ЧАСТЬ 1 (продолжение)
АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ "ОТРАЖЕНИЕ"-продолжение 1
Захват, удар - и он упал…
Пусть - спарринг или куметэ,
Такое, кто не испытал,
Познает это в каратэ.
Удар - атака, блок - защита,
Зенкуцу киба - дачи ей,
Душа без злобы и открыта,
Удар рукой, удар ногой.
Вот пропустил один в живот,
И в голову пошел другой,
А в глаз попал соленый пот,
Но сделал вдох и снова в бой.
Противник грозен и хитер,
Такого сразу не возьмешь,
Но все ж получит он отпор…
И вот момент, который ждешь.
Пошел захват, подсечка, блок,
А рефери вскричал: "Япон".
Соперник рухнул и умолк,
Что значит, победил не он.
Борьба красива, как весна,
Победа сладка и пьяна,
Что чаша доброго вина,
Которую б испить до дна.
До сих пор не могу понять, за что нам не давали заниматься этим видом спорта. С такими взглядами нужно было запретить бокс, борьбу, да, пожалуй, всё, кроме шашек и шах- мат. Да и шахматной доской можно больно стукнуть по голове. Недальновидность, вредитель- ство, а может, просто - глупость. Моё твёрдое убеждение, что сильный и тренированный человек никогда не обидит более слабого. А хулиганам и им подобным, чаще всего, не до спорта.
В ВУЗ
После окончания средней школы с математическим уклоном да ещё месячного подготовительного курса, вполне уверенный в своих силах, я отправился на вступительные экзамены в Уфимский нефтяной институт, с серьёзными намерениями продолжить и успешно завершить работы отца, после окончания учёбы.
В Уфе я попал в компанию серьёзных ребят, с которыми вместе готовились к первому экзамену по физике. Всё повторили по предмету и были абсолютно спокойные и уверенные в хорошем результате.
На экзамене было восемь преподавателей. Знакомый абитуриент говорит мне: "Если вызовет "лысый", то можно сразу уходить. Не придав большого значения этим словам, я начал готовиться по билету. К своему счастью, преодолев первоначальное волнение, я разделался с задачей очень быстро и уверенно разобрался с теорией. Мне даже самому захотелось сдать экзамен именно этому "лысому", а заодно доказать тому абитуриенту, что он не прав. И вот, по иронии судьбы, этот "лысый" меня вызывает. Просмотрел задачу,поста- вил красный плюс в своей тетрадке, похвалил и предложил отвечать по теории. В это время к нему подошла другая преподавательница, и они о чём то долго беседовали, не обращая на меня никакого внимания. Когда он понял, что я закончил отвечать, быстро поставил двойку и сказал: "С вашими знаниями, даже, в техникуме нечего делать". Потом до меня дошли слухи, что они избавлялись от всех иногородних, но почему таким вот беспардонным образом и с таким злорадством, для меня это осталось загадкой до сих пор.
Хочу сказать о времени застойном,
Как лично сам столкнулся с ним на "ты",
Пусть юным был, да вроде бы достойным,
Учиться в ВУЗе - давние мечты.
Вот абитуриент, думал только шаг,
Гранит сломаю росчерком пера,
Ни легкой жизни ждал, ни райских благ.
Не надо мне богатства, серебра
Стремился больше к широте познания,
Творить с душою, верой окрылен,
Но первый же экзамен в назидание
С ответом на "отлично" - обречен.
Но как же так? Ответил все достойно,
Не мог понять, что белое черно.
Не думал я, что тишь и неспокойна,
А в жизни так же, как в плохом кино.
На следующий день, с первым автобусом, я отправился домой. Утро было очень красивое, как будто специально, чтобы успокоить меня и развеять мои грустные мысли. Чем дольше мы ехали, тем сильнее захватывал меня прекрасный пейзаж, который постоянно менялся. Это и река Белая, над которой поднимался туман, образуя лёгкую, словно пух, дымку, который, покачиваясь от ветерка, расплывался в своём плавном, свободном движении. Рассвет и восход солнца будто говорили, что новый день, новое утро, а с ними и новая жизнь прекрасна, а прошлое – это всего лишь прошлое, вспоминать и хранить в памяти нужно только хорошее, чистое и светлое.
Прошлое - всего лишь прошлое,
Много там всего и разного,
И плохого, и хорошего,
И чего - то несуразного.
Прошлое - уже минувшее,
В лету канет, не воротится,
А душа, как бы очнувшаяся,
Оживает, Богу молится.
Прошлое - надолго в памяти.
И плохое, и хорошее.
Прошлое, как будто взаперти,
Холодком лишь припорошено.
И по жизни с этой памятью,
По житейской той дороженьке,
И как знать! А может, знаете?
И удачи бы немноженько.
Поля, украшенные беззаботно растущими одуванчиками, ромашками и разными травами, поражали своим спокойствием и невозмутимостью. Эта маленькая травка способна пробить даже асфальт. На что же способен тогда человек? Остановку сделали около леса. Пение птиц, берёзы, ели и дубы на фоне чистого голубого неба. И как такую красоту я не замечал раньше Возможно, считал, что так оно и должно быть.
Сейчас я точно знаю, что красоту начинаешь более тонко воспринимать, когда столкнёшься с чем-то безобразным и уродливым. Когда выходишь из тёмного подъезда на солнце, оно всегда, кажется намного ярче.
Проснулся, молча над рекой туман
Качаясь, и по всей округе
Не ровно стелется, как будто пьян,
Обнял березку, что подругу.
И встрепенется утро раннее
Спокойно, не спеша и тихо,
Как будто в гости на свидание
Спешит колючая ежиха.
И птички звонче, громче, чаще
Начнут чирикать, песни петь,
А там, в лесу, в холодной чаще,
Наверное, встает медведь.
Затем надменно, величаво,
Рассвет умоется росой,
Там что-то, где-то простучало
И сонный лес ворчит листвой.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЮНОСТЬ
После моего первого знакомства с нашей действительностью я понял, что молодой человек без блата и денег представляет для некоторых чиновников от науки что-то такое ненужное и отвлекающее. Оставшись, как говорится, не у дел, я поступил в Октябрьский коммунально-строительный техникум, который закончил в 1977 году. Учёба давалась легко и много време- ни не занимала. Я снова начал тренироваться по борьбе самбо, а также начал играть в техникуме в эстрадном ансамбле, не забывал и авторскую песню. Появились первые симпатии противоположного пола, первые свидания и первые поцелуи. Но этот период жизни ярко врезался в мою память "разборками" между молодёжными группировками разных районов города, стремящихся захватить лидерство. Эта борьба продолжалась более шести лет, но лидерство так и не определилось. Сегодня одни, завтра другие. Молодёжные группировки собирались в группы до трёхсот человек и шли в другой район города повышать свой адреналин и доказывать, что они первые. На следующий день всё повторялось, но в обратной последовательности. Иногда эти группы сопровождали 6-8 милицейских машин, но разогнать эту страшную и пьяную, вооруженную чем попало, толпу, не могли. Им только оставалось подбирать и штрафовать избитых парней. А началось это противостояние, как я узнал позднее, из-за банального и дешёвого стакана вина, который не смогли поделить представители разных районов города. Да уж действительно, что из искры может возгореться пламя.
Я шел домой нетрезвою походкою,
С очередной гулянки в кабаке,
Мой организм насыщен мясом с водкою,
Ну и гитара - друг в моей руке.
Луна поглощена большими тучами,
И легкий дождь мне душу холодит,
Вдруг фраза в темноте по фене кручена:
"Мужик, скинь шхеры, липень, Бог простит".
Я шел на них, как дед мой шел на танки
Десятилетий несколько назад,
Тогда большие, видно, были драки,
Водил на смерть, в атаку свой штрафбат.
За Сталина, за мать и за народ - вперед!
Назад дороги нет у тех солдат,
Кто в спину был убит - позор, кто в грудь - почет,
А сзади - доблестный заградотряд.
Так что ж мне эти три мордоворота,
Что значит сердце русское в груди?
И пусть к спине "перо" приставил кто-то,
Не пощадил я их, чтобы пройти.
Лично для меня этот период жизни был, не только периодом заступничества за избитых друзей, но и испытанием моей мальчишеской храбрости и доблести. Также в спорте было такое понятие: кто на улице трус, тот и в борьбе ничего не добьётся. Но, тем не менее, по сравнению с нынешней молодёжью, в те времена были какие-то понятия о рыцарстве и благородстве. Никогда не добивали лежачего, и всё происходило как-то без особой злости, ради спортивного интереса и не более того.
Во время обучения в техникуме мне однажды поставили двойку за семестр по физкультуре, а также ещё пятерым моим друзьям, несмотря на то, что я уже был КМС СССР по борьбе самбо, победителем множества турниров, а также неоднократным членом сборной команды Башкирии. А всё дело было в том, что мы посмели критиковать нашего учителя по физкультуре на общем собрании, а также и в том, что наш техникум экономил финансовые средства на студентах и даже за две тройки не выдавал законную стипендию. В то самое время нефтяной техникум, который находился от нас на расстоянии примерно метров двести, выплачивал своим студентам стипендию в полном объёме только за то, что у них не было двоек. Интересно, не правда ли? За двойки просто выгоня- ли, а тем более, за двойку по физкультуре вылететь из техникума. Тем более, когда ты являешься членом сборной команды города и республики по борьбе самбо, в звании кандидат в мастера спорта СССР. Это не смешно ли? Ситуация конечно интересная. В спорте вроде чего-то добился, а по физкультуре стоит "неуд…". Ситуация вскоре разрешилась, по всей видимости преподаватель, понял, что явно перегнул палку, а, как известно, у палки два конца. Но стипендии мы конечно не увидели.
Наш классный руководитель - строгая и принципиальная женщина, которая, кроме нашего воспитания, ещё преподавала сложную науку, которая называлась гидравликой и в которой ещё до конца не разобрались даже учёные. Она неоднократно предупреждала нас, что на её зачёте невозможно списать, а если она заметит что - то подобное, то сразу выгонит. Не которые вопросы по зачёту были очень сложными, а именно - это вывод десятков формул, в которых, я думаю, она и сама бы, без помощи учебника, не разобралась бы. Таких вопросов было несколько, и парочку из них я подготовил дома. Переписав, на чистый листок бумаги все формулы, я положил "шпоры" в "хитрый" карман пиджака. И конечно, как я и предпола -гал, один из этих вопросов на зачёте достался мне. Моя "шпора" как раз подходила, для ответа на поставленный вопрос. Преподаватель весь зачёт ходила рядом, и списать,конечно, не было никакой возможности. Но всё-таки я умудрился её вытащить из "хитрого" кармана пиджака, а также ответить на два дополнительных вопроса.На зачёте она просто спроси -ла: "Как вы смогли списать?" На что я ответил, явно смущаясь и краснея: "Не зарекайтесь, что у вас никто и никогда не списывал и не спишет". Ответ, конечно, был на пять с плю -сом, но она тихо и спокойно сказала, что больше тройки не поставит. Наверное, её самолю -бие было тогда сильно задето. Но, тем не менее, мы остались с ней добрыми друзьями и после часто встречались по работе, так как она перешла работать инспектором Госгортехнад- зора, в ту область производства, где я работал. Спустя двадцать лет, после окончания техникума, мы встречались, почти всей группой, на вечере, посвященному этому юбилею и прекрасно его провели.
ТРУДОВЫЕ БУДНИ
После окончания техникума меня направили отрабатывать три года (долг за обучение) в районный центр под названием Дюртюли. Там, к сожалению, я встретил настоящий , "махро вый" национализм и вернулся в свой город через полгода. Но это совсем другая история. В городе продолжал работать по специальности, но как закончилась "после -учебная" отработ ка, я сразу же ушел на завод "Нефтеавтоматика", где честно отработал до 1985 года. На заводе начал работать эл. монтажником. В цеху были ужасные условия труда. В воздухе стоял туман, который состоял из частиц пыли, микрочастиц краски, мелкого стекла от стекловаты, а также ужасной гари от эл. сварки и газорезки. В этих антисанитарных условиях план постоянно повышался, а расценки, за изготовление продукции, соответственно понижа -лись, как и на многих других заводах. Но зарплата была почти в два раза выше, чем на моей прежней работе, и это меня вполне устраивало. Однажды к нам в цех пришли специалис -ты из Санэпидемстанции брать анализы на предельно допустимую концентрацию (ПДК) содержа -ния вредных веществ в воздухе. Любопытным рабочим сказали, что всё в норме и ПДК не превышает норматив. Лаборанткой оказалась моя бывшая одноклассница, которая по большому секрету поведала мне страшную тайну а именно; ПДК в нашем цеху превышает норму всего лишь в восемнадцать раз. А потом почему-то много пишут в газетах о низкой продолжитель -ности жизни.
Через два года мне предложили должность мастера участка нестандартного оборудования в бригаде монтажников. Работа была интересная, но и небезопасная. Изготавливали и ремонтировали буквально всё - от урн для мусора, до кран - балок.
Директор завода неоднократно награждал наш участок почётными грамотами и денежными премиями. Через год, в 1983 году, мне предложили работу старшего инженера отдела метрологии. Работа была новая, а значит интересная. Производили аттестацию трубопор -шневых установок (ТПУ) "Сапфир", которые использовались для поверки счётчиков учёта нефти. Кро -ме того, за нашим отделом был закреплен гарантийный ремонт ТПУ. Установки, на мой взгляд, были далеки от совершенства и, кроме того, обслуживающий персонал работал с нарушением правил эксплуатации ТПУ, потому что просто не знал всех тонкостей эксплуата- ции этой дорогостоящей техники. Поэтому нам часто приходилось выезжать на место эксплу -атации ТПУ.
За три года мне пришлось объездить почти всю страну, кроме Дальнего Востока. Мои служебные командировки начались с Поволжья - Самара, Тольятти, Сызрань, Саратов, Кото -во, Волгоград. Был у нас старенький автомобиль "ЗИЛ-151" с будкой. Что интересно, в командировку шофёр не мог развить скорость более 80 км/час, но когда возвращались домой, то почти весь маршрут проходили со скоростью 120 км/час. В ходе поездок меня очень пора -зила запущенность, бесхозяйственность и нищета в сельской местности. А вот в городе Сызрани, довольно интересный факт оставил в моей памяти интересные воспоминания. На центральных воротах бензинового завода стояла вооруженная до зубов охрана, а в остальной части местами не было даже обычного забора. Аналогичная картина была и в нефтепарке города Грозного. Для чего и для кого нужна такая "показуха"? Только для галочки на бумаги и не более того. Лучше бы эта охрана навоз убирала в своих деревнях, и то толку было бы намного больше. А пустить "на воздух" такие объекты, большого ума не надо, но забор то хоть можно поставить, хотя бы для галочки на бумаге.
Обычно мы ездили втроём - шофёр, слесарь и я старший инженер, но работать мне приходи -лось как инженером, так и слесарем. Ночевали как в гостиницах, так и на берегу водоёмов и, конечно же, с удочкой и с рыбалкой. После напряжённой работы и дальних переездов это был настоящий отдых. Представьте только: тишина, природа, поплавок удочки и никаких проблем, только спортивный азарт. Лично для меня отдых на природе намного эффективнее, чем отдых в самой комфортабельной гостинице.
Через несколько дней вылетели в Казахстан. Добрались до города Гурьева и после посещения управления, отправили нас на вертолёте в какой-то кишлак. Во время перелёта мне показалось, что этот вертолёт не долетит до места назначения и рухнет где-нибудь в песках жаркого и пыльного Казахстана. Всё трещало и скрипело на этом вертолёте. Появи -лось большое сомнение, что это "чудо" вообще способно летать. Всё трещало и скрипело, а обшивка вертолёта наполовину вообще была не закреплена. Она болталась и стучала о корпус вертолёта, а шум и треск был такой, что было невероятное ощущение, как будто нас поса -дили в большую консервную банку и начали играть в футбол на очень неровном асфальте. Но до места работы нас все же доставили, как ни странно, в полном здравии. Кишлак поразил меня своим древним видом. Было такое ощущение, что, как будто я оказался в шестнадцатом веке, что попал в сказку или переместился во времени. Хозяин кишлака или по-нашему мэр кишлака, удивил тем, что при нашем появлении он пересчитывал большую пачку денег, а нам сказал: "Вот, что я выиграл сегодня ночью".
На нефтеперекачивающем объекте механик говорил, что у них до сих пор хозяйничают басмачи, а нам необходимо быть осторожней и никуда не ходить. На следующий день он пере -вёл этот разговор в шутку, но, тем не менее, выспаться нам не дали. Во втором часу ночи какой-то "басмач" начал стучать в отопительные радиаторы, каким - то металлическим предметом, а закончил в шестом. На больший "теракт", по всей видимости, не хватило сил.
Местные жители называли русских старшими братьями, но чувствовалось,что они явно лице -мерят.
При обследовании эксплуатации ТПУ, выявились явные нарушения всех параметров работы и, кроме этого, казах, стоя наверху ТПУ, спокойно закурил папиросу. Когда я сделал ему замечание, он просто ответил мне, что уже курил и ничего страшного не произошло. Что можно на это ответить? Составив неприятный для них акт, обратно улетели на том же вертолёте.
Аналогичная командировка была в город Грозный (Чечня). Устроились в комфортабельной гостинице, а меня с напарником сразу предупредили, что - бы вечером мы по одному не гуляли, потому что, если встретится группа чеченцев, то они обязательно спровоцируют драку. Также мы узнали, что в 1975 году были большие беспорядки, вводили дивизию "краснопогонников", которые быстро навели порядок, а многие из зачинщиков, просто, куда-то исчезли.
В нефтепарке, рядом с нашей установкой, росли фрукты, виноград. Хорошо было, после ударного труда, отдохнуть, подкрепиться фруктами и вкусным, хотя и не крупным, виногра -дом. В столовой произошёл интересный казус. На тарелке, посреди стола, лежали три струч -ка красного перца, мой товарищ взял один из них и положил к себе в рот. О, что тут началось, и как он отходил, словами это не объяснить. Это надо видеть своими глазами. Сам я несколько раз окунул перец в тарелку с супом, и этого было вполне достаточно. Такой крепкий перец я пробовал впервые. Через одиннадцать лет в этих местах началась война.
Кто сказал, что не будет конца предрассудкам,
Кто сказал: «Параллели сойдутся»,
Кто сказал, что Земля помутнела рассудком,
Кто сказал, что они обойдутся.
Да! Глупцам слово молвить, что чашу допить,
И всё тянут по кругу и снова,
Теребя ту же истину, так быть ли не быть,
Ну, а в жизни пока перезвоны.
Перезвоны же могут дойти, но набата,
Где же песня, что сердцу нужна?
Где тепло той весны, ушедшей с закатом?
Ты же, как прежде, бедна и пьяна.
Встрепенись и проснись, родная Россия,
Ведь нельзя изменить мать - природы закон,
А как можно забыть о недюжинной силе
Под расстроенный звон - пустозвон.
В Котово - это недалеко от города Волгограда, я встретил высокопрофессионального специалиста по электронике. ТПУ "Сапфир" также был напичкан всякой электроникой, которая еле размещалась в двух вагончиках. Вечером, за ужином, он поведал мне такую печальную историю, а именно:всю электронику он сумел разместить в одном маленьком чемоданчике, но когда поехал регистрировать своё изобретение, то ему в регистрации отказали, даже не объяснив причины отказа. Как выяснилось позже, причина отказа заключалась в том, что, некоторые из чиновников могли потерять загран. командировки, в случае признания этого изобретения. И таких случаев множество. Перечислять их не вижу смысла, но, если заду -маться, Россию постоянно кто-то тянет вниз. Я не говорю, о каких- то явных врагах, я говорю о том, что находится среди нас. Возможно, злой рок или проклятие висит над нашей многострадальной, но непокорённой страной. Может это судьба, а возможно - это хроничес -кая болезнь, которая явно затянулась. Но я верю и знаю, что лекарство обязательно найдётся.
С небес спустился злой дракон:
"О, поживу-ка я здесь всласть:
И мясо есть здесь, и бульон,
Установлю свою же власть,
Сначала съем-ка я царя -
Решил, обдумал, взял и съел.
Взошла фальшивая заря,
Окутал Землю беспредел.
Но время, словно ледоход,
Разбило царское добро.
- Давай, зажиточный народ,
Тащи, вези пшено, зерно.
Я уничтожу, кто богат,
Задам задачку похитрей,
Пускай дерутся сват и брат,
А мне же будет веселей.
Пусть лодырь душит работяг,
Я ж уничтожу ум, талант.
Нельзя народу райских благ,
Равны пусть будут все - стандарт".
Прошло в абсурде пару лет,
Насытилась земля слезой,
И худо стало, на обед,
Один лишь вздох, да хлеб с водой.
" Введу - ка я большой налог,
Что церемониться, зачем?
Мне ни к чему такой народ,
Народу ж ни к чему харчей".
А обмануть - пустяк один,
Скажу, что в будущем светло,
Кто поумней, ну тех сдадим,
Девиз же будет "Смерть и зло".
Итак, "проказничал" дракон,
Поныне сеет смерть, раздор,
Систему же назвал "Загон".
В умах же поселился вздор.
В Новороссийск мы выехали на своём испытанном ЗИЛе. Когда проезжали горные места, мой новый напарник Игорь - здоровенный, двухметрового роста, спортсмен-гиревик, был страшно напуган высотой, над которой нам пришлось проезжать. "Я пойду пешком, я больше не могу…", - говорил он, с дрожью в голосе, и мне с большим трудом удавалось убедить его не делать этого. Я не мог предположить, что в таком богатыре столько много страху. Не приведи господь, сорваться в пропасть, но думаю, что в экстремальных ситуациях, человек просто обязан преодолеть свой страх и поверить в благоприятный исход, а если ещё суметь разглядеть красоту и величие этой горной природы, свежесть воздуха, тогда и для страха не останется места.
В Нижневартовск мы отправились также на ЗИЛе, с полным комплектом запасных частей к трубопоршневой установке ТПУ "Сапфир", а это, с учётом веса машины, тринадцать с лишним тонн. Вопрос стоял серьёзный – доказать работоспособность трубопоршневой установки, в противном случае серийный выпуск установок был бы остановлен. Выехали в четверг после обеда. До Сибири добрались без приключений. Дальше по "зимнику" – это через тайгу, когда болота замерзают. На реке Обь также лежит толстый лёд, но в апреле переезд через реку запрещён. Другой дороги для тяжёлой машины в то время просто не было. Зима уже давно закончилась, наступил апрель и конечно мы очень торопились. За трое суток пути мы только один раз отдыхали по-человечески в гостинице города Тюмени и естественно, что мы были измотаны до предела. Шофёр засыпал за рулём, и нам приходилось делать небольшие остановки. Я просил его доверить руль слесарю, который раньше работал водителем, но тот был категорически против этого. Только один раз водитель уступил моей просьбе, когда мы "сошли" с основной трассы. Иногда мы встречали тяжёлые автомобили, которыми управляли пьяные шофера. Сотрудников ГАИ там конечно нет и, естественно, не все автомашины могли благополучно разъехаться. По дороге встретили несколько разбитых автомобилей. Время было ночное и довольно жуткое, если честно признаться. Мне казалось, что обязательно должно произойти что-то нехорошее. И это предчувствие меня не подвело. Добравшись до Оби, мы сумели разглядеть в темноте огромные полыньи. Вокруг никого, тишина, тайга, дикие звери, ночь и эти страшные полыньи. А может, это уже и не полыньи? Другого пути нет. Посидели, подумали, покурили и с открытыми дверями двинулись вперёд, хотя, если придётся провалиться под лёд, эта предосторожность, думаю, не поможет. Потихонечку, метр за метром мы всё же благополучно преодолели Обь и выбрались на противоположный берег. Через двое суток эта дорога бы- ла закрыта. Хорошо, что шофёр успел вернуться за это время. Задание своего руководства мы выполнили успешно.
Домой я с напарником возвращался на поезде. Мимо окна проплывала величавая сибирская природа, с оттенком какой-то малопонятной угрюмости.
Могучая тайга, столетние дубы,
Прекрасные озера, рыбные пруды,
Рожденные под небом - радость на века.
Дай Бог не тронет вас коварная рука.
Но все не так как надо, будто бы назло.
Где прежняя отрада? - В прошлое ушло,
Когда-то реки были - чистая слеза,
Природу берегли и знали, что нельзя
Забыть о долге, о земле, а также и про честь,
Законы божьи чтили, верили, Бог есть.
А жить не по законам, что сплошная тень,
Что Солнце без восхода, что без света день.
Оставьте лес потомкам, чистый всплеск воды,
В обломках счастья нет. Кому нужны труды
Уничтожения и осквернения?
О Боже, дай на это ты прозрение.
После таких небезопасных приключений, в "знак благодарности", мой шеф; главный метролог, не отпустил меня в оплачиваемый учебный отпуск, пояснив это тем, что я не вышел на дружину перед сессией. Тогда в нашей беседе, на эту тему, мне показалось, что мы с ним договорились, потому что у меня была большая загруженность по учёбе. Интересно, не правда ли? На мой вопрос: "Как мы будем прощаться, с отработкой или нет?". Он ответил с наглой самонадеянностью: "Никуда ты не денешься". Какая наглость у этого малообразованного и высокомерного человека, который пришёл на эту высокую должность по блату и с помощью "лохматой лапы" своих друзей. А закончил он скромный техникум, помоему типа "маслосыроколбасного". За двести пятьдесят рублей оплаты нашего труда, который был и опасным, и непредсказуемым, он думал, что мы ему ещё чем - то обязаны. Меня давно приглашали на соседний фарфорофаянсовый завод, где ремонтники и наладчики получали по четыреста - пятьсот рублей в месяц.
На новом месте работы выпускали плитку облицовочную, для стен в ванной, в туалете, на кухне, а также для пола, которая называлась метлахской. Условия труда были очень тяжёлыми. В воздухе постоянно стоял туман от порошка, из которого изготовляли плитку. Механизмы или пресса, на которых происходило первоначальное изготовление плитки, и за которые отвечали непосредственно ремонтники и наладчики, были изношенны до предела. На первый взгляд, даже было странно, как они ещё могут работать. Там верёвочки, здесь проволочки, там скрипит, а здесь трещит. И, тем не менее, план выполнялся, пресса ремонтировались и даже неплохо работали, а у ребят была очень приличная, по тем временам, зарплата. Работы проводились в три смены, от печей шла круглосуточно ужасная жара, доходящая до ста десяти градусов Цельсия. Иногда, после ночной смены, не хватало сил дойти до дома.
После ухода с завода зам. главного конструктора меня требовательно попросили поработать ст. инженером отдела главного механика по внедрению новой техники и модернизации. Что-то новенькое, а значит интересное, как обычно подумал я. Долго сомневался, но всё - таки меня "уговорили", о чём я очень быстро пожалел. Зарплату, которую мне выдали в размере сто пятьдесят рублей, при новом назначении, я просто не знал, как распределить на жизнь. Главный механик говорил, что скоро будет лучше и зарплата существенно поднимется, но, увы, это продолжалось несколько месяцев. Кроме этого, главный конструктор, который разбирался только в "глиномесном" процессе, требовал, чтобы я изготовил и смонтировал шахтный лифт, с нарушением всех норм и правил техники безопасности. А именно, чтобы смонтировать лифт, необходимо вырезать несущую балку, на которой лежат плиты перекрытия, каждая весом до двух тонн. На первом этаже находится рабочий цех, где работают люди, а производство, конечно, на время монтажа, никто не остановит. Я пытаюсь объяснить этому "глиномесу", что плиты перекрытия, при разрушении несущей балки, могут упасть и погубить людей, которые работают на первом этаже, а он и слушать не хочет. После того как я потребовал приказ в письменной форме, он спокойно ответил: "Ничего я писать не буду, а этот лифт у тебя в плане. Лично я ухожу в отпуск, а когда вернусь, лифт должен работать, несмотря ни на что, а иначе …". Этот вопрос я поднял у директора на совещании, и было принято решение отправить этот проект на доработку в институт. И таких "мелочей" было немало. Естественно, новая зарплата меня не устраивала, а тем более работать с такими "глиномесами" не в моих принципах. С большим трудом я добился разрешения вернуться на своё прежнее рабочее место.
Продолжение следует