ИНДИГО (Рассказ)

Странная дружба

- Привет, Прошка, караулишь, с кем бы сразиться в шахматишки?
- Угадал, сержант. Может, попробуешь? - Прошка притронулся к коробке с шахматами, но не открыл ее.
- С тобой играть, что с Крамником. Нет надежды.
- Не отчаивайся, сержант. Авось и тебе что-то в жизни перепадет. Не век же в дураках ходить.
- Нахальный ты, Прошка. Наглый хам, хоть и малолетка. А вот надавать тебе, рука не поднимается. Недаром тебя в школе индюком зовут.
- Не индюк, а индиго. Ты бы хоть Лёльку спросил, что это означает.
- Тебе двенадцать, а мне двадцать три. А ты меня все время оскорбляешь.
- Не обижайся, сержант, это я по-дружески. Симпатичен ты мне. Честный мент, не то что гаишник из третьего подъезда.
- «Квадрат» Василич, что ли?
- Ну да. До того жадный, что с моего отца не постыдился содрать пару сотен. Вот кто нахал и взяточник. У соседа тянет. Но он у меня еще наплачется. Доберусь я до него, вот начнутся каникулы, помяни мое слово. Ну что, сыграем?
- Нет, Прохор, нет настроения сегодня, - Назар снял форменную фуражку и стал задумчиво протирать внутренний край.
- Говори, сержант, что пригорюнился? Вижу, что плохо тебе.
- Не твоего ума дело это, но и мне было худо. Два полуобгорелых трупа. Я уже и жалею, что напросился в следственный отдел. Плохо мне от мерзостей нашего народа.
- А чего пошел в милицию?
- А куда идти после армии? Я же ничего не умею, вот и пошел в милицейскую школу, а теперь помогаю майору.
- Ну и пусть он парится, тебе-то что. Не будь таким чувствительным.
- По-взрослому говоришь, будто старик, переживший три войны.
- Не в этом дело, Назар Артемович, просто хорошо знаю статистику происшествий. Много людей гибнет зазря. Демографическая регуляция с помощью трагедий, - Прошка оживился, но потом сдержал себя, чтобы не развить давнишнюю мысль о статистике выживания популяций.
- Больно умен ты, Прошка. А у меня от этой гари головная боль. Майор приказал собрать данные по этим двум, а как? Дал две недели. Даже их имена неизвестны. Уйду на канцелярскую работу.
- Я пойду. Увидимся. Лёле привет, - неожиданно сказал Прошка, отходя от стола вместе с шахматами.
Назар сразу понял, в чем дело. Прошка не любил общаться с дворовой шпаной. Гляди, как ретиво смывается. Когда я говорю Лёле, что дружу с Прошкой, она мне не верит. В школе его никто не может разговорить, всегда молчит и смотрит вдаль мимо тебя. Он даже в олимпиадах не участвует – так ему неуютно в толпе.
Дома сержант сразу же прошел на кухню, знал, что Лёля обедает в это время дня.
- Как вы там зовете Прохора? Инди-ко? – Назар сделал ударение на последнем слоге этого несуществующего слова.
- Ты о Прошке, что ли? – Сержант кивнул. Сестра рассмеялась. – Не инди-ко, а индиго. Петр Петрович говорит, что это такие особые дети. Прошка же уже в девятом классе, а я, как все, еще в пятом. Поэтому он и особый. Назар, а ты знаешь, что ты у него единственный друг. Гордись. Даже со мной помалкивает.
- Он же и с тобой дружит?
- Ну да. Мы вместе играем на его компьютере. В его классе девушки уже большие. Он их стесняется и боится. Точно знаю. А ребята к нему по-разному относятся. Хорошие – хорошо, плохие – плохо. Он всегда молчит, только с тобой разговаривает, - сестра не скрывала любопытства.
- А я думал, он болтливый и нахальный.
- Он боится людей и сторонится их. Так нам сказала училка по истории. Он и устные уроки отказывается отвечать, только контрольные пишет по всем предметам. С ума сойти.
Ровно через неделю Назар получил заказной пакет. Мать вручила ему и с любопытством ждала объяснений.
- Я и сам удивлен, мать. Кто бы это мог быть?
Назар вскрыл и сразу же стал читать:
«Назар Артемович! Старший следователь прокуратуры идентифицировал личности, которые и Вас интересуют ... Мотивы преступления ... – тут Назар сел на край стула. -  Из троих подозреваемых ... именно у Разуваева есть блатная охрана ... проверить их алиби ... Преступление совершили жестокие профаны, а не киллеры-профи. Индюк».
Прошка. Только Прошка мог подписать «Индюк». Назар подскочил.
- Сына, что с тобой? То садишься, то вскакиваешь. Плохие вести?
- Наоборот, мать. Все идет как надо. Даже лучше. Настоящий индиго.
- Что ты сказал?
Назар не стал есть, а тут же отправился в милицию, чтобы подготовиться к докладу. Не напрасно он так старался весь вечер. Майор был чрезвычайно  удивлен и подозрительно смотрел на своего помощника. Сказать было нечего – настолько хорошо была подготовлена дедуктивная версия преступления. Он даже забыл  предложить сержанту сесть. Все-таки такого он никак не ожидал от Назара, которого держал в шестерках по старой дружбе с его отцом, да и то потому, что было много канцелярской трухи, а парень все же выучился работать и печатать на компьютере. Но дедукция?
Майор только и сумел сказать раздумчиво:
- Права на допрос не имеем. Но этих головорезов надо бы допросить, где они были в тот день. Одна маленькая ложь, и мы повиснем на них. Как, Назар?
- Я попробую, - сержант смотрел в окно. Ему было безумно стыдно. Ну а теперь как я выкручусь? Вот вляпался!
Прохор сразу же увидел сержанта. Тот стоял, прислонившись к дереву, и дожидался его. Назар помахал Прохору как-то виновато и натужно. Что сказать пацану? Спасибо? А потом, как рассказать о своей новой беде?
Прохор направился к сержанту, и они вместе пошли к скверу. Назар жестикулировал, рассказывая свои беды, а Прошка молча слушал. Они полчаса посидели на скамейке. За все это время Прохор только раз спросил что-то сержанта, а несколько позже покопался у себя в ранце и передал сержанту два предмета, предварительно что-то объяснив. Вскоре подъехала милицейская машина, и Назар отвез домой друга, погруженного в раздумье. А он действительно молчаливый, но знает все наперед. Мне бы каплю его ума, и я бы выбился в люди у себя в следственном.
Назар всегда испытывал уважение к Прохору, с того самого момента, когда  нашел его среди бомжей и привез домой. В милиции о Прохоре сказали: «Найди и отведи этого чокнутого мальца домой. Родители извелись с ним». А Назару он показался спокойным и уверенным в себе, особенно когда сказал, указывая на бомжей: «Уважаю, сержант, что не оскорбил этих бедных людей, которые меня приютили. Судьба их сильно обидела». И это о бомжах. Назар помнит, что тогда у него язык отнялся от этих слов пацана. Дружба так и зарождается. Из взаимного уважения. А что иногда говорит грубо и даже хамски, так это возраст такой,  нахальный.
Лишь только Назар лег навзничь на кровать, как вошла Лёля:
- Брат, мама говорит, что в последнее время ты загрустил и надо тебя женить. Жаль, что я еще такая маленькая. Я бы нашла тебе невесту.
- И ты туда же, учить меня. Эх, Лёля, грустно мне оттого, что умом не вышел. Хочется делать что-то стоящее, очень полезное.
- А вот Прохор говорит о тебе, что ты настоящий человек, без изъянов.
- Так и сказал? - Назар возбужденно сел на кровати.
- Это все, что он сказал мне в прошлое воскресенье, когда мы с его родителями поехали на пикник. Остальное время молча гуляли и играли в игры. Трудно мне с ним, всегда молчит. Я, пожалуй, начну дружить с кем-нибудь другим. Он молчит, а мне обидно, будто я не девушка, а пень.
- Дура ты, Лёлька. Не ценишь того, что имеешь. Позже поймешь.
- Вот и дружи с ним.

Охота за преступниками

Когда милицейская машина остановилась перед воротами разуваевской усадьбы, к ней неторопливо вышел высокий объемистый мужчина при галстуке и в темном костюме.
- Слушаю тебя, служивый.
- Да мне как-то и неудобно беспокоить вашего хозяина. Мой начальник  поручил мне побеседовать с этими семью членами охраны, сказал, что это нужно для разработки версии, - сержант показал охраннику список, - это не допрос, просто помощь следствию с вашей стороны.
- Какой еще такой версии? - Мужчина говорил одно, а его глаза совсем другое.
- Зверски убиты бизнесмен Сисякин с подругой, которая участвовала в его делах. Ну и майор Лопатин сказал мне, чтобы я поговорил с вами. Извините, конечно.
- А есть у тебя бумага от прокуратуры на допрос?
- Так это же не допрос, а просто надо проверить все алиби. Это моя работа. Мое дело маленькое, я исполняю приказ. Это же займет не более десяти минут. Все граждане нашей страны обязаны содействовать следствию.
- Тогда катись-ка ты на х... – мужчина побагровел.
- А это вы напрасно оскорбляете должностное лицо при исполнении. – Сержант нарочито нахмурился. – Я же на работе и говорю с вами вежливо.
- А я посылаю таких самодельщиков, как ты, на х... Сосунок.
- Ну что ж, если тебе недорога работа, то бывай. Следующий раз приеду с ОМОНом. Ты не понял, что расследуется убийство и хозяин твой под подозрением.
Назар уже не слышал, что выкрикивал этот охранник, не исключено, что у него рыльце в пушку, вот и нервничает. Когда машина отъехала, шофер передал Назару дигитальный фотоаппарат:
- Два раза щелкнул его, как ты велел, - сказал водитель и ворчливо продолжал, - подумать только, какую силу забрали эти блатяги. Милицию посылают куда подальше.
Назар положил фотокамеру в боковой карман, достал из верхнего кармана маленький предмет и нажал на кнопку, как учил Прохор. Красный глазок погас. Он нажал на другую кнопку и стал слушать, как записан разговор. Прослушав эту «содержательную»  беседу, Назар, довольный, улыбнулся и забормотал под нос:
- Пятнадцать суток обеспечено за хулиганство и оскорбление должностного лица. Как говорит Прошка, что и требовалось доказать. Теперь прокуратура даст согласие на арест. Начнем напрягать их, а там видно будет.
Выслушав доклад сержанта, майор призадумался. Спохватившись, он понял, что снова не предложил сержанту сесть, уж больно умно действует парень. Не похоже на него.
- Вот что, Назар, ты все сделал правильно. Спасибо. Мне требуется время, чтобы посоветоваться и принять решение.
Через три дня охранника вели через коридор в следственный отдел милиции. Он побагровел, когда увидел улыбающегося Назара. Пятнадцать суток за хулиганство. Главное, что его можно допросить. Майор потирал руки. Дело пошло, особенно после того, как Назар выяснил, что большой внедорожник Разуваева побывал в ремонте. Непросто это было.
В июне Назар получил письмо:
«У меня каникулы. Долг платежом красен, сержант. Жду у шахматного столика в восемь вечера. Индюк».
Назар еще приближался к столику, а Прошка уже нетерпеливо начал:
- Сержант, надо брать «Квадрата». Ты мне должен помочь, - Прошка говорил, но не смотрел в глаза.
- Прохор, у него трое детей. Ты бы пожалел их, - Назар пристально посмотрел на друга, пытаясь хоть раз поймать его взгляд.
- Назар, ты опять как недоумок рассуждаешь, а не как честный мент на страже закона. Богатым отдает честь, а бедных грабит. Я собираюсь наказать его не потому, что он берет мзду, а потому, что он гнида.
Прохор, видимо, слишком долго говорил. Он вдруг резко повернулся, чтобы уйти, Назар схватил его за руку:
- Прости, Прохор, не могу я быть судьей. Мне надо бы в церкви работать. Так мне сказал наш командир в армии. Я не могу отличить хорошее от плохого. Не могу наказывать обидчика.
Прошка не повернулся, осторожно высвободил руку и пошел. Он медленно шел в сторону своего подъезда, опустив голову, как подросток, которого сильно обидели взрослые.
Прошло почти полтора месяца. Прошка больше не появлялся во дворе. После последнего разговора с Прохором Назару было муторно от всей этой возни вокруг преступников. А тут еще сообщили, что по делу Разуваева взяты под стражу два гаишника, один из них «Квадрат». Вскоре Назар узнал у майора, что «Квадрат» и раньше подозревался в связи с преступным миром. Кроме того, он был лютый взяточник. Дело на него было давно заведено, а поймать концы удалось только недавно. Говорят, восемь лет припаяют, а может, и все двенадцать. Вот тебе и трое детей, живущих за счет преступного отца. Чему же он их обучит? Все дозволено, вот чему обучит. Выходит, Прохор был прав, когда сказал, что «Квадрат» гнида. Он что-то знал, но не хотел говорить мне, недоумку.
Назар задумавшись сидел перед чашкой кофе. Что делать дальше? Как жить? Вскоре вбежала запыхавшаяся Лёля с криком:
- Назар, в семь десять будет передача о вундеркинде Прохоре Горчакове. Бери свой кофе и пойдем. Что же такое будет говорить Москва о Прошке, интересно? Я его давно не видела, это Надежда Валерьевна сказала мне о передаче.
Дикторша помедлила немного, ожидая чего-то, а потом начала:
- Мы продолжаем передачу о молодых талантах нашей страны. Сегодняшняя передача посвящена юному математику Прохору Горчакову. Три месяца назад на интернете Геттингенский университет объявил заочную олимпиаду по математике. Первую премию завоевал Прохор Горчаков, наш соотечественник из Ростова-на-Дону. Он сам себе сделал подарок ко дню рождения. В июле ему исполнилось тринадцать лет. Этот университет, не дожидаясь, когда он окончит среднюю школу, приглашает его студентом в Геттинген с полной оплатой учебы и проживания. Послушайте нашу беседу с юным дарованием.
Назар ничего не понимал из того, что рассказывал преподаватель МГУ, он только видел, что Прошке плохо там, в телевизионной студии. Из него с трудом вытягивали ответы. А потом вдруг психолог, приглашенная на беседу, спросила его:
- Прохор, а у Вас есть друзья, или друг, ну или школьный товарищ?
- Был.
- И что?
Молчание.
- Он обидел Вас, и вы расстались?
- Он никогда и никого не обидит. Он хочет работать в церкви, а работает ментом. Это я его обидел, предложив быть палачом. А он отказался.
- Пожалуйста, Прохор, расскажите поподробнее. Как это так «палачом»? – взрослые наклонились в его сторону, как будто подросток будет сейчас говорить шепотом.
В ответ молчание, и спокойно смотрит в потолок, будто никого и нет рядом. Назар встал и вышел из дома. За что мне такая мука? Это я его обидел, а он вон как повернул дело. Назар шел по улице и не замечал, что дождь усилился.

Невеста

Где-то к концу августа пришли двое людей и принесли большие коробки. Один из них сообщил, что все это, компьютер с монитором, а еще микрофон с видеокамерой, прислал Павел Иванович Горчаков. Мать прочла записку:
«Дорогой Назар Артемович, Проша просил меня подарить Вам этот компьютер. Он сам уехал вместе с матерью в Германию. Он просит Ваш адрес на Skype назвать «Indiuk». Когда он найдет Ваш адрес в интернете, он свяжется с Вами. Желаю удачи».
Вечером Назар сидел, тупо уставившись на нераспакованные коробки с  компьютером и монитором у своих ног. Только краем уха услышал, что Лёлька взбудораженно говорит ему:
- Очнись, Назар, давай установим электронику. А мне позволишь на Skype выйти? У некоторых ребят уже дома есть. Ох, Прошка, до чего же прикольный друг у тебя.
Только в начале октября Прошка дал о себе знать.
- Здравствуй, сержант.
Назар смотрел на Прошку, и ему было приятно снова говорить с другом.
- Привет, Прохор. Как дела-то? Ты там по-иностранному, не трудно?
- Трудно. Мат не настоящий, а какой-то игрушечный. То ли дело наша ростовская шпана.
Подросток, как всегда, не улыбался, рассказывая свои странные наблюдения. Смеется, что ли, надо мной? И с каких это пор Прошка стал интересоваться матом?
- Не смейся надо мной, Прохор. Ты не из-за уличной шпаны поехал туда.
- Это я так, чтобы развеселить тебя, сержант. Грустный ты. Опять не подфартило? Говори.
- Нет, Прохор, просто хочу уйти в надзор. Буду следить, чтобы детей в семье не обижали. Опять же полезная работа.
- Главное, помни, что ты всегда действуешь правильно, для пользы людей. Такова твоя суть.
- Спасибо, дедушка, на добром слове. Я все понял, - Назар рассмеялся, так ему было хорошо с этим маленьким «профессором».
И тут он впервые увидел, что Прошка улыбается. Улыбка была какая-то неуверенная. Видимо, улыбаться непривычно для него.
- Проша, а ты почаще улыбайся и себе, и людям. Нам надо улыбаться.
- Ты прав, сержант. Буду стараться. А ты знаешь, что здесь жил сам Гаусс?
- Кто? – Назар почувствовал сильный дискомфорт. Впервые Прошка сказал нечто о своих истинных мыслях, а не поучал своего необразованного друга.
- Самый великий математик. Он был сыном водопроводчика. Здесь кругом математика. Даже облака похожи на математические знаки.
- Вот видишь, а ты говоришь о шпане. Она везде одинаково неприкаянная. А такие облака только у вас там. Наши облака похожи на тучи.
- Спасибо, Назар Артемович. Пока.
Вот так взял и отключился. Нормально. Это же Прошка. Что у него там в  голове, только он и знает. Все же не забывает меня.
Всю неделю Назар был под впечатлением разговора с Прошкой. А в субботу ему впервые захотелось пойти в церковь и поставить свечку для друга, чтобы тому жилось хорошо. Когда он подошел со свечкой и собирался уже ее поставить у распятия, то увидел девушку в платке и рядом с ней подростка, приблизительно Лёлькиного возраста. Девушка подняла глаза на Назара, и он увидел такую скорбь в ее глазах, что ему стало не по себе.
- Девушка, я вижу, вам очень плохо.
- Ну да. Сперва отца по пьянке грохнули, потом бабушка померла, а теперь вот мама. А у Вас с кем беда случилась?
- Ни с кем. Я первый раз в церкви, а ставлю свечку, чтобы другу за границей жилось хорошо.
- Но здесь у распятия ставят только за упокой души, простите, - она виновато посмотрела на него, - Вам надо вон туда.
Назар вздрогнул. Ему показалось, что это плохая примета.
- Спасибо, - прошептал он растерянно. Чуть не влип. Переживаешь, дорогой сержант. Думал неверующий, а вот веришь в приметы. Вон как бывает. Верить начинаешь, когда приходит страх. Чего испугался-то? Плохая примета, говоришь? Глупость.
Он поставил свечку и огляделся. Иконы кругом, и все на одно лицо. А еще цветные стекла и кресты с распятым Христом. Плохо мне здесь. Не мог бы я в церкви работать. Одна печаль и тоска. Нет, лучше пойду работать в надзор. Милиция, она же для защиты людей, а дети – это самое главное. Назар пошел к выходу, а потом невольно остановился у дверей церкви. Подожду ее. Не уйду. Познакомлюсь. Хорошая девушка. А пацан, видать, ее брат. Тихий и молчаливый, как Прошка.
Она вышла из церкви, посмотрела на него и улыбнулась, оправляя платок на голове, а глаза печальные, как на иконах. Назар подошел к ней.
- А я ждал, чтобы познакомиться с Вами. Меня зовут Назар.
- Галя, - она протянула руку, - а это мой брат Денис.
- Я собираюсь пойти работать в общественный надзор, чтобы детей не обижали, - брякнул он невпопад и, чтобы сгладить неловкость, спросил, - а брат у тебя всегда такой молчаливый?
- Дениска не всегда молчит, - она попыталась погладить брата по голове, но тот горделиво увернулся. - Но учится хорошо. Вот скоро наймусь официанткой в столовую недалеко от нас. Тогда заживем лучше. Приходи туда столоваться. А ты почему в милиции?
- А куда пойти работать? От милиции все же польза людям, а торговать или еще как-то не мог бы. Галь, а ты не пошла бы со мной поесть мороженое? Отметим наше знакомство. Дениске это понравится.
Назар проводил их до дома и возвращался к себе в отделение в приподнятом настроении. Ему даже стало весело, когда он вспомнил, почему Дениска молчал. Тот после мороженого признался, что не любит милицию, так как менты обижают людей и даже бьют. Так говорят все пацаны на улице.
«Скажи, Денис, а могли бы люди жить без ментов»?
«Не знаю».
«Не могли бы. Был бы беспредел. А про милицию так говорят те, кто нарушает закон. Ты знаешь, сколько каждый год ментов погибает, защищая людей? Больше сотни».
Парень слушал с интересом. Видимо, до сих пор он был под влиянием уличной «пропаганды». У пацанов на улице героем ходит блатной, а не мент. Все думают, что мента можно купить. Они покупаются и продаются, как соленые огурцы на рынке. Глупо. А то, что мент бросается спасать тебя, рискуя жизнью, этого никто не хочет видеть. Несправедливо.
Прошел месяц. Мать приготовила борща и напекла пирогов. Немного волновалась. А отец надел белую сорочку – тоже волновался. Шутка ли, Назар приведет невесту. Двадцать четыре года – хороший возраст, чтобы обзавестись семьей.
Галя и Денис вошли в переднюю, как-то стыдясь. Им бы быть еще под родительским присмотром. Но нет, уже сироты. Наверное, стесняются своей одежды, да и вообще. Напрасно. Мы тоже люди простые. А она хороша собой, да и у брата глаза умные. Лёля тут же увела Дениса в другую комнату поиграть в гейм на компьютере, подаренном Прошкой Горчаковым. А мать накрывала на стол и расспрашивала Галю, которая ей помогала. «Все чин-чинарем, - думал Назар, - Галя не может не понравиться моим родителям».
-  Уже четвертый день работаю официанткой в нашей столовой. Недалеко от дома. Мне нравится, - отвечала Галя на вопросы матери, - а я не умею ничего другого. А так мы сыты с Дениской и будет чем оплачивать расходы.
Мать смотрела на ее платье с чужого плеча, а потом перевела взгляд на ее порозовевшее юное лицо. Молчалива и скромна. Хорошо воспитала ее мать. А вот то, что не стала учиться, это плохо. В этом она похожа на Назара. Не любил учиться. То ли трудно давалась учеба, умом не вышел, то ли ленился. Ну да ладно. Вдвоем им будет хорошо, а еще детей народят. Забот прибавится.

Вот и не верь в приметы

Уже целый месяц Галя работала во вторую смену в столовой и была счастлива. Каждый вечер за ней приходил Назар и провожал ее до дома. Иногда они сидели на скамейке во дворе этого жилищного комплекса и беседовали. А теперь он ее целовал на прощанье. Она думала о нем и быстро передвигалась с подносами, поглядывая на дверь. Оставалось всего полчаса до закрытия. Только раздражали эти пьяные выкрики за центральным столом, где сидели трое подвыпивших мужиков. Такая тихая столовая для нашего жилищного комплекса и еще всех этих мастерских в тех домах, где сдаются помещения под бизнес. Откуда взялись эти трое? Самое неприятное, что приходится проходить мимо них, чтобы обслужить новых клиентов. А тут еще самый  молодой из них все время смотрит ей вслед. Противно. Мутные глаза и свинячья рожа.
В очередной раз, когда Галя проходила мимо этого стола, молодой шлепнул ее по ягодице и захохотал. Галя вскрикнула и попыталась было уйти к стойке под защиту дородной Авдотьи, но не тут-то было. Он больно схватил ее за руку, тяжело встал с места и навалился на нее, пытаясь поцеловать. Она увертывалась, как могла. Тогда он ударил ее по щеке:
- Чего рожу воротишь?  Я что, хуже других, а?
Авдотья подоспела и схватила его за руку:
- А ну отпусти девчонку и не хулигань.
Тогда встал другой, постарше и, по-видимому, уже в стельку пьяный. Держась за спинку стула, он попытался оттолкнуть сильную Авдотью, но не получилось. Тогда он размахнулся и ударил ее. Повар, который уже собирался уходить, срочно стал звонить по сотовому в милицию, но не успел. Тот третий, который был потрезвей, приподнялся и вытащил из кармана пистолет:
- Пристрелю, сука, понял? Брось телефон на пол.
А в это время молодой орал на всю столовую:
- Пока не присосусь к этой телке, не уйду.
Два других бандита стали хохотать. Именно в это время они увидели, что в столовую вошел милиционер. То ли спьяна, то ли с испуга третий дважды выстрелил, и милиционер упал, раскинув руки. Галя истошно закричала «Назар!», вырвалась и бросилась к лежащему милиционеру.
- Валим, братва, - заорал самый старший.
Галя сидела в машине скорой помощи и не переставая плакала, глядя на мертвенно-бледное лицо Назара. Нет мне в жизни счастья. Кто рядом со мной, тому грозит смерть. Сердце просто разрывалось. Она то плакала, то тихо выла, не стыдясь медработника и врача.
- Он живой?
Врач, которая держала руку Назара, ответила нехотя:
- Живой. Муж тебе?
- Нет, жених.
- Не уберегла, милая, - врачиха смотрела на нее с осуждением.
И тут с Галей началась истерика, она никак не могла вдохнуть воздух. Санитар дал ей воды, потом еще раз. Она притихла. Врач презрительно смотрела на нее. Что она обо мне думает, что я шлюха, подставившая своего жениха под пулю? От этой мысли она успокоилась и взяла другую руку Назара:
- Спасите его, доктор, он же мухи не обидит. Он как святой. Добрый и мягкий. И все готов для людей сделать, - слезы снова стали душить ее, - у меня все родные померли, спасите хоть его.
Врач внимательно посмотрела на нее, но ничего не сказала.
Позже в больницу приехали родители Назара и его сестра. А вслед за ними объявился и Денис. Они все сидели у операционной, а после операции пошли за коляской с прооперированным Назаром к реанимационной, где им разрешили посидеть в отдалении.  
- Операция прошла нормально. В него попала только одна пуля, но не опасно. Мы не понимаем, почему он был в таком глубоком обмороке. У него в левой височной части головы найден синяк. Боюсь, что он сильно ударился головой. Возможно кровоизлияние в мозг именно от удара при падении, - хирург развел руками, - будем надеяться на лучшее.
Родители не разговаривали с Галей, а Лёля смотрела на нее волком. Галя не обращала внимания. Сперва врач с осуждением, а теперь ненависть родственников. За что? Горе-то общее. У нее сжались губы и высохли глаза. Она смотрела на свои руки и тихо молилась, чтобы Богородица помогла ей наконец в ее нескончаемом горе. За что? Я к людям любя, Назар к людям любя, а они стреляют. Помоги мне в моем горе. Спаси Назара.
Утром дежурный врач взяла номера телефонов у них и распорядилась, чтобы все родственники и знакомые ушли домой:
- Пациент находится в коме. Вы ничем не можете помочь ему. Надо ждать. Приходите ближе к вечеру. Если придет в себя, дам знать.
Родители и Лёля сторонились Гали и Дениса. Люди всегда ищут виновных в своем горе. Ничего более нелепого и не придумаешь – отворачиваться от юной невесты, вина которой заключается только в том, что сын полюбил ее. Иногда и хорошие люди ведут себя не по-человечески, даже с девушкой, потерявшей всех своих близких.
Только дома Лёля, самая маленькая, вдруг сообразила, что ей надо делать. Прошка всегда помогал Назару в  беде. Хоть ему нет и четырнадцати, но он очень умный. Она послала ему сообщение:
«Назар в коме, его ранили. Спаси его». Написав, она заплакала. Уж очень безнадежно говорила врач о Назаре, хотя старалась успокоить их.
***
Было около семи вечера, и посетители могли еще пройти к больным. У реанимационной стоял врач и беседовал с женщиной около сорока. Рядом находился подросток лет тринадцати и кончиком ботинка водил по паркету, не поднимая головы.
- Пациент его близкий друг, доктор. Мы прилетели из Германии именно из-за того, что Назар в коме. Мой сын не уедет, пока не повидает его. Вот здесь, в конверте, двести евро. Пойдите с ним туда, и пусть в Вашем присутствии он посидит рядом с больным всего полчаса. Слезно прошу Вас, - говоря это, она быстро сунула конверт в карман врача.
Врач неторопливо огляделся, кивнул и открыл дверь реанимационной. Подросток оживился, посмотрел на женщину и быстро прошмыгнул внутрь - вслед за врачом. Женщина отошла подальше и села. Если скажу Паше, что Прошка принудил меня дать взятку врачу, он не поверит. Но это произошло. Она улыбнулась.
Между тем подросток подсел к кровати, взял руку больного и поместил его безжизненную ладонь между своими двумя ладонями. После этого он затих. Время шло. Через полчаса врач стал нервничать. Подошел ближе и показал подростку на дверь. Подросток же глазами показал ему на руку пациента. Кисть руки вздрагивала, и пальцы шевелились. У врача глаза полезли на лоб от удивления. Пациент выходил из комы. Бывают же чудеса. Врач перевел взгляд на подростка, а тот глазами показал на больного. Больной открыл глаза и смотрел на парня. Потом в уголках глаз больного появились слезы. Врач быстро подошел к больному и инстинктивно приложил ладонь к его лбу:
- Вы себя хорошо чувствуете?
Больной в знак согласия опустил ресницы, потом его губы приоткрылись,  как будто он хотел что-то сказать.
- Кто этот мальчик? – непроизвольно спросил врач, но не расслышал ответа.
Когда он наклонился к больному, ему показалось, что тот прошептал, подавляя смех:
- Индюк.
Врач обернулся, но подростка уже и след простыл.

Эпилог

Галя некоторое время смотрела, как ее трехлетний сын копается в песке, пытаясь построить домик. Потом отошла подальше к скамейке и присела. В это время дня мы здесь всегда одни. А в детский сад не решусь отводить, чтобы устроиться на работу. После того, что было, уже не пойду в официантки. Поэтому и перебиваемся кое-как. Ну что может получать старший сержант в общественном надзоре? А нас четверо, хотя Дениска летом старается подзаработать. Спасибо родителям Назара, немного помогают. Лишь бы все были живы и здоровы. Было бы немного больше денег, родила бы и второго ребенка. Сыну уже три с половиной года, могла бы быть еще девочка. Галя улыбнулась своим мыслям.
Она и не заметила, как оставила без внимания сына. Когда она подняла голову, то увидела, что мальчик не один, а рядом с ним подросток лет семнадцати, который, стоя на коленях, старательно помогает малышу строить песочный домик. Ее так удивила серьезность, с которой подросток трудился, что она не сразу обратила внимание, что через двор к ней идет женщина, лет за сорок, с ранней сединой. Женщина улыбалась.
- Здравствуйте, Галя.
- Вы меня знаете?
- Вы же жена Назара, правда?
- Да, - Галя была удивлена, и было видно, что она ждет разъяснений.
- А этот второй ребенок на площадке мой сын. Он всегда любил строить песочные домики. На пляжах, где мы бывали и бываем, он только этим и занят, хотя у него уже есть подруга, - женщина рассмеялась, - при всем при этом он в весеннем семестре преподавал в Геттингене, аспиранты последнего курса уже могут преподавать, - тут женщина спохватилась, что говорит что-то лишнее. Неуместная гордость за сына, - простите, я не представилась. Ольга Иннокентьевна Горчакова. А этот большой мальчик мой сын Прохор.
Тут только Галя поняла, кто эти люди. Она уже хотела сказать, что фотография Прохора Горчакова с Назаром висит на видном месте в гостиной, что они все эти годы помнили о нем. Но женщина продолжала говорить:
- Мы здесь на несколько дней, вот и пришли повидаться с вами. Нам Лёля сказала, что вы с ребенком всегда бываете на детской площадке в это время дня. А как зовут малыша?
- Прошка.
- Как Вы сказали?
- Назар дал ему имя Прохора, своего друга, - Галя показала в сторону подростка, - Назар говорит, что он счастливый человек, что встретил в жизни такого друга, как Ваш сын.
Ольга Иннокентьевна вытерла слезы:
- А мой Прохор знал, что Вашего сына назвали в его честь?
- Да, конечно. Они тогда говорили по компьютеру, сразу после родов. Назар говорит, что Прохор-старший всегда все знает. Он же индиго, так сказал Назар.
Женщины замолчали и стали смотреть, как два Прохора раскрыли коробку, привезенную старшим из Германии, потом стали доставать из коробки трансформеры, и старший Проша начал объяснять младшему, как надо менять их форму. Затем младший подошел к старшему и обнял его. Даже на расстоянии было видно, что глаза старшего Прошки наполнились слезами и на лице застыла растерянная улыбка.