке за получением зарплаты учителям. Нередко Георгий специально выбирал маршрут через Верх-Пайву, чтобы вместе отправиться в райцентр. Случалось, в свободное время просто ехал попутным транспортом, чтобы побывать у соседа в школе в учебное время, отобедать у полюбившегося человека.
Был ещё один талант у Михаила Лукьяновича. Вся школа – двухэтажное здание – была оформлена руками директора, начиная от расписания в фойе и табличек на классных комнатах. На стенах в коридорах висели полнометражные картины, живописные полотна, написанные маслом. Это не были профессионально исполненные художественные произведения. Но Михаил Лукьянович настолько хорошо владел кистью, что вывешенные картины привлекали внимание и служили прекрасным украшением школьного интерьера.
Георгий от души радовался и гордился общением с таким прекрасным человеком. Если бы в советское время звание «народный учитель» присваивалось не по разнарядке высших партийных органов, то только в Алтайском крае, где в то время было свыше сорока районов, звание «народный» получили бы, по меньшей мере, с десяток талантливых педагогов, и среди них непременно оказался Михаил Лукьянович Нестеренко. Население страны знало народных и всенародно любимых артистов кино, выдающихся спортсменов – чемпионов мира и олимпийских игр, некоторых учёных, конструкторов и изобретателей, когда их рассекречивали. Но мало кто мог назвать имена тех немногих учителей, которым в советское время присвоено было звание «народный учитель». Что же говорить о тех, кому это звание не удосужились присвоить. Они останутся «народными» в памяти учеников, родителей учеников и тех, кто с ними работал и знал их в лицо.