(продолжение «Аяврика»)
И.Ф. Шабельников
1.11.2009
ozzy1957@yandex.ru
1
Старый Волк, уткнув седую морду в лапы и закрыв глаза, грелся в лучах заходящего солнца. В зоне нечасто выпадают солнечные дни. Грустные мысли одолевали его. Когда-то он был молодым, сильным и бесстрашным охотником. Он не опускался, как сейчас, до охоты на сусликов. Охота на кабанов секачей или на вооруженного до зубов человека – вот это охота. Каждое безоблачное полнолуние он пел песню для своих сыновей, песню своего отца, своих предков. Сыновья вторили ему. От этой песни слепые псы поджимали хвосты и не смели даже тявкнуть, а снорки в страхе разбегались подальше. Никто не смел, сунуться к его логову, даже люди.
Он был великий охотник. Он умел читать мысли людей и мог, если хотел, мысленно разговаривать с ними. У него даже был друг среди людей. Рваный, да его звали Рваный. Так уж получилось, что когда он был еще щенком, его мать заставила Рваного спасти его. Потом он спас Рваного. От гнева матери. А когда контроллер убил его мать и всю его семью, он нашел Рваного и они вместе завалили контроллера. Кто из волков может похвастать охотой на контроллера? У него даже было имя. Рваный ему его дал. Аяврик, так его назвал Рваный. У кого из волков было свое имя, пусть даже и человеческое?
А сейчас? Сейчас он остался один, а кости его сыновей белеют на окрестных холмах. Он открыл глаза и скосил их на соседний холм, сощурился. Он ничего не рассмотрел, зрение уже не то, но он знал – там лежат кости его жены. Её дети, их дети, были ловкими и бесстрашными охотниками. Не в меру отчаянными, может быть, чуточку бесшабашными. Все они погибли, но они погибли как настоящие охотники. А как погибнет он? Как старая, никому не нужная собака? Нет!
Сегодня будет полнолуние и безоблачно. Он это чувствует. Он будет петь свою песню. Наверное, это будет в последний раз. Слепые псы совсем обнаглели, эти шакалы разметили все деревья вокруг его логова. Его обложили со всех сторон. Круг сужается. Да и снорки страх потеряли – перебегают дорогу перед самым его носом. Но он споет свою песню сегодня, во славу предков и сыновей. А если кому-то это не понравится, то он даст им бой, свой последний бой.
2
Он сидел на большом валуне. Он хорошо выбрал позицию. Справа и слева от валуна – две мощные аномалии. Позади валуна еще две поменьше, а между ними узкий проход. Ни одна живая душа уже не знает про этот проход, да и сам он сегодня отступать по нему не собирался. Круглая луна взошла над лесом. Он вздохнул поглубже и запел. Залаяли слепые псы, заводя себя лаем. Ну, смелее, сукины дети. Он добавил ещё пару нот в песню. Скулеж и тявканье приблизилось, сейчас собаки начнут свою карусель. Будут бегать кругами между двумя аномалиями и валуном, а потом одна из них, осмелев, бросится на него, а затем уж и остальные. Скорей бы уже. Скольких из них он успеет загрызть, он не знает. Его радует только то, что и его кости будут белеть здесь, недалеко от логова, в котором он родился. Вдруг он почувствовал отголоски чужих мыслей. А это ещё кто? Человек! Пусть становится в очередь. Хотя, собаки сегодня его труп человеку не отдадут. С другой стороны, вряд ли человек собакам друг – может, рассчитается за него с собаками.
Ну что же, пора! Он оборвал песню и бросился сверху на подбежавшую собаку, с ходу сломав ей позвоночник. На ноги он подняться не успел – одна из собак вцепилась ему в бок. Извернувшись, он ухватил ее за заднюю лапу. Эх, годы берут свое – раньше бы он сломал бы эту лапу челестою в раз. Собака заскулила и отпустила его бок, но, тут же, еще две собаки вцепились в него. Отпустив лапу, он вцепился в морду подбежавшей третьей. Чтобы сбросить собак он начал кататься по земле. Надо сбросить собак, надо встать на лапы! Негоже волку умирать лежа! Раздались короткие автоматные очереди. Эх, торопится человек! Аяврик же мог еще убить, одну, две.
Ряды собак поредели. Изловчившись, он вырвал глотку у очередной собаки. Стряхнув с себя еще одну, он вскочил на лапы. Собаки бросились наутек. Он развернулся. На валуне, где он несколько минут назад пел свою песню, стоял человек и менял рожок автомата. Этот нехороший человек разогнал собак. Стрелять и то толком не умеет – в него ни разу не попал! Ну, сейчас он за это заплатит! Волк унял дрожь в лапах, оскалился и приготовился к прыжку.
- Аяврик, прекрати скалиться, не делай вид, что ты не рад старому другу.
- Рваный? Как ты тут оказался? Не уж то через проход, прополз на пузе между аномалиями? Ты же это терпеть не можешь.
- Что не сделаешь, что бы повидать старого друга. А тут у тебя такое веселье. Дай думаю, поучаствую.
Человек спрыгнул с валуна, уселся на корточки и откинул оптику ночного видения на затылок.
- Рваный, я не люблю, когда ты думаешь одно, а говоришь совсем другое, - волк подошел к человеку, уселся напротив и посмотрел ему в глаза.
- Выхода не было, Аяврик. Бандюки загнали меня к твоему лазу. Всех наших положили, а меня от самой водокачки травили как волка. Разве бы я сунулся к твоему логову, да ещё ночью. Про твою стаю слава на всю округу идет.
- Нет больше стаи. Одна слава осталась, и то у людей. Собаки уже это поняли. Сегодня я готовился умереть.
- Да, молодость ушла, Аяврик. А помнишь, какие мы были - на контроллера ходили! А теперь вот сидим тут, два затравленных старых волка.
- Мы всё ещё живы, Рваный. Давай убьем твоих врагов, как сегодня убивали моих.
- Ну да, повоем вдвоем на луну, и пойдем умирать.
- Волки не воют, а поют! Ты опять говоришь, не то, что думаешь. Разве ты не хочешь отомстить за своих друзей?
- Отомстить, а как? Я потопил в болоте свой винторез, а этих там больше десятка! Теперь они засядут на водокачке, мы к ним и на автоматный выстрел не подойдем.
- Говори за себя! Я подойду на расстояние броска!
- И что ты сможешь сделать, воин? Ну, может быть, завалишь одного, а потом что?
- Выбирай слова, Рваный! Воин! Повторяю, волки не воют, а поют!
- Ты не понял, Аяврик! «Воин» - это у нас, что-то вроде вашего «Охотника».
- Так и давай поохотимся, вместе! На этих, на бандитов! Ты ведь вроде, бандитов за людей не считаешь!
- Старый ты людоед, Аяврик! Это у тебя ещё адреналин кипит в крови. Ещё час назад, ты не знал, одолеешь ли десяток собак, а теперь хочешь охотиться на десяток людей. Тебе надо пробежать километров пять трусцой, что бы снять напряжение. Я вот пробежался от водокачки до твоего логова, и в голове наступило прояснение. Я тоже, вот, всю дорогу шептал – убью, убью! А сейчас спрашиваю себя – а как? У меня всего два рожка патронов к автомату и ни одной гранаты.
- Это ты по адресу зашел, Рваный. Аяврик, тебе поможет.
- Аяврик, прекрати издеваться!
- Почему издеваться? Я знаю в долине, место, где прикопаны ящики с вашими «боеприпасами», и этим, как его, ах да, «пластитом».
- Любопытно, пошли, посмотрим.
Через полчаса Рваный уже выкапывал ящики.
- Аяврик, откуда такое богатство? Цинки с патронами, пластит и взрыватели?
- Люди, принесли и закопали. Я сам видел.
- А почему потом не откапали и не забрали?
- А кто б их выпустил из долины? Матери они не понравились!
- Мудрая бала волчица, твою мать!
- Рваный, в твоих словах есть какой-то второй смысл, я пока его не улавливаю.
- Ах, брось, ты же помнишь, у меня голова со смещенным центром тяжести.
- Ну да, ну да. И ты родился на улице Ленина, поэтому тебя зарубает время от времени. Учти, я читаю твои мысли. Но ты умудряешься засерать мне мозги не только в словах, но и в мыслях. Какое это имеет отношение к моей матери?
- Да, никакого! Просто песенку вспомнил! Так, какой у нас будет план?
- Убьем их всех! Как? Враги твои - решай сам!
3
Ветер донес запах Рваного. Он ломится к месту встречи через камыши. Он-то, конечно, думает, что крадется. На проплешину в камышах вышло пугало, накидка из маскировочной сетки утыкана махалками от камыша и какими-то ветками. Лицо вымазано сажей.
- Ну, что ты встал? Ну, суслики! Должен же я чем-то питаться!
Рваный подошел, уселся на корточки. Дулом автомата перевернул одного из сусликов.
- Суслики, это интересно. А ты можешь добыть еще пару, тройку?
- Тебе зачем, ты будешь их есть?
- Представь, ты идешь по деревянным мосткам. Лежит дохлый суслик. Ты сможешь пройти и не пнуть его ногой?
- Плохо представляю. Ты имеешь в виду, задней лапой?
- Ну, представь, что ты человек.
- Это как? Я, значит, иду по мосткам на задних лапах. Так, что ли?
- Ладно, проехали. Короче, выпотрошим сусликов, набьем их пластитом и снабдим контактными взрывателями. Разложим на мостках по периметру водокачки. Кто-нибудь да не удержится - пнет! Этих, на водокачке, уже человек пятнадцать – к ним подошло подкрепление.
- Надо было напасть вчера, а теперь их стало больше!
- Их стало больше, да. Но зато теперь они станут более беспечными. Начинаем послезавтра – сегодня и завтра будем минировать подходы к водокачке. А послезавтра ночью я обстреляю водокачку, а потом разведу вот здесь костерок. Костер в этом месте хорошо будет виден с водокачки. Я надеюсь, они решат сделать зачистку местности. Пошлют человека три, четыре. А нарвутся они на растяжки и мины ловушки. Только заряды будут маленькими. Нам нужно не убить их, а покалечить. Наша цель не они, а те, кто их прейдет спасать, ночью или утром. Мы их сюда пропустим, но обратно уже не выпустим. Заминируем тропинку к водокачке минами с радио взрывателями. Вот тут вступишь в работу и ты – ни один не должен уйти.
- А если они не поведутся на ночной обстрел?
- Повторим тоже самое утром. Рано или поздно им надоедят одиночные обстрелы.
4
Уходили камышами в утреннем тумане.
- Восемь трупов, Аяврик. Хорошая работа. Дальше будет сложнее. Теперь они ученые, засядут на водокачке, выкурить их оттуда будет не просто. Дело осложняет снайпер на крыше. Но, ничего, как-нибудь мы их достанем! Слушай, и сполосни ты свою морду в какой-нибудь луже, она у тебя вся бурая от крови – смотреть страшно, с души воротит!
- У тебя у самого морда в саже!
- Ничего ты не понимаешь, это не просто сажа, это камуфляж на лице.
- Это ты не чего не понимаешь, у меня на лице не камуфляж, а кровь врагов.
- У тебя не лицо, а морда.
- Знаешь, что? Кончай этот ваш людской, как его, ах да, вот подходящее слово – людской шовинизм. У тебя, значит, голова, лицо и душа, а у меня башка, морда и хвост!
- А что у тебя нет хвоста?
- Есть, могу показать! А вот ты покажи душу!
- Ладно, мир. А насчет морды, прости лица, ты прав – чем страшней, тем лучше. Сегодня ночью устроим психическую атаку – будешь изображать собаку Баскервилей.
- Друг, ты соображаешь, что говоришь – я буду изображать какую-то там собаку?
- Аяврик, не надо быть собакой, что бы быть моим другом. Я изображаю, как ты говоришь, пугало, однако счет восемь ноль, в нашу пользу!
- Ладно, что ты предлагаешь?
- Мы раскрасим тебе «лицо» фосфором в виде черепа, и один бок в виде скелета.
- Что такое фосфор?
- Такая дрянь, светится в темноте.
- Это для чего?
- Ты будешь показываться в таком виде на тропках у водокачки. Никто не поймет, что это такое. Чем не понятнее - тем страшнее! Но показываться надо не больше чем на секунду, две – помни о снайпере на крыше! И не забудь «попеть» свои песни.
- Что это нам даст?
- Деморализуем противника! Пусть боятся!
- Бояться, это я понимаю! А чем будешь заниматься сегодня ты?
- Пока ты их будешь отвлекать, я буду пускать кораблики. Видишь, сегодня будет устойчивый северный ветер. Я настругаю из коры корабликов, и буду пускать их под парусами в сторону водокачки. На каждом кораблике будет пластит с контактным взрывателем. Несколько штук дойдут до водокачки – пусть те там поймут, спасения им нигде не будет.
5
- Рваный вставай! Кажется, с запугиванием мы перестарались! Эти уроды дали деру с водокачки! Но они ломятся, минуя тропы, прямо через радиоактивное болото в нашу сторону!
- Встретим их! Аяврик, ты на лево, я на право - рассредоточимся!
- Рваный, куда ты поперся на право, твою мать, там сплошные аномалии! – кажется, я овладел людскую речью в полной мере. Рваный меня уже не услышал! Метнулся влево, залег в кустах. Показался человек с дробовиком. Дал ему пройти мимо меня пару метров и прыгнул ему на спину. Достать его горло уже было не сложно. Справа раздались автоматные очереди, метнулся на звук выстрелов. Двое мертвых, на краю болота. Ещё трое бандитов - один корчится от боли, держась за живот, двое других ведут огонь из автоматов. Кинулся на ближайшего. Тот отшатнулся и угадил в аномалию. Остается ещё один. Сбил его с ног и попытался дотянуться до его горла. Получилось, но нож бандита глубоко вошел мне в бок. Бандит затих, выпустив нож. Высвободившись из объятий бандита, пополз в сторону Рваного. Рваный полулежал за валуном зажимая рану в груди. Он хотел что-то сказать мне, но не смог, мелко подкашливал, булькая кровью.
- Славная была охота, Рваный, - я положил голову ему на колени и посмотрел ему в глаза. Он взглянул на мою рану и улыбнулся мне. Я понял его без слов, поднял голову и запел, то о чем он думал в свой последний раз.
- От героев былых времен – не осталось порой имен. Тот, кто принял смертельный бой. Стали нынче землей и травой …..
Конец