Он был одет в серое пальто из качественного драпа , (прадед в девятнадцатом веке сдрапал отрез у мануфактурщика Молеедова). На голове разблинился дедушкин берет, а круглые глаза спрятались за умными бабушкиными очками.
- Любезные, кто из Вас передо мной? - зная, что последних не бывает, спросил маленький человек.
Маленького человека звали Рубль.
Когда он вдруг родился, родители долгое время находились в раздумьях ; как назвать результат случайной встречи сперматозоида и яйцеклетки.
Помогла соседка по кухне: " Назовите его Рублём, тогда он точно в жизни не пропадёт. Рубль всем нужен!"
Родителям её аргументы понравились, и младенец приобрёл имя Рубль.
- Любезнейший, Вы передо мной? - повторил не гордый Рубль.
- Я. - хриплое, скрипучее, "я", туманом улеглось на круглые бабушкины очки и испустило дух. Дух оказался вонючим и задиристым; забрался в широкие ноздри и дёргая за редкие волоски оставлял у каждого ацетоновую кучку - символ жизни.
Рубль сморщился, протёр очки, почесал ноздри, интеллигентно высморкался в ладошку, сунул руку в карман и вытер о невидимый носовой платок.
Владелец погибшего "я" на толстых линзах, удивлённо смотрел на суетливые манипуляции Рубля, дождался когда тот успокоится и любезно предложил:
- Но если у вас есть лишних тридцать капель, то вы можете их обменять на место впереди очереди.
Рубль слушал его не дыша, боясь наслушаться до тошноты. А тошнота сегодня была совсем ни к стати; Рубль потратил последний рубль на кусок ливерной с пенициллиновым грибком.
Стараясь отвлечь себя, он разглядывал язвочки на хари говорящего: - это был мужчина неопределённого возраста, с кустообразно заросшей физиономией, узким лбом и обгрызенными губами . Всё выдавало в нём человека явно не гигиенического склада ума.
- К сожалению у меня нет и пяти капель. Бутылки абсолютно сухие. - извиняясь сообщил Рубль и поспешил пояснить: - Это последние из наследства моего батюшки.
Мужчина, изобразив оскал волка чешущего зад о кактус, почесал один из кустов на своей харе. Отвернулся, предоставив глазам Рубля аккуратную зелёную язвочку на темечки.
Лёгкая отрыжка со вкусом ливерной колбасы с пенициллином обволокла нёбо и очистила ноздри Рубля от нечистот сдохшего "я".
Повертев головой по сторонам, и не обнаружив ничего приятнее язвочки на темечки, Рубль вновь смело уставился на неё. Но тут новая, уже с кусочками ливерной, отрыжка посетила его.
Рубль из глубокого кармана серого пальто извлёк деревянную прищепку, прищемил свой, придавленный жизнью нос, и обратился к обладателю кустообразно заросшей хари:
- Извините, ящиков на всех хватит?
Мужчина с интересом посмотрел на прищепку и решил, что это новый способ опохмеляться. Громко втянул соплю, проглотил и ответил:
- Ящиков хватит на всех. Леса у нас много!
- Ну и Слава Богу! - выдохнул Рубль и поспешил продолжить разговор, боясь что оппонент вновь повернётся зелёным теменем: - А то, уж сколько раз было, как только подходит моя очередь, так ящики заканчиваются.
- Не переживай, сейчас ящики многоразовые. В них не хоронят, а только до печи провожают. Ха-ха-ха!!! - широко раззявив пасть, громко улыбнулся мужчина.
Рубль вздрогнул , и любопытно заглянул в пасть. Пасть была грязная, редкие зубы наклонились влево и вправо, словно прятались от щипцов дантиста. Рублю показалось, что из горла торчит хвост селёдки.
- Вы меня неправильно поняли. Я спрашивал про другие ящики.
А об этих, дорожных, мне ещё рано думать. - попытался ясностью посолить беседу Рубль.
- Эти не эти! Как раз об этих тебе и надо подумать. Тебе жить осталось литров так на сто, не больше. Ха-ха-ха!!! - улыбка вновь раззявила пасть.
Рубль ловко запустил руку в раззявленный мусоропровод и извлёк селёдку.
Селёдка подняла голову, подмигнула обладателю пасти, щёлкнула зубами и сдохла.
- Фу-у-у! - зажал нос хранитель селёдки. - Так вот кто перегар испускал! Спасибо друг. Ты спас семью от распада. Стакан за мной. - и мужчина дружески похлопал плечо Рубля.
С плеча вспорхнул удивлённый ком пыли, обиделся, раздулся и лопнул.
- Я не пью и не выпиваю. - твёрдо сказал Рубль.
- Так если не пьёшь, тогда зачем тебе деньги? - недоумение украсило харю семьянина.
- Я книги покупаю. - прогундосил Рубль, и поправил на носу сползающую прищепку.
- О, извини, я ошибся. Тебе жить осталось ни на сто литров, а на сто страниц. Ха-ха-ха!!!
Рубль на всякий случай ещё раз заглянул в пасть, но кроме обгрызенной беломорины, торчащей из гнилой "восьмёрки", он ничего не увидел.
- Мы то хоть витамины с сивухой поглощаем, да маслом брюхо мажем. А ты из своих книг как жратву вымешь? - спросила пасть.
- Вы зря, любезный, со своим здоровьем иронизируете. В ваши пятьдесят лет пора уже трусцой бегать. - Рубль говорил и сам удивлялся своей дерзости.
- Какие пятьдесят? Мне тридцать пять! Комар, ты, обсосанный. - обиделся обладатель язвочки на темечки и кривозубой пасти.
- Тридцать пять? - дивился Рубль, и продолжил: - Тем более самое время узнать жизнь с другой, светлой стороны.
- Чего? На наркоту предлагаешь перейти?
- Нет. Вы что? - испугался Рубль. - Я имел ввиду жизнь без какого-либо допинга, кроме любви.
- Любовь? Ха-ха-ха! Эй, швабра! Мети сюда! - мужчина крикнул в сторону дымящейся кучи ватнников.
Один ватник поднялся, подтянул рейтузы и помахивая веточкой, отгоняя мух, направился к Рублю и мужчине.
Рубль замер; он боялся шелохнуться , чтобы не вспугнуть самого себя. Увиденное потрясло его сильнее, чем руки акушера хватающие за голову и раздавленная катком лягушка; ватник в рейтузах - была маленькая женщина, худее всех святых, с синими следами большой любви на роже. Её разбитые губы эротично распухли, спрятав собой кончик носа и большую часть отживающего подбородка.
Рубль онемел. И только чувство самосохранения придало ему силы сглотнуть выскочивший кусок ливерной с пенициллином, и спросить:
- Вы мама этого молодого человека? - Рубль знал, что спросил чушь.
- Ты чё, букваль дланый, охленел? Я зена этого, его. - любезно пояснила ватник.
- Это и есть моя любовь. - сказал мужчина , и содрав засохшую корочку болячки ,на нижней губе, спешно слизал прозрачную кровь. - Я так всегда делаю, когда пить хочу. - пояснил он бледному Рублю.
- Да, да вы образец семьи! Как говорится : "Всегда вместе; и в радости пития, и в горести похмелья." - сумничал Рубль.
- Точно. Букваль, класиво складуесь. Поэт столи? - играя глазами; то разводя их в стороны, то вращая одним зрачком , поинтересовалась жена-ватник.
- Нет. Сейчас я чувствую себя полным дураком. Мои мысли стоят вверх ногами и ждут свистка для кувырка. - доходчиво объяснил Рубль.
- Чаго? - прослушал начало муж жены-ватника.
- Да-да, я был слеп, хоть и в очках. Я был глух, хоть в ушах дырки есть. Что Ромео и Джульетта? Что декабристки, или немки, оставившие свою родину и бросившиеся к мужьям на чужбину? Всё это прах истории, выдумка! Вот она настоящая русская любовь! Вот образец страдания, надежды, веры! Только когда любишь человека сможешь выбросить свои печень, почки, селезёнки. Молочные железы наполнять спиртом и утром, поглаживая разбитый лоб любимого, опохмелять его через прогрызенный страстью сосок. Вот это любовь! - Рубль уловил
множество разноцветных глаз, с интересом рассматривающих его, и замолчал.
- Дай я тебя поцелую, букваль мой дланый! - вытянув распухшие губы жена-ватник потянулась к Рублю.
- Нет. Не надо. - отстранился Рубль, и сняв сноса прищепку ловко прищемил тянувшиеся губы.
- Гм-гм-гм. - промычала она.
- Ха-ха-ха! - заржал муж жены-ватника. - Как рассолом напоил! Эй! Мужики! Пропустите сумасшедшего сдать бутылки.
Ему на книги! - проорал в начало очереди счастливый обладатель большой любви и зелёной язвочки на темечки.
КОНЕЦ.