они удобны, кто бы спорил, -
у них занятие простое:
чужих не преступать границ.
они на все найдут ответ,
они кричат, когда кричится.
но кто-то им замазал лица,
как будто выключили свет,
как будто врезали под дых
со всей славянской медной дури,
свечной рожок во тьме задули
и спешно вынесли святых.
я не люблю людей без лиц -
пустые хижины без окон.
красиво вьется белый локон
лозой у выцветших глазниц.
и пахнет мелом и золой
высокий лоб ученой дамы.
великоросское «когда мы...?»
стоглавый вытопчет конвой:
когда не будем продавать
поэтов мы за рупь за двадцать,
а филигранного паяца
укладывать в свою кровать
пушистым мишкой?
нет лица?
да в чем же собственно обиды?
мы временем единым бриты
«под ноль» для царского крыльца, -
пошла считалка по прямой,
здесь кто-то откровенно лишний...
ваш спелый рот похож на вишню,
но укусить — ни боже мой! -
шершавый вкус папье-маше,
гирлянды чувств в карандаше,
и внешнего казалось мало,
но...
мне всегда ума хватало
не шляться по чужой душе.
