-Да, это он, я узнаю его по кольцу, которое ему надела в день нашего бракосочетания. Я полностью уверена – это Альфред. – сдержанно и сухо произнесла Марна, как если бы она была кассиром супермаркета, которая, когда вы подходите к кассе, у вас постоянно говорит вам: «Здравствуйте, вам пакетик нужен».
Она вышла из помещения городского морга, и ледяной, порывистый и обжигающий своей холодностью ветер принял ее в свои объятья. С неба срывалась мелкая крупа, пасмурный небосклон довлел своей меланхоличностью, но никем кроме нее – Марны, это чувство не ощущалось. На улице стоял декабрь, когда ночи самые продолжительные в году, а люди при этом погружаются в сладостную предпраздничную лихорадку.
Марна бесцельно шла, ее чуть не сбило машиной, водитель сказал ей, что она ненормальная, но если бы он только знал, то, что в эти минуты творилось в душе этой молодой девушки, которая, найдя свое счастье, потеряла его, но не по своей вине или оплошности. Один миг, один звонок изменил все и сразу: надежды мечты и любовь обращались в боль, печаль и траур. Собираясь на опознание, она забыла дома перчатки и теперь ее руки краснели, мороз безжалостно студил их. Она даже не обращала внимания на этот факт, ведь ей уже не для кого хранить и некому отдавать тепло своих рук.
Городские улицы украшались мишурой, в магазинах, организациях, фирмах ставились елочки, развешивались игрушки и мишура, - город готовился вступить в новый год.
Марна взошла на мост: смешение мыслей, накатывание слез, ледяная и безжизненная поверхность замерзшей воды заставляли и шептали ей сделать один шаг, одно действие, которое гипнотически взывало к ней, просило дать ему жизнь.
-Девушка, простите, вы не подскажите, сколько время? - спросил прохожий, шедший по мосту.
-Половина пятого, - ответила Марна и тут же словно проснулась от дурного сна, вскрикнула в исступлении.
Она еще очень долго ходила по городу: гуляла в парке, потом посидела в кафе, выпив чашечку кофе; прогулка превращалась в блуждание, и Марна решила, что пора идти домой.
Домой она пришла приблизительно часам к девяти вечера. Дом - их семейный очаг, крепость от всех внешних бед и напастей, храм света и любви, стал для нее одинокой и серой кельей.
Она разогрела себе ужин, но желание что-то есть, не видя милых сердцу глаз, зная, что часть тебя не придет домой, не откроет дверь и не скажет: «Дорогая, я дома»,- пропало.
Марна заварила чаю, выключила свет, зажгла две свечи на столе, села на подоконник и принялась пить напиток, который они обычно долгими зимними вечерами пили вместе, сидя на диване, смотря на картину на стене, на которой был парусник, освещаемый солнцем и небесами, плывущий в неизвестные дали. Раньше они представляли, что когда-нибудь уплывут на этом паруснике в путешествия по бескрайним водам морей и океанов, но теперь она пила чай, а он отправился в путешествие, но не на этом паруснике и не с ней.
Выпив, чай, Марна прошла на балкон, достала сигарету и закурила. Город смотрел на нее своей игрою предпраздничных огней, а она на него полным безразличием. Сигаретный дым, как и их с Альфредом, растворялся, потоки ветра его уносили все дальше от нее. Мороз – декабрь окутывал ее своим покрывалом студеной зимы, а она сама себе напевала: «Мороз, мороз, унеси меня далеко, Где не будет мне так одиноко, Где мой милый, любимый еще раз мне скажет то, Без чего мне сейчас так муторно и очень, очень плохо».
Пред сном Марна сделала записи в дневнике, который по обыкновению вела уже лет шесть. Я думаю, что дневник – это личное, и мы не будем описывать ту боль, то отчаяние и каскад печали, который впитали его страницы.
Потушив, абажур, Марна легла спать, но она просыпалась несколько раз за ночь, понимая, что любимого с ней уже не будет, слезы стекали со щек, падая на одеяло, о котором Альфред всегда говорил одной очень известной фразой: «если считаете женский пол слабым, то попробуйте перетянуть ночью одеяло на себя». Сердце, молодое девичье сердце разрывалось на бесконечные осколки, как хрусталь разлетелось в бесконечном туманно-сером пространстве мира ее всё…
Проснувшись утром, она заварила кофе, позвонила на работу и предупредила, что сегодня не сможет выйти, так как чувствует себя неважно…
Весь день ее тянулся за прослушиванием музыки – грустной и печальной готики, музыки ее недалекого прошлого, которое вернулось к ней и как бы говорило: «Поплачь, не бойся тонуть слезах, поверь тебе станет чуть легче и засыпай под мои мелодии вечной утраты». Глаза - эти кристально – чистые синеватые глади озер, какие раскинулись в Альпах в Северной части Италии, закрылись ладонями Марны, сквозь которые просачивались слезинки…
Солнце, выглянувшее сегодня за столько дней из- за облаков, наливавшихся свинцовой тяжестью зимы, заходило за горизонт, одаряя мир закатом, который своей яркой окраской говорил, что завтра будет ветер.
«Вот и наше счастье зашло, точно также как и солнце, и теперь арктические ветра, насквозь продувают храм нашего света»- подумала Марна и тяжело вздохнула, закрывая шторы.
Наступила ночь, Марна сделала запись в дневнике: не могу без тебя.
II
-Марна, дай мне руку, не бойся это я – Альфред…
-Как, как ,я ничего не понимаю, где я?
-Мы в парке, ты уснула на скамейке!
-Не поверишь, мне приснился один сон, но я о нем не хочу рассказывать!
-Марна, любовь моя, сокровище мое, подари мне танец среди этих звезд, под этим желтоватым сиянием луны.
-Конечно, мой милый, но нет музыки…
-И зачем она нам нужна, наши сердца своим биением создают отличный такт, просто вслушайся…
Осенний парк, осыпая листья с веток деревьев, и кружа их под ногами Марны и Альфреда, скрывал их, давая им покой и возможность побыть наедине…
-Марна, прощай, благодарю за танец. Знай, ты - одна и единственная, о мой ангел, моя белая роза. Не поддавайся мыслям слабости, наша любовь несокрушима, я жду, и ты жди, я верю, и ты верь, Марна – разлука не вечна, придет время, и мы снова будем вместе, ты и я.
Марна проснулась, на часах была половина пятого: «это все сон, всего лишь сон, Альфред спасибо тебе, я вечно буду твоей, и кольца обручальное не покинет моей руки»
III
«Действительно, сегодня ветрено и холодно, оказывается приметы бывают верными и не всегда обманывают».- Подумала Марна. Выходя из подъезда.
В этот день она вышла на работу, заполненный офисной рутиной, на удивление он быстро пролетел.
Придя домой, Марна сделала только дну строчку: завтра похороны…
Два слова, а, сколько в этих словах было заключено, не стоит описывать боль и переживания Марны, пусть этой ночью она хорошо поспит…
Похороны, как похороны, все они идут по одному сценарию: по страшному сценарию прощания с твоим близким, с которым ты на всю оставшуюся земную жизнь разлучаешься. Не приведи нам, наш бог хоронить своих любимых, провожать их в последний путь, бросать три горсти, своей мечте и своему свету, согревавшему и освещавшему путь в трудные жизненные минуты. Невыносимо больно осознавать то, что никто больше тебя не обнимет, не поцелует, не скажет трех простых, но настолько великих слов, которые моментально могут вознести тебя на вершину блаженства: быть любимой и любить.
Черная вуаль скрывала лицо Марны, платок не покидал ее рук. Идя домой, она достала фотографию Альфреда из своего кошелька, поцеловала ее и сказала: «Я буду сильной, я дождусь»
Ветер разносил по городу приторно – сладкий еловый запах: предвестник намечающегося праздника, уже заворожил улицы и проспекты, проник в дома и квартиры.
Марна тоже поставила небольшую елочку у себя: «В прошлом году мы вместе наряжали ее, мой дорогой, а теперь,… но я верю, что ты рядом»
IV
Бежали времена года, сменяя друг друга, время бежало, Марна жила, храня свет своей любви и дожидаясь момента встречи с Альфредом, той ночью она как обычно легла спать.
-Марна, пойдем - произнес Альфред, - пора…
-Пойдем, мой единственный
Они ушли, скрывшись в лучах яркого света…