Глава I
Что наша жизнь? Можно по-разному рассудить. Но Леха считал ее широкой и бесконечно длинной дорогой, по которой ему идти да идти. Он был легок на подъем, оптимистом по натуре. Любую работу делал быстро и смекалисто. В семье парнишка был младшим . что само собой делало его всеобщим любимцем. Школа была уже позади, а престижную профессию так и не выбрал. Работал в местном хозяйстве шофером, благо, к технике душа и руки, как говорила бабушка, будто присушены.
Веселый нрав, приметная внешность не одно девичье сердечко иссушили. Еще в выпускном классе умница и красавица Алена написала ему о своих чувствах. Леха, конечно, был польщен, но мечтал он о девчонке, похожей на вихрь и пламя, вместе взятые. Скромницы как-то не зажигали воображения. « Сынок, подумай, таких девчат поискать, чем тебе Аленка не пара?» - беспокоилась мама. А тот в ответ лишь посмеивался. Симочка тайно написала Лешин портрет, вышло как на фото: высокий лоб, волевой подбородок, ямочка на щеке, густые брови, копна чуть вьющихся волос, а взгляд – со смешинкой. Ее подружка, Зина, сообщила парню об этом, втайне надеясь снискать особое к себе расположение. « Ты не понимаешь, что подленько поступаешь?» - спросил тот –« а подруге, небось, обещала хранить тайну». « Чурбан ты, Лешка, все девчата тебе не такие. Как бы за перебор не получил недобор», - парировала Зинаида.
Вскоре Алексея провожали в армию. Половина поселка собралась за длиннющим столом. Молодежь плясала под магнитофон, а кто постарше – под баян. Напутствие давали ветераны войны, просили беречь честь кубанца, россиянина, быть достойным отца и деда. Мама и сестры украдкой вытирали слезы, метались от печи к столу, стараясь каждому угодить. Песни, шутки, хохот и грусть расставания – все смешалось. Виновник торжества виновато улыбался, обещал часто писать, а к утру и вовсе стал непохожим на себя: молчаливым и чуточку отрешенным. А когда рассвет мягко обозначил контуры окружающего мира, синий автобус с водителем – балагуром увез Леху в новую жизнь.
Служить попал в Германию. Писал домой часто, видно, скучал, а , может, просто тяжело было в чужой стране. Когда-то по этим дорогам протопал, освобождая Европу, батя, теперь колесил по ним на военной машине Леха. Однажды он с группой сослуживцев, будучи в увольнении, зашли в кафе. Русская речь сразу привлекла внимание бритоголовых юнцов. Один из них , с трудом подбирая слова, с ненавистью выкрикнул:« Убирайтесь, руссише, ви есть оккупант!». Наши ребята стали стеночкой, и Алексей, багровея от негодования, буквально выдохнул: « Ты забыл, как здесь было в сорок пятом? Думаешь, все вернется?. Не надейся!. Скажи спасибо, что мы при исполнении, а то …» Они медленным шагом прошли мимо пригнувшихся «храбрецов», вышли на улицу. В этой стране, оказывается, не все помнят уроки прошлого.
Вернулся парень на гражданку повзрослевшим, но таким же неугомонным и бесшабашным. « Сынок, поступай учиться, способности есть ведь. Для мужчины образование – первое дело. Семья будет, тогда – не до учебы», - не раз говорил отец.Леха отвечал, что не хочет никуда уезжать, а шофер на селе – первый парень. Так и остался с родителями. Спешил по утрам в гараж, весь день «крутил баранку», усталый и чумазый возвращался домой.
Леха, Леха, куда приведет тебя наезженная колея, какие испытания ждут тебя? Жизнь не слишком щедра на подарки, чаще дает она человеку столько страданий, что и представить невозможно…
В один из воскресных вечеров, когда весна разбросала изумрудную зелень и окутала все пространство теплом, Алексей заявил родителям, как отрезал: « Ма, папа, я женюсь. Сватать пойдем через неделю». Те всполошились: « На ком? Не слишком ли торопишься?». Новоявленный жених возражений не принимал, сообщил, что девушку зовут Наташей, они любят друг друга, хоть и познакомились неделю назад. Созвали семейный совет. Сестры не возражали. Тетушка, мамина сестра, исчерпав свое красноречие, надрывно заголосила: « Леша, не пущу, ты послушай, что люди говорят…
Да разве тебе такая жена нужна? Ее все село знает, один ты как слепой…» Потом повисла тишина. Леха, как ошпаренный, выбежал из дома.
Сватанье было печальным. Нескоро добрались до неухоженного домика на краю поселка. Родители виновницы торжества были трезвыми, но опухшие лица, суетливо-судорожные движения выдавали недавнее расставание с зеленым змием. На плохо выскобленном столе без скатерти стояло скудное угощение: салат, вареная картошка, соленые огурцы да компот. Договорились о свадьбе. Все хлопоты достались Лехиным родным. « Мы, сваточки, рады помочь, да нечем, сами видите», - приговаривала мать Натальи. А когда сваты уходили, у калитки тетя невесты посетовала: «Господи, куда ж вы такого парня привели? Сломает племяшка ему жизнь», - и горестно вздохнула. Да отступать-то было некуда.
Свадьбу отпраздновали весело, людно. Лехина родня – полсотни, невесты – восемь человек. Столы ломились от угощений, тост следовал за тостом. К утру все стихло и замерло часа на три, чтобы еще один день звенеть на разные голоса.
Поселились молодожены в просторной летней кухне, где были и кладовая, и банька, и подвал с припасами года на два. Хорошо им было отдельно от семьи: сами себе хозяева.
Правда, идиллия длилась недолго. Наталья готова была хоть каждый день ходить в гости. Требовала к себе неослабевающего внимания: подарков, ласки, завтрак в постель. Заработанных супругами денег не хватало и на полмесяца, благо, родители помогали и продуктами, и финансами. Вскоре она стала настраивать мужа против родных: «Ты смотри, дочек как привечают, а к нам не так относятся…И чего это детвора их орет, отдохнуть невозможно…А денег-то им, небось, отваливают, не то, что нам». Правду говорят в народе: « Ночная кукушка всех перекукует». Перестал Леша общаться с сестрами, при их приезде не выходили молодожены даже поздороваться.
Неужели забыл он, как любили его в семье и лелеяли, гордились
его успехами, огорчались при любой неприятности, помогали во всем? Только догадываться можно было, что с ним происходит. Не было больше веселого и доброго парня, даже взгляд стал колючим и подозрительным.
Глава II
Все изменила новогодняя ночь. Тридцать первого декабря попал Леха в больницу с острым приступом аппендецита. Операцию сделали днем. Жена посидела в палате до вечера, поцеловала в щечку и ушла со словами: « Надо идти праздновать, а ты поправляйся». Остался Алексей совсем один; и выздоравливающие пациенты, и медицинский персонал отмечали праздник. Вставать парень не мог, а ухаживать за ним было некому. Долго звал кого-нибудь на помощь, но безуспешно. Собрав остаток сил, запустил в окно кружкой. Звон разбитого стекла буквально спас Леху. « Что же происходит? Разве любящий человек может предавать?» - эта мысль просто сверлила мозг, давила на сердце, не отпуская ни на минуту.
Утром следующего дня сестра с мужем привезли куриный бульон, вкусное картофельное пюре. Узнав о поступке невестки, удивились и возмутились: «Что ж важнее для нее: веселье или забота о муже?». Вывод был неутешительным. Как в детстве, сестренка погладила Лешины вихры, и тот неожиданно для себя заплакал, уткнувшись в пропахшую лекарствами и потом подушку.
С той поры в отношениях молодоженов будто трещина пролегла. А через три месяца отвез Леха жену с ее нехитрыми пожитками к родителям. Их пьяный лепет и угрозы лишь вызвали чувство брезгливости. В тот же вечер Наталья ,не обременяя себя печалью, пошла на танцы, и домой ее провожал новый кавалер. Словно бабочка – однодневка, она, не загадывая наперед, беспечно брала от жизни только нектар.
Дорога Лешиной жизни стала извилистой, бугристой. Оттого и характер изменился.
Он стал похож на натянутую струну, которая от неловкого прикосновения могла лопнуть. Стыдился былой отчужденности от родных, пересудов односельчан, корил себя за то, что не внял советам близких. Но постепенно работа, помощь по хозяйству родителей, понимание друзей возвращали веру и надежду.
Через год одноклассник познакомил со своей сестрой – черноокой Ксенией. Статная, жизнерадостная, хозяйственная, она была полной противоположностью его бывшей подруги. Правда, немного беспокоило, что была разведенкой, одна растила сына. Со временем малыш стал близким и уже почти родным. Встречались с Ксенией у ее брата по выходным и праздникам, так как жила она в другом селе. Чувствовал парень: счастье совсем рядом, только руку протяни. Через полгода сделал Леха ей предложение. Ни секунды не раздумывая, та согласилась. После этой встречи Ксения исчезла насовсем, передав братом, чтоб не искал ее больше. И вновь – испытание. Ведь не ссорились, тянулись друг дружке навстречу, как же может быть такое? А все было слишком банально. Молодая женщина нашла состоятельного старикана, и расчет победил вспыхнувшую было любовь.
Как жить дальше? Кому можно верить? Парню весь мир казался черным и горьким. И снова спасали родные, заботой и лаской отогревая заледеневшую душу, кровоточащее сердце. « Иди, сынок, друзей проведай, сходи в Дом культуры; не сиди дома, молодой ведь, нельзя жить бирюком», - не раз говорила мама. А ему постылыми стали людные места, веселые компании. « Уеду я в город, хватит грязь месить», - сказал родителям после очередного разговора.
И снова – дорога. Куда приведет она? Что там – впереди?
Первое время обитал у сестры, в комнате общежития, был в ней пятым жильцом. На работу устроился быстро и вскоре получил жилплощадь в том же здании. Частенько ужинал и завтракал у родных. Городок был небольшим, весь в зелени и цветах. Здесь и дышалось легко, и душа оттаивала. Со временем вернулись к Леше и оптимизм, и юмор, и надежды.
В один из вечеров его окликнула соседка по общежитию: « Вы не можете мне помочь? Не горит в комнате свет, а мастера не дозовешься: то я – на работе, то у него – выходные». Конечно, парень откликнулся на просьбу. Потом молодая хозяйка с маленькой дочкой напоили его чаем с ватрушками, пригласили заходить в гости. « А муж не будет возражать?», -уточнил Леха. « Муж объелся груш», - бойко ответила Валентина, так ее звали, -« а помощь мужская нужна как воздух». Маленькая Настенька боязливо дотронулась до его руки, будто подтверждая мамину просьбу. И от этого прикосновения теплая волна захлестнула Алексея, заставив почему-то покраснеть.
Наступающий Новый год они встречали уже вместе. Весной Валентина с дочерью переехали к Леше. Вновь у него была семья. И это было не просто здорово. Душа его будто родилась заново. Жизнь радовала, приобретая все больший смысл. А когда стали ждать рождения малыша, тревоги и сомнения, казалось, оставили навсегда. Родившуюся доченьку назвали Галей, в честь бабушки. Девочка была крохотной, личико – как у ангелочка со старинной открытки. Своими темными и широко открытыми глазками она словно вбирала в себя весь окружающий мир. У Лехи сердце замирало. Когда брал ее на руки. « Господи, спасибо тебе за счастье!» - думалось в такие минуты. Настенька часто подходила к кроватке сестрички и осторожно гладила мягкие пушистые волосики, целовала ножки, постоянно выбиравшиеся из пеленок. Валентина спокойно и чуть отрешенно наблюдала за ласками мужа и дочери, сама не очень баловала Галочку. Она была убеждена, что воспитывать в строгости нужно с грудного возраста.
Глава III
Беда пришла нежданно-негаданно. Алексей на день вырвался проведать своих родителей, а когда вернулся, не застал дома никого. Соседи сообщили, что Скорая увезла Галеньку с Валентиной в больницу; у девочки очень высокая температура. На третий день дочурка умерла. Кричали от невыносимой потери бабушка с дедушкой, навзрыд плакали Леша с Настенькой. И лишь мать , будто окаменев, не уронила ни единой слезинки.
В опустевшей комнате было тихо и страшно. Все напоминало о младшенькой: кроватка, пеленки, вещи, игрушки. Через какое-то время знакомые рассказали о причине несчастья. Оказывается, Валентина в лютый мороз оставила дитя в коляске у входа в универмаг, наказав присматривать за нею Насте, а сама долго бродила по трем этажам, присматривая какие-то вещи. Ребенок получил сильнейшее переохлаждение, врачи не смогли спасти крошку. Будто тяжелый каток проехал по Лехиному сердцу. Оно сжималось и трепетало, начисто отвергая привычный биоритм. А мысли путались, разрывали мозг на части, не принимая случившегося. Через сорок дней, когда, по поверью, душа доченьки покинула свой дом, Алексей молча собрал вещи и ушел к сестре, оставив записку: « Вернусь через три дня. Не хочу тебя больше видеть. На развод подам сразу».
Что ж ты, жизнь, так неласкова к Лехе? Разве не заслуживает он, как и любой человек, простого человеческого счастья? Сколько же может выдержать его сердце? И что его ждет впереди?
Снова семья сестры стала его спасательным кругом. Но душа будто пеплом окуталась. Все виделись молящие глазки Галеньки, сны были кошмарами, боль давила и днем, и ночью. Сестра уговаривала: «Леша, доченька твоя – в раю. Ей там хорошо, а ты своими страданиями не даешь ей покоя. Отпусти ее душеньку. Не вернешь ведь». Племянница гладила его руки, прижималась, словно котенок, что-то свое ласково приговаривала. Не раз не выдерживал детской ласки парень, уходил, чтобы не видели его слез. Чаще стал приезжать к родителям, по-иному воспринимал их заботу. Подолгу возился с отцовским мотоциклом, перебирая, смазывая запчасти.
Пролетели, длинные и серые, два года. Судьба дала Лехе новый шанс, новую дорогу. На автопредприятии приметил он диспетчера Елену. Это был классический тип донской казачки. Невольно сравнивал ее с Аксиньей из «Тихого Дона»: та же стать, глазищи черные, неторопливая речь и что-то таинственно-манящее во взоре. Заметив ее расположение, стал привозить из поездок нехитрые полевые цветы. От Лешиного внимания Лена становилась еще краше. Никто из водителей не удивился, когда они объявили о предстоящей свадьбе. « Ты – мой спасательный круг, счастье мое», - не раз говорил парень своей избраннице,- « только обещай, что не оставишь меня». Девушка от смущения становилась пунцовой; не умея подобрать нужные слова, лишь гладила его непокорные вихры. Лехиной родне казачка понравилась. Чувствовалось в ней что-то основательное, а внешность была и яркой, и строгой одновременно.
После ЗАГСа молодые вместе с мамой невесты приехали в деревню. Отпраздновали создание новой семьи в узком семейном кругу. Не обошлось и без «ложки дегтя». Теща после второй рюмочки выдала свою тайную заботу: « Да-к зять-то всем хорош: и ростом, и характером. Одна беда - шофер. Кабы был майором, куда как лучше». За столом повисла напряженная пауза. Выручила всех Лехина тетушка, произнеся тост и добавив не без ехидства: « Королевскую семью привечаем. Гляди, племяш, не потеряй свою корону». Ох, как заболела, застонала душа мамы жениха! Неужто снова сыну ждать подвоха? А Лена с Лешей, казалось, никого и ничего не замечали. Для них это был день счастья.
Через год родился в молодой семье сын. Теща от крика внука пряталась в дальнюю комнату да все ворчала: « Куды от вас деться? В своем дому покоя нету». Алексей удивлялся, как можно к своей кровиночке так относиться. Назвали сыночка Романом. По ночам частенько не досыпали, носили теплый комочек на руках, пока тот не успокаивался. От пеленок исходил сладкий запах детского пота и материнского молока.
Чтобы не досаждать теще, Леха нашел недалеко от своей работы квартиру. Переехали за полдня, вещей нажили еще немного. В их распоряжении были две комнаты и половина ухоженного двора. Хозяин дома жил в другой половине. Детей у него не было, своих жильцов принял как родных: и вещи помог перенести, и накормил сытно. Малыш, будто почувствовав себя дома, угукал, улыбался, стал намного спокойнее. « Радость ты моя, золотой мой», - не говорил, а будто пел папочка. Лена после родов стала еще краше, а с сыном на руках так и просилась на полотно художника.
Глава IV
Месяцев шесть жизнь шла легко, размеренно, и лишь радовала. Маленькие огорчения таяли как утренний туман. Потом стал старик- хозяин замечать, что в отсутствие Леши зачастила в гости теща. С первого взгляда она произвела гнетущее впечатление. Что-то недобро-зловещее чувствовалось во взгляде, крадущейся походке. « Опять эта ведьма была», - докладывал он в очередной раз постояльцу, а тот смеялся: « Тайно приходит – зятя боится».
На восьмое марта решили. Что в деревню с подарками молодой папа поедет один: нечего по электричкам малыша таскать, еще вирус какой подхватит. В четыре часа утра , поцеловав спящих жену и сынишку, Леха укатил к родителям. Вот и до боли знакомая остановка. Привычной тропкой шагал он, радуясь скорой встрече. Грудь переполняла светлая радость: у него – хорошая семья, замечательный, просто необыкновенный, сын, а это – самое главное в жизни. На полпути, словно из-под земли, встал перед парнем старик с роскосыми глазами и седой бородой. «Зря в дорогу пустился, сын мой, зря…», - сказал и заковылял в сторону железной дороги. Леха, вздрогнув, остановился, но ненадолго. «Старый ворчун, опять бродит, дома ему не сидится», - подумал он и , махнув рукой, чуть быстрее зашагал по своей улице.
« Сыночка приехал», - радостно охала мама, отец, улыбаясь, обнимал любимчика. Обед был празднично-обильным. Все никак не могли наговориться. Бабушке и дедушке были интересны любые мелочи о Ромочке, Лене. Через пару часов стали собирать гостя в обратный путь. Гостинцев столько приготовили, что Лешины могучие плеченьки сгибались под их тяжестью. До станции его проводил отец, долго стоял, глядя вслед уходящему электропоезду.
Открыв щеколду на калитке, парень сразу заметил пустые глазницы окон. « Неужели уже спят? Рановато что-то. Не заболел ли Ромушка?» - лихорадочно думал, подходя к двери. Легонько постучал . Тишина. Позвал жену. Вновь безмолвие. И тут только увидел: дверь заперта снаружи, ключ лежал в условленном месте. « Наверное, задержались допоздна у тещи, решили переночевать», - сказал вслух и стал торопливо открывать замок: надо сумки занести и посмотреть записку на столе. Зажег свет, осмотрелся. Записки не было. И вообще, что-то было не так. Но что? И вдруг понял: не было ни детских ни Лениных вещей. Не веря своим глазам, открывал и закрывал ящики комода, трогал опустевшую детскую кроватку. Нет! Этого просто не может быть! Долго сидел, глядя в никуда. Потом, спохватившись, быстро запер дверь и зашагал в другой конец города. Автобусы уже не ходили. Шел быстро, почти бежал, не чувствуя усталости. Робко вспыхивала надежда: все не так; вот придет он сейчас, а его ждут, волнуются; он возьмет на руки сынишку, и все тревоги окажутся бессмыслицей. Да, напридумывал он себе, черт знает чего. Все будет хорошо.
Подойдя к тещиному дому, перемахнул через забор. Стал стучать в покосившееся окошко с выцветшими ставнями. Долго никто не отзывался. Наконец, послышался скрипучий голос тещи: «Хто ишо здеся? Наши усе дома.». « Мама, это я, Алексей, мои у вас?», - выдохнул будто. « А иди-ка ты, милок, отседова, я тебе не отворю. Голь перекатная нам не ко двору». Слова будто плетью хлестали. « Позовите Лену, она жена моя, мать моего сына. Решать ей, а не вам!» - требовал Леха, задыхаясь от боли и обиды.
« А вот не выйдет, нахлебалась счастья-то с шоферюгой. И не ходи боле сюды», - прозвучало в ответ.
Долго стоял у двери, будто в полусне, потом нехотя оторвался от крашеной ручки, негнущимися ногами дошел до забора. И тут словно прорвало изнутри: хлынули слезы – горячие, солено-горькие. « Что делать? Как жить, да и зачем? Сыночек мой, как мне без тебя? За что, господи, такие муки?», - мысли наскакивали одна на другую, сжимая в тиски сердце, голову, все тело…
На работу вышел весь серый, без кровинки в лице. « Леша, ты заболел?», - спросила медсестра, дававшая допуск к работе. Тот отрицательно покачал головой . Разрешения на выезд не получил: высокое давление, сердцебиение чересчур частое, упадок сил – все выдавало бессонную ночь и душевную травму.
Глава V
Так началась новая страница Лехиной жизни. По многим дорогам колесил он, но где же потерялась его – спокойная и счастливая?. Жил чисто механически. Временами отчаяние просто захлестывало, и он мчался с запредельной скоростью, подсознательно ожидая гибели. Но, видно, не судьба. Попал однажды в аварию, да отделался царапинами.
Елена подала на развод, уволилась из автопредприятия. Друзья говорили, что ищет ей мать мужа богатого да чина важного, возраст в счет не брала. Однажды они нечаянно столкнулись у проходной. К своему удивлению, Алексей спокойно прошел мимо, а бывшая жена долго стояла, глядя вслед. Напарник Лехи съязвил: « Что, локоточки кусаешь? Свою голову надо иметь, а не маминой пользоваться».
Жил снова в общежитии. Наедине с собой оставался редко: то сестра с зятем, то их дети, то соседи – всегда кто-нибудь скрашивал пустоту. На работе Леша выполнял по полторы- две нормы, лишь бы меньше времени оставалось на думы горькие. Сыночка постоянно видел во сне, вскакивал, хватая воздух ртом, с трудом вновь засыпал.
Каждую неделю уезжал на выходные к родителям, спасаясь от одиночества. Не раз приходила мысль: « Зачем жить без сына?». Мама, чутко угадывая его настроение, находила нужные слова, гладила голову с поседевшими висками. На грани душевного срыва был парень года три. Родные больше всего боялись его равнодушия к собственной жизни. Потом боль притупилась, ушла в потайной уголок сердца, чтобы остаться там навсегда. Но теперь он мог уже улыбаться, балагурить, перестал метаться. Время, действительно, было лучшим лекарем. « Лешенька, сыночек, будет и на нашей улице праздник», - говаривала мама. А он слушал да не слышал. Какие праздники? Зачем они ему? Хватит того, что было…
В одной из поездок вдруг будто пелена с глаз упала. Увидел ясно красоту вокруг: бесконечное голубое небо, будто вымытую зелень трав, живописные рыбацкие дома на сваях, извилистую дорогу, летящих к реке чаек. Вот же она- настоящая жизнь. Нельзя быть вне ее. Теперь Леха осознал: жизнь продолжается. Остановил свой грузовик, нарвал полевых цветов для сестры. Пусть порадуется, ведь муж ее вниманием не баловал. На прошлой неделе устроил дома с перепития настоящий погром: разбил дверь на кухню, сломал стул, тарелки летали по всей квартире. Жаль было сестру, племянников. Хотел спустить зятя с балкона четвертого этажа за его художества, да только припугнул, свесив головою вниз. Сейчас подумалось: « Нелегко всем живется. Надо и свою чашу испить до дна. Судьбу не изменишь».
Как-то в воскресенье пошел на рынок поискать запчасть для железного коня. У самого входа его схватила за рукав пожилая цыганка: « Милай, много черных дней у тебя было, люди тебе зла желали…» Леха рванулся прочь, но старуха не отставала, семенила рядом и все приговаривала: «Не надо мне от тебя денег, послушай, что скажу. Порчу на тебя навели, снять ее надо. Хорошая душа, соколик, страдает понапрасну…». Рывок – и парень, словно на спринтерской дистанции, набрал нешуточную скорость. Цыганка пропала в толпе, но слова ее никак не удавалось забыть. Уговорил сестру, вместе сходили в храм, поставили свечки и за умерших, и за здравие живых. С того дня почему-то стало легче, отпустили сердце тиски.
Родственник и земляк Санька уговорил стать внештатным сотрудником милиции. В полюбившемся городке немало было нарушителей общественного порядка, частыми преступления несовершеннолетних. Физически крепкий, без вредных привычек, Леха был настоящей находкой для правоохранительных органов. « И куда родители смотрят, болтаются пацаны до утра, тут их криминал и подбирает», - делился он с сестрой. Та кивала в ответ, хотя собственный сын – подросток тоже куда-то пропадал по вечерам, иногда не ночевал дома. Отцу было все равно, он спал, выдыхая пары спиртного. Брату говорить боялась, тот мог крепко дать племяннику по шее, а вдруг кровиночка совсем уйдет из дома.
Глава VI
В один из летних вечеров, возвращаясь с работы, Алексей увидел, как переезжавшие в общежитие молодая женщина с длинноногой девочкой лет восьми носили вещи с грузовика на третий этаж ( об этом охотно сообщила девчушка). Им помогал пожилой мужчина болезненного вида. Водитель машины равнодушно взирал на происходящее из открытой кабины. « Эй, кореш, мы не мужики, что ли? Давай поможем слабому полу!»-
не то предложил, не то скомандовал Леха. И тот почему-то сразу засуетился, работа пошла веселее. Так встретился парень с настоящей своей семьей. Виктория и Катюша вскоре стали самыми родными людьми. Свадьбы не было. Это, понял Леша, не главное.
Объединили две комнаты общежития, прикупили мебели и зажили, как люди. Нравились
в жене улыбчивость, постоянная забота о домашнем тепле и уюте, внимание и уважительное отношение к его родным. « Леша, ты должен верить, что счастье уже к нам пришло. Нам просто надо его беречь», - сказала как-то Вика. Он был полностью согласен
с нею, чувствуя в себе такую силу и уверенность, что горы готов был своротить. Катю предложила забрать вместо дочери бездетная и хорошо обеспеченная сестра супруги.
Леха воспринял это как оскорбление. В резкой форме отказал: « Разве ребенок – игрушка? Разве у нее нет родителей? Какому нормальному человеку такое может в голову прийти?».
Стали копить деньги на строительство дома. По вечерам рисовали проекты всей семьей и верили: сбудется их мечта. Помимо основной работы занялись мелким бизнесом: шили постельное белье и продавали на рынке. Приобрели старенькую грузовую машину с крытым верхом – получилась автолавка. Труд даром не пропал. Бизнес потихоньку расширялся. Теперь они часть товара оптом закупали на фабрике. Торговля была успешной, так как и качество продукции было хорошим, и цены ниже рыночных. Покупатели буквально расхватывали товар.
Родилась дочурка, дар божий, на радость и родителям, и родственникам. Назвали Дарьей, Дашенькой. Очень похожа она была на отца. « Наша порода, счастливой будет», -
сделал вывод Лехин отец. А кроха смотрела на всех серо-голубыми глазенками, и исходил от них ласковый внутренний свет, от которого каждому становилось тепло и уютно.
Росли дочурки. Потихоньку строился на окраине города чудо-терем расписной из кирпича разного цвета, с узорами каменными. Когда первый этаж был наполовину готов, переехали, стали обживать его.
Все теперь было у Лехи замечательно, но временами со дна души поднималась боль и тревога за украденного сынишку. Сердце тянулось к нему, а разум кричал: « Не нужен ты ему, шоферюга!». С Викой об этом никогда не говорил, хотя она знала эту историю: городок-то небольшой, и тайное всегда становилось явным. И она молчала, боясь бередить душу супруга. Не раз думал Алексей, какой у Романа отец, небось, богатый, не чета ему, а алименты, наверное, только смех вызывают… Только правда оказалась совсем иной. Вышла замуж Елена за вдовца с двумя детьми, работягу, любившего « за воротник закладывать». В пьяном виде не раз жену учил уму-разуму и словами крепкими, и кулаками нехилыми. Терпела та около года: стыдно было сразу уйти, что люди скажут.
Насмотрелся Роман на отчима досыта, неокрепшими ручонками заслонял мать, да его, как паршивого котенка, тот отбрасывал в сторону. Леха узнал об этом не сразу, но как ему хотелось закричать бывшей жене: « Сыну-то за что жизнь такую устроила?». А еще ему было бы интересно узнать, не раскаивается ли теща, что семью разрушила, обрекла дочь и внука на страдания. Однажды, уже уйдя от пьяницы, Елена подкараулила Лешу у проходной и, торопливо сунув ему в руку записку, спряталась за углом здания. « Читать или сразу выбросить?»,- раздумывал он, но все-таки прочел: « Лешенька, одного тебя я любила всю свою жизнь. И сынок у нас растет. Он так похож на твоего деда Конона, вырастет настоящим богатырем. И руки у него золотые, как у тебя. Вернись к нам. Мамы с нами нет, сестра забрала. Люблю. Жду. Твоя навсегда. Лена». Ох, и полыхнуло внутри у Лехи! Все смешалось: боль, отчаяние, ненависть, жалость. С усилием закрыл на миг глаза, затем решительно разорвал тетрадный листик на мелкие клочки и взмахом руки пустил их по ветру. Не оглядываясь, торопливо зашагал прочь. Бывшая жена до крови закусила губу, чтобы не закричать, и только крупные слезинки катились по щекам…После этого долгие годы их дороги не пересекались.
« Сердобольные» свидетели встречи не замедлили в красках описать ее Виктории.
Она, всегда державшаяся в строгих рамках, устроила бурное разбирательство, зло кричала: « Они узнали о доме, хотят получить часть на сына. Хорошо на чужом горбу в рай ехать». Только через неделю мир был восстановлен, во многом благодаря Дашеньке.
Всеобщая любимица, она росла послушной и трудолюбивой. И дома, и в гостях, что бы ни делали взрослые, помощница в работе не отставала. А в старших классах они с Катей вели домашнее хозяйство: растили кур, гусей, уток; наводили порядок в доме, во дворе, саду. Готовила еду мама, но девочки ей активно помогали.
Глава VII
Годы, годы… Как быстро вы свершаете свой путь. Кажется, только вчера Леха окончил школу, а вот уже и обе дочери заневестились. Густая шевелюра еще сохраняла свою форму, но цвет ее стал пепельным. Стройная некогда фигура стала полноватой, с отвисшим животиком. Да все это – ерунда! Вырос чудный двухэтажный дом, машину купили импортную. А самое главное – хорошая семья. Ушли в мир иной любимые родители, и иногда тоска по ним давила невыносимо. Чаще всего из состояния боли, тоски выводила Дашенька. Она умела увидеть неладное у любого члена семьи и тут же помочь ласковыми словами, мягким прикосновением рук.
Семейная буря грянула неожиданно. Даша, сдавшая сессию в институте, приехала домой счастливая и загадочная. « Мама, папа, завтра к нам в гости придет мой брат. Я пригласила», -обрадованно сообщила она. Вика, охнув, опустилась на тахту. «Это что за брат объявился?» - спросила она, втайне надеясь, что речь идет об одном из двоюродных.
« Это – Рома. Мы с ним, оказывается, учимся в одном учебном заведении. А три дня назад он разыскал меня. Я так рада, что у нас есть старший братик!.. Ну почему вы нас не знакомили раньше?» - спешила поделиться своими чувствами младшенькая. Вика стала рыдать. Леха, побледнев, сидел молча, не зная, что делать. Наконец, жестким тоном мама расставила все по своим местам: « Я запрещаю тебе водить в дом кого попало. Или я, или – он!». Даша побледнела и заплакала: « Мама, он – хороший. И он – мой родной брат. Он не виноват в том, что сделала его мать…» Виктория схватилась за сердце, девчонки бросились поить ее лекарствами, успокаивать. Алексей молчал, не в силах сдвинуться с места. Через какое-то время Вика пришла в себя и обратилась к мужу: « Решай сейчас. Если ты примешь его, я подаю на развод». Решили, что Даша извинится перед Романом, приведет веский довод о болезни мамы…
Через месяц Дашенька, приехав на выходные, попросила отца отвезти ее к другу на день рождения. Подарок они днем купили с мамой: не слишком дорогой, но очень даже приличный – модную спортивную сумку. Вечером Алексей повез дочь на праздник. Когда повернули на знакомую улицу, сердце его превратилось в птицу, попавшую в силок.
Они подъехали к дому Романа. Именинник, высокий, сероглазый и с ямочкой на подбородке, как у отца, прижался к обоим и на минутку застыл. Может быть, он ждал этой встречи всю свою сознательную жизнь, и вдруг – свершилось…Выбежали друзья, увлекли Дарью в праздничную кутерьму. Леха стоял среди комнаты с потерянным выражением лица. В нескольких шагах от него застыла с подносом в руках Елена. Их выручил Роман: «Папа, проходи. Твой приезд – самый лучший подарок. Спасибо!». Отец промямлил: «Поздравляю», - и, пошарив в карманах, протянул две тысячи. « Не надо, папа, у меня деньги есть, я не только учусь, но и подрабатываю», - стушевался парень, но теперь проявил настойчивость Алексей, и бумажки с госзнаками были вложены в карман сына…
Дома состоялся « разбор полетов» на следующий день. Виктория заявила, что подобные выходки мужа терпеть не намерена; выход – один: продать дом, поделить деньги по количеству членов семьи, развестись. Доводы Лехи и дочери просто игнорировались. Через неделю противостояния у «виновника» семейной драмы сдали нервы: привез с работы две канистры бензина и заявил, что сожжет все, чтобы делить было нечего. Вика называла его мерзавцем и эгоистом, дочери плакали. А Алексей решил, что вместе с имуществом сожжет и себя, потому что сил дальше жить уже нет.Но прежде нужно было сделать очень важное дело: навестить могилы родителей, попрощаться с ними. Всю дорогу к родному селу он лихорадочно вспоминал их жизнь с Викой, как они всей семьей таскали стройматериалы, сколько земли перелопатил. Как стелил полы, цементировал и оклеивал стены. Вздрогнул от всплывшего эпизода командировки, когда вместе с трактором провалился под лед, чудом выжил…
У памятников вырвал засохшие цветы, вытер пыль со столика и скамьи. Присел, невольно вырвались слова покаяния: «Мамочка, папочка, простите меня за все: и за упрямство, и страдания от моих неурядиц, и за то, что редко навещал. Может, скоро свидимся там, у вас. В этой жизни у меня уже нет места». Подошел к памятникам, обнял их и заплакал. Осенний ветер гнал по небу тяжелые тучи, перекатывал по соседнему полю обрывки лент с венков, траву. На лицо Лехе упали первые капли дождя. А он все не мог оторваться от холодного гранита. Ему чудилось, как тоскуют с ним родители. Вымокший до нитки, сел в машину. Предстояла дорога в неизвестность. Он не знал еще точно, станет ли она последней в его жизни или произойдет чудо, и все изменится.
У своего двора еще издали увидел стоявших сестру и дочерей. Едва он успел выйти из автомобиля, ласковыми руками они обвили его, крепко прижались и затихли. Так стояли они долго, молча. Леха чувствовал, как медленно оттаивает сковавший сердце лед. Молчание нарушила сестра: « Леша, ты подумал, что будет с твоими детьми, с нами, кто любит тебя, если уйдешь навсегда? Да разве мало мы вместе пережили? Как же можно все это забыть? Все проходит, и эта боль уйдет. Нельзя решать сгоряча. Вспомни, как я жила и живу… Нет у тебя права уйти от нас». Побледнев, она стала оседать на землю. Леша подхватил ее уже в полусознании, и понес в дом, где сидела с посеревшим лицом жена. Вика бросилась за нашатырем, лекарствами, вызвала скорую помощь. Вой сирены заставил Алексея не только вздрогнуть, но и четко осознать все происходившее. Своею болью родной человек вернул его в реальность, освобожденную от дикой обиды и запредельного отчаяния.
Сестру отвезли домой, долго сидели, боясь повторения приступа. Глубокой ночью семья Лехи в полном составе вернулась к себе. Разошлись по своим комнатам. Жена тихонько подошла и обняла, прошептав: « Прости. Если можешь»… Мир был восстановлен.
И помчались дальше Лехины дороги. Куда они его приведут? Неважно. Главное, что они, эти дороги, есть и еще долго будут…