"Русская" подруга Муссолини (Очерк)

«Русская» подруга Муссолини

Ни стирать, ни рожать не умела,
Никакая не мать, не жена –
Лишь одной революции дело
Понимала и знала она.

Но по-своему движутся годы,
Возникают базар и уют,
И тебе настоящего хода
Ни вверху, ни внизу не дают.
Ярослав Смеляков, «Жидовка»

Книгу Анжелики Балабановой «Моя жизнь – борьба» («My life as a Rebel») я купила в «Книгомании» (сеть магазинов в Санкт-Петербурге), потому что впервые услышала о такой «русской социалистке», несмотря на то, что шесть лет проучилась на историческом факультете Санкт-Петербургского университета. Я мало интересовалась событиями наших и не наших революций, этот период в истории для меня – «тёмный лес», малопривлекательный и жутковатый, но что касается имён революционеров, то я, конечно, их знала. Кроме имени – Анжелика Балабанова. Скорее всего, это случилось потому, что она не оправдала доверия советских начальников, и её исключили, в конце концов, из партии, соответственно, и из учебников по официальной истории, и традиция поддерживается до сих пор – о Балабановой не рассказывают обычные преподаватели своим обычным студентам.
К мемуарам, как известно, нужно подходить критически, хотя они представляют больший интерес, чем все учебники, вместе взятые. Поэтому я прочла кое-какие статьи о Балабановой, из которых узнала: как и многие революционеры, Балабанова – не русская по национальности. Она – еврейка, а фамилия досталась от мужа, которого она бросила. Поэтому утверждение, что это «мемуары русской социалистки», ошибочно. Кроме того, она родилась и выросла в Чернигове (Украина), что, вероятно, тоже накладывает свой отпечаток на её восприятие действительности. Но она об этом не говорит вообще – возможно, просто не задумывается или считает не стоящим внимания.
Анжелика Исааковна Балабанова родилась в 1877 или в 1878 году в семье богатого купца и землевладельца.
Балабанова по большей части слишком критически отзывалась о своих родных. Она их даже стыдилась, потому что презирала богатство одних и бедность других. Но тут она лукавила, как мне кажется. Её непреодолённый юношеский протест против матери, сестёр и братьев, гувернанток стал причиной разрыва с семьёй. Это крепко вбито в её сознание. И потом она уже не смогла примириться с родными. А когда они попросили её о помощи и поддержке, Балабанова, явно из страха оказаться дискредитированной в глазах партийного руководства, отказала им. Хотя всё-таки порой по тексту заметно, что тёплые чувства к родным вспыхивали в ней, но тут же гасились неумолимой и непреклонной волей и страхом. Видно, что она очень хотела взаимодействия со своей матерью, но как этого добиться, не знала, а мать не поняла причину её бунтарства. В общем-то, некая нездоровая атмосфера в семейных отношениях присутствовала. Сама Балабанова умалчивает о своей личной жизни.
При этом, уехав за границу, Балабанова долгое время жила на деньги, которые ей присылал каждый месяц старший брат, не приняв её отказа, видимо, понимая, что она ещё никто – девушка без жизненного опыта, без образования, без работы, но с какими-то идеями в голове по глобальному переустройству мира в социалистическом ключе. Правда, впоследствии Балабанова стала получать деньги от разных партийных организаций, хотя в своей книге она ни разу не упомянула, кто конкретно и на что давал деньги, мы об этом можем только догадываться. Но и от пособия брата она не отказывалась. Не пишет она и о том, были ли какие-либо источники заработка у неё ещё, только в самом конце книги она сообщила, что, отказавшись от работы в социалистических партиях мира, ей пришлось давать уроки – обучать языкам.
Балабанова сначала уехала в Брюссель и поступила в Новый университет, считавшийся самым прогрессивным в Европе. Продолжая учебу в Лейпциге, она вступила в Союз русских социал-демократов за границей, а в 1900 году, будучи студенткой Римского университета, – в Итальянскую социалистическую партию. Балабанова очень долго жила в Италии. Была редактором социалистической газеты «Аванти», в которой работал и Муссолини. По её воспоминаниям этот человек предстаёт очень ненадёжным, безответственным и неприятным типом. Он постоянно перекладывал ответственность на её плечи, просил за него встречаться с разными людьми и принимать решения по важным вопросам, одним говорил одно, другим – совершенно противоположные вещи, так что возникала путаница, которая после позволяла ему найти оправдание своим поступкам. Муссолини показан также нервным и трусливым. К примеру, он боялся идти к врачу. Но свою болезнь он мог просто выдумать, чтобы всегда можно было избежать однозначности действий.
В некоторых статьях указано, что Балабанова была любовницей Муссолини. Сама она отрицает это. Однако некоторые места повествования о Муссолини не то что бы выдают её, но наталкивают на противоположные мысли. Она с ним буквально нянчилась, шла на уступки, даже если он был не прав, но для читателя у неё всегда находились объяснения такого поведения. Самый яркий эпизод – описание жены Муссолини. Обычно так о жёнах говорят любовницы.
Балабанова была секретарём, то есть главой Международной социалистической комиссии (Циммервальдское движение, выступавшее за прекращение войны).
В мемуарах подтверждается то, что все так называемые русские революционеры сидели по заграницам: Италия, Австрия, Бельгия и т.д. В том числе, разумеется, и Ленин. Над ним Балабанова сначала подтрунивала и иронизировала, причём не скрывала этих своих чувств от него. Ленин её забавлял тем, что постоянно был сосредоточен на деталях, настаивал на принятии каких-то резолюций. Однако он больше наблюдал за ситуацией, чем участвовал в дебатах и построении этой ситуации.
Есть сведения, что Ленин и не хотел ехать в Россию делать революцию. Что немцы отправили его туда насильно, снабдив деньгами. Но Балабанова пишет, что как только наши революционеры узнали о революции в России, им всем очень сильно захотелось поехать туда и работать на благо страны. И что Ленину тоже очень хотелось ехать. И что они договаривались через шведов, и что ехали в пломбированном вагоне.
На самом деле складывается иное впечатление (наверное, когда Балабанова писала, она не замечала, что она пишет местами и как!). Все эти революционеры-социалисты прекрасно жили за границей, но их там как бы держали в узде, там своих революционеров было полно. А тут в России случилась революция, и они почувствовали, что можно прославиться, поживиться и набить свои карманы, расхватать Россию, поделить её. И сделать это нужно как можно быстрее, иначе придут другие. Для того, чтобы народ про всех про них узнал, они проводили мощнейшие pr-акции. Ездили по стране на личных агитационных поездах, привозили в страну известных миру революционеров, писателей и философов (Клара Цеткин, Джон Рид, Бертран Рассел), невзирая на блокаду. Саму Балабанову якобы народ хорошо знал – в лицо и по имени! И если у Ленина просили документы на проверку, то у неё – нет.
Кстати, про Ленина в России Балабанова отзывается уже довольно тепло, однако она отдавала должное его наблюдательности и хитрости. А вот о Зиновьеве и Радеке она плохого мнения. Зиновьев сравнивается с Муссолини (в общем-то, и тот, и другой плохо кончили). Радека, не слишком умного, но слишком ушлого, все применяли, однако, так, как им было удобно и нужно в данный момент. Балабанова хвалила только Александру Коллонтай, которую затем услали в Норвегию за честность и непредвзятость; Джона Рида и Александра Беркмана, приехавших аж из Америки, чтобы поддержать советское правительство и работать на благо русского (!) народа; Троцкого, которого недооценили и чьё время не пришло. Правда, все потом начали осознавать, что их использовали (Ленин некоторых не любил, но, если ему было удобно, применял их), что всё пошло как-то не так, что их идеалы разрушаются теми же, в кого они верили, что вокруг нечего кушать (хотя иногда им закатывали шикарные банкеты!). И Балабанова начинает себя выгораживать: мол, она всё это стала со временем понимать, но сначала надеялась на честность и незамутнённость вождей, потом пыталась уйти, но её всячески удерживали, не разрешали уехать из страны. При этом она демонстративно не ела буквально сутками, истощала свой организм, отказывалась ездить на специально выделенной для неё машине (правда, безуспешно), жить в отопляемом помещении – и это ради бедных крестьян и рабочих, которые голодали и мёрзли. Кстати, она пишет, что Ленин с Крупской жили очень скромно в очень маленьком помещении. В конце концов Балабанова отказалась быть «примадонной революции» – от истощения начала болеть, у неё были нервные срывы, но её всё равно не выпускали из страны, потому что боялись, что она будет высказываться по итальянскому вопросу не так, как им угодно. И тут вмешались её шведские друзья и буквально вывезли её из страны.
Это кажется забавным и нелепым, но многие революционеры для чего-то сильно истощали свой организм, а потом долго болели, становились психами, умирали, кончали жизнь самоубийством: Фрунзе, Рид, Беркман, Цеткин, да и сам Ленин. Глупо! Либо убирали друг друга.
Именно этого убирания, как мне кажется, и опасалась Балабанова. Отсюда её истерики. Но она всё-таки успела уехать вовремя. Однако в Швеции пробыла недолго, уехала в Вену. В Италию она не поехала, как планировала. Думается, из-за угрозы фашизма. Она не хотела, чтобы её ассоциировали с Муссолини. Однако сейчас её называют его первым учителем по предмету «революция»!
Балабанова сравнивает итальянский, венгерский, а затем и немецкий фашизм с коммунизмом России. В чём-то она оказалась права, потому что эти конкурирующие системы всеми силами пытались избавиться одна от другой. Но лично мне видится и большая разница.
Сама же Балабанова уехала в США, жила там во время Второй мировой войны. Там тоже были социалисты, хотя она отошла от дел, разочаровавшись в русской революции, которая должна была нести миру освобождение рабочих и крестьян от пут буржуазии, осветить путь революциям в европейских странах. Но этого не произошло, потому что Россия – отсталая страна (это Балабанова подчёркивала не единожды), потому что Зиновьев ездил и принимал гостей в поезде царя, в купе царя, потому что эти мужчины не дали ей, женщине, главных ролей в политической расстановке сил, а только заставляли быть «звездой агитаций», так необходимой им для их собственного прославления, и переводчиком на международных встречах, да ещё в любой момент могли расправиться с ней. А ведь Балабанова была амбициозным человеком и, как она пытается показать читателю, очень правильным!
Самое интересное, что, прекратив революционную работу, она вдруг начала писать стихи.
После Второй мировой войны она вернулась в Италию. И снова занялась политической деятельностью. Видно, что она тонко чувствовала изменение ситуации и вовремя уходила от той или иной ответственности, переезжая из страны в страну.
Эта женщина-революционерка не избавилась от своих юношеских впечатлений и отрабатывала их очень долго. Она отрицала предназначение Женщины своей деятельностью. Она хотела построить благополучный мир для рабочих и крестьян, но сначала нужно было создать его для себя, чтобы знать определённо, в чём нуждаются эти люди. Им нужно помогать не в общем, а каждому в отдельности. Это трудно, потому что Балабанова вышла из другой среды, а её погружение в среду рабочих сомнительно, не говоря уже о крестьянах. В то же время это очень талантливая женщина, не многим дано знать несколько языков (немецкий, французский, итальянский, английский, русский). У неё был гибкий ум, она много повидала в разных странах, много общалась с разными людьми, но её это не раскрепостило, этот ум был направлен не в ту сторону.
Анжелика Балабанова умерла в Риме в 1965 году.
Книгу читать интересно, несмотря на то, что это революционные будни, а не захватывающее приключение! Интерес вызывает сама личность Балабановой и её взгляд со стороны и изнутри на других деятелей того периода (когда читаешь книгу, хочется ещё больше узнать обо всех упомянутых лицах, жадно останавливаешься на эпизодах, характеризующих их личность, привычки, взгляды, но об этом автор пишет очень скромно и мало).