Самое главное, пронести оружие. Положить в карман – будет торчун. Даже тупой коп догадается тебя ошманать. Децл воткнул маузер за ремень джинсов в области спины, прикрыл рукоятку майкой. Так делают все гангстеры. Длинный ствол холодил кожу, упирался в копчик. Предохранитель елозил по хребту. Совсем неудобно. Как они ходят?
Прокравшись на кухню, Децл стащил несколько сэндвичей с цыпленком и тунцом, сложил их в бумажный пакет, затолкал в легкую заплечную сумку. Туда же запихнул пластиковую бутылку оранжада, достав ее из гудящего холодильника. Теперь надо незаметно слинять из дома. Можно было уйти через окно ванной, но там бегала соседская собака породы колли – глупая брехливая сучка. Пришлось тащиться через веранду.
– А вот и мой маленький братик, – сказала Селена, поспешно вытирая слезы тонкими красивыми пальцами.
«Вот гадство, влип». Он поздоровался с сестрой и матерью, которая тут же сидела. Селена чмокнула его в щеку влажными губами, обняв за спину. Децл похолодел от страха, когда ее горячая ладонь едва не задела рукоятку маузера. – Ты совсем стал большой.
– Что за телячьи нежности. – Он вытер щеку о плечо.
– Сейчас будем завтракать, – сказала миссис Гарднер и пошла в дом.
– Майкл, ты чего в такую рань поднялся? У тебя ж каникулы. Спал бы себе да спал.
– А ты чиво в такую рань приперлась в гости? – огрызнулся Децл.
– Мы люди семейные, солнце встало, и мы встаем.
– У меня зачет по этике, а потом мы поедем с классом на экскурсию, на предприятие фирмы «Интел». Так что скажи маме, что я завтракать не буду, взял сухим пайком.
– Постой, Майкл, меня волнуют твои успехи в учебе!
– А меня волнует твой очередной синяк под глазом.
– Это мои проблемы. – Селена подобрала волосы цвета молодого меда.
«Ведь красавица, почему ж они всегда выходят замуж за уродов?» – Он увидел, как под темными бровями в зеленовато-янтарных глазах сестры собираются слезы.
– Я когда-нибудь твоему Готорну всю морду разобью, если он и впредь будет тебя обижать.
– Ты еще мал для этого. Подрасти немного.
– Когда я подросту, я его вообще грохну.
– Майкл, почему ты никогда не зовешь его по имени?
– Потому что он Готорн. – Децл перекинул ногу через седло «Ядзуки» и двинул пяткой по стартеру. Мотоцикл взревел мотором и рванул с места так, что гравий полетел из-под колес.
Их было шестеро и четыре мотоцикла. У близнецов-братьев Мартинес мотоцикл был один на двоих. Унгуча тоже не имел мотора, он сидел за спиной у Децла величественно и неподвижно, как индейский бог. Они выехали из Кингсли, округа Санта-Клара, штат Калифорния, направляясь на юг, в сторону Сан-Хосе, по федеральной автостраде №101. По обе стороны фривея проносились здания компьютерных фирм – светлые, кажущиеся приветливыми корпуса с дымчатыми стеклами зеленоватых и коричневых оттенков. Одинокие пальмы, стоящие там и сям, всеми силами пытали скрасить урбанистический пейзаж, весело махали проезжающим стрельчатыми листьями.
Где-то на полпути к Сан-Хосе, когда один пригород почти кончился, а другой еще не начинался, справа появилось пустынное пространство, заросшее чахлыми лимонными деревцами и кактусами. Мотоциклисты сбавили скорость. Нашли замаскированный лаз в проволочном ограждении дороги, свернули на проселок. Под колеса мотоциклов со скрежетом стлался песок, кремний, – тот самый силициум, из которого растят кристаллы для компьютерных чипов.
Так буквально на песке выросли сказочные дворцы-заводы, приносящие несметные богатства своим хозяевам. Не внакладе остается и руководящая элита, а также кадровые рабочие и даже кое-какие крохи перепадают прочей иммигрантской швали, понаехавшей в силиконовую долину буквально со всего мира: чиканос, филиппинцы, вьетнамцы, индийцы, даже европейцы. Весь этот вавилон безжалостно эксплуатируется буквально за гроши. Крупные концерны «ИБМ», «Локхид», «Дженерал электрик», «Хьюлетт-Паккард» «Эппл», «Интел», фирмы «Сигнетикс», «Эдвансед микро дивайсез», «Нейшнл семикондактор» и еще пять десятков фирм помельче обходятся с рабочими с безжалостностью соковыжималки. И когда они заболевают, отравившись ядовитыми химикатами, которые используются в производстве, бедняг выбрасывают на улицу – умирать в жалкой своей лачуге.
Но не только малограмотные иностранные рабочие становятся жертвами кремневой лихорадки. В одном из цехов фирмы «Фэачайлд» произошла разгерметизация емкости с ядовитым веществом. 18 человек госпитализировали с ожогами и отравлениями. Среди пострадавших была и Селена. Но ей еще повезло. У нее случился выкидыш, а в остальном обошлось, только по ночам мучается приступами удушья. А вот её подругу – Клару – спасти не удалось. Администрация заявила на суде, что рабочие сами виноваты. Но безобразнее всех в этой истории вел себя Готорн, муж Селены. Он никак не мог простить своей «глупой корове», что у нее не хватило ума уберечь «его сына».
Децл был даже рад, что Селена лишилась ребенка, может быть, вообще не сможет иметь детей. Это лучше, чем перспектива сюсюканья над ублюдком – Готорном №2. Который вырос бы таким же бездельником и пьянчугой, как его папаша. А теперь, когда Селену уволили с завода, и она не сможет больше содержать этого подонка, он совсем озверел. Мужикам из бара, таким же неудачникам, он жаловался, что не может позволить себе лишнюю банку пива, потому что «некоторые сучки забывают свой долг перед мужьями». О, как же его ненавидел Децл! Готорн – ничтожество и мразь, который только и может измываться над слабыми пацанами и женщинами.
Литтл-каньон, собственно, был просто огромным оврагом, на дно которого вела узкая, извилистая тропка. Мотоциклисты ухнули вниз, прыгая через камни, делаю головокружительные повороты. Через сотню футов спуск стал достаточно пологим, но не менее опасным. Выезжать обратно – придется попотеть. Это касается тех, кто останется в живых. Мертвые же не потеют. Их растерзают дикие собаки-мутанты, которые здесь обосновались. Живя на земле, отравленной трихлорэтаном, дихлорэтиленом, ксиленом, изопропанолом, ацетоном и прочей гадостью, некогда добрые дворняги дали такое потомство, что при встречи с ними волосы вставали дыбом от ужаса!.. Нет, об этом лучше не думать. Вдруг пронесет. Ведь не всегда же они нападают...
Децл слез с мотоцикла, достал из багажника легкий костюм химической защиты, стал натягивать его поверх одежды. Ребята тоже облачались в такие же скафандры, натягивали на ноги резиновые сапоги-бахилы, примеряли противогазы, и тут же их снимали. Пока можно терпеть, лучше идти так. Мешковатые костюмы, сшитые на взрослых, сидели на пацанах как седла на коровах. Особенно неуклюже себя чувствовал невысокий Децл. Брючины пришлось подтянуть и подвязать выше колен веревками, иначе складки волочились бы по земле.
Лишь индеец по имени Унгуча, у него кличка была – Кровавое Яйцо, с презрением отказался от средств защиты трусливых бледнолицых. Он остался, как был – в легких штанах из тонко выделанной шкуры оленя – подарок дедушки и с тех пор нестиранные – и с обнаженным торсом. Стиль индейского ретро ему очень шел.
– Шнозель, как насчет погоды? – спросил Децл, кладя мотоцикл на землю и накрывая его рваной маскировочной сетью.
Рыхловатый парень лет 14-ти шмыгнул большим носом: – Обещали небольшую песчаную бурю.
– Это нам на руку, – сказал Чарли Лэтроп, пятнадцатилетний негр по кличке Туз. Он был лупоглазый и свирепый на вид и заботливо культивировал свою свирепость. Но в душе был добрый малый. – Патрульные вертолеты в такую погоду обычно не летают.
Между тем Унгуча, играя мускулами совершенного тела, которым худосочный Децл безумно завидовал, достал из разукрашенной сумки части восьмизарядного обреза, с металлическим щелчком соединил их. Все уважительно смотрели, как он обходился с оружием. Кровавое Яйцо был классным стрелком. Если нападут собаки-мутанты, Унгуча один будет стоить все остальных.
Децл тоже достал и проверил свое оружие – «Маузер-765», сунул его в черную кожаную кобуру с запасной обоймой, повесил на пояс.
У близнецов Энрике и Филиппе, так же как и мотоцикл, на двоих имелся один револьвер, изъеденный ржавчиной, со спиленной скобой кольт, который они, наверное, сперли в каком-нибудь заштатном музее.
Зато у черного Чарли была огромная никелированная пушка, из современных моделей, марку которой Децл определить затруднялся, а спрашивать у Чарли было западло. Чарли насмешник, каких поискать, лучше напустить на себя вид бывалого, всезнающего парня. Хотя и так никто не сомневался в компетенции Децла, он был «диггер» со стажем. Как, впрочем, и остальные были стреляными диггерами. Кроме филиппинцев. Близнецы еще были учениками – «пескарями». Это была их первая ходка, и потому они яростно спорили на своем тарабарском наречии – илокано, – у кого будет оружие.
– Кончай базар, салаги! – зарычал Чарли, оскалив свои кинг-конговские белые зубы. Его все слушались. Он был старше всех, кроме Унгучи, которому исполнилось уже 18 лет. Кровавое Яйцо, однако, на лидерство не претендовал, как все индейцы был пассивен и слегка туповат. Любил находиться в тени бойкого парня и выходил вперед лишь тогда, когда надо было говорить с кем-нибудь на языке оружия. Тут его первенство никто не оспаривал. Децл держался золотой серединки. Понапрасну не задирался. Но уж если приходилось драться, то бился до крови. За это его уважали. Кроме того, именно он, Децл, нашел эту свалку. Он же наладил сбыт бракованных, но вполне работоспособных чипов. Ну, подумаешь, схема протянет менее длительный срок, чем положено по инструкции, будет работать с ошибками, не разовьет нужной мощности, кого это волнует. А сборщики подпольных мастерских платили хорошие бабки. Чем они в конце концов рисковали? Не на ракеты же национальной обороны шли бракованные чипы. А на персональные компы, которые затем продавались всяким там русским и прочим слаборазвитым нациям.
Тем, кому не знакомы тонкости компьютерных технологий, следует знать, что более 80% готовой продукции составляет брак. Раньше количество бракованных чипов доходило до 95%. Допуски чистоты кремниевых кристаллов весьма свирепы. Несколькими атомами примесей больше – и кремниевая плитка, из которой пилятся чипы, выбрасывается в отходы. Верблюду легче пролезть через игольное ушко, чем какому-нибудь чипу попасть на сборочный стенд фирмы «Интел», «Хьюлетт-Паккард» или «Эппл». Интегральные схемы, или «вафли», вообще весьма капризная штука. Чуть что не так – и сразу в брак. Американский же потребитель достоин только качественных вещей. Брак обычно идет в переработку, но далеко не весь и не всегда. Когда брака чересчур много некоторые фирмы, чтобы избежать лишних расходов, устраивают несанкционированные свалки.
Диггерам это на руку. Тех, кто ворует детали с заводов, а таких дураков полно, ждет крупный денежный штраф и тюрьма. А брать чипы со свалки выгодно по всем понятиям. Тем более – с подпольных свалок, причастность к которым отрицает всякая уважающая себя фирма и которые между тем устраиваются подлым образом. По ночам делаются тайные сбросы и захоронения не только «вафель» и прочего, но и ёмкостей с ядовитыми веществами. Причем не всегда эти емкости бывают закрыты. С подлых рук фирм-отравительниц идет необратимая деградация удивительной калифорнийской природы. Но для руководителей концернов, живущих на виллах в еще не тронутых эвкалиптовых рощах, прибыль компании стоит на первом месте.
Децл и его приятели были чип-диггерами. Диггерство это не только страсть и ремесло, это образ жизни и философия. Философия диггера зависит от рода деятельности. Чердачники, например, закоренелые индивидуалисты. Кладоискатели – вообще бандиты. Чип-диггер проповедует братство и взаимовыручку. Чип-диггер легко может погибнуть на свалке либо покалечиться или рискует отравиться, если будет рассчитывать только на себя. Разумеется, это относится только к членам своего отряда. Чужаки были конкурентами, врагами, часто смертельными. И все же, при всех опасностях, такой бизнес гораздо романтичнее, чем банальное воровство.
Пока вонь не слишком донимала, они шли, не надевая противогазы. Источником запаха были разлагающиеся массы биочипов – схемы на протеиновой основе. Их только-только начали разрабатывать, и потому количество бракованной продукции было очень велико. Ноги скользили в противной жиже, порой несмешивающейся эмульсии из гниющей органики, различных масел и жиров. Децл чувствовал подступающую к горлу тошноту. Все чаще его охватывали приступы удушья. Он уже два раза прикладывался к карманному ингалятору. Головные боли и приступы удушья – весьма распространенные симптомы для многих жителей кремниевой долины.
Наконец обнаружилась удачная находка. Свежий сброс. Децл проследил глазами по красноватой стене каньона до самого верха. Оттуда, с высоты 120 футов, вывалили из машины ценный мусор. Куча сухих «камней» навалом и в частичной сборке с другими деталями. Можно грести лопатой. Но отбирали, конечно, руками. Находки складывали в холщовые мешки. Брали все на вид мало-мальски пригодное. Потом дома, в сарае, до рези в глазах будут тестировать найденное. Из 98% хлама отберут 2% пригодных комплектующих. Эта жалкая кучка, эти жемчужины, добытые с таким трудом, и станут объектом продажи. «Камни» продавались партией, набираемой с одной или двух ходок. В общем, из десяти мешков, тяжелого, между прочим, материала, едва набиралась средних размеров коробка из-под пиццы. За это Алан – тип с Восточного побережья – платил тонну баксов. Товар он перепродавал одной вьетнамской банде. Децл мечтал, когда подрастет маленько, обязательно выйдет на эту банду без посредников. Пока это нереально. Тебя просто кокнут, а чипы заберут. Чип-диггеров много, чего их жалеть. Зато другие побояться заламывать цену.
Они уже набрали по полмешка каждый и двинулись дальше, войдя в полосу дыма. Свалка все больше напоминал дантовы круги ада. Слежавшиеся отходы самовозгорались, оберточная бумага, пропитанная маслами ветошь – все это легко воспламенялось. Дымы белесые, голубоватые, желтые или маслянисто черные так же разнообразно воняли. Огибаю лужицу, натекшую из разбитой стеклянной бутыли, Децл внезапно ощутил звон в ушах и увидел мельтешение перед глазами. Быстро снял с пояса и натянул на голову противогаз. Остальные сделали то же самое. Кроме Унгучи. У него противогаза не было. Кто-то из близнецов протянул ему респиратор. Индеец рассмеялся, он не видел причины, чтобы дышать через грязный намордник.
– Сдохнешь ведь, краснорожая балда... – прогундел из-под маски Чарли Туз.
Однако для Унгучи понятие о здоровье было более чем абстрактно. Зато Шнозель был весьма этим озабочен. Он ощупывал свою маску, искал прорехи, и найдя их, подтягивал ремешки, но все равно кашлял, плюя в противогаз. Непривычные к обстановке братья часто спотыкались, падали, ругались между собой. Постепенно диггеры стали расширять зону поиска, разбредаясь по территории, но стараясь по возможности держать друг друга в поле зрения.
Дорогу преградило озерцо дождевой воды, сверху плавали масляные пятна и пузырящаяся, отвратительная на вид пена. Децл в защитных сапогах пошел вброд. Сопровождавший его Унгуча, пустился в обход, прыгая в своих видавших виды сникерсах с кочки на кочку, чудом удерживая равновесие. Как акробату шест, в этом ему помогал обрез. Сгибаемый под тяжестью мешка Децл позавидовал индейцу. Тот шел налегке. Его брали в качестве охранника. Как истинный краснокожий, он презирал всякое копание в дерьме, получал свои конвойные и тем был доволен.
На минуту Децл остался один. Стало вдруг страшно. Показалось, что заблудился. На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. К тому же, когда ты в противогазе, отчужденность от мира и его враждебность ощущается особенно остро. Децл сдернул маску. Дышать почти можно было, только видимость по-прежнему была хреновой и щипало глаза. И поэтому когда он вышел из полосы дыма, то не сразу заметил пса.
Матерый зверюга, вместо шерсти имел голую кожу, покрытую отвратительными рубцами и коростами. Из раскрытой пасти стекала гниющая органика. Собака от голода не брезговала смердящей массой биочипов. Зверь рыкнул, оскалив желтые клыки, и сразу бросился в атаку. Децл отпрянул, поскользнулся в луже и, выронив мешок, упал на спину. Это его спасло. Пес пролетел над ним, плюхнулся в кучу мокрого тряпья, перевернулся, быстро-быстро перебирая лапами, и без промедления бросился в новую атаку.
Децл за это время, как беспомощный жук, только успел повернуться на спине лицом к собаке, судорожно схватился за ручку маузера и, почти не целясь, прямо сквозь кобуру, выстрелил: раз, другой. Потом, когда пес упал и завизжал почти как человек, Децл наконец выдернул пистолет, и держа его двумя руками, всадил в пса подряд три пули. Зверь был уже трупом, а мальчик все еще хотел стрелять, но возникший ниоткуда Унгуча сказал: «Хватит, остановись». И только тогда Децл опустил оружие. Децла можно было понять. Он мстил собаке за пережитый страх.
Едва мальчик оправился и встал на ноги, как случилась новая заварушка. За дымами поднялась яростная пальба. Судя по грохоту и характеру выстрелов, огонь вел Чарли. Только он стрелял сериями по два патрона. «Бах-бах!» и снова через секунду – «бах-бах!» Унгуча вновь нырнул в дым и вскоре загрохотал его обрез. Раздались визги подстреленных собак.
Децл бросился на звуки сражения и, когда дым отнесло порывом ветра, увидел мечущихся собак с кожей цвета ржавого железа, отстреливающихся ребят и мощную фигуру Кровавого Яйца с блестящими от пота мышцами, в боевой стойке стреляющего по бегущим целям. «Бдуф! Бдуф! Бду-бдуф!!!»
Чарли в полуприсяде тоже подстрелил нападавшего на него пса. Второй хищник испугался оскала зубов негра, вильнул в сторону. Децл присел и с колена навел маузер на пса, который пытался напасть на близнецов. Филиппинцы в испуге жались друг к другу, заслонялись мешками, позабыв напрочь о своем револьвере. Пес вцепился в мешок зубами, рванул. Энрике выпустил мешок и упал. Челюсти пса сомкнулись на его ноге. Близнец заорал и сейчас же заверещал второй. Они как будто обладали единой нервной системой.
Децл не мог стрелять, все перемешалось: собачьи морды и хвосты, головы орущих от боли ребят. А потом стало не до них. Два пса летели на самого Децла. Он с мстительным спокойствием, всадил каждому по пуле. Одному в брюхо, другому в голову. И удивился своей выдержке.
И сразу поплатился за свою гордыню. Получил неожиданный рвущий удар в грудь. Маузер отлетел в сторону. И повторную атаку пса пришлось встречать ударом сапога. Пес с визгом отлетел в сторону валявшегося маузера. Не успевшую подняться зверюгу почти в упор застрелил подоспевший Унгуча. Индеец поспешно стал перезаряжать свой обрез, выкидывая из барабана пустые гильзы и вставляя в гнезда целые патроны. Децл вытащил из-под трупа собаки свое оружие и тоже сменил обойму, хотя в старой еще оставались заряды.
– Где Шнозель?! – рыкнул Чарли, прибежав огромным прыжками. Измазанный грязью, вонючий, он походил на исчадие ада.
– Не знаю, – ответил Децл, озабоченно осматривая свой костюм. Разорванная на груди прорезиненная ткань, казалось, указывала на страшную рану. Но, к счастью, это было не так. Децл сунул руку в дыру, ощупал тело. Вроде, все в порядке. И все же расстегнул костюм, спустил его с плеч к поясу. Майка с надписью «Интел» насквозь промокла от пота, но крови не было. Легко отделался!
А вот о братьях-близнецах этого сказать было нельзя. Энрике валялся с прокушенной голенью и громко стонал. Филиппе неподвижно лежал с безмолвием покойника. Неестественно вывернутое тело недвусмысленно указывало, что он был мертв. Собаки придушили его.
Прибежал откуда-то Шнозель, волоча за собой полный мешок.
– Я нашел свежую кучу! – сказал он радостно. – Там чипов – хоть этой самой ешь!
– Ты где был?! – заорал на него Чарли Туз, страшно вылупляя глаза. Белки так и сверкали. Казалось, еще немного, и глаза его выскочат из орбит и повиснут на ниточках нервов. – Убью гада! Нас тут собаки рвут, а он мешок набивает, сволочь!!! Ты приволок пескарей, ты и должен за ними надзирать!
– Я ж не знал, Туз, что так обернется… – заныл Шнозель, швыркая носом и пытаясь заплакать. Но выходило фальшиво. Шнозелю не было жалко филиппинцев. Положил он на всех свой большой нос. Ему лишь бы товару побольше надыбать. Носач был фантастический жмот.
Чарли Туз отходил быстро.
– Ладно, сказал он, – пора отсюда сваливать, дел по горло.
Труды и вправду предстояли немалые. Сначала из каньона вынесли раненого Энрике и мертвого его братца. Потом приволокли мешки с добычей. Затем вывели мотоциклы и переоделись. До фривея шли пёхом, скорбной похоронной процессией, толкая груженые мотоциклы вручную. На трассе Туз вызвал по мобильнику службу спасения. Энрике с кое-как перевязанной ногой остался дожидаться помощи. Мертвый Филиппе лежал на обочине, ко всему безучастный, ничего более не желающий. Остальные, чтобы не светиться, спрятали оружие, сели на мотоциклы и покатили домой. Шнозель, сморкаясь на ходу, вез два мешка: свой и мешок Филиппе. Энрике свой потерял. К багажнику Чарли тоже были привязаны два мешка – свой и Децла. А Децл вез Унгучу. Кровавое Яйцо кашлял и ругался на племенном диалекте. Потом сжал крепкой ладонью плечо мальчика, попросил остановиться.
– По-маленькому что ли? – спросил Децл Кровавое Яйцо.
– У-гу, – ответил тот и полез в придорожные кусты.
Вскоре оттуда донесся боевой клич. Унгуча кричал: «У-а-а-а! У-э-а-э Бы-а-а-а Ох-ух!»
Из кустов краснокожий вылез с зеленым лицом и перекошенными глазами. «Порядок», – сказал он, вытирая губы цвета пепла.
Сели, поехали дальше. Встречный ветер выдавливал из глаз слезы, и лишь когда мир стал совсем размытым, зыбким и нереальным, Децл догадался опустить прозрачный щиток мотоциклетного шлема. Такая вот была ходка.
Чипов набралось аж две полнехонькие коробки, в которые обычно пакуют жвачку для продажи оптовикам. На встречу с Аланом Децл пошел один. Раньше его всегда сопровождал Туз со своей никелированной пушкой на тот случай, если привяжутся эпплы – конкурирующая банда, носящая майки с эмблемой фирмы «Эппл». Но после вчерашней ходки Чарли приболел, ломило все тело и раскалывалась башка. Наверное, все же подцепил на свалке какую-нибудь заразу. Унгуча тоже не пришел. Что в общем-то не удивительно. У него явное химическое отравление.
Децл, чисто вымытый, с еще не просохшими после душа волосами, бодро шел по Мейн-стрит, неся коробки в школьном рюкзачке. На городской башне муниципалитета только что пробило полдень. На углу Майн-стрит и 2-й улицы дремавший в патрульной машине лейтенант Глен Гриффит приоткрыл набрякшие веки и долгим взглядом проводил Децла. Мальчик любезно поздоровался.
Заведение «У Ганса» было гостеприимно открыто. Здесь обычно происходил обмен товара на деньги. Децл занял один из свободных столиков, стоявших прямо на тротуаре. Под соседним тентом сидели две красивые девочки, по случаю жары охлаждались мороженым с малиновым сиропом, поглядывая на нового посетителя. До слуха мальчика долетел презрительный шепоток: «диггер». Одна из подружек демонстративно зажала двумя пальчиками свой вздернутый носик. Децл снизошел до них – скользнул глазами по их тощим ногам, и тогда отношение к нему резко переменилось. Одна из малолеток наклонилась и сладострастно провела языком по розовой бомбочке, плавившегося в её чашке мороженого. Исподлобья глядя на мальчика, чертовка шумно слизывала сироп. Подруга смеялась визгливым голоском, хлопала себя по голым ляжкам так, что короткое платьице непристойно задиралось.
И в эту самую минуту, когда Децл распустил слюни, к нему за стол уселся Готорн. Глаза у него были красные с глубочайшего похмелья. От него воняло пивом и козлом. Он раскрыл пасть и сказал хриплым голосом:
– Привет, сопляк. Ну-ка закажи родственнику пивка. С утра уже жарит, а что будет к вечеру? Ну что хлебало разинул, повторить команду?
Подошла официантка, всем известная поблядушка, Ширли Бюстенхалтер: – Что будем заказывать?
Готорн с оттягом шлепнул её по заду и заказал четыре банки пива и бутылку «Мерло». Причем специально отметил, что счет оплатит этот юный бизнесмен. Децл заказал себе миндальное молоко со льдом.
– Вот интересно... – Готорн навалился на стол, обдав мальчика трупным запахом. – Хотелось бы узнать, почему у тебя погонялка – Децл? Ты что, ширяешься?
– И вовсе я не ширяюсь... И учусь хорошо. Я победил в конкурсе по информатике. Моя программа заняла первое место. Бивер Моррис – менеджер фирмы «Интел», обещал послать меня на учебу за счет корпорации, а потом – взять на работу программистом. Вот так.
Все это мальчик говорил с наивысшим наслаждением. Для таких типов, как Готорн, не придумаешь хуже пытки слушать добродетельные речи. Его аж всего перекосило от злобы.
– А вообще-то, какое вам дело до меня, – прервал себя Децл. – У меня важная встреча, а вы мне мешаете.
– Ты смотри, какой деловой...
– Да уж не то что вы...
– А вот и ошибаешься, сопляк. Ты ждешь Алана? А он не придет. Теперь я за него. Он расширяет сферу бизнеса, взял меня в долю. Теперь ты будешь иметь дело со мной. Ясно?
Децл был ошеломлен, сбит с толку, подавлен.
– Ну, давай сюда то, что принес.
Децл взял себя в руки: – Пароль?
– «Рекогносцировка», – ответил Готорн, едва ворочая языком и глумливо захохотал: – Отродясь не слышал более идиотского слова.
Мальчик вынужден был достать из рюкзака коробки и поставить их на стол. Готорн сгреб товар и тут же стал открывать крышки.
– С ума что ли сошли!?
– Я же должен проверить, чего ты мне подсовываешь, – огрызнулся взрослый. – Может, ты меня кинуть хочешь.
– Алан всегда доверял мне! – От обиды мальчик чуть не заплакал.
Готорн все-таки открыл коробку и глянул туда мутными газами. Подошла официантка с заказом. Децл едва успел захлопнуть крышку, перетянувшись через стол.
– Какой резвый мальчик, – засмеялась Ширли.
– Это потому, что его не пороли, – сообщил Готорн. – Безотцовщина. Ну да я лично возьмусь за его воспитание.
Но прежде он открыл принесенное пиво и стал заливать горевшее с похмелья нутро. Потом буркнул мальчику: «Я тебя не задерживаю».
Ширли обидчиво хмыкнула и пошла, вертя задом.
– Это не тебе, дура, – прорычал Готорн.
– Что?
– Поди вон.
– Псих.
– О'кей, поговорили.
– Вы забыли уплатить мне деньги, – тихо произнес Децл.
– Ха! И правда... На вот, держи. – Готорн полез в задний карман джинсов, вынул тощую скрутку зелени, выцарапал бумажку, кинул на стол. – Держи.
– Что это? – Децл взял засаленную сотню.
– Это доллары, болван!
– Алан мне давал штуку. А сегодняшние две коробки меньше чем за полторы не отдам.
– Ты что, маленький ссыкун, охренел! За какое-то говно полторы штуки баксов требуешь?!
– Мы потеряли двух парней, – преувеличил Децл. – Унгуча едва не отравился. Мы кровью и потом добыли эти чертовы «камни»! А ты платишь нам гроши? Чарли это не понравится...
– Ну хорошо, не пыли... Я добавлю. – Он бросил еще сотню и две двадцатки. – Больше нет. Мне самому крохи достанутся...
Он сгреб коробки с чипами и бутылку с вином, встал из-за стола и пошел к своей машине – раздолбанному «форду», выпуска 91 года, у которого протекало масло. «Если бы жив был отец...» – в отчаянье подумал Децл и крикнул:
– Готорн!
Мужик остановился, нехотя обернулся: – Что?
– Это все, что ты готов мне заплатить?
– Да, салага, это все, чего ты достоин. – Он пошел.
– Готорн!
– Ну чего еще? – взрослый смотрел на мальчика с отвращением.
– Децл встал со стула, вынул из-за пояса маузер и взвел курок.
– Это тебе за Энрике, – сказал мальчик и выстрелил противнику в грудь.
Готорна отбросило назад, он выронил коробки, но устоял на ногах.
– Это тебе за Филиппе! – Выстрел в живот.
Готорн согнулся, пал на колени.
– А это тебе за Селену! – Выстрел в голову.
Готорн упал мордой вниз и больше не двигался. По камням мостовой потекла кровь. И только тогда девочки завизжали.
-------------------------
© Copyright: Владимир Колышкин, 2009
Свидетельство о публикации №1911021275