Мечта идиота (Рассказ)

Стоит самое гнусное время – конец декабря. Темнота, оттепель. Башмаки тонут и чавкают в холодных лужах, те в ответ плотоядно похрустывают свежими льдинками, ждут, когда грянет настоящий мороз, чтобы застыть, превратиться в опасные ледяные дорожки, весело и зло засверкать и переломать с десяток-другой рук и ног, а если повезет – ключиц, ребер и позвоночников… Метет, воет за окном.
Мне всегда страшно в темном ноябре и в ледяном, безжалостном декабре. До самого Рождества. А с Рождеством, словно приходит в мир что-то новое. Трудно определить, что именно. Это хорошо чувствуют воробьи. Принимаются вдруг орать по-весеннему, в разгар-то зимы, на застывшей, скованной страхом и спячкой улице. Тогда же и небо по-другому пробует розоветь, и вечера становятся менее жуткими, и комок, что, оказывается, сидел в горле, начинает потихоньку, помаленьку рассасываться…
Итак, очередной декабрь скользким слизнем переползает в январь, убивая надежды и высасывая жизнь из тех, в ком она еще теплится. Мне плохо. Гадко так, как, по моим представлениям, бывает оборотню в полнолуние. Сегодня Новый Год. Я сижу на кухне и курю, кидая тоскливые взгляды на несчастный мобильник. Ибо в нем, маленьком, сосредоточились сейчас упования и надежды. Ей-богу, смешно. Чего я жду? Ты не позвонишь, и я не позвоню, хотя оба могли бы. Нечего, нечего ждать.
«Дам тебе добрый совет, как добрый товарищ… Вернись в семью, в коллектив, в работу. Так надо…»
Так надо. Я никогда не поступаю, как надо. Вечно наоборот.
Хватаю трубку и набираю первый попавшийся номер. Хочется кого-нибудь укусить. Ну, или хоть обругать. Сейчас.
-Аллё? – голос сонный, но спросонья уже встревоженный. Низкий. Совершенно неопределенного тембра. Не могу сообразить, кто там: мужчина, женщина, старик?
-Это телефон доверия? – брякаю первое, что приходит в голову.
-Нет, а что вы хотели?
Вот это ответ, однако. Это не бесплатная соломинка для утопающих, а что вы, собственно, от нее хотели? Что мы хотели.
-Мы хотели попытаться не дать сегодня дуба. Извините за беспокойство.
Перед самым отключением слышу:
-Постойте! Подождите! Дать дуба до двенадцати вполне успеете…
Кладу трубку и усмехаюсь. Остроумный кто-то. Женщина? Мужчина?
Телефон звонит.
-Эй! Вы еще живы? Извините, что отвлекаю.
-Да нет, ничего. Успеется.
-Это верно. Все там будем. Поговорим?
-А мы что делаем?
-Пока обмениваемся реверансами.
-Хех. На черта вам?
-Да так. На всякий случай. Вдруг тоже надумаю. За компанию.
-Чего-о-о-о?
-Не чего, а как. В этом весь вопрос. Так вы… э-э-э… как, собсно? Веревка, инъекция? Мозги на асфальте? Может быть, пистолет?  Гы-ы-ы…
-Мозги. Они всегда в моем распоряжении, к тому же, во всем и виноваты. Да и восьмой этаж, знаете, располагает…
-А-а-а… У меня четвертый. Не подойдет.
-Жаль, - холодно говорю я. – Придется вам потратиться на пистолет.
-Тоже вынесет все мозги, - вздыхает собеседник. – Нет ли чего-нибудь другого?
-У меня?
-Ну да, у вас.
-А я тут, вообще, при чем?
-Как это при чем? А кто предложил-то?
-Что вам предложили?
-В мир иной отправиться. За компанию с вами.
-Ну хватит. Совсем уже рехнулись. Спокойной ночи.
-Приятных вечных снов.
-И вам таких же. Гуд найт.
-Oh, wait a minute! Wait a minute! Couldn’t you speak to me for a while! Believe, I’m really alone! I knew, you would call me. I was sitting here, near my poor phone… Who are you? Couldn’t you tell me something real… I’m so tired without reality…
-Мдэ? А где она, ваша реалити? Где? Сами, небось, и виноваты. Бежите от нее, а потом туда же…  «Tired with all this for restful death I cry…»  Ага?
-Ну да… так оно, так… Только… Послушайте! А что, если я о другом? Надоело, надоело…
-О чем? – я уже не пытаюсь понять ее. Или его.
-Ну вот, хоть о литературе…
-Нет! Только не о ней…
-Ладно… Давайте о кошках.
-Вот, б… Непорядочность какая. И не стыдно вам?
-Значит, и у вас эта проблема…
-Да, черт возьми. Это то, что держит.
-Но я пойду на это.
-Это подло.
-Дверь приоткрою, пусть убегает.
-Так уверены в ее предательстве?
-Нет… нет.
-И как быть?
-Пока не знаю. Может, что посоветуете?
-Эй вы, послушайте! Совести у вас нет. Я у вас советов не спрашиваю, между прочим.
-А сами в службу доверия позвонили.
-Но ведь это не вы?
-Не я.
-А кто вы?
-А вам какое дело?
-Да пошли вы, знаете, куда…
-Знаю. Вместе сейчас пойдем.
-А что у вас, вообще-то, а?
-У меня тоска.
-Тьфу. Ладно бы, чего серьезное. Подумаешь, тоска.
-Еще несчастная любовь. Невозможности сплошные. Все проваливается. Чего ни захочу – все к чертям собачьим.
-Да? Э-э-э… Ну… У меня, собсно… тоже. Я уже думаю, может, хотеть не надо?
-Вообще не надо?
-Ну да, вообще. Не иметь желаний. Как в монастырях, знаете?
-Не помогает.
-А вы откуда… Откуда знаете?
-Доводилось пробовать. Попытка смирения.
-И сколько? Сколько смирялись?
-Да немного.
-А я – десять лет.
-Вот черт!
-Совершенно справедливо. Никакого, доложу вам, эффекта. Отказ от амбиций имел место, от склонности марать бумагу. Даже в стол не писалось ничего, клянусь вам. От любви тоже. Даже от секса.
-А это-то зачем? Еще бы от еды отказались. Или от питья.
-Да это, видите ли, не намеренно вышло. Неинтересно мне без любви, пресно, профанация одна. Само собой получилось.
-А-а-а… Ну, понятно. И что? Что? Через десять лет?
-А что-что… Да ничего. Раньше не печатали, а потом, как Интернет появился, грех было не попробовать. Публикации в сети… На многих порталах… Сейчас гораздо лучше пишу. Зачем было десять лет смиряться, ума не приложу. Уже не один бы роман был готов.
-Так ведь все равно не печатают?
-А на черта мне эта бумага? На хрена? Рукописи, они, знаете ли, не…
-Ну, так оно, конечно… А я вот…
-А что вы?
-Да заклинило. Напечататься хочу. Со мной и договоры заключали издательства… Да только нарушают, заразы…
-Знакомая картина…
-Ну а с любовью что? Через десять-то лет?
-Да та же хрень. Вдруг, в один прекрасный момент осенило, что ничто никуда не ушло, люблю по-прежнему. Дай, думаю, позвоню. Ну, и там по-старому все. В точности, как было. Откуда ушли, туда и вернулись, в ту же самую точку. Только постарели на десять лет. На кой, спрашивается, черт смирялись?
-Знаете, а мне вот всегда казалось, что все неспроста, все имеет какую-то цель, смысл… А вас послушаешь…
-Кто сказал, что не имеет смысла? То, что мне не удалось его разгадать, еще ни о чем не говорит… А разгадать, по-видимому, нужно, раз обратно возвращают…
-Зачем же вы… того…
-А-а-а… На тот свет-то?
-Ну, как бы… да.
-А вы?
-У меня другая песня…
-Хех. Очнетесь потом в другой жизни, а там – то же самое.
-Слушайте, так может, просто этот путь у вас бесперспективный?  Может, чего другого поискать? В пространстве вариантов?
-А думаете, хочется?
-Ну, ясное дело, что нет. Но ведь недвусмысленно же и понять-то дают… Чего вы уперлись, как баран? Вы кто, вообще-то? Мужчина, женщина?
-Да какая вам разница?
-Да, в общем-то, никакой.
-Слушайте! А вы кто? Поэт? Прозаик?
-Поэт…
-А я – прозаик… Почитайте что-нибудь, а?

- Пока не вышвырнули из стаи, пока в черту не уперся трек, беги, беги, неуклюжий стайер со странным именем Имярек, беги, раз держит завод пружина, раз уголь в топке хранит свой пыл, и нет нужды рассуждать с нажимом о том, каким ты когда-то был; пока коньяк не пропах бензином, и не пропахли клопы вином; пока девчонки у магазина судачат лишь о тебе одном; пока уверен, что не морочит и не уводит с пути компас; пока тебя отличит от прочих без свинопаспорта свинопас; пока дорога проносит мимо окольных троп и пустых корчем, беги, шагами неумолимо глуша постылый вопрос «зачем?»

-Ого! Да вы настоящий…
-А как мне ваше почитать? А то нечестно…
-Ну… Мыло есть?
-Конечно. Неужто пришлете?
-Почему нет? Пришлю, без имени. Хотя имя вам ни о чем не скажет.
-Тогда, может, отложим наше… э-э-э… мероприятие?
-Ну ладно, давайте. На денек.
-Давайте, давайте. Пишите адрес… Записали? Так я жду?
-Сейчас. Минуту. Так… Что же вам послать-то?
-Пошлите что-нибудь жизнеутверждающее!
-Да зачем вам… Наоборот, ищу подепрессивнее…
-Гыыыы… Вы мужчина, все-таки, или женщина?
-Да не все ли равно?
-Да и в самом деле… О! Пришло письмо! Пойду читать. Вы разрешите вам еще позвонить?
-А вы как хотели? Прочитать и ни слова не вякнуть? Очень вежливо. Уж извольте.
-Ладно, пока. До завтра. Мне еще обдумать надо будет.
-Пфэ. Есть, чем?
-Да не то, чтоб…
-Ну так и звоните сразу, что понапрасну напрягаться. У меня-то мозгов, по правде говоря, совсем немного.
-Ну и хорошо. Это счастье прям. Вы даже себе не представляете, какое. Всю жизнь мечтаю познакомиться с равным.  Или равной, не суть важно.
-Считайте, сбылась мечта идиота.
-Слава богу. Читать пойду, не терпится в этом убедиться. Я завтра позвоню, договорились?
-Заметано, жду.
-А вы это… Не… того? Без меня-то? Так было бы нечестно.
-Да что вы заладили: нечестно, нечестно… «Да я в душе честней, чем доктор Ватсон… - не помню, откуда это? – Честней, чем даже доктор Айболит…»  Ладно уж, черт с вами, подожду.
-Обещаете?
-Зуб даю, только вместе. Они жили недолго и несчастливо и умерли в один день.
-А кто сказал, что недолго? Вам сколько лет?
-Шестьдесят пять.
-Врете.
-А вам?
-Восемнадцать.
-Врете, как сивый мерин!
-Кобыла. Я – женщина.
-А я – наоборот. Мужчина. В расцвете сил.
-Знаете, что я вам скажу?
-Да?
-Мне до фени.  «Будь вы хоть негром преклонных годов…»
-Очень правильный подход. Очень. Приятно с вами иметь дело.
-Взаимно. Спокойной ночи, dear. Как вас зовут, кстати?
-Лев Маргаритович. А вас?
-Маргарит Львович. Очень приятно.
-С Новым Годом, Маргарит Львович.
-С Новым Годом, Лев Маргаритович.

Часы бьют полночь, бокалы тонко звенят и летят вниз в промозглом воздухе с восьмого и с четвертого этажа, ударяются о стылый асфальт и брызгают в стороны неожиданным фейерверком. На счастье.