Зима воткнулась, приторочив
Шипами льда пространство ночи.
Ночной развёрнутый ковёр
Скрипит, скрепляя ночи зор…
А по ковру несётся Тройка:
Кому – зима, кому – «попойка»-?
Да, нет же! Это – Женя Стяж,
С Алёной, - разбитной кураж!
Полозья – параллели стёжек –
Сплели не раз, и множат, множат…
Стреляет кнут – восьмёркой нахлыст,
Снежинки расступились наспех:
По ходу – темь, ковёр белеет,
Румянец радостно алеет…
(Ах! Да, друзья, забыл ремарку-
Для «куража» граффитим марку:
Он возникает беспричинно
А финализма в нём не видно.)
«Ой! Жена! Женя! Милый мой,
(у шубы вишенный подвой)
А не пора ли – остановку…
Гони-ка к ресторану Тройку…»
И левая вожжа звенит,
Крутой вираж, гонец рулит –
Где городская кутерьма,
Там ночью света – тьма и тьма.
Вот ресторан «Континенталь».
Швейцар парчовый смотрит в даль.
На встречу Тройке – реверанс…
Открыта дверь, и слышен данс.
С порога шубы разлетелись.
«Садитесь, миссис…» - «Женя…прелесть…»
(Речь о меню не буду весть –
У Гиляровского всё есть.)
…Когда десертный шоколад
Стал остывать, и Женя б рад
Сигаре кончик отчекрыжить,
Аленка молвила чуть слышно:
«Прекрасный ужин…(многоточье)»
(О! Этот знак, он – тонок очень:
Ведь знаков мало в языке,
А многоточье, как подстрочье,
Намёк, аспект, и тайный смысл
На вашу запрокинет мысль.)
«Ещё желаешь что-то, друже,
Дополнить в этот славный ужин?» -
С сигарой цельной он привстал…
«Ты знаешь, я совсем немножко…
Хочу печёненькой картошки…»
Нет, не пугайтесь! Здесь всё – чисто!
Он – не Мак-Гарри. Вышел быстро,
И не прошло семи минут,
Буржуйку парни волокут;
Дрова – мускатного ореха –
Пылают под разливы смеха,
И гордо повар-шеф в чадре
Десяток бульб несёт в ведре.
…Пока картошка запеклась,
Цыганочка вокруг лилась.
И не в пример невесте Гарри –
Картошку тут же всю срубали.
(Кто усомнится в доле истины,
В – «Континенталь»! Всё правда, искренне…)