Наступление лета - всегда горячая пора. Бригада, в которой трудился Спиридонов, выполняла подрядные работы по реставрации мостов. Они не могли работать по обычному графику - нужно было успеть все, пока позволяла погода. С раннего утра и до поздней ночи, прерываясь лишь на короткий обед с кефиром и бутербродами. Целый день изнурительного труда под лучами хоть и не очень жаркого, но все же припекающего солнца, когда пот водопадом катится со лба, заливая глаза, шею, на сквозь пропитывая рубашку на спине и под руками. Он натянул на голову кепку, развернул ее козырьком назад, взял в руки ключ на «сорок» и отправился догонять остальных.
Все было как обычно. Утро. Ранний перекур. Пара-тройка баек. Переоделись, оставив вещи в коробке, припрятанной в тени, под опорой. Наушники, респиратор и понеслась работа.
Ни что так не располагает к размышлению, как монотонный физический труд. И в голове Спиридонова роем крутились разные мысли.
Ох, уж это правительство! Страна дураков! Навыдумывают праздников… А страдает кто?
Обычный, среднестатистический гражданин. И как всегда срочно им! Один незаконченный объект бросить, упасть и отжаться. Ко дню города неотложные ремонтные работы. Можно подумать… А то, что у него вся жизнь под снос… Это кого-нибудь волнует? Никого. Ты всего лишь пешка в чужой игре, и весь смак, вся рокировка отводится на ладью, а ты как был работягой, пушечным мясом, так и останешься… , - «философски» размышлял Спиридонов, орудуя отбойником.
А ведь только сегодня утром, всего несколько часов назад он держал ее в руках. И она, как обычно, была свежая, манящая, желанная и многообещающая. Ну, разве что чуточку холодна. Но это лишь больше разогревало его аппетит. Спиридонова грела мысль, что возможно, если взглянуть под определенным углом, это можно назвать любовью. Ему нравилось то, каким он становился с ней тогда, когда она была рядом, когда уверенно обнимал рукой ее стройное тело. Откуда-то появлялась смелость, раскованность, уверенность в себе, нагловатая раскрепощенность, и Нева была по щиколотку, и шпиль Петропавловки по колено. Он не то, что мост отремонтировать, он весь Невский проспект выпрямить мог. Вот такое вдохновение она ему дарила. Спиридонов пытался работой отвлечься от назойливых мыслей о ней, врубал басы в наушниках на полную, нервно смолил сигареты, травил пошловатые анекдоты, но все было тщетно. И если откровенно признаться самому себе… так… по чесноку…он ее хотел. Он, покряхтывая, распрямил спину, взглянул на часы, словно поторапливая неспешное время и подгоняя приближение встречи.
- Эх! Вот тогда… – мечтательно вздохнул Спиридонов и с новой силой, отчаянно принялся долбить поребрик.
Солнце клонилось к линии горизонта, словно хотело охладить пылающий свой лик в темной глубине реки. На перекладине моста примостилась чайка, и, склонив голову на бок, одним глазом жадно косилась на надломленную, заветренную мякоть батона, оставленного на мятом, газетном листе. Спиридонов залихватски присвистнул на птицу и объявил бригаде перекур. И вновь ее образ возник перед ним так отчетливо и явно, что он сглотнул набежавшую слюну. Сила желания владела им, всем его сознанием и не отпускала ни на минуту. Он затянулся и сплюнул под ноги вязкую, с привкусом никотина слюну, раздавил носком сапога окурок и с ожесточением принялся за работу. Чтоб ее неладную приподняло и… !
И так увлеченно убивая время с каждым ударом молотка, Спиридонов не заметил, как солнце скрылось за горизонтом, и город наполнился бледным сумраком ночи. Он опомнился лишь, когда опустился шлагбаум моста, и ярким красным глазом мигнул светофор…
- Ёпть! Она же там! На том берегу! Всё! К чертовой бабушке! Он не успеет! А ночь с ней наедине казалось такой близкой, реальной… И что теперь?
Времени на раздумье не оставалось. Он махнул рукой и побежал. Мост уже начали разводить, но он оттолкнулся от края и прыгнул. Успел! Чечеткой отсчитывая ступени лестницы, спустился к опоре моста, потянул за веревочку и достал ее. Холодную и прозрачную… Лишь бы не разбить…
Желания имеют обыкновение исполняться. Бойтесь своих желаний…
