Ответило эхо зло выстрелам сзади.
Путь к старому логову матери выбрав,
Испуганной тенью ушла от засады
Лесистою гривой в захламленый выруб.
По запахам шла, повинуясь их зову,
Но замерла вдруг в настороженной позе.
В самой тишине , а не в запахах новых,
Инстинктом учуяла смерти угрозу.
Она отпустила волчонка из пасти.
Урчащий комок слепо ползал по дёрну.
Cливаясь с ночной ,черноглянцевой мастью,
У логова щерился пришлый матёрый.
Пружинил на лапах поджарый и жилист,
Пугал дикой мощью вздыбленной холки.
Безмолвно и знобко клыки обнажили
Готовые к схватке свирепые волки.
Лязг челюстей... Рык...Запах смерти и...садко -
Чужак распорол её брюхо клыками.
Она в его горло вцепилася хваткой,
И намертво сжала пока он не замер.
Затем, тихо всхлипнув по-бабьи от боли,
Искала детёныша, еле ступая.
Тянулся кишечник... И пахло осмолом...
И боль изливалась то воем, то лаем.
Голодный щенок наигрался сосцами.
Отгрызла сама потроха-пуповину.
Детеныша взяв, потрусила рысцою
Вдогонку судьбе
материнской
единой.