- Действующие лица -
Настасья Ильинична – управляющая поместьем
Марк Захарович – ее второй муж
Наташа – старшая дочь
Елизавета – младшая дочь
Ада – подкидыш
Феликс – дворецкий
“Les François’s de Circuit”
Роберт - бродячий музыкант-виолончелист
Виктор – французский жонглер
Пьер – трюкач
Глава 1
Дождливой ночью
Поместье Н***, Россия 1820г.
(Настасья Ильинична молча смотрит в окно)
Опять стучат по крыше капли,
Да звонко так, что будят ночь;
Уж на дворе гремит, не так ли,
Сверкает молния, точь-в-точь?
(В зал входит Феликс)
Вы правы здесь, мадам Настасья,
Все ставни лучше затворить,
Когда на улице ненастье
Из дома лучше не юлить.
(Настасья Ильинична поворачивается к нему)
Юлить, позвольте, что за диво,
Когда вы стали так умны?!
Слова так жгутся, как крапива,
Но смысла ведь не лишены…
В столь поздний час уйти из дома,
Да кто сказал вам, Феликс, вдруг,
Что я с дождями так знакома -
Уйду средь ночи от разлук?
(Феликс)
Ваш муж покойный, я прослышал,
Любил ходить средь ночи в парк,
Гулял, страдал и не услышал
Болезни зов, зажав в кулак.
Он вас любил безумной силой
И часто ведал мне о том,
Вас называл, Настасья, милой,
И горько плакал под зонтом.
Ему была желанной стужа,
Такая, что сейчас вдали,
Тоскою был он так простужен,
Что пламя сердца грело ли?
Из сил последних он молился,
За слабость жутко презирал,
Но день печальный, все ж, явился
И мужа вашего забрал.
(Настасья Ильинична, вытирая слезу)
Была от дома я далёко,
Но все страданья чрез меня
Так пропустило, словно током,
Я помню горечь того дня.
Но жизнь течет без остановок,
Пусть дом и стал все тише вдруг,
Отколот от любви обломок,
Порвался бережный наш круг…
(Феликс, глядя на небо через оконное стекло)
Светлеет небо по минутам,
Стихию вдаль уносит гром,
Ах, будь сейчас я сам обутым,
Метнулся к ней бы с ветерком.
Дышать люблю кристальным смогом,
В нем все мне кажется чужим,
И чувство, словно звездным Богом
Меня так манит; Побежим?
(Входит заспанный Марк Захарович)
В столь поздний час, что за беседа,
Могу я знать? Дворецкий, вон!
Настасья, ты, как непоседа,
Иль разбудил тебя тот гром?
(Настасья Ильинична, присев на диван)
Истосковалась нынче, милый,
Все гложет сердце мне печаль,
Да дни летят, как конь ретивый,
Их только взглядом вновь встречай.
Бушует мерзкая погода,
Но что ей знать о нас с тобой,
Тону, не вижу больше брода,
А слышу только мрачный вой.
Так воют только ветры в поле,
Срывают стебли и несут,
Они приносят людям горе,
Представив нас на самосуд.
(Марк Захарович)
Покойно стало лишь недавно,
Не слышно боле злых ветров,
Вам, неужели, не отрадно
Снять с сердца вдоволь всех оков?
(Настасья Ильинична)
Вы правы, Марк, пора взбодриться,
Ведь скоро утро глянет в дом,
Вас, точно тянет веселиться,
Не будем больше о дурном.
(Снова входит Феликс)
Прошу прощенья господина,
Но в дверь стучали, отворить?
(Марк Захарович, указывая рукой на дверь)
Вот, что творится среди ночи,
Не спит никто, смотрю я, здесь,
Открой, дворецкий, между прочим,
Спроси, кто там и что за весть.
Открыл он дверь, надел свой плед,
Но на пороге пусто было,
У ног увидел вдруг пакет,
Больное сердце вновь застыло.
Младенец был там малых лет.
Глава 2
Елизавета, ах, как же хороша!
(Елизавета, примеряя одежды и украшения)
Сияйте, блестите, пролейтесь искрой,
В шкатулке волшебной сияют прикрасы,
Склонится весь мир на колени пред мной,
С такой красотой станет жизнь не напрасной.
Кулоны играют цветами небес,
Повсюду лучи ослепительной воли,
В таких украшеньях уйду под венец,
Не буду одна разрываться от боли.
Жених мой умен, да, к тому же богат,
Ему ли скрывать состоянье такое?
Я так хороша и он этому рад,
И счастье нас ждет в доброте и покое.
Уедем с ним прочь за границей пожить,
Поведаем тайны всех тамошних счастий,
Пусть люди все будут о нас говорить:
«Им впредь не видать убиенных ненастий».
И правда, мой ангел - хранитель добра,
Не даст мне залиться слезами от горя,
Как бархатна ночь и красива луна,
Что плещется в небе, как чайки у моря.
(Достает серебряный крестик из шкатулки)
Любимый ты мой, всех нарядней сияй,
Как ветер, ласкай мою кожу дыханьем,
С тобой убегу на невиданный край,
Не будет истоптано сердце страданьем.
Пускай, ты так мал, так небрежно отлит,
Губами коснусь я тебя дивно очень,
Но крепок твой стан, словно юный гранит,
Свети мне на дню и в безмолвии ночи.
(Смотрит в окно, после, на крестик)
Ну где экипаж пропадает теперь?
Проглотит все звезды дыхание утра,
Я верю тебе, но и ты мне поверь –
Мы стали с тобой, словно два перламутра.
Глава 3
Рождение Ады
Пустынным вечером однажды
На белый свет родилась ты,
Горели звезды в небе важно,
Не видно было темноты.
И ветер стих под темным сводом
Домов кирпичных, как во мгле,
Кружились капли хороводом,
Все разрывались на земле.
Лицом – небесное создание,
А телом – чудная краса,
Но вот приблизилось прощанье,
И вдаль пустились голоса.
Тебя покинули несчастной,
Неужто, в сердце камень стыл?
Теплу родителей со страстью
Ты отдавала весь свой пыл.
Не смыть с лица их злую правду,
Когда в глазах горит обман,
Но, видно, все ж, им так по нраву
К судьбе твой склонить капкан.
Нежданной ты была принцессой,
Пролились слезы по щеке,
Укрыли солнце под навесом,
И дрожь бежала по руке.
Пустынным вечером однажды
На белый свет родилась ты,
Но путь твой долог и отважен
К осуществлению мечты.
Из дневника Виктора
Глава 4
На земляничных полях
Выдержки из дневника
Ады, привезенного из Франции
в 1830г.
Блестит мишура на деревьях лениво,
Сплетенная дымом из снежных зубцов,
Это в сказке моей, разрываясь счастливо,
Звонко поют голоса бубенцов.
То застынут на миг, то очнутся зарею
Неба пурпурного отблески вод,
Сочной травой, вновь умытой росою,
Стеллит на землю туман из болот.
Вечерний покой дышит новой прохладой,
Такой, что мне дарит родная земля,
Словно от мысли знакомой услады,
Я унесусь за круги не бытья.
Земляничные дали, просторы играют
В солнечном блеске парящего дня,
Веру в любовь и тепло обретают
Все, кто живет и тоскует, любя.
Синевой вдохновенной прозрачные дали
Прольются на главы исписанных строк,
Стебли души окунутся в печали
И предстанут в глазах, как бурлящий поток.
Я теряю себя в бесконечных нарядах,
Мне важнее мечты моей нету, увы,
Все сверкает, горит и несется в плеядах
Детского сердца и юной судьбы.
La Rochelle, 1830г.
Глава 5
В музыкальной комнате Елизаветы
Утра луч ворвался в зал,
Золотым заполнив светом
Все вокруг,
Но кто бы знал правду эту,
Если вдруг
Поспешит судьба с ответом,
К ней приклонишься с приветом,
Горькой правды полон бал,
На котором я одета
В свой костюм, стою в слезах,
Плачу, жду тепла и лета,
Голос имя не назвал,
Было ли вчера все это?
Из воспоминаний Ады
(В комнату входит Наташа)
Прекрасное, божественное утро,
Каков волшебный этот свет!
Все здесь наполнено, как будто,
Любовью к миру сотни лет.
Играют блики на оконце,
А в небе чистом дымки след,
Ласкает щеки ярко солнце,
И пахнет свежестью рассвет.
Ты – вдохновенное сиянье,
Так пробуди во мне красу,
Мое заветное желанье
С собой во снах я унесу.
(Наташа входит в Главный зал,
где уже музицирует Елизавета)
Как чудно ты уже играешь,
Затронув ноты сердца в такт,
Но Лиза, ты ведь точно знаешь,
Сложна вся музыка, ведь так?
Не терпит фальши и ошибок,
Не терпит вольности она,
Внутри тебя все сотни жилок
Напряжены и грош цена.
Учись, старайся, знай ошибки,
Достигни пламенных высот,
Подарит публика улыбки,
Оваций, добрых голосов.
(Елизавета, закончив играть)
Сестра моя, я очень рада,
Что наши судьбы заплелись
Вокруг божественной услады,
Порой, бывает чудной жизнь.
Порой, взгрустнется, даже очень,
И страх наружу рвется вон,
Кричу в постели среди ночи -
Бужу ночной и спящий дом.
Но ты ведь знаешь, я такая,
Я целью жизни ставлю жизнь
За тех, творит кто, погибая,
Уносит прах великих в высь.
(Наташа, взяв сестру за руку)
Я так хочу тебя увидеть
Творцом великим добрых дел,
Я так хочу возненавидеть
Всех тех, кто сеет зла удел.
Чиста, добра, умна, к тому же,
Что надо в жизни пожелать?
Найди себе родного мужа,
И стань родной ему подстать.
Глава 6
Неприятный разговор
(Настасья Ильинична ведет беседу с Адой)
Поведай мне, родная Ада,
Грустишь ли, плачешь почему,
Прозрачны слезы – не награда,
Никак и слов я не найду.
(Ада молчит, опустив глаза)
(Настасья Ильинична)
Мне сердце щемит болью дикой,
Когда я вижу грусть твою,
О, Ада, маскою безликой
Ты закрываешь жизнь свою.
Неужто, с сестрами не ладишь,
Неужто, горестно дружить?
Крылатым лебедем не станешь,
Красой не сможешь ворожить.
(Ада, подняв руки к небу)
Лиловый бриз качает тучи,
Где розовеет цвет небес,
Вся жизнь моя меня научит
Любить, страдать с душой и без.
Родные стены тесны стали,
Гудит в ночи седой камин,
Кивают ветви нам в печали,
Спешит на помощь вьюга им.
Посеребрит тугим узором
Волшебный иней кроны древ,
Могучий сумрак вскинет взоры
На пустоту стоячих рек.
Люблю семью свою любовью,
Что всех сильнее серых дней,
Заледенели изголовья
Великих скал чужих степей.
Я вместе с ними стыну годы,
Хочу я друга увидать,
Чтоб испарились все невзгоды,
Не буду боле то скрывать.
(Настасья Ильинична)
Я лгать не стану, ты уедешь,
С тобой исчезнет твой каприз,
Но, Ада, ты ведь точно бредишь,
Когда ступаешь в пропасть вниз.
Чужие люди, вещи, небо,
Да-да, чужое небо вспять
Вдруг повернется очень бегло,
Одна ты будешь там стоять.
Скажи, случилось что такого,
Не Лиза ли, Наташин тон?
Твои глаза глядят сурово,
И в них я вижу тяжкий стон.
Глава 7
Серебряный крестик
(В комнату Наташи входит Марк Захарович)
Твои наряды краше дня
Лучами солнца светят в зале,
Те бусы белые, звеня,
Мне о прекрасном подсказали.
Что прячешь ты в шкатулке той,
Так дорога тебе вещица?
Хочу взглянуть в нее, открой,
Мне дела нет сейчас сердиться.
(Наташа, отступив в сторону)
Из всех красот она дороже,
Вещица та блестит, как снег,
Ты руку к ней едва приложишь,
Все будто блекнет в сладком сне.
Ее нашла я возле дома
(К чему вся правда, лучше ложь)
То чувство давнее знакомо,
Когда все тело манит в дрожь.
(Марк Захарович)
Так покажи ее златую,
Невмочь терпеть мне боле так,
Тебя за это расцелую,
Растает между нами мрак…
(Наташа, открывая шкатулку)
Он так прекрасен. Даже очень,
Так отливает светом дня,
Мерцает звездами все ночи -
Так крестик радует меня!
(В этот момент в комнату входит Лиза)
Но он не твой, лиха находка,
Мы здесь не делим вещи так,
Чтоб называли вас воровкой,
Чей глаз горит, как злой «пятак».
(Наташа кладет крестик обратно)
Тебе ли знать всю правду эту,
Что я нашла - вовек мое,
В саду гуляла я с рассветом,
Вокруг кружило воронье.
Поднялся ветер шумным эхом,
Все стало в миг седым вдали,
Вдруг экипаж лихой проехал,
Оставив шлейф сухой пыли.
Пошла к дороге я, покуда,
Услышав звон и треск стекла,
И что я вижу - вот так чудо,
Стояла в насыпи она.
Шкатулка – явь или причуда?
(Марк Захарович, улыбнувшись)
Видать, нет проку от вещицы,
Ну, что сказать, находка та?
Конечно, мило серебрится,
Но вас рознит, к тому ж, она.
(Лиза, махнув рукой)
Рознит? Ах, как же, не поверю,
В миру нет краше и прочней
Союза нашего, но с нею
Мне с каждым днем все тяжелей.
(Наташа, взволнованно)
Не зависть ли берет в объятья,
Своими чарами сковав?
Наряды, бусы, даже платья -
Не изменят мой стойкий нрав.
(В комнату входит Феликс)
Обед уж подан, вы извольте,
Мадам просила вас придти
(По мне, так лучше волком войте,
Порядка в доме не найти).
Глава 8
Первое прибытие в La Rochelle
Настасья Ильинична вместе
со своими дочерьми
отправляется на представление
известной цирковой труппы
Цветут сады в осеннем зное
Под звонкий плеск широких луж,
Другая жизнь, здесь все другое,
Не встретить буйных, мрачных стуж.
Сияет небо чистым светом,
Уносит тучи ветер-хлыст -
Спешит домой с большим приветом,
И воздух нынче дивно чист.
(Настасья Ильинична, устроившись в экипаже)
Да, день чудесен, я так рада,
Мы все здесь гости и родня,
Улыбок ваших мне награда
Не покидает вновь меня.
Багаж уложен, все мы в сборе,
Осталось в путь пуститься нам,
Хочу спросить о разговоре,
Который был меж вами там.
(Обращается к сестрам)
(Лиза)
Мы чуть повздорили, но, право,
Не стоит времени сего,
Наташе крестик дан по праву,
Так пусть же носит впредь его.
(Наташа)
Я так люблю сестру родную,
Я ей отдала б пол-Земли,
В часах мучительных тоскую,
Когда она опять вдали.
(Наташа шепотом)
Но крестик тот, что стал находкой,
Он столь таинственен, да-да,
С тобой я буду очень кроткой –
В нем тайна спрятана одна.
(Лиза, оглянувшись)
Какую тайну он содержит,
Не ключ ли это заводной,
Который вставишь, будто стержень –
Польется золото рекой?
(Наташа, пожав плечами)
Не предсказать мне вот такого,
Хранит секрет он строго, но
Любая тайна, поздно, скоро,
Стать явью ей уж суждено.
(Лиза, взяв сестру за руку)
Тогда храни ту вещь, покуда
Не будешь знать ее секрет,
Я жду с тобою, что за чудо
Случится может в сотни лет…
(Между тем, экипаж подъехал
к парадному входу в здание цирка)
(Подошедший к экипажу человек)
На милость вашу уповаю,
Прошу немногого, но все ж,
Я лица ваши вспоминаю,
Когда-то тоже был хорош.
Подкиньте рыжую монетку,
Глубок карман, но пуст теперь,
Я взором вижу очень метко,
Прошу, пред мной откройте дверь.
Мой образ жалок, неприятен,
Но не по воле он такой,
Я вам, конечно, не приятель –
Босой, безликий и хромой.
Взываю к небу, птицам певчим,
Прошу мне спеть родной романс,
Средь вас ходить мне, право, не в чем –
Судьбы несчастной декаданс.
Меня жалеть не надо, что вы,
Дите жалеет, плача, мать,
Сжимают руки мне оковы,
Да так, что больно вспоминать.
Я был раздавлен жизнью этой,
Как давят ноги гравий днем,
Вставал средь ночи прям с рассветом,
Работал молча под дождем.
Теперь я стар, трухлявы ноги,
Мне не подвластны стаи птиц,
Вся жизнь жестока до тревоги,
Когда спадаешь камнем вниз.
(Настасья Ильинична, выходя на тротуар)
Мне жаль вас жалостью людскою,
Пусть мое слово вас спасет,
Мир дерзок, жгуч – несет рекою
Всех нас он в свой водоворот.
(Лиза)
Мне непременно интересно,
Как ваше имя, только честно?
(Незнакомец)
Я Роберт, здешний музыкант.
(Наташа)
Еще один пропал талант.
(Настасья Ильинична, протягивая несколько монет)
Пожалуй, это не поможет,
Хотя бы скрасит ваш удел,
Теперь же, Роберт, вас не гложет
Злой рок судьбы, ты так хотел?
(Роберт, поклонившись всем троим)
Я благодарен вам за щедрость,
Какую дарите вы мне.
(Наташа, про себя)
Противна стала эта бедность
И лесть в пытливой голове.
(Роберт, широко шагая впереди дам)
Коль скоро праздником нагрянет
Игра сверкающих чудес,
Глаза у зрителей сияют,
Что светят звезды у небес.
Рад услужить вам, милым дамам,
Но час настал и выход мой,
Не верьте каверзным обманам,
Что, будто, цирку «на покой».
(Начинается представление, и на сцену выходит
странно одетый человек в голубом цилиндре)
Ловкость рук моя пленит,
Взгляды тянутся магнитом,
Голоса ревут навзрыд,
А сердца тверды гранитом.
(Жонглер начинает представление)
(Настасья Ильинична)
Прожила немалый срок,
Помню сладость слез от счастья,
Неужели он так смог,
Ловок так и без всевластья?
(Лиза, закрыв руками губы)
Его глаза полны тоски,
Такой нелепой и прекрасной,
Все рвется сердце на куски,
Движенья рук всё так опасны.
(Наташа, усмехнувшись)
Да он ведь просто так, жонглер,
Каких две сотни лишь в Париже,
Не спорю, дерзок он, хитер,
Но в жизни, все ж, сидит «на жиже».
Дешевый фокус, простота,
Смотреть не стоит, тратя время,
Его великая мечта –
Нести в плечах от скуки бремя.
(Настасья Ильинична)
Но мне он мил и необычен,
Каких не просто так найти,
Конечно, вовсе не отличен,
Но сбился, видно, все ж, с пути.
(Лиза, протягивая банкноту)
Эй, там, прелестный господин,
Могу услышать ваше имя?
Вы среди всех такой один,
Кому сладка пора унынья.
(Человек в голубом цилиндре подошел
к Лизе и поклонился, не отводя от нее взгляда)
Прелестная леди, я Пьер, сын вельможи,
Не сыщешь печали на белом лице,
Но вашей красой опьянен я и, все же,
Вся грусть моя только о мертвом отце.
Не стало его вот как год уже, точно,
Живет во мне память бурлящей рекой,
Я скован долгами и суммами прочно,
Не скоро, видать, я уйду на покой.
Глава 9
Нелепая смерть
(Все трое после представления направляются к экипажу)
(Настасья Ильинична)
Могу я сказать, удалось представленье,
На лицах улыбки, сияний каскад,
В душе моей светлый порыв вдохновенья,
Вернулась я в детство, в те годы, назад.
(Наташа, поправляя прическу)
По мне, так все пусто, ни радости тоже,
Ни шарма, к тому же, печальный конец,
И этот ловкач, будто сын он вельможи,
Вовек не пошла бы я с ним под венец.
(Лиза, смеясь)
В долгах весь измотан, судьбою несчастен
И радость его - словно горечь в груди,
Он жизни мерзкой своей жизнью подвластен,
И нету простора в далеком пути.
(Достает крестик из кармана)
Серебряный мой, снова радуешь сердце,
Я свет его вижу в ладони своей,
И он мне дает хоть немного согреться
Под стаей холодных таинственных дней.
(Внезапно Лиза роняет крестик на тротуар,
и он теряется под ногами прохожих)
О Боже, постой!
Не покинь меня, хватит!
(Настасья Ильинична кричит на всю улицу)
Держите его, не позвольте пропасть!
(Наташа, про себя)
Какой-то воришка уж точно подхватит,
Заставит добычу в карманчик упасть.
А дома посмотрит, покрутит, сожмет,
На рынок под шапкой с собой унесет.
Стучали копыта и кони неслись,
Постукивал кучер жестоко хлыстом,
Как ветер, со свистом они пронеслись,
Песок и земля поднимались пластом.
Глаза лошадей, беспощадно горя,
Всё зорко смотрели на мнимый простор,
Бубенчик качался, истошно звеня,
Всю ярость и шум превращая в злой хор.
Насвистывал кучер мелодии тон,
Как будто, не ведал он страха немого,
В ушах все стоял тот неистовый звон,
Беды звон, судьбы и коварства чужого.
(Кучер закричал)
Брр, стойте, красавцы, я Богом молю!
А ну прекратите нестись, словно в гонке,
Хорош уже, стой, я кому говорю,
Что скажут о вас все те люди в сторонке?
(Но лошади продолжали свой резвый бег)
(Настасья Ильинична)
Помилуйте, люди! Ведь это ж беда,
С дороги, бегом, слышишь, Лиза, с дороги!
(Но Лиза свой крестик отдать не могла,
Не слушались вовсе упертые ноги).
(Лиза)
Да вот он, любимый, сияет прекрасно.
(Кладет крестик в карман)
Не слышу я вас, что сказали вы мне?
(Настасья Ильинична и другие люди)
Посмотри же назад, Лиза, слишком опасно,
Несется кибитка, как в ярком огне!
(Уставшие кони свернули с дороги,
Пред самым лицом вдруг нависла печаль,
Дрожало все тело и руки, и ноги,
В глазах все погасло, как ночью свеча.
Кибитка качнулась и, рухнув об оземь,
Задела несчастную своим колесом,
Никто не кричит, никто и не спросит,
Что будет теперь за печальным концом).
Лишь серое небо все хмурится боле,
И капли ложатся на тени судьбы,
Мы вечные узники глупой неволи –
Богатства меняем на жизнь и умы.
Глава 10
Горькая ложь
В объятьях тоски и разрушенной жизни
Неспешно стареет пустеющий дом,
Кто дань не отдал родимой отчизне –
Тот станет чужим и исчезнет потом.
Здесь воздух пропитан древесной хвоёй,
И стаи летят стороною в тумане,
Так трудно остаться в надежде живой
При дерзком, великом и подлом обмане.
Обмане, сменившем все правды на ложь
И лица украсив чертою порока,
Но жизненный круг, все же, вновь не вернешь
Сквозь всю пустоту опустелого ока.
Из дневника Ады
1832г.
(В главном зале поместья собралось много людей,
чтобы проводить в последний путь Елизавету)
(Марк Захарович)
Я слишком горд для мерзких слез,
Что градом бьют из глаз ночами,
Быть может, это не всерьез,
Всю жизнь прожить во тьме печали?
(Феликс, подавая крепкий чай)
Не нам судить, есть Бог на свете,
Ему видней всех нас в сто крат,
Вы, господин, прошу, поверьте,
Кто мудрым стал – тот стал богат.
А мудрость – скользкая подруга,
Что норовит уйти быстрей,
Врага кто делает из друга,
Она покинет лишь скорей.
(Марк Захарович)
Я так несчастен, так обижен,
Мне нет надежды на тепло,
Тоскою серою унижен,
В миру потерян, как добро.
(В зал входят Настасья Ильинична и Наташа.
Обе плачут)
(Наташа, присев на кресло)
Бедняжка Лиза, что за горе,
Нелепа жизнь, коль смерть везде,
Не побежим мы на просторе
К своей сияющей звезде.
Мы были вместе счастьем полны,
Нас свет дневной объял в ночи,
Теперь же, комнаты безмолвны,
Как дрожь пылающей свечи.
(Настасья Ильинична, обняв мужа)
Я промолчу и тихо выйду
За дверь, ведущую во мрак,
Сдержу в себе свою обиду
На день, на сумрак, на свой страх.
Но вы, мои родные, все же,
Останьтесь светом в этот час,
Как ветер гулом всех тревожит,
Тревожу я вас всех сейчас.
Я спрячу боль в надежном месте,
Закрою тысячи замков,
Весь страх, тоску и холод мести
Одену в кружева оков.
Не вспомнит кто-то о беседе,
Не словом дерзким одарит,
Не будет знать о тайнах седин –
Так мне сердечко говорит.
(В комнату входит Ада и Наташа направляется к ней)
Ты не печалишься нисколько
И не грустишь под сводом дня,
Есть ли в тебе страданья долька,
Что гложет сердце у меня?
(Ада)
Мне жаль несчастную, но, все же,
Жизнь не стоит на дне одном,
Никто средь нас ей не поможет,
Не пригласит в уютный дом.
Я вижу, ненависть проснулась
В глазах твоих, позволь спросить,
За что ты резко встрепенулась,
Ты хочешь ласки попросить?
(Наташа стала ходить по комнате)
Виню тебя я в смерти этой,
Зачем отдала крестик ей,
Зачем пред резвою каретой
Пронесся ветер из коней?
(Ада)
Сестра, опомнись, что за крестик,
Я слышу это в первый раз?
(Наташа, нахмурив брови)
От лжи твоей здесь все поместье
Насквозь увязло, словно вяз.
(Ада)
Любила Лизу я всем сердцем,
За ней ходила по пятам,
Пред ней всегда открыта дверца,
Я жизнь свою всегда отдам.
За все слова, что я сказала,
За все, что связывало нас,
Но ей судьба так наказала -
Покинуть дом и мир сейчас.
(Наташа)
Все ложь и чернь, тебя не слышу,
Скрывать не стану – ты мила,
Шаги твои, как стук по крыше
Во время дождичка с утра.
Но Лизе ты была противна,
Она мне в правде все клялась,
Твои поступки так картинны,
Так подлы, мерзки и не всласть.
(Настасья Ильинична)
Так это был тот самый крестик,
Что ты носила в детстве, ну,
Скажи нам, Ада, но без лести,
Скажи всю правду, я пойму.
(Ада со слезами)
На мне вины нет и не будет,
Что б вы не делали, клялись,
Нас Бог один за все рассудит
И вознесет за это ввысь.
Сродни не знала я подарков,
Ни кукол, платьев, жемчугов,
Огонь мой в сердце слишком жарко
Топил весь лед и страх веков.
А крестик этот - первый самый,
Кто дал, не знаю; помню я,
Он был мечтою детской самой,
Он был звездою для меня.
(Марк Захарович)
Звезда потухла лишь недавно,
Как, впрямь, и жизнь потухла то ж,
Твой дом не здесь и это правда,
Так будет лучше, ты уйдешь.
Я обвинять не стану в смерти
Тебя, тот крестик, злой наказ,
Но что прошу – вы мне поверьте,
Тебе нет места среди нас.
(Настасья Ильинична)
Ступай на все дороги света,
Пусть приведут тебя они
Туда, где вечно будет лето,
Поют где звонко соловьи.
Тебя люблю и ненавижу,
Но пожелаю благ людских,
Пускай уж больше не увижу,
Так лучше будет для двоих.
(Наташа)
Возьми все вещи, попрощайся
Ты с домом этим, в путь иди
И никогда не возвращайся –
Здесь нет ни ласки, ни любви.
(Феликс, стоявший позади всех)
Прощай же, Ада, будь счастлива
От всех, от власти злых сердец;
(Так утро скрылось торопливо,
Оставив солнцу треть небес).
Глава 11
Новые друзья
(Этим вечером в поместье)
(Марк Захарович)
Пускай уезжает она в Ля Рашель,
Там город не встретит цветочной усладой,
Пусть в панике бьется, как стая мышей –
Все это и будет большою наградой.
(Настасья Ильинична)
Найдет себе кров, чтобы скрыться от зноя
И капли дождя вновь услышит с утра,
Немые шаги, взгляды – все там чужое,
Что эхом несется с другого двора.
(После прибытия в Ля Рашель)
(Ада)
Куда мне податься, что делать с собою,
Неужто, сейчас оказаться на дне?
Всю грязь и печаль я с лица снова смою
И в город влечу на ретивом коне.
Отступление №1
«Ночные заводи»
Колышет ветер заводи ночные,
Где мотыльков прекрасных яркий звездопад,
И спят давно туманы голубые,
Закрыв собою бережно закат.
Песчаный берег бархатно ютится
Средь королевства юных трав,
Кричит и тает в небе птица
Сквозь строки лета книжных глав.
Редеет пар над водным сводом,
Глубины прячут холод свой,
Нет места здесь плохим погодам,
И воздух дышит тишиной.
Из дневника Ады
1832г.
(К городской площади, где находится Ада
подходит труппа музыкантов)
(Роберт, изящно танцуя вокруг Ады и напевая)
Ну, господа, я вам отвечу,
Цветок прекрасный я нашел,
Весь этот мир так бесконечен,
Без красоты он так дешёв.
Глаза – озера голубые,
А стан – березы белый ствол,
Порывы сердца не забыли,
Как тихой ночью слышен стон.
Печали стон, блаженной воли
И простодушной доброты,
Влюбился в вас я поневоле,
Средь всех прикрас есть только ты.
Моя надежда без финала,
Моя тоска и мой каприз;
О, если б только ты узнала,
Как это больно падать вниз.
Вставать и падать снова оземь,
По ветру плакать, стыть в зиме,
Желтеет в сердце снова осень,
Когда твой образ видно мне.
Но кто я? Просто так, бродяга,
Кому есть дело до меня,
Я в почве вашей лишь коряга,
Не проживу средь вас ни дня.
(К нему подходит Пьер и ловко подбрасывает
в воздух разноцветные кегли)
Ну что ты, братец, унываешь
На жизнь мерзкую, погоди,
Ведь так ты вовсе не узнаешь,
Что будет с нами впереди.
Ты молод, свеж, хорош собою,
Тебе ли дуться на судьбу?
Пожалуй, Роберт, я не скрою,
Что в бой с судьбой с тобой пойду!
(Ада)
Но кто вы, господа, ответьте,
Меня вы знаете, но как?
(Пьер)
Ох, эти сплетни, басни эти
Известно все нам, это так.
(Роберт, прекратив свой танец)
Но вы без крова проживете?
(Пьер)
А холод улиц так жесток.
(Роберт)
Без нас, возможно, вы умрете,
А боль всем тем, кто одинок.
(Ада)
Я дом покинула вне воли,
Мне приказали сделать так,
И рвется сердце вновь от боли,
Но, все ж, для них - такой пустяк.
Я не виню их за мгновенья,
Что испытала я тогда
И суть моя – лишь отчужденье,
Коварной партии игра.
Давно ли стало в доме пусто,
Когда свет солнца вдруг угас,
И смотрят звезды с неба грустно
На мир, на землю и всех нас.
(Роберт, обняв Пьера)
Пойдем же с нами, двери наши
Открыты будут для тебя,
Весь город этот слишком страшен,
Чтобы бродить средь бело дня.
(Пьер)
Есть среди нас наш младший брат,
Он болен, слаб и чужд собою,
Но всем гостям он очень рад,
Хотел он видеть вас, не скрою…
(Ада удивленно)
Знакомы ль мы, встречались раньше,
Откуда знает он меня?
(Пьер)
Узнаешь ты об этом дальше,
Придет черед мгновенья дня.
Глава 12
Наш верный союз
Прошел один год
(Ада в сопровождении Пьера и Роберта подходит
к постели больного человека)
(Незнакомец)
Хвала небесам, ты жива и прекрасна,
Но сколько мучений досталось тебе;
В наш дом и наш мир ты пришла не напрасно,
Поведай же мне о печальной судьбе…
(Ада)
Но вас я не знаю и вижу впервые,
Так взгляд ваш печален – знакомый он мне,
В душе теплота, нет тревоги отныне,
Все сердце стучит, словно в яром огне.
(Неожиданно в комнате появляется Феликс)
Прости меня, Ада, прости всех нас тоже
За горе и ложь, что отдали тебе,
Мой сын очень болен и никто не поможет
В тяжелой и мрачной, несчастной судьбе.
(Ада)
Мне всё наказанье, за что же со мною
Вы грубо все так обошлись, почему?
(Феликс)
Была ты для нас словно горечь, не скрою,
Но трудно в себе все сдержать одному.
Но я не виню тебя вовсе, как прежде,
В глазах твоих пламя дрожит доброты,
Пускай, хоть вся жизнь пролетает небрежно,
Но сквозь темноту пробираешься ты.
Я здесь, чтобы помощь моя пригодилась,
Что б словом и делом на помощь придти,
Любовь ко всем вам снова вдруг возродилась
На долгом, далеком и верном пути.
(Пьер, смотря на Аду)
Кто спасает добро, тот рождается снова,
Снова видит лучи торопливых небес,
Говорит свое первое, верное слово
И над миром постелет надежды навес.
Я с тобой через звезды к сиянию ночи
Полечу, догоняя туманы в пути,
Мы домой улетим, если только захочешь,
Прошепчи мне негромко: «Меня ты прости».
(Роберт, взяв за руки Аду и Пьера)
Пусть память хранит нашу дружбу вовек,
Союз наш крепчает, становится силой,
Я с буквы большой напишу: «Человек»,
Он Друг мне и Брат, он такой же мне милый.
Отступление №2
«О друзьях»
Вся словно в солнечном богатстве,
Легка, прелестна и чиста,
Без лишних слов, глухих злорадствий –
Великой дружбы жизнь полна.
Я за спиной друзей могучих
Легко укроюсь от невзгод,
Нас свел однажды дивный случай,
Друзья навек мы, голос горд.
Все слезы горькие печали
С лица стереть готова я,
Не плачь, мой друг, ведь мы узнали,
Что друг без друга жить нельзя.
Приди ко мне с улыбкой счастья,
Приди с тоскою седины,
Тебя приму я чрез ненастья,
Спасу от каверзной беды.
Твоя рука холодной стала,
Но сердце пламенем живет,
Любовь жить в нас не перестала,
Она зовет с собой, зовет.
Пускай лицом другие будем,
Мы дети счастья и мечты,
Всё, никогда не позабудем:
Я друг тебе и друг мне – ты.
С тобою в солнечном богатстве
Легко, прелестно жить, поверь,
Спустя все годы долгих странствий
Я пред тобой открою дверь.
Из дневника Ады
La Rochelle, 1834г.
(Роберт, Пьер, Феликс и Ада собираются
Вместе обсудить дальнейшую жизнь)
(Феликс)
Назад я не вернусь, туманна и разбита
Судьба моя, увы, слезами вся излита,
В том доме не родня мне, нет,
Лишь тени чуждым светом
Собой затмят рассвет.
Так трудно жить средь них, ходить,
И веет скукой каждый угол,
Там смех мой сходится на убыль,
Не смею с горестью прожить,
Мне дружбой стоит дорожить.
(Ада)
За это зла ты не держи,
Их покарают поднебесья,
А мы же дружно, с нашей песней,
Пойдем судьбу свою вершить.
(Роберт испуганно)
Но будут мстить?!
(Пьер)
Ничто не вечно, зло исчахнет,
Взорвется мыльным пузырем,
Росою свежею запахнет
Однажды серый водоем.
И память черная утонет
Средь мрака водного, а с ней
Всю желчь и смрад в минуту смоет
Дыханьем гулким новый день.
(Ада)
Друзья, союз наш крепок и силен,
Лучи я вижу новой жизни,
Мы создадим наш общий дом,
Что станет гордостью Отчизне.
(Все вместе взялись за руки)
Мы верим в торжество добра,
Нам ближе светлые мотивы,
С надеждой ждем глотка утра,
Мы все борцы с отвагой силы.
Глава 13
Неожиданная встреча
(Труппа «Французы цирка» показывает на
улице города небольшое представление)
(Пьер)
Подходите, люди!
Становитесь рядом,
Представленье будет
В красочных нарядах.
(Роберт)
Денег не убудет,
Сколько вы дадите?
Представленье будет,
Все скорей спешите!
(Толпа начинает подходить)
(Ада)
Напоказ сегодня лучшие моменты,
Подходи, любуйся и клади монеты,
С щедростью-подругой жизнь свою свяжите,
Становись по кругу, песню заводите.
(Во время представления толпа аплодирует)
Браво, браво! Поглядите,
Сколько грации живой,
Мастерству нас научите,
Чтобы стала жизнь простой.
Ах, как ловко и прекрасно,
Так воздушно и легко,
Видно, все же, не напрасно
Представленье создано.
Как горят глаза огнями,
Руки молнией сплелись,
Жесты южными ветрами
Поднимают воздух ввысь.
(Пьер, заканчивая очередной акт)
Всем спасибо за поддержку,
За бескрайнюю любовь,
Представленье без задержки
Мы начать готовы вновь.
(В это время на улице появляется экипаж)
(Ада)
Знакома больно мне кибитка,
Богато выглядит в строю,
Хотя, по сути, та ж улитка,
Ей век тащить красу свою.
(Экипаж останавливается около труппы
и из него выходят неожиданные гости)
(Настасья Ильинична кричит во все горло)
Лгуны, мерзавцы и злодеи!
Вы сговорились против нас,
А это что за лицедеи
И для кого такой показ?
(Все растерялись, вперед вышла Ада)
Но вы желали мне расцвета,
Что б в сердце солнце зацвело…
(Настасья Ильинична)
Я говорила, значит это,
Чертям и бедам всем назло!
Как можно праздновать печали
И петь, когда тоска кругом,
Вы, Ада, уж наверно, знали,
Что принесете горесть в дом?
(Ада)
Всем сердцем я жалела Лизу,
Душою преданной я с ней;
(Настасья Ильинична)
Благодаря ее капризу,
Ты подарила крестик ей.
(Ада)
О нем я слышу здесь вторично,
В сердцах хочу теперь узнать,
Хранила если крестик лично,
Кто мог тогда его забрать?
(В разговор вступает Феликс)
Его украла Лиза ночью,
Когда спала ты мирным сном,
Я помню этот миг так точно,
Стонал огромный, ветхий дом.
(Настасья Ильинична возмущенно)
Все это ложь при белом свете,
Неправды серый карнавал,
За все слова теперь в ответе,
Ты, Феликс, дом свой потерял.
В тебе не вижу друга боле,
Ты стал другим, совсем чужим,
Глаза, как будто поневоле,
Таят в себе пустоты лжи.
Как ты осмелился порочить
И лгать бездушно на нее?
За это, знаешь, между прочим,
Все зло и боль в тебе живет.
(В разговор вступает Марк Захарович)
Мне ваше стадо так противно,
Вы посмотрите на себя,
Все песни, танцы так картинно
Готовы выполнить шутя.
Ты предал, Феликс, нас, унизил
И оскорбил мою же дочь,
Ты, словно шагом по карнизу,
Уходишь медленно все в ночь.
(Феликс)
Нет лжи в словах моих печальных,
Я говорю, что видел сам,
Поступок был ее отчаян,
За правду жизнь свою отдам.
(Ада)
Но что хотите вы, позвольте?
Нам помощь ваша не нужна,
Прошу я только, вы извольте
Покинуть нас всех навсегда.
(Настасья Ильинична, улыбаясь)
Ты лучше, Феликс, правду эту
Друзьям своим поведай вдруг,
Чтоб ночь затмила тень рассвета,
И разорвался прочный круг.
(Феликс стоит в растерянности)
(Марк Захарович)
Ну, что же Виктор, болен очень,
Он помнит дерзости порок?
Когда его сомкнулись очи,
Ты ветром вышел за порог.
(Ада)
О чем вы, господа?
(Марк Захарович)
Да, да. Признайся ей, открой все карты,
Избавь всех нас от лжи немой.
(Феликс, опустив глаза)
Хотите знать вы все, не так ли,
Рассказ мой краткий и простой…
Глава 14
Виктор
(Феликс начал рассказ)
Он с детства болен странной хворью,
Какой – не ведает никто,
Все вы – кинжал его здоровью,
Не долго жить ему дано.
Его люблю я и жалею,
Тоскую молча в стороне,
Но никогда я не посмею
В обиде быть к моей судьбе.
Он рос в добре и чуткой вере,
Не знал всю горечь будних дней,
Гуляли вечером мы в сквере,
Смотрели танец ста огней.
Рожденный был порочный браком,
Исчезла мать его во дню,
Сиянье неба серым мраком
Заволокло судьбу мою.
Но кто ты, если не скиталец,
Но с кем ты, если вновь один?
Он в жизни этой лишь страдалец,
Себе слуга и господин.
Его сражали злые ветры,
Хлестал в лицо коварный дождь,
Шумели громко ночью ветви,
О том, что жизнь – всего лишь ложь…
Но был воспитанным и честным,
Свой зоркий взгляд не прятал он…
(Феликс обращается к друзьям)
Я с вами не был грубым, лестным,
Для вас всегда открыт мой дом.
(Этим вечером Ада пошла проведать Виктора)
(Ада)
В сиянии Луны твой образ мне знаком,
И говоришь ты чуткими словами,
Подкрался вечер нежным мотыльком,
И звезды в небе полные желаний.
(Виктор)
Нас вечер манит тишиной,
Дождем он смоет все несчастья,
Сейчас хочу я быть с тобой,
В глаза твои смотреть сквозь счастье.
(Ада)
Весь мир сошел с ума, я знаю,
Там смерть жестокая моя,
Но в этот час я призываю
Пойти со мной, зову тебя.
Союз наш братский крепок очень,
Друзья мои чисты собой,
Но, видит Бог, что среди ночи
Столкнется он с лихой бедой.
Нас не поймут, нам не поверят,
Закроют двери на замки,
И этим ненависть пригреют
К надежной, пламенной любви.
(Виктор)
Ты не виновна в смерти Лизы,
Я не поверю никому,
Кто жаден алчно на капризы -
Пускай живет в своем бреду.
Средь унижений светлых мыслей
Мы убежим с тобой вперед,
Синеет небо, воздух чистый;
Дорога долгая зовет.
Мы попрощаемся с друзьями,
Нас словом добрым сберегут,
Но путь наш долог, долог днями,
Нам нету дома, нас не ждут.
Глава 15
Пропажа Роберта
(Испуганный Феликс врывается в квартиру Виктора)
Беда, зовите всех, беда!
Пропали наши музыканты,
От них ни слова, ни следа,
Такие были бы таланты.
(Виктор, в спешке пряча чемодан с вещами)
В чем дело, папа, погоди,
Поведай нам свою тревогу,
Не стой, как тень в дверях, иди,
Что ты принес с собой с порога?
(Виктор, подойдя к Феликсу)
Ты не смотри на нас чужим,
Не думай сразу в черном свете,
Не знали стены эти лжи,
Пред Богом все мы здесь в ответе.
(Феликс)
Беда случилась, сын, и я
Как знал, что это приключится,
Как будто, страшная змея
Забралась в гнезда певчей птицы.
Всё в доме Роберта вверх дном,
Везде разбросана одежда,
Разбита ваза под окном,
Потухла в комнате надежда.
Бродягой был он с ранних лет,
Но чтил, лелеял место дома,
Священный знал он свой завет
И было все ему знакомо.
(Ада)
Куда же мог он вдруг пойти,
Покинуть всех, сорваться с места,
Зачем ушел на пол-пути?
Мне это очень интересно.
(Феликс, доставая из кармана смятый листок бумаги)
Боюсь, что сам он не ушел,
Зачем весь этот беспорядок?
В его квартире я нашел
Записку эту средь нарядов…
Отступление №3
«Друзья, горьки мне эти строки»
Друзья, горьки мне эти строки,
Когда в наш светлый, добрый час
Я ухожу от вас сейчас,
Но это верные пороки.
Дорога наша не успела
Уйти за дали всех земель,
По венам нежная капель
Течет и греет утром тело.
Вы мне роднее всех людей,
Вы ближе мне биенья сердца,
Передо мной открыта дверца,
И полон я своих идей.
И знайте, вы - я предан вам,
Как солнце предано просторам,
Как пенье птиц сливалось хором
И разносилось по ветрам.
Я ухожу от вас сейчас,
Но это верные пороки,
Друзья, закончите вы строки,
Когда придет блаженный час.
Из записки Роберта
1835г.
Глава 16
Обещанье Виктора
(Виктор, дочитав записку)
Мне не ясны его мотивы,
Тревожат сердце что его,
Все мысли вольные строптивы
И в путь зовут уже давно.
Ах, Роберт, странник без надежды,
Куда твой взор глядит сейчас?
С душою доброю невежды
Ты удалился в этот час.
Но, видит Бог, я страстью пылок,
В груди горячее родство,
Всех серых дней, что в прошлом было,
Вновь променяю на тепло.
(Феликс)
Опомнись, сын, вернись на землю,
Твоя дорога чище всех,
Здесь дом твой, хлеб, тебе я внемлю -
Не ждет тебя в пути успех.
(Виктор, обняв отца)
Друзья так вовсе не уходят,
Так тучи прячут солнце вдруг,
Ветра степные гулко бродят
И разрывают верный круг.
Я должен знать, отец, мне надо
Твое напутствие в пути,
Твои слова – моя награда,
Что светит ночью впереди.
(Феликс, оттолкнув Виктора)
За безграничною любовью,
Что я питаю к вам сейчас,
Моя душа трепещет болью,
Когда я думаю о вас.
Ты, болен, Виктор, слишком поздно
Твой голос верный подсказал,
Твоя тропа идет по звездам,
В большой, могучий светлый зал.
Я не могу держать насильно,
Ты – свой хозяин или раб,
Слова мои легли бессильно
На жизни трон, где ходит мрак.
(Виктор со слезами)
Тебе я верю, папа, верю,
Но что-то в сердце так зовет,
Как будто, шепотом за дверью
Мне шепчет кто-то: «Ну, вперед».
Мы расстаемся так печально,
Что дождь утих вдруг за окном,
А сын твой – странник не случайно,
Не обретет никак свой дом.
(Феликс остался при своем и Виктор
обратился к Аде)
Я не могу тебя просить
Пойти со мной, все это сложно,
Я не могу тебя забыть,
Скажи теперь, как жить так можно?
(Ада)
Мой милый Виктор, я не в праве
Тебя вести своей тропой,
Пускай судьба нас всех поправит,
Но быть хочу сейчас с тобой.
Здесь много зла, любовь есть тоже
И нежной лжи слепая нить,
Никто сейчас нам не поможет,
Ничто сейчас не изменить.
(Виктор)
Ни в одиночестве ступая,
Наш твердый шаг разрушит боль,
За нами свет большого рая,
Мы снова вместе, я с тобой…
Глава 17
Знакомство Пьера и Наташи.
Странный яд
(Пьер в одиночестве играет разноцветными шарами, веселя публику.
Из толпы показалась молодая женщина и направилась к нему)
(Незнакомка)
Как божественно шепчет природа,
Вновь капелью играет весна,
Далека так она от народа,
Что томится от знойного сна.
Я сегодня оделась неспешно,
Не робея, вошла за порог,
Так люблю этот город, конечно,
Мне не хватит и тысячи строк.
Снова садом прошла мимо дома,
Где с деревьями дремлет земля,
Все мне здесь так прелестно, знакомо,
Незнакома лишь быль небытия.
Вдруг прохожий улыбчивый мимо
Прошагал мимолетно во двор,
Но глаза его грустные мнимо
Мне сказали, что парень-то вор.
И в расстройстве, что жизнь неправдива,
Я пришла к вам теперь в этот миг,
А до этого утром шутила
Про тоску из заброшенных книг.
(Пьер закончил представление, получил несколько монет
и подошел к незнакомке)
Нету смысла грустить в этот вечер,
Останавливать время, молчать,
Из людей кто, скажи, безупречен?
Я готов на весь мир прокричать.
Чтобы в душу мне вашу поверить,
Надо имя и сердце отдать,
Те, немногие, кто так сумели,
Никогда вновь не будут рыдать.
(Незнакомка, взяв Пьера за руки)
Натальей зовут меня, просто Наташа,
А сердце мое слишком громко стучит,
Теперь же, жонглер, я искренне ваша…
(Глазами сверкнет и снова молчит).
(Наташа пригласила Пьера к себе в комнату
и приготовила ужин при свечах)
(Пьер, изрядно пригубивший вина)
А за окном спустилась ночь,
На небо сбросив черные одежды,
Луна и звезды гаснут прочь,
А с ними меркнут и надежды.
(Наташа, присаживаясь рядом
и подливая еще вина)
Мы не позволим им уйти,
Оставив нас пред вечной болью,
Ведь мне с тобой вперед идти
(Вино краснеет алой кровью).
Ты выпей, будни позади,
Отдайся чувствам и желаньям,
На полпути не упади,
Не позволяй придти страданьям.
(Пьер допивает вино в своем бокале
и погружается в сон)
Отступление №4
«Ядовитый сон»
Холодный мрак. Сиянье ночи,
И цепи пляшут на ветру,
Туманный голос мне бормочет
Слова ужасные в бреду.
Слова пронзают разум дерзко,
Внушают ложь и подлый смех,
Хохочет ветер страстно, мерзко,
Взывает ночь к сердцам у всех.
Теперь приятной лаской тронет,
Рука того, кто славит ложь,
Он вдруг случайно тихо молвит,
Но слов его не разберешь.
Красиво слово в сладкой тайне,
Но смысл его понять не всем,
Скажи нам верное признанье,
Развей тревоги насовсем.
И слово вырвалось наружу,
Роняя звезды новых дней:
«Убить предателя нам нужно,
Предатель - Феликс и злодей!».
И в миг погасло созерцанье,
Растаял дым словесных фраз,
С рассудком было расставанье,
И голос странный дал наказ.
Из воспоминаний Пьера
(Пьер в ярости вскакивает, размахивая руками
и жадно осматривает комнату)
Куда попал я, что за место,
Все незнакомо мне, чудно?
Я спал так сладко и прелестно,
Во сне же все черным-черно.
Ах, бедный Роберт, тень немая
Твоя скользнула чрез дворы,
Ты, звукам сердца подпевая,
Ушел от боли и беды…
Но, Феликс, ты ведь добрый самый,
Найти честнее где тебя?
Горят в душе седые раны,
Затмив собой остаток дня.
Нет, я не верю!
(Голос извне)
Так случилось.
Он ради сына впал во тьму,
В глазах его искрой крутилась
Лишь мысль о мести к одному.
(Пьер в недоумении)
Но что за странные слова,
Что льются всюду сквозь дыханье?!
Что сделал он в тот день тогда,
К чему нужны его страданья?
(Голос становится монотонным)
Все дело в зависти, поверь,
Он сына видел лишь несчастным,
Когда за ним закрылась дверь,
Позвал он Роберта злосчастно.
Он обвинил его в делах,
Столь грязных, жутких и порочных,
Он резок был в своих словах,
Таких жестоких, слишком точных.
Он ненавидит ваш душой,
Ловчее вы, сильнее, краше,
И ждет свой час, свой томный бой,
Испить чтоб вдоволь с вашей чаши.
(Пьер, не веря в то, что услышал)
Но как мы жили вместе так,
Улыбки, слезы – все немое?
Сгустился в сердце подлый мрак,
Я слезы лить готов от горя.
(Голос извне)
Что будешь делать, просто ждать
И баловать себя мечтами?
(Пьер решительно)
Хочу, конечно, все понять,
Но не решить здесь все словами!
Глава 18
Отмщение Феликсу.
(Пьер, рассуждая по дороге в квартиру Феликса)
Мне грустно верить, что былое
Так прочно спрятано на дне,
В душе чужой сидит чужое,
И мысли прячутся вовне.
Неужто, я бы не заметил,
Никто бы вовсе не узнал
Про все поступки, речи эти,
Явился в маске он на бал?
Обманом всех сманил, отрекся
От правды светлой, от тепла,
Он словом правым не зарекся,
Из чаши выпьет он сполна.
(Пьер постучал в дверь)
И вот, нас только разделяет
Граница мнимая, судьба…
Так свет столь яркий угасает,
В долгу ведь каждый за дела?!
(Дверь открывается и выходит Феликс)
Тебя приветствую, входи же,
Что ты принес из новостей?
Не стой в дверях, пройди-ка ближе,
Давно я так не ждал гостей.
(Пьер)
Давно ли гости были, ну же,
Твоя ли память все молчит?!
Когда тебе хоть кто-то нужен,
И сердце вдруг быстрей стучит.
(Феликс)
Я рад, что ты вернулся, вспомнил,
Что есть на свете и друзья,
Ведь ты когда-то явно молвил,
Что все мы братья и семья.
(Пьер)
Не стал бы я так лгать открыто
И прятать взгляд из-под бровей,
Тогда и дружба в такт разбита,
Я не играю в театр теней.
(Феликс, вскочив со стула)
Но что с тобой, о чем беседа,
Что ты пытаешься сказать,
Ты знаешь, я ведь непоседа
И никогда не стал бы лгать!
Союз наш крепкий, нерушимый,
Мне Виктор силы придает,
И что за цирк здесь петушиный -
Лгуном меня мой друг зовет!
(Пьер, окончательно взбесившись)
А Роберт, помнишь ты его улыбку,
Когда в тяжелый час беды,
Скопил он деньги нам на скрипку,
И пели звонко все сады!
Скупой прохожий клал монету,
Она спасла всех нас тогда,
От мрака шагом шли мы к свету,
И в гору двинулись дела!
Но ты посмел его принизить,
Посмел словами обзывать,
Слепою ложью так унизить,
Чтоб мыслей не было опять!
(Феликс молча стоит в растерянности)
Любил, люблю его, как брата,
Он дорог мне, как человек,
Я разыщу его когда-то,
Пускай, пройдет мой краткий век.
(Пьер, засовывая руку в карман)
Ты лжешь сейчас!
На суд отправься!
В тебе нет правды и души!!!
(Голос извне)
Ты с гневом в сердце вдруг расправься
С ничтожным, ну же, поспеши!
(В воздухе блеснуло лезвие ножа)
Пускай простят меня пророки -
Поступок свой я сделал сам,
В глазах моих краснеют строки
И время движет по часам.
(Голос извне посещает снова)
Все сделал правильно, не мешкай,
Здесь нет союза без тепла,
Когда становишься ты пешкой
И жизнь тогда не так мила.
Отступление № 5
«Записка Феликса»
(за день до смерти)
Моим друзьям на добрую память
Хочу, чтоб знали вы сейчас
И вспоминали при разлуке -
Я предан вам в столь тяжкий час,
Сковали сердце снова муки.
Я холод чувствую в груди,
Позывы страсти и печали,
Но счастье наше впереди,
Мы стали лучше, точно стали.
По сторонам я вижу мрак,
Манит к себе он, словно знает,
Какой в душе я, все ж, дурак,
Что так открыто прозябает
От злых ветров, деяний дня,
Прошу, не дайте мне застынуть,
Вы – радость мне, моя семья,
Не позволяйте вас покинуть.
В бреду седом живу, тружусь,
А, все ж, и чувствую признанье,
Настанет день – я искуплюсь,
И дрогнет вдруг мое дыханье.
Искренний Ваш, Феликс
Глава 19
Влюбленные
(Виктор и Ада гуляют в саду, где цветет акация)
(Виктор)
Я в этот вечер верю небу,
Оно наполнило меня
Любовью сладостной, я не был
Так счастлив в прошлом свете дня.
Всё дрожью руки унывают,
В груди все громче слышен стук,
Твои глаза ведь точно знают,
Что жить нам дальше без разлук.
Но я сейчас сказать желаю,
Свой первый шаг хочу ступить:
«Я вас люблю, я точно знаю,
Готов стократно повторить».
Без вас не мыслю ни мгновенья,
О вас я думаю весь день,
Во сне вдруг вижу я виденье,
И утра луч бросает тень.
Но стоит вечеру подкрасться,
Как образ ваш я вижу вновь,
И знаю, что во сне приснятся
Мне ласка, шепот и любовь.
(Виктор взял Аду за руки)
Преградой нам восстанут люди,
Что планы строят против нас,
Они промолвят и рассудят
Свой строгий, жаждущий наказ.
И лестью сладкой будут речи,
Глаза, просящие тепла,
Там каждый жалок и беспечен,
Но не беспечна их судьба.
Я перестану слушать сплетни,
В моем миру нет места лжи,
Шумит весна, как древа ветви,
Какой твой мир, ты расскажи?
(Ада)
Я разрываюсь от сомнений,
Неужто, вы моя судьба?
От слов волшебных вдохновений
Я для себя чуть-чуть взяла.
Вы для меня дороже друга,
Милее красок в летний зной,
Судьбой сыграла жизнь-подруга,
Где мне теперь найти покой?
Мой милый Виктор, я такая,
Все беды комом чрез меня
Проходят сквозь, не пролетая,
Покоя нет теперь ни дня.
Друзья исчезнувшим ненастьем
Пропали все, как дымный сон,
Когда теперь идти за счастьем,
Вокруг меня печали стон.
(Ада нежно обняла Виктора)
Но в сердце раненом, разбитом
Еще есть место для любви,
Что было раньше – то забыто,
Что будет дальше – счастья дни.
Надежда вы моя, спаситель,
Припасть готова в ноги вам,
Как будто, добрый искуситель
Себе взял жертву средь всех дам.
Давайте же не будем боле
Продлять разлуки, вместе жить,
И угол нам – широко поле,
Давайте счастьем дорожить.
(Пара слилась в поцелуе)
………………………………………………
Пожалуй, чудо есть на свете,
Оно таится и сейчас
Во взглядах, ласках - нежно светит
И, вырываясь, манит нас.
Мы радость дарим, дарим небо,
Мы говорим любви: «Привет»,
И каждый знает, где б он не был,
Он снова видит нежный свет…
Глава 20
Вещий сон Виктора
(Во сне Виктор слышит своего отца, Аду и
еще какой-то странный, зловещий голос)
(Феликс)
Ты прости меня, сын,
Не сумел я сберечь наше счастье,
Ненастье ворвалось в наш дом
И с далеких вершин разразился вдруг гром.
Затянуло кольцом все дороги, туманом,
Даже ветер свирепый не сгонит его,
Умирая, хочу я сказать, что добро
Будет жить с тобой правдой, никак не обманом.
(Зловещий голос)
Ты не слушай его.
Кто добром будет полон,
Будет жаждать тепла,
Но ведь жизнь так странна,
Ходит холод узором
И, вгрызаясь в тела
Колит болью здоровой.
(Феликс)
Эти бредни не слушай, молчи.
С головой окунулся кто в счастье,
Будет вечно сквозь счастье идти;
Ты влюблен в нее, знаю,
Милый боже, страдаю я лихо,
Да, любовь не безлика, она вся твоя
Будет танцем и лаской вливаться в тебя,
Будет вновь переполнен сосуд наслажденья,
От других отчужденья востребуешь ты,
Сквозь туман доброты, сквозь безбрежные виды,
Ты не сыщешь обиды, мой друг, сын мой, милый, родимый,
Что замкнутый круг наша жизнь и ты в нем – ретивый скакун,
Но жизни табун вновь растаял полями,
Одинокими днями я вспомню тебя, ни виню, ни терзаю,
Я всегда понимаю тебя; Знай же ты – у меня
Будет в сердце кричать твое имя.
(Ада)
Милый Виктор, ответь,
Что случилось вдруг с нами,
Почему потеряли себя мы, зачем?
(Зловещий голос)
Это она тебя сманит, как в сети,
Это она в твоем сердце живет,
Некому боле ей правду ответить,
Скользка душа ее, словно тот лед.
Руки ее не дрожали, покуда
Нож с рукоятью держала сильней,
Стыло дыхание, резко взмахнула
Лезвием в воздух, кричала: «Убей!».
(Ада, безнадежно рыдая)
Плач мой услышат знакомые дали,
С грустью уйду, словно путник босой,
Вы, отбирая свободу, не дали
Мне надышаться кристальной росой.
Нас разлучат…
(Виктор во сне)
Неразлучны лишь души,
Буду я помнить волшебный твой взгляд.
(Ада, порхая во сне по облакам)
Люди твердят, что мы странники глуши,
Пусть небеса пред тобой всё парят.
(Виктор, просыпаясь)
Ада, родная, твой новый наряд
Мне прелестен, пускай говорят,
Что мир тесен, танцуй же, танцуй!
Полонезом небес, я тебе подпою,
Я теперь – твой храбрец,
Синевою зажги белоснежные косы,
Засверкайте огнем чистокровные росы,
Я люблю вас, люблю, пусть слезами намочен
Мой взгляд, губы пусть говорят: «Это яд»,
Дураком я влюбленным вернулся назад…
Глава 21
Последний путь
Высокие Скалы. Как великаны древности стоят,
Так ровно, дерзко, точно в ряд построил их земной простор,
Вдали, за речкой, косогор нахмурил брови золотые,
На солнце стали все седые, и сушит их палящий зной.
А ветер, свистом завывая, расскажет быль о прежних днях,
Когда все грозы на конях неслись и падали на оземь,
Великих дел ворвались грозы, великих подвигов времен,
Да будь же путник покоён и славен, и с добром, и светом.
(Ада, стоя на обрыве скалы)
Как трудно, страшно сделать шаг
Навстречу гаснущей разлуке,
Опять мои трясутся руки,
Опять мой взгляд закроет мрак.
Как ново делать шаг и помнить,
Что на планете есть одной
Любимый человек, он твой,
Его лицо навек запомнить.
Опять одна, хоть чувствую твою любовь и ласку,
И сердце призывает ступить назад, к тебе,
Но больше я не верю страницам этой сказки,
Где люди свято верят доброй тишине.
Моя же тишина полна печальных грез,
Моя же доброта бескрайна в вечном сне,
Слова мои последние путь долетят к тебе
С последним содроганием горячих слез.
За нас все решено давно, но как же тяжело
В разлуку мне поверить, что больше не согреет
Нас в своде голубом, сгорающим костром рассыплет
Все искры жизни, мы преданы отчизне,
А здесь наш милый дом.
Прощай, и встретимся мы вновь;
Навстречу пряной боли,
Ведь птица я бескрайней воли!
А сердце радует любовь...
(Ада делает свой последний шаг)
Конец
Ноябрь2004-Ноябрь2005г.
Ярославль-Харьков