До боли знакомая история
Комедия абсурда в шести бездействиях с прологом и некрологом.
Бездействующие лица:
1. Господь Бог (он же ГБ) – ленивый, малообразованный, склонный к банальной рифме демиург, который от скуки иногда создает чего-нибудь, но очень не любит, когда его создания его беспокоят, разве что восхвалениями.
2. Левый Ангел (он же ЛА) – Подручный ГБ, выполняющий всю черную работу, по созданию чего-нибудь, чтобы ГБ удовлетворял свое чувство первотворителя, а ЛА удовлетворял бы свои растущие ангельские потребности.
3. Правый ангел (он же ПА) – Начальник юридической службы ГБ, постоянная заноза в новых начинаниях, грозящих старыми последствиями.
4. Темный Ангел (он же ТА) – Начальник секретной службы ГБ, который все знает и всем, не мигая, врет.
5. Светлый Ангел (он же СА) (возможно женского пола, если это разрешено для ангелов) – начальник(ца) пресс-службы ГБ, который(я) ничего не знает и всем выкладывает намысленные второпях начальством версии, с чувством искреннего умиления.
6. ВТ – Виртуальные творения, которые то появляются, то исчезают, а то существуют только на словах, но слухом о них вся Земля полнится.
Пролог.
И летал ГБ над бездною, пока не стало ему скучно. Потому что, летать над бездною, не просто скучно, а бессмысленно до безумия. Но поскольку ум и мысль у него вместе не сходились, то летал он над ней неизмеримо долго, потому что, был ленив и никогда не мерил, чего из ничего, сколько? Но даже в бесконечности леность имеет свой предел. И вот определив предел за начало, начал он готовиться, чего-нибудь сотворить. Вообразив себя организованной творческой личностью ГБ начал с создания инфраструктуры. Для видимости порядка сотворил он ЛА-ПА-ТА-СА, как это принято у всех уважающих себя демиургов.
Поразительно, соткавшись буквально из эфира, эти ребята стали немедленно уговаривать ГБ, слушать только их, причем каждого по отдельности и уж тогда-то они с ним, таких виртуальных дел натворят, что скучно ГБ уже никогда не будет. Уставший от скуки, но привыкший к лени, ГБ решил: « А и в правду, не тряхнуть ли мне сединой, ну не надолго, так на недельку другую. Тем более такая бравая команда подобралась, можно мир перевернуть, без всяких там точек и тире». И как-то, рано утром, помолясь себе, начал он творить.
Бездействие первое.
И сказал ГБ в полутьме: «Да будет свет!».
И ничего не засветилось.
Картина первая
Присутствуют двое – ГБ и ЛА.
ГБ - (Заложив руки за проймы балахона, мечется по полутемной сцене).
Так что уже, свет будет или нет? Мы никому не позволим игнорировать принятую резолюцию.
ЛА – Конечно, будет, а где собственно, позвольте уточнить?
ГБ – Ну какая разница, да хоть где-нибудь.
ЛА – Так вот где-нибудь, он сейчас, как раз и есть.
ГБ - Отлично, значит, все получилось!
ЛА – А как же, попробовало бы оно не!
ГБ – Это, в каком же смысле не?
ЛА – Не, в смысле да!
ГБ – Занимательно, запишите в скрижали.
ЛА – Будет исполнено, ваше Все! (записывает в поминальник)
ГБ – Но остается какая-то не ясность с Оно, если Оно не, то, какое же Оно тогда да?
ЛА – Ваше Всемогущество, не могу знать, это не по моему ведомству.
ГБ – А позвать сюда ПА.
ЛА – Как прикажете, Ваше Всемогущество, но позвольте выразить сомнение?
ГБ – Позволяю, я сегодня, пообщался с ходоками и чуточку расчувствовался.
Реминисценция:
Сидит ГБ в глубоком кресле, для порядка накрытом чехлом из протертой до дыр дерюги, а вокруг его стоят коленопреклонные, потертые жизнью и ветрами, кондовые ходоки и что-то просят, и просят, и просят. И жалуются и плачут. А ГБ, задумавшись о своем, о светлом, тоже роняет скупую слезу и сочувствуя, обещает, обещает, обещает.
ЛА – Разрешите доложить, что ПА излишне склонен к формализму, а там вы понимаете, лишь шаг до атеизма.
ГБ – (раздраженно):
Не нужно левым забывать, не правое их место,
На правых нечего пенять, налево ходят повсеместно.
ЛА - Ваше Всезнайство! До чего гениально! Разрешите аплодировать?
ГБ – (смягчаясь) Разрешаю в порядке исключения, но перед ходоками, увольте, никак нельзя! Только земными поклонами!
(Единичные, но продолжительные аплодисменты).
Картина вторая.
Те же. Входит ПА.
ПА - Изволили позвать?
ГБ - Не юродствуйте ПА, естественно, буквально.
ПА – Уточните, Ваше Самоуправство, мои полномочия.
ГБ - Ах, оставьте ваше крючкотворство, у нас вопрос серьезный. Мы тут, намедни, объявили всем декрет, что будет свет.
ПА – Вот так сюжет!
ГБ – Вы недовольны?
ПА - В юриспруденции таких понятий нет.
ГБ - Еще раз говорю, без вашего масонства,
Мы объявили свет, по правде, без притворства,
Он нужен нам везде, изобрести бы Солнце, ЛА, пиши:
«Пусть будет свет в оконце!» и Солнце для забавы припиши.
ЛА – (Записывает в поминальник).
ПА – (достает гроссбух) Так значит: «Будет свет!»?
ЛА - А кто бы сомневался?
ПА - Надеюсь свет, он только для души?
ГБ - Не знаю, не видал, он где-то задержался. Но он же где-то есть, его уже заждался, ЛА сейчас признал, что где-то он, не с нами, его ни да, ни нет, есть имя только - свет, А это значит, светит он, но не всегда над нами и даже светит он тогда, когда нас рядом нет. И вездесущее Оно, его владеет тайнами, вот про него наш разговор, не в курсе ли, случайно?
ПА - Де-факто, юридически, Оно разрешено.
ГБ – Разрешено? Но кем? И почему?
ПА – Все Вами, Ваша Усмотрительность.
ГБ – Какого лешего, когда я разрешил бы всяким там Оно, распоряжаться нашим светом, который я и сам в глаза не видел?
ПА – Нет, не когда, а где.
ГБ – Да тьфу ты, путаник! Давай-ка, ясно говори, чего я не предвидел?
ПА – Вы сами юридический порядок утвердили, в него и просочилось к Вам Оно. Не запрещенное вы делать разрешили, как запретить Оно, не зная, кто оно?
ГБ – Так это значит что, мне света не увидеть? Вот и Уэллс предсказывал, не видеть мне его. Но Герберт - англичанин, а англичане – темные, все в грязном смоге, им свет фонарь и больше ничего. Когда я свет творил, хотя бы мог почувствовать, что он не дастся мне, он где-то в ГОЭЛРО.
ЛА – Разрешите уточнить, Ваше Владельчество. Расходы по созданию света позволите списать, как недополученную прибыль, с не реализованных капвложений?
ГБ – А делайте, чего хотите. Ну, хоть на крайний случай, вы лампочку,
могли бы мне на елке засветить?
ЛА – (смотрит на ПА, ПА смотрит в гроссбух, наконец, оба согласно кивают). Да!
ГБ – Так засветите, наконец!
ЛА и ПА (хором) – Одну, не очень яркую, могли бы засветить, но только в результате Волховстроя, а до него во тьме немыслимых веков еще нам предстоит, возможно, с вашей помощью, дожить.
ГБ – УУУУУУУУУУ!
Конец первого бездействия.
Бездействие второе.
И встал ГБ рано по утру, в полутьме, и сказал: «Да отделится твердь от воды, чтобы я принял душ!»
И ничего не отделилось.
Картина первая.
Присутствуют:
ГБ, ЛА, ПА, ТА и СА.
ЛА, ПА, ТА и СА сидят, понурив головы за длинным столом, покрытым зеленым сукном.
Вдоль стола прогуливается всклоченный и дурно пахнущий ГБ в полувоенном балахоне, потягивая трубку со свежей марихуаной.
ГБ – Мы так думаем, что указания руководящей власти, обязательны к исполнению. А вы как думаете ЛА?
ЛА – Стараемся по мере сил и возможностей, Ваша Главность!
ГБ – Так расскажите товарищам из политкурии, будет, наконец, чистая вода, или только со ржавчиной?
ЛА – Виноват, Ваше Всевидение, но старались выполнять Ваши распоряжения
опережающими темпами.
ГБ – Ну так поделитесь вашими идеями с товарищами. Нам от них скрывать нечего.
ЛА – Согласно стахановским идеям и мичуринским методам, было принято решение напитать воду и водоемы железом, до полного насыщения души нашего будущего народа чугуном и сталью.
ГБ – Не тривиально. А при чем же здесь члены политкурии? Их то зачем железить? Вот, например, товарищ Железный Феликс. Зачем Железному железная вода? А товарищ Сталин, он и так броневеет, от придуманных им на себя покушений. Нет, нет, товарищ ЛА, ржавую воду - народу, а в политкурию извольте подавать святую воду.
ЛА – Будет исполнено! (записывает в поминальник).
ГБ – Так вы согласны?
ЛА – Попробовал бы не!
ГБ – В каком же смысле не?
ЛА – Ну же конечно в смысле да!
ГБ – Мне кажется, что это уже я где-то слышал.
ЛА – (трясясь, шепотом). Я не хотел, повтор не славно вышел.
ПА, ТА и СА – (хором, но шепотом). Мы слышали, все слышали, припомним, как припрет.
ГБ – Запутали меня, вас расстрелять бы в лет! (Все дружно сползают под стол).
ГБ – (По-прежнему, медленно прогуливаясь, вдоль стола продолжает):
А может быть и нет. Еще сгодятся пули,
Но не для вас пока, в патрон их запихнули,
А как послание грядущему народу.
Так кто же мне ответит и кто же виноват,
Когда волк хочет пить, а козлик мутит воду?
ТА – (Из под стола). Разрешите арестовать обоих, а там следствие покажет.
ГБ – Обоих это кого?
ТА – Естественно, козла и волка, а также их приспешников, сидящих под столом.
ГБ – А говорящего тоже?
ТА – Ни в коем случае, я уже почти что вылез.
ГБ - Не вижу, света же, как не было, так нет.
ТА – А темнота нам не помеха,
В ней легче добиваться нам успеха,
Тихонько обойдем, чуть пошумим для смеха,
Мешок на голову и вот потеха,
Подозреваемый у нас, признается на раз.
ГБ – Занятно, но как-то не демократично. А, впрочем, пока света нет и воду не почистили, пожалуй, что сойдет.
ТА – Рады стараться, Ваша Строгость!
ГБ – Старайся, старайся, но помни – за козла и волка ответишь, а с остальными подстольниками, я сам разберусь.
ТА – Разрешите отбыть для совершения следственных действий?
ГБ – Валяй! Оно поймай!
ТА – (Уходит с важным видом осознания, накладенной на него ответственности).
ГБ – (Вытряхивает остатки прогоревшей марихуаны в большую бронзовую пепельницу, стучит костяшками пальцев по столу и говорит): « Вылезайте, кто спрятался или я не виноват!»
ЛА, ПА и СА – (немедленно вылезают из под стола) хором вопя: « Вы не виноваты, Ваша Невиновность!»
ГБ – Знаю, знаю, а вы как догадались?
ЛА, ПА и СА – Оно иначе не могло бы быть!
ГБ – Опять Оно! Оно как затесалось? Оно пока еще в утечке света не созналось, И вот опять Оно, предчувствие беды, Оно вдруг появляется, когда нет и воды.
СА – О Ваша Недосветлость, могу ли предложить, как нам двух зайцев, одним выстрелом убить!
ГБ – Двух зайцев одним выстрелом? Оригинально. ЛА запишите в скрижали.
( ЛА записывает в поминальник).
СА – Нам нужно объявить и лучше громогласно,
Что света нет лишь потому, что здесь Оно причастно.
Ну а поскольку свет, не кошка, и не мышка,
То где же прятать от колхозов все его излишки?
ГБ – ПА, чего он тут несет? Вы понимаете?
ПА – Ваша Задумчивость! Разрешите интерпретировать в терминах юридических последствий!
ГБ – Ну давай трави, но помни, уже я недоволен. Как-то наше творение, чересчур усложняется. А я это не люблю.
ПА – У нас бухгалтерский баланс, в последнем времени не шьется.
ГБ – Вот это да, какой скандал, нам, что нанять побольше швей?
ЛА – (вмешивается). Не в швеях дело, но по швам все дело рвется.
ГБ – А ты куда глядел, тогда злодей, небось был пьян, как труп, наружно?
ЛА – Я, в Библию глядел, в устав КПСС и наизусть цитировал устав я караульной службы!
ПА – А я глядел в законы и кое-что увидел.
ГБ – В них тоже я смотрел, но лишь возненавидел, нельзя туда, пожалуйте сюда, какая гадость в них для нас, для Демиургов.
ПА - Ах извините боже, но законы есть и альфа и омега для порядка,
Конечно, в их оковах нам приходится не сладко,
Но мы должны выстраивать и морщить их сложней,
Иначе же конец цивилизации и танец павших лебедей.
ГБ - Изыди Сатана! А что от вас есть толку!
Какое-то Оно меня лишает света и воды,
А ваша юридическая подлость отсылает с полки к полке,
Два дня прошло, а дело не туды и не сюды.
ЛА – А может быть излишний свет нам не совсем и нужен,
Засветит все святилища, что право суета,
Они темны вот потому и верят в них, кто, искренен наружно.
Но на свету неверие легко все обнаружат.
Как веру утвердить? Тут не поможет и святая простота.
ГБ – (иронизируя) А может быть излишня и вода? Нет света, не вода - а конкременты, Кто виноват, в проблемах этих мерзких, нам Демиургам запросто устроить «Аз, Воздам».
ЛА, ПА и СА – (хором сползая под стол). Ах, успокойтесь и вдохните фимиам!
СА – (из под стола) - Вы Ваша Гневность, разрешите уточнить.
ГБ – Чего еще там?
СА – Позвольте заметить, но по поводу двух зайцев, я по-прежнему уверен, что можно.
ГБ – (слегка задумчиво) Что можно?
СА – Изволил я докладывать, что выстрелом одним – убить.
ГБ – Какие зайцы, когда Оно наш свет глушит, а собственные психи травят воду?
СА – О, это в смысле переносном, тут в зайцах символизм,
Они бегут, стреляем мы по ним, но попадаем мимо, это точно.
ГБ - Нет, я не доживу и до конца недели,
вы ангелы прикончите меня досрочно!
СА – Но Ваша Вечность, разрешите объяснить?
ГБ – Докладывай, но внятно, ясно, четко.
СА – Прикажете, спляшу для вас чечетку!
ГБ – (предвосхитительно): Попозже, в будуаре, ведь товарищи нас могут не понять.
СА – Позволите начать мой тезис излагать?
ГБ – Да, дозволяю, да! Жду краткого ответа.
СА – Не в зайцах дело, а в пропаже света, Его же нет, хотя вы объявили, его в «Божественных известиях». Конечно без него, мы сильно не скорбили, но местонахождение осталось неизвестным. А значит здесь предательство и тайное оно.
ГБ – Я так и думал, что Оно причастно!
СА –А у Оно быть могут соучастники.
ГБ – (задумчиво). А может быть шпионы?
СА – Не исключинено!
ГБ - Так в чем же план, извольте объяснить.
СА – Я в прессе предлагаю, разборку учинить.
Представить все, без долгих отлагательств,
Как саботаж, божественных идей,
И непременно отразить, кем он был начат.
ГБ – И кем же?
СА – Ну, конечно, же ЛА, он на хозяйстве, значит он злодей!
ЛА – (прижимает руку к груди и падает замертво).
СА – А вот и подтверждение, инфаркт не хватит вдруг порядочных из будущих вождей.
ГБ – Вождей, пожалуй, нет, а ангелов, быть может?
СА – Так ваша воля оживить.
ГБ - Повременим. Оно меня тревожит. А вдруг шпионы правда тут и здесь? А вот, ТА сюда позвать!
ПА и СА - (Переглядываются и начинают пятиться к двери. ЛА, по-прежнему, лежит на полу, в позе умирающего бухгалтера).
ГБ – Стоять! В том смысле, вот здесь сесть!
ПА и СА – (садятся на стулья у длинного зеленого стола и мимикрируют до незаметности, с присущим ангелам тактом).
ТА – (вбегает, судорожно стряхивая с рук темно красную жидкость, напоминающую кровь) Изволили позвать? Мне доложили!
ГБ – (задумчиво) Да, изволил, но секунд назад примерно пять. Вы что под дверью сторожили?
ТА – Ни боже мой! Я к вашей двери только что примчался, а тут приказ входить, из-за двери раздался.
ГБ – Удачное, как видно, совпадение. Так вы нашли козла и волка, а также и Оно, что свет и воду держит в заточении?
ТА – Никак, позвольте доложить Вам, нет. Козлов, наверное, пожрали Волки на обед. Ну а найти Оно никак нам невозможно, пока не станет свет, а вот его как раз и нет. Теоретически доказано, что именно Оно причастно к неявлению света, но юридически Оно не изобличено, а выбить показания нам тоже невозможно, во-первых, темнота, а во-вторых, свидетелей же нет.
ГБ – Почему?
ТА – Так вы же их, пока еще не создали! А в бездне ни порядка нет, ни света, ни свидетелей. Все руки вот изранил в кровь, копаясь в этой тьме. Какое там Оно, там могут спрятаться, Козлы и Волки, Он, Она и кум их ХренВамНа.
ГБ – А как вы, товарищ ТА думаете, нет ли у нас утечки информации к указанным вами лицам?
ТА – (поглядывая проницательным взором на мимикрантов). Так точно, есть. Но вот свидетельств нет. Нам доказательств бы чуть-чуть, мы завели бы дело, а в деле заведенном, не знает суд предела, пока завод не кончится, не кончится оно.
ГБ – Опять Оно? А только что сказал, что в поисках Оно, ты руки изодрал! Предатель, иезуит, японский ты шпион!
ПА и СА – (перешептываясь). Ну, наконец-то, хоть японцев вообразить смог он!
Виртуальная пауза:
На сцену выбегают десять виртуальных японцев, исполняют танец с катанами, просят вернуть северные острова и, не дожидаясь ответа, делают харакири под музыку оперы Чио-Чио-Сан.
ГБ – Что это было?
ПА – Виртуальные японцы. Сами накликали.
ГБ – Ну хорошо, быть может, не японский.
ТА – Так точно, не японский!
ГБ – Вот и попался! У нас кто не японский - значит аргентинский!
ПА и СА – (перешептываясь). Случилось страшное - Аргентина вдруг ему не угодила. Теперь пропала Атлантида. Ведь всем давным-давно известен афоризм – «Хотели Аргентину затопить, а потопили Атлантиду, вот до чего богов доводит, топографический и в картах, кретинизм».
Раздается стук в дверь.
ГБ – (раздраженно). Войдите.
Входит личный секретарь ГБ, вследствие секретности, наружного вида не имеющий. Шепчет что-то на ухо ГБ и выходит. ГБ взволнованно ходит по кабинету перешагивая, через застывшего в каталепсии ЛА.
ГБ – Предатели, шпионы, негодяи – Всем встать!
Встают все, даже лежавший в каталепсии ЛА.
ГБ – У нас война!
Немая сцена. Все замирают в состоянии непредвиденного патриотизма.
Конец второго бездействия.
Бездействие третье
Бьется в тесной печурке огонь, но свет, по-прежнему, выдает слабый, слабый.
ГБ сидит в землянке, за свежеобтесанным столом, в окружении соратников и приспешников.
И сказал ГБ: « Да соберется вода в одно место и явится суша. В месте нашего предполагаемого наступления!». И ничего не случилось.
ГБ – Ну что докладывает разведка?
ТА – Впереди белорусские болота, позади Москва.
ГБ – Где Москва будет заложена, я и сам знаю, почему болота не осушили?
ТА – Не могу знать, Ваша Предусмотрительность!
ГБ – (обращается к ЛА). А что скажет тыловое обеспечение?
ЛА - Готовы осушить хоть Кара-Кумы, но только если место им в тылу. Бывают войны страшные, кровавые, ужасные, но только никогда никто вперед свой тыл не выводил.
ГБ – Так значит, будем первыми, весьма оригинально. А вдруг Оно забздит, увидев мощный тыл?
ЛА – Но тыл такой болотами ни в жизнь не волокли!
ГБ – А танковые армии тем более. Что легче протащить, разруху или тыл. Даю ответ: «Обоих». Они все оба два, друг с другом, всех зароют, разруха начинается в тылу и в плен готова сдаться вместо боя.
СА – Гениально! (записывает в боевой листок).
ГБ – Итак, поясняю стратегию. Когда ему-врагу подсунем мы свой тыл, Оно тут в раж придет в желании все пограбить и в это погрузится в меру сил. Тем временем, мы, выиграв время, все средства обратим назад и будем наступать, так быстро, как позволят силы, взад.
Иллюстрация:
На сцене появляется хореографическая группа Краснознаменного Ансамбля песни и пляски Советской Армии им. Александрова.
Танцоры в гимнастерках без знаков отличия, исполняют пляску на слова Твардовского: «Нет, ребята, я не гордый, не заглядывая в даль, так скажу, зачем мне орден? Я согласен на медаль».
ГБ – Это что было?
ЛА – Неумеренный патриотизм виртуального народа в ожидании скорой победы!
ГБ – Пожалуй, через-чур патетично, но в порядке исключения, раз или два в год можно.
СА – Вопрос позвольте мне для пресс-релиза? Что значит наступать назад?
ГБ – Я, кажется, уже вам объяснял, для прессы, что наша армия не может отступать. А наступать она приучена во всяких направлениях. Куда прикажут, там она поляжет, потомки будут кости собирать!
СА – Я восхищен, все, в общем, по уставу, по тупости своей одно не понимаю, как наступая взад, Оно нам победить?
ГБ (обращаясь к ТА) – А он имеет допуск?
ТА – Ограниченный. Вы сами видите, где пресса, там одни лишь свистуны. Продать бы мог легко, но благодаря забывчивости Вашей доморощенной, не деньги и не золото, не изобретены.
ГБ – Ну хорошо, открою тайну, Ему-врагу ее никак не разгадать, войну на шаре мы ведем отчаянно, по этому не важно, куда нам наступать.
СА – Пожалуйста, помедленнее, я записываю.
ТА – (шепча на ушко ГБ) - А может быть вернее его нам допросить и расстрелять?
ГБ - А может быть и вас? Чтоб было уж совсем, вернее?
ТА – (пятится назад, долго кланяется и бормочет) – А что я, ничего. Я просто так спросил, на всякий случай.
СА – (закончив записывать) – Позволите предать огласке, как армия в обход идет ему-врагу подставив тыл? И Враг-Оно зарвавшийся, весь тыл наш разорвавший, утопнет, в том дерьме, в котором, тыл застыл. А наша армия, мир обойдя, захватит тыл Их-Оных настоящий, который подтянуть, уже не хватит сил!
ГБ - Затейливо, но верно, словоблуд изящный! Давай скорее корректуру, подпишу – «В печать».
ЛА – А может быть сперва, нам подписать приказ о наступлении через родные земли и начать?
ГБ – Как иногда мне хочется, кого-то расстрелять! Где видели вы все, (все прячутся под свежеобтесанный стол) и где вы проходили, (из под стола появляются дрожащие руки держащие дипломы высшей партийной семинарии), такую дурость, чтоб своих о наступлении взад, предупреждать?
Все из под стола: – Нет, никогда, нигде, не почему. Когда прикажете нам задом наступать на тьму?
ГБ – Ну вот и славно. Наконец, хотя бы с тьмой определились. Быть может свет, Оно запрятало во тьму, а может в мутную, его загнало воду?
(Все под столом согласно кивают).
ГБ - Так что разведка наша доносила?
ТА – (слегка высовываясь из-под стола). Одни источники доносят – да, другие - нет.
ГБ – Каким же верить?
ТА – Всем, а лучше никому.
ГБ - Да, доверия достойных мал-мало осталось, еще в гражданскую мы их не досчитались. Так что разведка?
ТА – Ах извините шеф, но и разведки тоже не осталось.
ГБ – Как так?
ТА - По принципу, что легче расстрелять, чем доверять. Намедни, сами вы его установили. Вот по нему проблему недоверия в разведке мы решили.
ГБ – Что так тотально? Право, было ни к чему. Тут вы ТА слегка переборщили. Ну, как же замыслы противника мы будем узнавать?
ТА – Набор мы экстрасенсов объявили. Попробуют пусть нам о происках врага не угадать!
ГБ – Ну вот и славно, а теперь в столовую, где на бараньих ребрышках и печени гусиной, мы погадаем о погибели врага, а там уж с богом, то есть со мною – всем наступать решительно и вспять!
Конец третьего бездействия.
Бездействие четвертое
На сцене туман и полумрак. ГБ с трубкой сушеной марихуаны прогуливается вдоль длинного зеленого стола, выпуская густые клубы зеленоватого дыма (этот дым и создает туманную атмосферу сцены). Все остальные члены политкурии сидят за столом с обалдело-сосредоточенным видом.
ГБ (слегка заикаясь) – После сокрушительного разгрома Евоного-Врага, благодаря открытию второго фронта, путем кругового обходного маневра, пришло время заняться нашими внутренними делами. Есть мнение создать светила небесные, звезды, солнце и луну, для освещения земли и отделения рабочего времени, от свободного. Постановляю: «Да будет так!».
И ничего не случилось.
ГБ – ТА, немедленно нам доложите, почему не выполнен святейший наш указ? Наверно, саботаж?
ТА – (Вскакивает и вытягивается во фрунт). Так точно, саботаж и происки шпионов!
ГБ – И вы виновных нам укажете в лицо?
ТА – У нас виновных двести миллионов! И даже в политкурии, довольно всяких подлецов! (грозным взором обводит взглядом ошалевших, от неожиданности, соратников).
Я предлагаю допросить немедленно с пристрастием, что им известно и какое их участие!
ГБ – Да будет так! ЛА, начнем к примеру с вас, ведь вы мастак, проекты наши превращать в абстракции!
ЛА – Все дело, понимаете, лишь в чугуне и стали. Их на войне мы, напрочь, потеряли. А по техническим условиям планет и звезд основа – железо с никелем, где их добыть нам снова? А танки переплавить нам никак не получается, Генштаб не позволяет, на Вас, Мин Херц, ссылается! А уж про Занавес Железный, так я, вообще, молчу.
ГБ – И помолчите лучше уж, не доводите до греха, как нам без танков обеспечить дело Мира? И Занавес не троньте, средства лучше нет пока, нам избежать поползновений с потустороннего эфира.
ЛА – (Обиженно бубня себе под нос). Тогда я руки умываю и сажусь, ну а светил нам не видать, не в этой пятилетке.
ГБ - А вы ПА, что скажете, у вас, что на заметке?
ПА – (встает, надевает круглые очки «А ля Вышинский»). Генералиссимус, позвольте зачитать, что в юридических канонах мне удалось узнать?
ГБ – Читайте, только что б не очень длинно, уж полночь близится и стол накрыт, за дверью, там в гостиной.
Виртуальные мысли ГБ
Среди мелькания фотовспышек, грома аплодисментов и звучания изощренных кавказских тостов, сидит ГБ в президиуме бесконечного, накрытого изысканными яствами стола и сверху вниз поглядывает на пирующих. Все слушает, все слышит, на всех смотрит и всех видит, но ничего не ест и не пьет. А вдруг отравят?
ПА – В основах права римского …
ГБ - Короче, я сказал.
ПА – Про что короче? Я же ни чего пока не излагал?
ГБ – Вот именно, а время то идет, кто времени с юристами напрасно не терял, узнал бы много сказок, об основании Рима, как Ромул с Ремом волчье молоко лакал, как Карфаген Катон уничтожению обрекал, как Цицерон продажных деятелей, изобличал игриво.
ПА – Простите, о Божественный, но в юридических науках всесилен прецедент, когда раз порешили, то дальше все решают также, исчерпан инцидент.
ГБ – Но это виртуально, все в будущем пока, а Мы, «О, Слава Мне!», закон такой в действительность, пока не утвердили.
ПА – Тогда позвольте принцип Вам преподнести другой, ускорить рассмотрение с наказанием, кто был виновен, а кто, быть может, нет, пускай решает их чистосердечное признание!
ГБ - А, это вроде исповеди, славная идея, а как же с тайной быть, я в будущем намерен обещать, делиться тайной только с иудеями.
ПА – Не нужно иудеев раздражать, еще им предстоит рассеяться по свету. Я, кстати, предлагаю вам, развить идею эту.
ГБ – Это как?
ПА – А вот определить места, на шарике, после войны пустынном, где будет благоденствие, а где грядущий Хам, катком пройдется по умам и превратит, там всех, в незрячих и дебильных.
ГБ - При чем же здесь евреи, у них же Холокост?
ПА – А мы организуем Сионизм и в обетованную Землю их завезем, образовав форпост.
ГБ - И что, не разбегутся?
ПА - Ну это как сказать, мы будем инвестициями их ломку поощрять.
ГБ – Географически вы убедили, пора бы и начать. Пусть юридической юдоли мне раньше не валяли, но вынужден смириться, у вас все Трали -Вали. Еще скажите, что мой сын там примет крест!
ПА – Поосторожнее, с крестами и с Сынами, он в будущем затмит Вас, а на вырост, своей моралью съест!
ГБ - Да, что-то не совсем удачно мы всего насоздавали. А что у прежних Демиургов в этом деле не было проблем?
ПА - Проблемы были, только вот о результате мы вправду не узнаем.
ГБ - Не знаем что, а что не понимаем?
ПА - Что да, быть может быть и да! А может быть, и нет! Сомненье есть во всем, где истины потерян след. Победа, кажется, была, ее мы нюхали и поражения стыд прикрыли.
ГБ – И как же с войском неуверенных таких, врага мы победили?
ПА – Мы юридически, его предвосхитили. Посеяли мы страх, в грядущих наказаниях, страх рос и рос и перерос, теперь боятся корня «рос», все те, кому бояться мы не запретили.
ГБ - Картина Репина «Приплыли».
ПА – Пардон, не понял? Путь к Репину кувшинками зарос? Кого же целовать в восторге нам взасос?
ГБ - Охота целовать, целуйте бурлаков, какая разница, на барже вы не плыли.
ПА - Какая баржа, что на ней везли, и почему для нашего отчета, она не фигурирует в бухгалтерском учете?
ГБ – УУУУУУУУУУУУУУ!
Конец четвертого бездействия.
Бездействие пятое.
На сцене по-прежнему туман и полумрак.
ГБ в украинской косоворотке, блестя лысиной и потрясая брюшком, топорщится над столом с зеленым сукном. В руке у него ботинок, которым он иногда постукивает. Просто так, для порядка. « Рассмотрим-ка товарищи, наследие культа личности! Еды как не было, так, извините, нет! Я предлагаю вам голосовать за наш секрет единственный, поднимем целину, кто за, а есть кто нет? Ну хорошо, пусть будет всякой твари и пресмыкающихся, с птицами, у нас полным полно. И парный неподкованным копытом, у нас пускай родится, но только лишь в колхозах, опричь – запрещено! Вот я такой есть либерал, жаль Никсон, не признал. Да будет так, вот вам башмак (стукает башмаком по столу и ничего не происходит).
ГБ – Предлагаю обменяться мнениями. Как происходит акклиматизация коровы из штата Айовы, в казахских степях? Мы там, наконец, подняли целину и накормили страну?
ЛА – Да, целину мы подняли и кукурузой засадили, но только урожай, коровы истребили.
ГБ – Да как посмели вы, вообще, коров пускать в поля, мы из Америки везли не для того их для!
ЛА – Мы делу навредить, никак уж не хотели, но бедные коровы всю дорогу, не пили и не ели.
ГБ – А почему?
ЛА – У нас же семилетний план, в него не заложили, коров с Айовы завести и чем бы по дороге их кормили.
ГБ - А я для вас, теперь уж не указ?
ЛА – Конечно, Вы указ, того не отрицаю, но как быть с планами и квотами, отнюдь, не понимаю?
ГБ - Опять про бухгалтерию, источник всех несчастий, ну, а коровы, я надеюсь, нажравшись, здравствуют?
ЛА - Увы!
ГБ - Не понял, что живы или нет?
ЛА - К патологоанатомам ведет их след.
ГБ - Что, эти, как цыгане, их запросто свели?
ЛА - Нет, нет, отнюдь, мы сами их, к ним в морг отволокли.
ГБ – Зачем?
ЛА – Чтоб выяснить причину падежа.
ГБ - И выяснили?
ЛА - Да. Обжорство и запор. Сожрали весь наш урожай и сдохли!
ГБ - Ну до каких же пор! Народ ждет каши, мяса ждет, по зрелищам он сохнет!
ЛА - Народ то виртуальный, авось не передохнет.
ГБ - Вы ангелы поставлены, чтобы служить народу! Не важно, что народа нет, так будет, слава Богу. А вы не подготовлены, чтобы служить приманкой. Ну вот, сейчас людей создам, а чем кормить их, манкой?
ЛА - Прекрасная идея, их манной посыпать, а воду, предлагаю, из камня вышибать. Какая экономия, не виданный прогресс и нет проблем в пустынях, с населеньем или без.
ГБ – А где же будут жить?
ЛА – Построим им пятиэтажки по науке и экономия на лифтах и променад, чтобы отвлечь от скуки.
ГБ – А на черта, Чур, меня, Чур, зверей насоздавали, мне тоже манной их кормить? Нет, вы меня достали! ЛА, вы с вашим семилетним планом, запутали все так, везде одни изъяны. Пора уже обдумать нам, что будет нравиться народу и перестать казну трясти и в ступе толочь воду! ТА, вот вы у нас товарищ Семизрящий, у вас есть мнение?
ТА – А как же, я ж смотрящий! Есть предложение, крамолу истребить!
ГБ - Прошу без фанатизма, с оглядочкой служить, на фестиваль наш предстоящий, у нас же дело мира, весь мир должон прибыть, поаккуратнее, нужно, по-изящнее.
ПА – Вы, Ваша Мудрость, разрешите изложить, мне пару тезисов, чтоб дело закрепить.
ГБ - (Про себя) - Вот змей коварный, тут всегда, как тут, зверьми б потравить, так ведь и те его не жрут. (В слух) – Ну доноси, коль объявился к стати.
ПА – Есть предложение, народ пока не создавать, а только огласить его в печати.
ГБ – К чему?
ПА – К тому, что б, лет, пожалуй, так уж через двадцать, явить народ готовый ко всему. Вы может быть не в курсе, что, как и почему, но свежесозданный народ, в способностях ну просто слаб, зато потребностей не меряно имеет. И как же их успешно удовлетворять?
ГБ - Хлебами и вином, известно, слава богу, что значит слава мне! И вам бы следовало знать!
Интермедия.
С горы идет крестьянский комсомол и под гармонику наяривает рьяно куплеты Курочкина: « …про меня все люди скажут - сердцем чист и не спесив, или я в масштабах ваших, недостаточно красив?…»
ГБ – Что это?
ПА - Да знаю что, но право, не бином Ньютона, нажравшись и напившись чернь становится сурова и стенкою на стенку начинает бушевать. А тут недалеко до революций.
ГБ – Ну постеснялись бы в моем присутствии, творить крамолу виртуальную, среди еще не созданных, пока еще людей.
ПА – Конечно не пророк я и далек я от идей, но кодекс чту, и соблюдать его поверьте проще, среди зверей. У них он непорочен, закон простой, без червоточин и он гласит, что мир любя, зверь, что не в стаде – каждый за себя!
ГБ – Забавно, ну а кто, тогда всех против?
ПА – Грядущий Хомо, ну а может быть, грядущий Хам, я, правда, в точности не знаю и руку, на отруб, в заклад вам не отдам.
ГБ - Ты что-то, про грядущее шуметь поторопился. А кто же обещал, что я его создам?
ПА – Вот как всегда, божественною тайной Вы прикрылись. О, господи, чуть-чуть бы Вы и постыдились, у вас же шестидневный план, я сам его читал.
ГБ – Не может быть, когда и где, страшнее нет во всей Вселенной тайны.
ПА – На вашем письменном столе валялся он, случайно. Я глаза краешком взглянул и сразу оценил, все осознал, к нему примкнул, талантливо необычайно!
ГБ - Так вам понравилось, тогда другое дело.
ПА - Мне больше всех, за остальных не присягну, но знать им всем хотелось, к стати. Вы сами знаете, что любопытство при дворе и вовсе не порок, а только символ знати.
ГБ - А может быть созвать дворцовый пленум, а на президиуме всем мы разъясним, где черное, где белое.
ПА – (про себя). А сам то ты способен отличить? Ведь света, как и не было, так нет, сплошная серость расползается и мир сереет, к стати. От серости он пьет, его бы отрезвить, но серости поток нельзя остановить, он генетический, а значит изнутри. Тут время возопить, богами грех прикрыть, но бог то не простой, всегда кривит душей, возможно и пустой, но неприкосновенной.
ПА – (в слух). А перед пленумом, Величество, вы не хотели б отдохнуть, ну, например, в Пицунде?
ГБ - Идея верная, я что-то, поослаб, а кто же будет править без меня всеми мирскими судьбами?
СА – (неожиданно вмешивается). Практически никто, восполним власть эфиром. И будем что-нибудь вещать, про это и про то, ну, например, как в тундре возросло употребление кефира.
ГБ - А эта тема, правда, так важна, особенно, для дела мира?
СА - Важней здоровья нации нам темы не сыскать, кефир же – символ и с него не сильно пучит.
ГБ - Да будет так! И мне, пожалуйста, Кефир, Тан и Айран, пришлите-ка в Пицунду, пусть меня научат, подлечат, только пусть не слишком мучат, не любят боги боли, тем более тоски. А эти ваши пленумы, фигня, там разбирайтесь сами, а нам богам, все это как-то то не с руки. Всех распылил бы, но вас жаль, убогие химеры, не страшно вас оставить возле власти, власть для убогих символизм. Итак, я в отпуск, ну а вам все дело Красных Кхемеров, вернусь проверю, сколько схавали сверх меры. ЛА за старшего, ТА, как прежде, бдить, ПА – юродствовать (гомерически смеется), ну а СА все в прессе осветить, конечно же, в дозволенной манере (отбывает по месту отдыха на божественной колеснице ТУ-114).
Конец пятого бездействия.
Бездействие шестое.
Картина первая.
Экстренное заседание Политкурии. Присутствуют все, кроме ГБ и его невидимой охраны. Председательствует ЛА. Говорит медленно, морща густые брови и нервически чавкая, с выражением непонимаемости, скрывая неистребимый днепропетровский акцент: « В отсутствии присутствия, объявляю заседание открытым. На повестке дня создание нового человека. Кто за, прошу голосовать. Спасибо. Единогласно. (И ничего не происходит).
ЛА - Господа - товарищи, я должен сообщить Вам пренеприятное известие. ГБ оставил нас на управлении. Кто, что-нибудь, имеет нам сказать, чтоб не сорвать процесс творения? И главное, кто будет отвечать, за все, привычные нам, злоупотребления?
Немая сцена. Все замолкают на минуту. ЛА – (На месте председателя, но чувствует себя, исключительно, неуютно). Предлагаю начать прения и высказать все мнения. Но и не отклоняться нам от той повестки дня, создать нам человека, или фантом, что б деятельность, явить свою не зря.
ПА – Я предлагаю коллективную ответственность, кусок народа каждый пусть создаст. А если вдруг претензии и следствия, ответим коллективно, кому Бог, как воздаст.
Голосуют: (Единогласно).
ЛА - Начинаем процесс выбора неизменного курса. Прошу высказываться:
СА – Я предлагаю осветить процесс творения в эфире, пускай от журналистов свежесотворенных, о том узнают в целом мире.
Голосуют: (Единогласно).
ТА – Я предлагаю Государственную тайну сотворить и никогда, про мною сотворенных, ни шепотом, ни вслух не говорить.
Голосуют: (Единогласно).
ПА – А мною сотворенным я предлагаю поручить бразды правления, ГБ не зря определил, что юридических наук служу я гением.
Голосуют: (Единогласно).
ЛА – А сотворенных мной, поставьте при хозяйстве. Они найдут к чему бразды крепить и как спасать при наводнении зайцев и, как впоследствии их всех, употребить.
Голосуют: (Единогласно).
ЛА – Вот удивительно, но первый раз мы все проголосовали за. А как же наш ГБ, наш демиург язвительный, одобрит нас или пошлет нас на?
ПА – Ребята, вы забыли про скрижали, в них сформулировано право, вот оно: «То, что записано, едва ли будет правым, пока писание клятвою не освящено».
Клянутся все: - Век воли не видать!
Интермедия:
Танец виртуальных народов.
На сцену шумною толпою врываются всякие народы, от мала до велика и пляшут не очень христианскую пляску. А в конце пляски все народы самоотверженно сгорают в приступе божественного исступления. Никому из президиума танец не понравился, но никто в этом не признался. Все заседатели дружно сделали вид, что ничего не заметили. Вот что-то там немножечко блеснуло и потухло и не было нигде, и ничего, и все.
И вернулась дискуссия в свое исходное русло:
СА – Но я, по-прежнему, в какой-то неуверенности, имеем ли мы право, или нет? Мы как-то раньше не встревали в акт творения, а может все же есть и в нем, хоть какой-нибудь, секрет?
ТА – Когда бы был, то я бы знал, но мне об этом не известно, ГБ и раньше, кроме нас, полезного не создавал, а где все прочие создания и богу неизвестно.
ЛА – Меня другое беспокоит, вопрос творения технологии, кто помнит, как все это происходит, вот щелкнул пальцами, вот молния и гром, но результат не здесь, куда же смысл уходит?
ПА – ГБ когда оставил наш кагал здесь на хозяйстве, о чем-то думал, что бы кто не говорил. Я предлагаю сотворить, что можем, а потом покаяться, ведь есть же принцип, что лишь бездельник не грешил.
СА - Я, в принципе, не склонен возражать, но нет ли указания, кого-нибудь арестовать, когда неправильно пройдет голосование?
ЛА – Я на хозяйстве, некогда следить, быть может, что-нибудь, я мог и упустить.
ПА - Все может быть, но пусть предъявят нам к аресту основания.
ТА – Вот люди не получатся, а кто ответит – вы? Или ГБ, кто будет отвечать? Но он же в отпуске, в Пицунде, не можете не знать! Не может быть на свете лучше алиби, как это не печально.
ПА – Внимание Ваше обращаю, на то, что раньше мы не замечали. ГБ ответственность в творении не берет. Он вечно обещает создать для нас народ, а сам в Пицунду, оставляя нас в печали. Час отдыха еще не наступил, а он нас с легкостью подставил, отсутствием на личность надавил и неопределенностью весь этот суп заправил.
ЛА – (растерянный и озабоченный) Так будем мы творить, иль будем ожидать божественного возвращения? Кто за, кто против, а кто воздержался, прошу голосовать под протокол. (Все голосуют: за, против и воздержался - единогласно).
ЛА – (обрадовано). Ну вот разрешены, привычные меж нами споры, теперь придется отвечать всем скопом, где один за всех, там все за одного, как мушкетеры.
Конец первой картины.
Картина вторая,
Те же и ГБ.
ГБ отдохнувший и помолодевший, блестя лысиной, занимающей все место на лбу, свободное от родимого пятна, входит в изможденную дискуссиями политкурию.
ГБ – (говорит с доброй интонацией и ставропольским акцентом). Предлагаю начать. ЛА, я слухаю, что вы насоздавали тут, пока я отдыхал?
ЛА - ( Застигнут в мыслей и внезапных чувств, смятении). О, Господи, простите, как всегда я сплоховал, я видно плохо Вам повиновался?
ГБ – (Сохраняя добрую интонацию). Подумать можно, что тебе, хоть в чем-нибудь, кроме корысти, какой-нибудь успех, когда-то удавался.
ЛА – Мы создали проект творения человека, да вот не знаем, как нам воплотить. Да и проект, признаться, так себе, скорей в творении прореха. Но, в прочем, нам ли, право, об этой малости судить?
ГБ – (обмениваясь мнением с из ниоткуда возникшим, Рафиком Нишановичем). А что проект ваш в чертежах, иль так себе, примерно? Вот и Раиса Максимовна интересуется?
ЛА – (покрывается крупными каплями пота и теряет дар речи. Отдышавшись, бормочет). Про чертежи, Вы, Ваша Мудрость, ничего не говорили. У нас положено насечь все, что понадобится в каменных скрижалях, а чертежи же черти что, Вы сами их читали?
ГБ - (не теряя привычного телеимиджа). Да время нам для ускорения, в архитектуре сильно поотстали. А как вы собираетесь, ту идеальность линий соблюдать, что будет у грядущих в Египте пирамид, хотел бы я бы знать?
ЛА - О, Ваша Вездесущность, раз смертным смерть присуща, то вот им задание, пирамиды заострять, пока не смогут то понять, а был когда-то кто-то уже мертв, а кто и был и есть и будет вечен, а, в сущности, пускай поймут, в чем заключается прогресс – «кто не работает - не ест».
ГБ – Нет так у нас нельзя, покой не обеспечен, а вдруг сомнение их всех, задвинет в профсоюз? Там школа коммунизма и тезис: «Ленин – вечен!». А как же мне «Осанна!» или себе я снюсь?
ЛА – Сдаемся мы на милость Вашу, но мы без Вас, как промокашки, готовы впитывать идеи, но неспособны их творить.
ГБ – И что же остальные это тоже подтверждают?
Все остальные – Радостно кивают.
ГБ – Так значит перестройке быть!
ПА – Чего же перестраивать, позвольте уточнить?
ГБ – (отвечает не сразу, а посоветовавшись с виртуальными Егором Кузмичем и Раисой Максимовной) – Хотелось бы чего ни будь построить, но денег то в бюджете нет, что значит ХренВамНа. А перестроить можно, даже нужно, немножечко, не сильно, здесь вам не целина. Вот рано по утру засучим рукава в задаче настоящей и сразу обнаружим тех, кто пил, трясутся руки, лоб потеет, дух смердящий, производительности нет и нету сил.
ПА – А что же делать, как нам будущее пьянство повсеместно истребить?
ГБ – Закон сухой частично, вот бы взять и утвердить!
ПА – Закон касается сухого лишь вина?
ГБ - Его особенно уместно истребить, его употребление опасно для подводников, Они ракетами загруженные, с полдника, готовы авитаминозом на ужин грех прикрыть.
ПА – А как же остальные жидкости, где спиритус есть вини?
ГБ - Начнем мы по талонам сбыт между своими, а также и бутылками, что на обмен.
ПА – Вот гениальный ход, эпоха перемен! Я восхищен тем, только что, я к этому причастен!
ЛА, ТА и СА – (хором). А мы-то как присутствием своим восхищены!
Конец второй картины.
Картина третья (с тяжелого похмелья)
Те же и, изменившийся до неузнаваемости, ГБ.
ГБ, отрастивший густую седую шевелюру, в косо сидящем на нем костюме от Диора, периодически выдыхая водноспиртовой аэрозоль, высоко подняв указательный палец правой руки и привычно прячущий, отсутствие не важного пальца на левой, нервно прогуливается по Белому дому.
ГБ – Как там бюджет?
ЛА – (Похожий на Егора Гайдара). За ним гнались мы, но его потерян след.
ГБ - А как с долгами?
ПА – (Похожий на Геращенко). Их отдадим едва ли.
ГБ – Наверное, вредительство?
ТА - (Похожий на беглого генерала КГБ Калугина). Вредители сбежали.
ГБ - А пресса ихняя наш имидж так же треплет?
СА - (Похожий на Митькову и Караулова, одновременно). Мой имидж, он со мной и образ его крепнет.
ГБ – (В белогорячечном возбуждении). Я вижу среди вас созрел ГКЧП. Вот сами, кажется, просили, что бы людей я лично начал здесь лепить. Ну что же, все отлично, чего б не замутить. Сейчас замнем квашню, из душ намесим судеб, добавим к ним характеры, а также типажи, а вы ребята специями будете, в том вареве и людям вы достанетесь хоть бы и в малой толике, но все же чуть не поровну, в десятых долях лжи.
ГБ – (Дрожащими руками мутит мутное варево, крошит туда стонущих ангелов, мешает и перемешивает, лепит маленькие фигурки людей, пускает их гулять по маленькой голубой планете). Теперь вот вижу, если пригляжусь, что это хорошо, вот отдохну, денек, и воспитанием займусь. (На радостях вливает в себя невообразимую дозу и засыпает мертвым сном).
Некролог:
ГБ и маленькие человечки:
Смертельно уставший ГБ, спит мертвым сном, изредка похрапывая и посапывая, землетрясениями, вулканами и метеоритными дождями. Человечки пугаются и храбрятся, встречаются и прощаются, знакомятся и ссорятся, воюют и мирятся, злятся и веселятся, дерутся и сдаются, сходятся и любятся, плодятся и размножаются, расходятся и ненавидят и старательно передают это все и многое другое потомству. Изобретают письменность и что-то записывают на глиняные таблички, папирусы, пергамент, бумагу, перфокарты, жесткие диски, CD и DVD, флешки и т.д. А ГБ все мертво дремлет, а они все сладко пишут. И пока они пишут, скребут по воску стилом, шелестят гусиными перьями, щелкают на пишущей машинке, настукивают на клавиатуре, усыпляющие мотивы бессмысленной информации, пробуждение вряд ли случится. И лучше Оно бы не.