Под сводом зимней колыбели
Лучину ветхую зажег
И, пусть не нравилось метелям,
Стал сыпать скоро в такт снежок.
На печке кольцами опята
Глядели молча на окно,
В берлоге спали медвежата,
Искрилась чаща серебром.
Следы куда-то уходили
За грань весны, туда, где звон
Пронесся шорохом ковыли,
Оставив осень на потом.
Седая лужа на опушке
Редеть уж стала не по дням,
Скучать стал месяц над избушкой,
Заплелся в землю весь бурьян.
Охотник здешний ранним утром
Стучаться стал, просил воды,
Лицо его, знакомо будто,
Быть может, виделись где мы?
Согрел его у печки старой,
Был синий весь, как мерзлый волк,
В глазах охотника пожаром
Мелькнул огонь, что я замолк.
Поведал мне рассказ чудесный,
Не верил я, но видит Бог,
Он говорил совсем без лести,
Лес тоже слушал… лес умолк…
I
Морозным утром
У порога стук копыт,
Тяжело дышала лошадь,
Глаз один чуть-чуть прикрыт,
На боку блестит пороша.
Ты устала, чуть стоишь,
А прилечь не хочешь мягко?
Ну, как знаешь, только слышь,
Нам еще дорогой зябкой.
Долго странствовать в лесу,
Где трава под снегом вьется,
Я соломы принесу,
Знать, и сила вся проснется.
И копытцами в припляс
По накатанной чужбине
Будешь цокать зимний вальс,
Я ж спою тебе любимой.
Что б меня ты понесла
Через все метели мира,
Чтобы с губ сошли слова
О кобыле столь игривой.
Эй, охотник, долог путь?
Сколько верст нам быть подвластным
Злым ночам, иль все же суть,
В том, что б ветер не серчал?
Ты скажи мне без обмана
Хороша ль собою та,
Что из инея кафтаны
Шьет кудесницы рука?
Кто она и что забыла,
В чаще леса ясным днем?
Может быть, то злая сила,
Глянь, бурлит как водоем.
Покрестился… едем с богом,
Слышь, охотник, расскажи
Что ты видел мрачный бором,
Только взгляд зло не держи.
Знать хочу я, что за диво
В этих рощах стало жить,
Ты не дремли так постыло,
Не ленись мне доложить.
II
Рассказ охотника
Знаешь, барин, я под утро
В глушь забрел за глухарем,
Слышу, детский голос будто
Все зовет и громче он.
Шаг, другой, ногам уж больно,
Так спешил туда придти,
Все старик, с тебя довольно,
Надо это прекратить.
Впредь с утра не наливаю
Я в граненый свой стакан,
Больше грусть не заливаю,
А в душе-то ураган.
Не могу сойти я с места,
Все зовет меня она,
Может ты моя невеста,
Что одета до бела?
Где ж ты, суженая прячешь
Свое личико, постой,
Может я такая кляча,
Что аж страшно быть со мной?
Знаю, барин, что я видел
За березками в бору,
Как себя я ненавидел,
Упустив свою судьбу.
Убежала, упорхнула
И исчезла, все кружась,
Ветром ноющим задула,
Запорошило не в сласть.
Но красива та дивчина,
Говорят, таких уж нет,
Там, где жгучая крапива
Обнаружил вскоре след.
Уходил он в гущу леса,
Страшновато одному,
Вот бы выбраться в подлесок,
Но дороги не найду.
Ох, остался бы в то утро,
Заблудился, вот беда,
Стук копыт услышав смутно
Я метнулся и упал.
И очнулся вот в санях,
Правда лошади не встретил,
Шел пешком почти пол дня,
За лошадку, все ж, в ответе.
Та, чьи карие глаза
На меня смотрели чутко,
Вроде, все я рассказал,
Добрый барин, вам не жутко?
Что, ж, тогда вперед пойдем,
День сегодня столь лучистый,
Кружит вихрем и метет
Снег гирляндой серебристой.
III
Смерть лошади
Сани резвые мои,
Вы несите нас чрез бури,
Где хрустальной власть пыли
Я увижу в абажуре.
Приоделся в шапку лес
Бело-розовым оттенком,
Через сосны вдоль небес
Ветер гнал шальную белку.
Рыжий бант мелькал в снегу,
Холод нынче – только прячься,
Стой, старик, я не могу,
Слишком медленная кляча.
Слышишь, тихо как везде,
Словно тайной облаченный
Бор стоит зимой в узде,
Прям, как конь твой обреченный.
Он устал, прилег, сопит,
Силы быстро покидали,
Ты послушай, не храпит,
Лошадь здесь и потеряли…
Ты не лей слезу, постой,
Мы ведь знаем, не за даром
Несся полем он трусцой,
Снег сверкал в глазах пожаром.
(Вспомним после за столом
Мы кобылу в дни былые,
Как бежал за ветерком,
Приоткрыв глаза седые).
Да не плачь ты, жизнь одна,
Не дано нам жить и дальше,
Через мрачные года
Вспомнишь светлый миг удачи.
И прижал я старика…
Сердца стуки, стуки боли,
Нам не видеть русака,
Так гарцующего в поле.
Прости, охотник, ты меня
Гнал я слишком прям от дома,
До заката сего дня
Я, как голубь окрыленный.
Окрыленный тайной той,
Что живет во мне сурово,
Только чую, нам с тобой
Ночевать придется скоро.
Пламя молча разожгли,
Греем звезды в небе сами
Искры быстро, как огни
Разлетелись сторонами.
День дремал, а ночь была
Так божественно красива,
Ее бархатная мгла
Разум юный мой сразила.
IV
Ночной побег
Ветер моросью проник
За тулуп, похолодало,
Рядом тихо спал старик,
Что там спал, видать, дремал он.
Только вскочит: «Барин, вы?»,
Осмотревшись, ляжет, буркнув:
«Не сносить мне головы,
Кто-то в куст поспешно юркнул».
«Может зверь какой, взгляни», -
Так я молвил и напрягся,
А глаза-то, как огни,
В темноту смотреть боятся.
Выл протяжно в чаще волк,
Подпевая треску сучьев,
Коли я б завыть так смог,
То подпел ему бы лучше.
Разгребая угли, ночь
Уходила, уплывала,
Не могу терпеть, невмочь,
Что же тайна раскрывала?
Спал старик, а я бродил
Возле пламени малого,
Сам себя ругал, судил
И позорил так сурово.
Да, не верю я ему,
Правда, что-то сердце хочет,
И стучит, как на беду,
Вот уже совсем грохочет.
Шаг и хруст, еще шаги,
Где-то рядом, точно ж рядом,
Натянул я сапоги,
Да помчался по ухабам.
Лес, как будто поредев,
Указал дорогу прямо,
Шелк белесый приодев,
Отворил ворота рьяно.
V
В зимнем царстве
Ледяным пластом ковер,
Льются струи водопадов,
Сей серебряный шатер
Был во власти трех пожаров.
Пламя первое у ног
Все трещало, извивалось,
Языков костра поток
Билось оземь, превращалось.
Превращалось в дымный зал,
Эхом отзвуки снежинок,
Ветер руки облизал,
Понеслось, запорошило.
Второе пламя, словно цвет,
Росло, бутонами сияя
И всем непрошенным на свет
Одно лишь горе доставляя.
Шептала синим лепесткам,
О том, как тает поднебесье,
Кружились искры по пятам,
Кружились в воздухе и песни.
И третье пламя в танце жжет,
Танцуя вальсы роковые,
Его сияющий полет
Так хрупко стонет не впервые.
На трон тихонько села та,
Ради которой шел сюда я,
Движеньем манящим рука
Махнула, воздух сотрясая.
И сел я поодаль нее,
А руки греет теплый ветер,
Слетелось громко воронье,
Тем возвестив о новом свете.
Глаза ее полны любви,
А томный взгляд чудесней ночи,
Меня ты дева, не гони,
Прими меня, прими, как хочешь.
VI
Эпилог
Тревожить царство я не дам,
А цепких рук твоих дыханье
Пускай блуждает по лесам
В унынье красок расставанья.
Сомкнулись брови древ больших
И стало холодно повсюду,
Здесь путник к дому поспешит
К природным снам немых этюдов.
Кружит пурга, да шепчет лес,
Сугробы выросли большие,
Из кружев бархатных навес
Окутал снегом гор вершины.
Тоска ручьев под коркой льда
Меняла цвет свой на лиловый,
Краса рябина плакала едва,
Качаясь в стороны немного.
И повторяла фразу ночь:
«Тревожить царство не позволю!»,
Ее слова летели прочь,
Стонали гулко, как от боли.
Бежал я мраморным путем
Сквозь все преграды… и споткнулся,
За старым низменным дождем
Слепой туман вдруг встрепенулся.
Она стояла, чуть дыша
И падал свет у ног, сгорая,
Во власти леса я лежал,
Как конь замученный, вздыхая.
Околдовала ты меня,
Я стал рабом твоим отныне,
И, все же, взгляд твой краше дня,
Он всех милее мне и ныне.
Ноябрь-Декабрь 2003г.
Ярославль