РАССКАЗ
Difficile est proprie communia dicere*.
1.
Это рассказ о том, как один человек шел по улице. Он вышел из своего...(впрочем, пёс его знает? может и не из своего) дома... В общем из пункта А вышел один человек. И пошел по улице. А точнее сказать, по тротуару. Хотя можно и так, и эдак. Кругом — ни души. Хотя с точностью утверждать это невозможно. Так как душа, строго говоря, штука нематериальная. А, как говорил писатель Антон Чехов, — пар, воображение. Это он словами столяра из рассказа "Каштанка" сказал. Кто не читал, пусть поскорее прочтет. Очень поучительная история. Вот, значит, идет наш герой по пустой улице. Подмышкой у него небольшая пуховая подушка без наволочки. И никто ему навстречу не попадается. Но этот факт его не смущает. Потому что сегодня по телевизору показывают важный футбол. Или какой-нибудь бразильский многосерийный кинофильм. Хотя, нет. Если бы футбол, то на улице непременно можно было бы встретить праздношатающихся женщин. А если бразильское кино, то от мужиков проходу не было бы. Пускай по телевизору идет "Семнадцать мгновений весны". Штука посильней "Фауста" Гете будет. Тут уж никого клещами от экрана не оторвешь. Это уж точно.
Пустая улица вовсе не то, что улица, наполненная людьми. Это совсем другое дело. Все неровности и язвы наружу лезут и попадаются на глаза. Вон — ямка на тротуаре выщерблена. Должно быть рабочие перебирали плитку, и кто-нибудь себе домой кусочек гранита уволок. Капусту угнетать, или там, цыплёнка-табака готовить. Мало ли зачем. А прохожим людям — неудобство. Спотыкаются. Вон — ветер бумажку из-под мороженого перекатывает. Купили порцию, развернули — нет, чтобы в урну мусорную отнесть. Так нет же! Ноги отвалятся ходить. Под ноги бросили. Мерзавцы! На стене букинистического магазина написано: "Жыды продали Расию!" Нет, как вам это понравится? Три грамматические ошибки. И одна стилистическая. На стенке магазина, торгующего книгами.
Человек отвернулся, но его взгляд тут же уперся в перевернутую тележку мороженщика. Тогда он стал смотреть в небо. Небо не подведет. Даже затянутое тучами оно хранит код гармонии и красоты... Внезапный удар остановил человека на его пути. Столб! Классика жанра. Нельзя ходить по улице, запрокинув кверху голову. Это небезопасно.
Стараясь не обращать внимания на окружающую его беспорядочную обстановку, человек достиг цели своего путешествия. Для удобства назовем ее точкой В. Как ни назови, а это был дом. Обыкновенный дом из серого гранита с лепниной над окнами и мозаичным фризом, каких много понастроили в начале прошлого века. Архитектура тогда шла на подъём. Югендштиль, новые строительные материалы, прогрессивные строительные технологии...
Расположенные по обе стороны от входа печальные кариатиды с облупленными носами равнодушно приветствовали нашего героя. Вот уж кому до него дела нет, так это им. Человек поднялся в третий этаж и толкнул рукой незапертую дверь. Она с готовностью, будто ждала его, отворилась. Квартира была пуста. Не считая полосатого матраца, брошенного прямо на пол у окна в гостиной, перевернутого, задравшего к потолку кривенькие ножки, венского стула с вывалившимся дырчатым сиденьем, да дубового бюро, выдвинутого зачем-то на самую середину, мебели в комнате не было. Человек подошел к матрацу, улегся, взбил кулаком принесенную с собой подушку, свернулся калачиком и уснул.
*Difficile est proprie communia dicere (лат.) — Хорошо выразить общеизвестные истины трудно.
2.
Нет, пожалуй, что так не годится. Шел, шел человек и ничего с ним, кроме того, что треснулся об столб не произошло. Притащился себе и лег...
Пусть лучше он идет по улице, и на подходе к парадной с кариатидами на него падает из окна то самое дубовое бюро, что стояло в центре гостиной. Будто бы кто-то по неосторожности, а может быть даже и по злому умыслу выбрасывает в окошко эту еще совсем крепкую мебель. Такие, очень удобные для письма бюро в Петербург поставлялись Шведско-Американской Мебельной Компанией. Им сносу до сих пор нет.
Падает, значит, мебелина и перед самым его носом разлетается на части. Сухой дуб иначе и не может, как на части. А в таком бюро всегда бывает потайный ящичек. Почему-то устроители мебели страшно любили эдакие секретные места. Мебель эта иначе еще зовется "секретер". Французская выдумка. Большое количество отдельных ящичков позволяло владельцу секретера удобно систематизировать бумаги, а всевозможные замки, сложные системы запирания ящичков, потайные отделения и прочее обеспечивали достаточную надёжность.
Выезжая из квартиры на новое место, бывшие хозяева не сочли разумным брать с собой такую громоздкую мебель. Вообще, это удивительно, до чего глупа и неблагодарна бывает публика в отношении к своим ранее полезным вещам. В середине прошлого века в моду вошла легкомысленная обстановка. Шаткие трехногие столики, фиалковые бра, развратные бумажноголовые торшеры, какие-то плоские, как грудь старой девушки, фанерные серванты... Дрянь мебель, одним словом. И пошли на слом, а затем и в топку голландских печей солидные шкапы, такие вот не сокрушимые временем бюро и покойные основательные креслы. А за ними на свалку отправились сами печи и камины. Публика сбрасывала с пьедесталов былых кумиров. Откуда такая жажда легковесности? Летать охота? Почему люди не летают так, как птицы... Понаделали аэропланов, ракет (дерьма-то!) и ну облака дырявить! Превратили небесную твердь в немецкий дуршлаг, прости Господи!..
Короче говоря, шандарахнулась человеку конторка под ноги со всей дури и разлетелась нахрен! И выкатывается из потайного ящичка, ранее заложенная в него неизвестно кем, в трубочку свернутая, бумага. Или лучше пергамент. А на нем изображение острова. И его координаты. И на плане крестиком отмечено место скрытого на острове клада драгоценностей. Череп нарисован. С костями. Очень много всякого добра зарыто в разное время в землю и упрятано в пещерах и гротах. В общем, это ему ангелы под нос сунули подробную инструкцию, как разбогатеть в одночасье.
Схватил он эту бумаженцию и, поняв, какая в ней страшная тайна записана, бросился со всех ног в кассу билет до ближайшей к острову станции покупать. Прямо он бросил все свои дела и забыл, куда шел. Так его огорошило.
А затем, как если бы мы снимали фильм, медленно выползает титр: "Прошло сколько-нибудь там лет... или месяцев..." Неважно. И вот видим мы, испытывая dejavu, этого господина, с подушкой подмышкой идущего тем же маршрутом. Вот он задирает голову кверху. Бац! – это он об столб. Подходит к подъезду, поднимается по нечистой каменной лестнице на третий этаж и входит в ту квартиру. А там всё по-прежнему: пустота, матрац, стул перевернутый, бюро стоит посреди залы, как ни в чем не бывало. Он подходит к матрацу, устраивается на нем, не снимая обуви, прямо с ногами, подсовывает под ухо подушку и засыпает. А в подушке бриллианты зашиты на мильён рублей... Нет, лучше пускай это будут английские деньги, фунты стерлингов. Так сумма больше получится. На один миллион фунтов стерлингов.
3.
Хотя, что это за невидаль – бриллианты в подушке. "Граф Монте-Кристо", тоже мне. И вообще, остров сокровищ, пещеры, заступ с киркой, моряк на деревянной ноге, свитки пергамента. Кажется, это уже описал один англичанин. Или нет, он был, вроде бы, шотландец...
Пусть лучше так:
Человек, как это было в начале, благополучно добрался до полупустой комнаты, устроился на матраце и уснул. А в подушке никаких бриллиантов. С бриллиантами вообще связываться не станем. Под плотным наперником из желтоватого тика только перо да пух. Нынче подушки работают из синтепона. Гадость, доложу я вам, страшная. Никак на такой штуке удобно не устроишься. Как ее не сминай, она всё тебя норовит вытолкнуть. Ровно надувная. Даже еще похуже. Уж вы мне поверьте.
Вот он спит... А за стеной – другое помещение. Тоже квартира. В нее проход из соседнего парадного. И там угнездился филиал некоммерческой организации, скажем: "Врачи мира против наркотиков". Или: "Школа саентологии Р.Хаббарда". Или, тоже еще - "Региональный благотворительный общественный фонд милосердия им. Анны Павловой". Да, мало ли? Вот. Фонд, значит. Благотворительный. А сами всяческими путями наши военные тайны вынюхивают и к себе за границу пересылают. Спит наш человек, а они ему в это время через кирпичную перегородку сведения зашифрованные электромагнитными волнами передают, как если бы он во сне иностранный язык учил. Он сопит себе, а сам, то есть мозг его, всё до последнего знака препинания запоминает. Он и проснется – ничего помнить как бы не будет. А те, за стенкой, информацию ему слили, бумажки и черновики в пепельнице пожгли, и всё. С них, как говорится, взятки гладки. Даже, если на выходе их аудиторы схватят из соответствующего учреждения. Нет ничего. Ни в столе, ни в карманах, ни на пыльных полках. Только папки стоят скоросшивательные. Отчет о деятельности Фонда за апрель -май-июнь 20... года.
Проснется человек, потянется, оглядит помещение удивленно, мол, где это я? Но ничего не сообразит толком, а только будет повиноваться закодированной в его подсознании команде, свернет подушку, сунет ее подмышку, волоса растрепавшиеся ручкой пригладит, штаны в порядок приведет и пойдет себе прочь. Насвистывая, может быть, какой нибудь веселенький мотивчик. А сам, того не понимая, в себе важные государственные тайны и военные секреты несет.
4.
Господи! Что за чушь я написал?! Как так легко, ни за что, ни про что, я отдал все наши секреты и военные тайны каким-то проходимцам? Ведь сейчас, ничего не подозревающий человек с подушкой подмышкой доберется до пункта С. Где, уже потирающие руки от удовольствия, что так просто, можно сказать за фук, провели нашу разведку, вражеские генералы вскроют заключенный в голове человека шифр. И завладеют секретной информацией. И тогда наша страна будет с легкостью побеждена противником! Не бывать этому!
Человек, пользуясь тем, что улица по-прежнему безлюдна, сходит с тротуара и ступает на брусчатку проезжей части. Беспечно насвистывая, он пересекает улицу по диагонали. И тут, откуда ни возьмись, а точнее из-за поворота, на всех парах вылетает груженый алюминиевыми чушками грузовой автомобиль ЗИЛ... нет, пусть это будет не наш ЗИЛ, а присланный по лендлизу еще в ту войну, "Studebaker US6" 1941 года выпуска. Так символичнее. Вылетает, значит, этот студебеккер, и мы видим за лобовым стеклом перекошенное лицо молоденького водителя. По своей неопытности он несется по пустой улице, не контролируя скорости. Тем более, что спидометр, не выдержав испытания временем, дает ему неверные показания. И он, неоперившийся юноша, сбивает нашего человека с ног. Жизнь пешеходу спасает только та самая подушка, которой он в последний момент успевает прикрыть голову. Череп остается цел. Но вследствие мозгового сотрясения вся полученная человеком информация безвозвратно стирается. Как стерлась бы записанная на пленку музыка, поднеси вы к ней сильный электрический магнит. И вдобавок сбитый грузовиком человек впадает в амнезию.
Склонился над ним Ангел Смерти, посмотрел в глаза его внимательно и говорит: "Нет, товарищ! Ты еще не мой!" Подобрал полы своих длинных темных одежд и был таков. Только запах сожженных пистонов после него остался.
Наш герой никак на это не реагирует. Он в шоке. Поэтому, не обращая внимания на пытающегося оказать ему первую помощь перепуганного насмерть водителя, встает с мостовой. Отряхивает штаны и поправляет воротник сорочки. Берет подмышку спасшую его подушку и отправляется в обратный путь, в точку В. Дойдя до дома с печальными облупившимися кариатидами, он поднимается в уже известную нам квартиру с перевернутым стулом и бюро, стоящим посередине залы. Окинув комнату свежим взглядом, он поднимает стул, передвигает бюро в угол и направляется к матрацу. Его он тоже слегка встряхивает. Потом укладывается на выгоревшую полосатую обивку, подкладывает под голову подушку и, свернувшись калачиком, засыпает.
СПб, Декабрь 2009 г. [img size=150][/img][img size=150][/img]
