- Выходит, наша встреча не была случайной? – похолодела она от резко повисшего молчания на самом крае чистой правды. – Но что же означают эти цифры?
- Шестнадцать. Один. Девять, - повторил Кай, глядя куда-то внутрь своих воспоминаний. – А они – не что иное, как день прихода в этот мир сироты и изгнанника Нереварина. Того, кого нашли в корзине у ручья – и того, кто стал синонимом падения из-за ложного убийства офицера. Это ты, Энигма, и никто другой, - сорвалась его фраза в длинный каньон безмолвия и мысли. Девушка с трудом могла прийти в себя после услышанного. Тяжелый вздох, застрявший в горле будто твердый сгусток, вырвался наружу хриплым кашлем удивления. Еще целую минуту она летала по шкалам настроения - от шока и хаоса, поглотивших в себе мир, через мысли осознания, идеи, совпадения и тщательный анализ – вплоть до мелкого, едва лишь различимого смешка, за миг оборотившегося нервным хохотом.
- Да вы меня разыгрываете, - смеясь, повернулась она к Рыцарю, но внешняя серьезность больно ударила ее холодной пустотой, которая футляром запечатала в себе испуганную девушку. «А ведь он и в самом деле не шутил», - гремели в голове молнии ответов.
- Если то шутка, то разве что судьбы, - заметил Кай, вернув себе решительную интонацию. – И нам обоим придется ей воспользоваться... Пойми, оттого я и скрыл от тебя правду, что не хотел пугать и настораживать. До нынешнего дня я сомневался – даже тогда, когда вновь проверил эти цифры, но факты говорят все за себя. Придя сюда, ты попросту перевернула остров кверху основанием, проникнув в самые запутанные ситуации.
- Но почему же вы молчали столько времени? – не в силах успокоиться, промолвила Энигма. – Я только и делала, что мучалась догадками о своей истинной цели путешествия.
- Не все так просто, как ты думаешь, - сказал он тихо и сосредоточенно, будто ожидая подобного вопроса. – Согласись, было бы разумно сообщить тебе об этом? О том, что не было проверено, лежало под сомнением и могло наделать кучу бед, если бы ты и в самом деле поверила в свои необычайные возможности? Тогда ты ведь с трудом могла прийти в сознание – подстава, тюрьма и это путешествие на дне кареты без энергии... К тому же, я не просто так послал за тобой Элон – хотел проверит твои навыки и особые способности. Считай, что я берег тебя – до тех пор, пока ты не окрепнешь и морально, и физически, и социально. Теперь, я чувствую, настало это время. Больше тянуть мы попросту не можем.
Девушка шагала ни живой ни мертвой от подобных откровений. Странные по силе чувства больно щемили ее мысли, захлестывали горло и ходили по рукам бессильной дрожью лихорадки. В порыве воспаленных размышлений, она стремглав взлетела к мирно извивающейся речке, припав там на одно колено к раскаленному песку. Затем она по-новому взглянула на свое подрагивавшее от бликов отражение и, зачерпнув его ладонью, снова вылила на гладь ровно стекающими каплями.
- Нереварин, - словно заклинание, произнесла Энигма, глядя на сияющие влагой пальцы. – Так вот почему я видела во сне Азуру... Но Леди, что же ты хочешь от меня? Я не смогу управиться с Даготом – при всем своем желании, у меня попросту не хватит сил... Однако же вы говорили, что до сих пор не знаете, кто этот будущий мессия? – вернулась девушка к реальности.
- Да, ты права, - ответил Кай, помогая ей подняться на заклинившие ноги. – Пока что все стрелки указывают на тебя, но ничто не достоверно. Именно поэтому я здесь.
- Хотите сказать, что нам снова предстоит охота за информацией? – вмиг уловила та его идею.
- Именно, союзник, - из грустного рассказчика вновь превратился тот в былое оптимистичное начальство. – И, к счастью, я встретил его сразу по прибытию в провинцию, на пристани южного города. Его зовут Хассур Зайнсумбани – каюсь, не с первого раза я произнес его фамилию - он торговец и эшлендер по национальности. И он же – наша золотая жила информации. Мне удалось узнать расспросами, что он живет в гостинице Альд'Руна, интересуется традициями предков и неравнодушен к поэзии аборигенов. Все это обязано сыграть на руку в поиске утраченных пророчеств.
- Вы правы. Я тоже чувствую, что больше тянуть нельзя. Я мигом отправляюсь...
- Постой, - заметил тот, останавливая ее жестом. – Куда же ты спешишь как угорелая? Поверь бывалому разведчику, в таком возбужденном состоянии ты только бед наделаешь на пару лет вперед. Расслабься. Забудь об этом пророчестве хотя бы на несколько минут. Тем более, меня очень интересует все, что было здесь после отъезда. Легенды о тебе дошли до континента, однако мне все-таки хотелось бы услышать их из первых уст.
- Это не проблема, - глубоко вздохнув, оставила та Неревара где-то на темом дне сознания. Энигма старалась говорить как можно более логично – опуская что-то, она пристально следила, дабы не проговориться о самых неприятных и таинственных моментах, которые ни за что бы не одобрил Рыцарь Ордена Клинков. Вначале ее голос тоненько жрожал словно бокалы во время легкого землетрясения, и каждое, мимовольное воспоминание о долге принуждала ее сбиться и замолкнуть на долгие секунды. Однаок именно воспоминания, горькие и радостные, удивительные и просто неожиданные для Косадеса, вернули ей покой. Девушка, словно ребенок, взахлеб рассказывала о всех прошлых приключениях, уже не опасаясь его критики, смеясь, ловила комментарии, предельно честно отвечала на вопросы и снова шла по пройденным дорогам, где еще не было места Нереварину и эшлендерам. обогнув плато по краю, они незаметно для себя снова вернулись к покатым холмам на юго-западе, откуда им зелеными окошками подмигивал город начала, а слева – глубокими трещинами мрачно улыбался берег пепла. Они стояли молча, глядя на ясно-голубую ленту речки; за несколько минут Энигма сама и не заметила, как снова стала той беззаботной и еще шестнадцатилетней особой, даже не подозревавшей о своей великой миссии...
- Совсем забыл, пустая голова, - одернул себя Кай, найдя что-то в кармане. – У тебя же сегодня необычный день день твоего пришествия в Средиземье. Знаю, у меня небогатая фантазия и очень мало времени, но, думаю, это порадует тебя больше всего на свете, - и после он в мгновенном жесте достал на свет маленький бумажный треугольник.
- Спасибо, но что это? – приняла дар девушка, осторожно схватив его двумя пальцами за край.
- Информация. Самый дорогой и самый труднодобываемый ресурс. Впрочем, не буду рассказывать все наперед, иначе какой же тогда сюрприз... думаю, ты и сама неплохо разберешься, однако мне пора. Удачи, - на миг приложил он руку на плечо и тут же исчез поблекшей тенью за пригорком. «С каждым днем – все радостнее», - заметила Энигма, обхватывая голову руками и, найдя себе место на поросшем мхами валуне, несмело распечатала послание. Наклонный резкий почерк, где каждая черта похожа на след от грозного клинка. Несомненно, так умел писать только ее почти родной, но все же брат. Не думая о том, каким же образом он очутился в сердце Киродиила, она жадно хватала глазами его короткие, словно отточенные фразы. «Привет, сестренка. Как же я давно тебя не видел! Наверное, ты очень изменилась. Но в моей памяти до сих пор бегаешь ребенком, с которым я прощался перед началом службы. Наконец, я здесь, в центре империи, и наша связь будет постояннее. Мне есть, что рассказать, и даже слишком много, а потому тяжело собрать все мысли вместе. Ты знаешь, длинные письма – это больше твой конек. Обещаю – в следующий раз буду содержательнее. Баурус». Как же давно я не слышала этого имени», - обняла она листок, прижимая к себе частичку того, кого не видела три года, за исключением мелких визитов, всегда заканчивающихся неожиданным отъездом. На миг все внешние проблемы отступили от нее, оставив только чувство короткого, но емкого разговора с далекой родственной душой. Подняв глаза от милого письма, она медленно и верно вытесняла из себя тревоги воплощения. Смысл целой жизни снова встал перед глазами как видение из будущего. «И даже если этот путь будет напрасен, - промолвила она себе, не разжимая губ, - то, по крайней мере, я постараюсь ради них...» Ждать было больше нечего – вернувшись в Гильдию и, с любовью уложив письмо в дневник, она в полном облачении покинула волшебников – не проронив ни слова, но оставив томный взгляд, как будто бы прощалась навсегда...
Реинкарнированная надеждой, Энигма быстрыми шагами обминула бледное и по–осеннему желтевшее нагорье, прошлась по кромке пепельной Кальдеры и, преодолев холмистую равнину, на одном дыхании влетела в едва-едва светившуюся через пыль брусчатку главного пути. Она знала, что делает, зачем делает и чем это опасно – как никогда осознавая, что хода в прошлое не будет, девушка решительно и твердо обминула две сторожевые башни, пересекая точку невозврата. Холодный ветер, подхватив частички пепла, бросил ей в лицо подарок от Эшленда, но та, словно зная наперед, ловко увернулась и с видом победителя вскочила на ступеньки. «Кажется, это где-то здесь», - ступила та под козырек, над которым, едва касаясь панциря, витало ярко-оранжевое «знамя» книготорговца. Войдя в его небольшие по размерам помещение, но сразу же поймала на себе душный, пропахший книгами контраст с прохладной улицей. Долго осматриваться ей так и не пришлось – заметив посетителя, из дальнего угла двух стеллажей мигом показался имперский книготорговец – пожилой, одетый в бледно-зеленую поношенную мантию и с волосами, вьющимися серым каракулем.
- Здравствуйте. Вижу, что вы заинтересованы, и не могу пройти мимо. Я Кодус Каллонус, книготорговец, и я внимательно вас слушаю.
- У меня... ну, скажем так, не совсем обычный заказ, - начала Энигма, окидывая взглядом полки, где кучками ютились одинаковые по обложкам книги. – Меня интересует эшлендская поэзия – и чем более редкое издание, тем лучше.
- Так вы коллекционер? Насколько знаю, это хобби свойственно дому Редоран, да только никто толком не знает языка... вам повезло – у меня осталось кое-что после их набегов. Если хотите что-то редкое..., - и тот, на несколько секунд исчезнув среди полок, вынырнул оттуда с ярко-зеленым карманным томиком. – «Пять далеких звезд». Смотрите, подходит или нет.
«Если бы я и в самом деле разбиралась в них», - взяла она обложку и, открыв на первой из попавшихся страниц, взглянула в строки дивных, слегка сплетающихся символов. Она точно поминала, что впервые видит язык аборигенов, что никогда не слышала его и не знала, как правильно читать сплетенные вензелями буквы. «М-да», - печально осмотрела та подарок и, захлопнув его, углубилась в поиски оплаты. Она не помнила короткого и белого стиха, мелькнувшего на несколько секунд, но губы ее сами, словно в горячке, все нараставшим шепотом чеканили слова.
- Поднимись из тьмы, Красная Гора!
Раздвинь темные тучи и зеленые туманы!
Породи землетрясения, раздроби камни!
Покорми ветры огнем!
Прогони племена со своей земли!
Покорми опаленную землю нашими душами!
Но никогда ты не будешь править мной.
Никогда я не буду дрожать перед твоей мощью.
Никогда не брошу я свой дом и свой очаг.
И мои слезы удобрят почву,
На которой вырастут цветы, - именно так звучали они в ее сознании.
- У вас отличное произношение, - выждав, пока угаснет крайний звук, громко изумился Кодус. – Наверное, вы ученая, провевшая много времени среди эшлендеров.
- Но ведь я говорила на чистом тамриэльском! – воскликнула она и замолчала, увидев лишь недоуменную ухмылку. – Держите-ка, - протянула она такие скромные монеты за бесценное сокровище поэзии – и еще один секрет, ютившийся в глубинах подсознания... «Значит, Джиуб не соврал, - выбравшись на волю, прислонилась та к стене и долго глядела на алое, подернутое холодной дымкой серебра сиянье надвигающейся бури. – Я и в самом деле молилась на эшлендском... выходит, Кай был прав? Выходит... Нам еще многое предстоит узнать», - стряхнув с себя идеи, почти шатаясь от неведанной, сидевшей глубоко внутри своей частицы, достигла девушка «Крысы в котелке». На верхнем этаже у стойки Энигма не увидела больше никого, кроме хаджита-трактирщика; не унывая, она шагнула на узкую боковую лестницу, в несколько изгибов ломавшуюся книзу, и не прогадала. За одним из дух столов, ожидающе глядя куда-то через стены, сидел, по-видимому, тот, кого она искала. Изношенная нетчевая куртка, болтавшаяся с пустыми рукавами на плечах и словно прикрывавшая рубаху бледно-красного оттенка с нигде не виданным узором, грубой выделки сапоги, проклепанные уши в тонких кольцах и, наконец, зауженный от пепла взгляд, придававший лицу с маленькими точками татуировок необычный вид – все это выдавало в нем эшлендера. Не зная, что сказать ему, она медленно задвигалась вперед, вынашивая внутри слова приветствия, но только его ярко-красные глаза коснулись гостя вдумчивым сиянием, как та, уложив руку на сердце, кивнула головой.
- Благословение Звезды, - произнесла девушка чужим для нее голосом уверенности.
- Благословенье Леди, - проделал Хассур то же самое, указывая ей на стул напротив. – Не торопитесь уходить. Я многое слыхал о вас, и мне будет приятна эта компания. К тому же, мне, о вас сказали... Но, для начала – может, вы хотите чего-нибудь, а то невежливо вести беседу при пустом столе.
«А этот «дикарь» даст фору всем советникам», - подумала она, заняв место у переполненной бумагами округлой крышки столика.
- Нет, спасибо, можно и без этого, - слегка подвинула она раскиданные документы. – Я по делу, раз уж на то пошло. И делу неотложному.
- Тогда – начните вы, а все мои вопросы подождут.
- Я слышала, что вы большой знаток поэзии. Не знаю, как вы оцените мой выбор, но..., - смущенно достала она книгу, с радостью и интересом перехваченную Хассуром.
- «Пять далеких звезд»... Мудрые слова мудрой эшлендской женщины... Искренне благодарю вас за такой подарок. Однако я вижу, что вас нечто беспокоит, - отложил он распахнутый было том.
- Да, вы правы. Я очень надеюсь на вашу помощь. Дело в том, что я разыскиваю утраченные пророчества...
- Семь Проклятий, они же Семь Видений. Я знаю о них, но, боюсь, тут я вам не помощник. Они хранятся у шаманки в племени Уршилаку – том самом, откуда родом я. Не думаю, что их так просто доверят первому попавшемуся чужеземцу.
- А если я не самый обыкновенный чужеземец? – на миг повстречались они глазами вопросительности. Данмер едва заметно улыбнулся.
- Уж разве что если вы Нереварин, - ответил он с коротким смехом. – Впрочем, это вам тоже придется доказать.
- Я справлюсь. Скажите только, где обитает это племя.
- На северо-западе, немного выше Гниссиса и дальше, чем Хуул. Мой вам совет – дойдите до Гнаар Мока и возьмите лодку до этой деревеньки. А дальше – идите побережьем до святилища даэдра в землях пепла. Уверен, вы не промахнетесь, увидев несколько холмов, идущих вниз на север. Но только помните, - мягко одернул он готовую бежать Энигму. – С чужеземцами у нас всегда были плохие отношения – большей частью, из-за того, что они не хотели понимать нас. Будьте начеку. И будьте вежливы в своих высказываниях.
- Конечно, обязательно. Но у меня и в самом деле редкий случай.
Еще раз поклонившись, она вылетела из трактира словно тяжелый, даэдрический и метко нацеленный дротик, пропахивая пепел бороздами от сапог. «Не беспокойся, - говорила та сама себе, обминув городскую стену, шагая к лесистому, заплетенному в сетке из корней нагорью. – Не будут же они сами отвергать свое спасение. Хотя, если уж честно, я мало в это верю – ну какое из меня воплощение великого героя? Дерусь я так себе, колдую через раз, а смелости – и вовсе ни на грамм... Не верится мне, что Азура так бы пошутила над своим народом...» Остаток пути она почти не думала, пугаясь рассуждать о тупиках судьбы, и молча рассматривала тоненький лесок с изогнутыми в странном танце низкими деревьями. Вера в свои силы крепла в ней с каждым спешным шагом – данная себе же клятва позволила девушке стремительно нырнуть в вечную прохладу маленькой, одиноко приютившейся на краю у пристани лодки. Данмерка, сидевшая внутри, тут же оживилась как по волшебству, из светло-нетчевой статуэтки мысли превращаясь в живое существо с заинтересованно блестевшими глазами.
- Куда хотите отправиться? – рапортовала она, слегка приподнимаясь со дна транспорта.
- Пожалуй, что в Хуул, - бросила та, усевшись рядом на носу, и эльфийка аккуратно развернула их на север, мину густо видневшиеся островки близь берега, точно вывела их курс на ровно синеющую гладь. Энигма без устали глядела на запад от себя – туда, где, величественные, плыли грозно смотрящие вниз скалы, то и дело открывая болотистые джунгли тесно переплетающихся теней. Былые откровения о миссии никак не давали ей покоя, однако же цель, единственная цель, ради достижения которой можно было снести все разделявшие условности, твердо вела ее вперед, на бой – пока за информацию... Весла ее судна с приятным плеском поднимали капли серебра, все дальше и дальше продвигая двух к уже белеющим в тумане островам района Шигорада. Однако нет – как только прогнувшийся к ним берег самого большого клочка суши четко замаячил и стал казаться досягаемым, они с решимостью свернули к заложенному серыми утесами побережью Вварденфелла. Еще момент – и лодка их боком прижалась к тонкой рамке пристани, вокруг которой, как и в прочих рыбацких поселениях, стояли покосившиеся от времен черные и пока коричневые домики. Немного поодаль, оставив за собою зыбкий песок и воду, стояло еще несколько жилищ, а среди них, словно король, вовсю красовался желтый, начищенный до блеска панцирь с тонкой струей вырывавшегося наружу дыма очага.
- Спасибо за доставку, - соскочила Энигма с деревянного насеста и, расплатившись, шагнула на незнакомый ей берег Хуула. «Кажется, он говорил на восток», - осмотрелась девушка и, найдя зазубрину в огромном монолите скал, смело шагнула на песок, колдуя сиреневые кольца магического льда. Покончив с этим, она поправила рюкзак и, еще раз кинув взгляд на незнакомый городок, попала всем своим вниманием в застывший рядом силуэт темного эльфа. Он смирно стоял, будто хранитель, в десяти шагах от девушки – но два горящих глаза, дополненные разлохмаченными волосами и драной пародией штанов, не оставляли места для сомнений.
- Ты пожалеешь обо всем, чужеземный н'вах, - сцепил он зубы, сжимая в кулаке что-то невидимое и ненавистное. – Сам Господин ждал тебя веками, это твое благодарение? Опомнись же, иди к нему, пока еще не поздно, - раскрыл он ладонь и в жесте просьбы потянул ее к Энигме. Не помня себя, она стремглав соскочила на соленое зеркало вод, тяжело пришлепывая сапогами, несясь по тонкой кромке суши. Скала за скалой пролетала та на ускорении испуга, пока, наконец, не увидела залив, в котором пепел тесно перемешивался с мокрым песком, обняв собой останки корабля, без сил и магии упав на его край. «Кто он такой? Уж не мое ли это разбушевавшееся воображение? Не мог же он постоянно следить за мной... Не знаю... Но, в любом случае, я не собираюсь с ним общаться». Найдя в себе еще немного магики, она обновила заклинание и снова двинулась вперед, за несколько минут достигнув угрюмого с виду пепельного побережья. У ног ее, словно колючая проволока, по узкой горловине суши вились кусты трамы, сплетаясь непомерно разросшимися гибкими ветками. В малый и почти ничего не означавший холм налево от искателя хищно вгрызались два ошметка даэдрической стены, похожие на мраморные фрагменты от мозаики. Сама же башня виднелась чуть на отдалении, укрывшись в яме посреди возвышенностей, в одной из которых слабо угадывалось пощербленное дерево двери. Минуя стражей-даэдротов, Энигма спешно перелетела два холма и буквально съехала по склону к гладкой равнине пела. Стоянка Уршилаку встретила ее бледными и серыми, едва различимыми с высоты юртами домов. Сплетенные из ткани на палочках-каркасах, они ютились тесным полукругом, вжимаясь в защитные дюны на крайнем юго-западе. Часть из домов стояла по отдельности, раскинувшись неподалеку от общего ансамбля. Девушка спустилась к поселению, и странный рокот, похожий на щелканье камней, мигом раздался возле ее ног. Обернувшись, она не без удивления приметила там маленький загон, где, двигая своими черными рогами, сидели двое шалков. Огромные жуки, размером со среднюю никс-гончую, даже и не думали пускать на нее пламя – похоже, что им благополучно удалили огненные железы. Рядом же с ними лежало массивное туловище страйдера, от которого и оставалось только, что хитиновый «бронежилет». Пройдясь к ближайшей юрте, она тут же ощутила себя словно под прицелом: четверо аборигенов, трое охотников в хитине и с короткими луками, а также девушка в длинном, небрежно расшитом платье косо посмотрели на пришельца чуть зауженными по сравнению с цивилизацией глазами. Энигма кожей ощутила взгляды, однако не решила отступать: внимание ее в тот миг всецело привлекла одиноко стоявшая юрта на окраине, увенчанная возле входа длинным и звенящим на ветру амулетом. Странное чувство пробило ее изнутри: скорее всего, это и есть резиденция шаманки, а потому, сделав попытку вежливо постучаться в холщевую дверь, мигом приподняла над собой полог, издав тоненькое перестукивание защитным украшением. Здесь в самом деле приторно пахло свежетертыми травами; оглянувшись, девушка приметила на корточках сидящую там женщину. Ярко-пепельные, чуть беловатые пряди волос собрались на затылке коротким, но тугим хвостом, ничуть не затеняя строгого, внимательного лица с глазами статуи-Азуры. Она отчего-то сразу же решила ее возраст – не меньше тридцати или даже сорока, - не глядя на отсутствие даже маленьких морщинок, во всей ее фигуре, жестах и мимике было что-то невыразимо мудрое и прошедшее не через одни огонь и воду...
- Благословение Звезды, - промолвила она, вприсядку заползая под навес. Данмерка вскочила с места и, босоногая, в длинной юбке и блузе мягкого бежевого, с опаскою проделала к ней несколько шагов.
- Что нужно чужеземцу – пускай и знающему наши обычаи – от простой шаманки племени? – спросила она с неподдельной сухостью и напряжением, словно бы вот-вот готова была ринуться в атаку.
- Вы сделаете услугу целой империи, если покажете мне утерянные пророчества, - подумав несколько секунд, ответила Энигма.
- А вы наивны, чужеземец, - надвинула та брови в секундном жесте гнева. – Скажите мне – кто же вы такая, дабы прикасаться к реликвиям Уршилаку?
- Нереварин, - потупив глаза, шепнула она под ноги. Данмерка едва заметно улыбнулась на миг зажегшимися рубинами лица, однако сохранила прежнее спокойствие.
- Меня это касается меньше всего на свете, - заметила эльфийка, и в голосе ее было не столько злости, сколько тихого сочувствия. - Только асхан вправе давать такие соглашения.
- Проведите меня нему, - снова вернула та решительность.
- Нет. Я не хочу отрывать его от дел. Да и, в конце концов, что же вы надеетесь от него услышать? Не думаю, что скорого согласия.
- Хотя бы скажите мне, где он, - напирала девушка, понимая, в какое глупое положение влипает она с каждою секундой.
- Он здесь. В племени. И этого достаточно для вас, любопытный чужеземец, - отрезала шаманка, кидая острый взгляд. – Я не хочу для вас проблем, а потому – просто уходите.
- А я – не хочу проблем для вас, - покачала та головой, смело и уверенно шагнула к кольцу тесно ютящихся домов. И снова знак – тяжелый щит, поставленный у двери, - дал ей безошибочно определить его жилище. «И откуда у меня такие знания?» - удивилась Энигма, без задней мысли шагая за порог вождя. В глаза ее противным огоньком сквозь полутьму вцепился купол ярко-фиолетового щита магии, надежно скрывшего за собой хитиновые очертания асхана.
- Предупреждаю, чужеземец, - глухо звучало вместо всякого приветствия. – Если ты сейчас же не покинешь моего порога, значит, ты сам объявил мне войну.
- Но стойте! – бессильно развела она руками. – Я же к вам по делу, а не просто так! Поймите, я..., - и крайний звук бессильно растворился в только что рожденном урагане тихим писком. Увлекшись пояснением, Энигма так и не заметила, как резко выставил он колдующую руку, и белая волна, сорвавшись с белой же перчатки, девятым валом ухватила девушку, тряпочкой швыряя в пепел на краю у поселения. Головная боль пришла к ней даже раньше, чем остальные чувства и понятия. Дважды непонятая, дважды оскорбленная и единожды, но очень сильно брошенная наземь – уж это было слишком для ее сознания, кружившегося перед ней и, словно раненая птица, то падавшего в горизонт, то снова взлетающего до ярко-голубого неба. «Пять минут позора – и я опять у Кая», - заметила девушка, хватаясь за виски и с муками подняв себя до положения сидячего. Где-то за спиной, как гром, ударили ее смешки невидимых пока эшлендеров. Энигма в неуклюжем прыжке поднялась на ноги; все те же трое охотников со смаком и издевкой смотрели на нее, посмеиваясь, и чувство безоговорочной капитуляции немедленно схлестнулось в ней с ощущением собственной же правоты.
- Вы не понимаете, что вы потеряли! – вскричала она ровно, но так оглушительно, что тройка мигом замолчала, сменив свой гогот на короткие улыбки. Быть может, я – именно тот, кого вы ищете!
- Единственное, что я ищу – так это моего пропавшего гуара, - отозвался один из них, подняв лицо с татуировкой в виде большой когтистой лапы. – Если ты тоже умеешь возить тяжести..., - подло хихикнул он на крайнем слове, давая повод остальным.
- Постой, - отозвался самый старший, с темным и немного мрачным пепельным лицом. – Так кто же ты такая?
- Нереварин, - выдала она настолько уверенно, даже сама поверила в это до самого конца. Мгновение они стояли молча, глядя на нее словно на только что явившегося из-под земли даэдра. Слабая надежда вновь закралась в ее душу – но ровно через долю тишины и она была разрушена едким и всепоглощающим хохотом компании. Данмеры смеялись будто ненормальные – не столько потому, что им того хотелось, а просто с целью поставить в еще более унизительное положение «наивного чужеземца».
- Нереварин, говоришь? – воскликнул тот, что с лапой. – Приятно познакомиться, а я – Лорд Вивек.
- А я – тоже сахара перекурил, - добавил старший, и только третий, самый высокий – и в то же время самый юный – едва заметно подмигнул ей, снова притворившись беззаботным. «Это еще что такое?» - подумала она, но вслух так ничего и не сказала, делая шаги по взбитом собой же пеплу.
- Только ни в коем случае не ходи на юг, - наконец, заговорил младший чистым ясным голосом. – А то твое нереварское величие перепугается святилища.
Энигма приостановилась, нагло посмотрела на компанию и, демонстративно повернувшись к югу, двинулась туда торопливыми шагами. Сейчас ей было как никогда противно на душе – буквально полчаса назад летая от переполнявшейся эйфории и желания стать долгожданным мессией, она опять – и с новой силой – влетела в подводные камни тяжкой миссии. «Ничего себе народец! Сами себе сторожевые гончие, - ругалась девушка, гневно распихивая камешки с дороги. – Да кто они вообще такие, чтобы так общаться с гостями? Это же совсем нечеловечно! А, забыла – они же данмеры! Дикие, неотесанные данмеры, лишенные каких бы то ни было манер... А это что такое?» - вдруг замерла та, готовясь обминуть стоявшее у левого плеча монументальное сооружение даэдра, но мигом усомнилась в правильном пути – теперь же впереди нее уверенно искрился фонтан из белых бликов, откуда, точно их портала, вынырнул тот самый данмер, блестя на солнце светло-пепельным лицом, от виска до нижней челюсти перечеркнутым двумя линиями иероглифов.
- Я так и знал твое упрямство, - довольно сложил он руки на кирасе.
- Ты кто такой? – вырвалось у девушки, пока она испуганно рассматривала хитиновый доспех без рукавов, болтавшийся через плечо короткий лук и стрелы – а также редкий рост и серые, будто бы слипшиеся прядями волосы. Что-то неуловимо знакомое скользнуло в ее памяти, однако ничего не прояснилось. – Просто скажи мне: зачем ты меня преследуешь?
- Попробуй вспомнить, кто я, - настаивал он с мягкою полуулыбкой.
- Послушай, я не знаю тебя и, по большей части, не хочу знать того, кто за мной гоняется, - уже по-настоящему рассердилась та.
- Странно, что ты не помнишь того горе-торговца из пелагиадского трактира, - мигом зачесал он волосы назад и, сделав совсем другое выражение лица, замер перед ней. – Говорить плохо, только по-эшлендски, тьфу, я ненавижу этот образ. А вообще, меня зовут Йакум.
- Дай я угадаю – ты специально притворился им, чтобы следить за мной?
- Если бы я сразу о тебе – то да, а так – я просто охотился за новостями.
- Много настрелял? – спросила та скептически, желая как можно скорее убраться с места дневного позора.
- Ты видишь, в чем твоя проблема? – с видом психолога приложил он палец к подбородку. – Ты ведь сама отвергаешь помощь, а потом – обижаешься на нас. Я расскажу тебе все, но только при двух условиях: первое – ты перестанешь мне острить и второе – мы уберемся как можно дальше от моего племени.
- И в самом деле, - кивнула она, понимая, что третьего ей просто не дано. – Идем.
Привычные к высоким дюнам, они в несколько шагов достигли кажущейся бесконечной равнины пепла, поросшей то и дело трамой и украшенной маленькими горками камней.
- Сейчас ты можешь говорить, - заметила Энигма, рассматривая тонкое зарево алой бури на самом горизонте. – Я и в самом деле мало понимаю из того, что происходит.
- Но ведь ты сама назвалась Нереварином, - удивленно поправил ее эльф. – Тем самым, кто погиб в битве у Красного вулкана. Я думал, это мне придется слушать.
- Я не знаю, кто я, действительно не знаю, - заметила она вполголоса. – Мне все чаще кажется, что я какая-то ошибка...
- Странно, но я почему-то в тебя верю, - взглянул он с теплою надеждой. – А насчет Нибани Месу и Сулл Матуула... Пойми, они только на своем веку перевидали двух Нереваринов, и те ничего не изменили в их судьбе...
- Значит, я была не первой? – дрогнул ее голос от вопроса.
- Боюсь, что даже не последней. Во всяком случае, так говорила моя мать. Моя бедная страдалица, объявленная ведьмой и позорно изгнанная из племени Эрабенисиум, - грустно покосились на нее глаза, в которых сквозь данмерскую красноту блестело нечто большее, чем просто цвет или оттенок.
- Мое сочувствие, - проникнутая фразой, ответила ему Энигма. – Но я отчего-то знаю, что именно в этом и кроется разгадка...
- Не беспокойся, - раны воина уж если и не заживают как положено, то, в любом случае, перекрываются другими, - нагнал Йакум пародию улыбки. – Я должен был начать все с этого. Скажи, но только честно – тебя ничто во мне не удивляет?
- Есть немного, - задумчиво промолвила она, а эльф тем временем, сняв перчатку из хитина, тут же протянул ей свою руку.
- Просто возьми ее и наколдуй слабый огонь. Дальше – сама все увидишь. Не бойся, я же данмер, - увидел тот, как нерешительно схватила она тонкие пепельные пальцы. «Драконий вздох», - почти без концентрации промолвила она, никак не желая причинить ему вреда. Крошечная искорка магического пламени сверкнула перед нею и погасла, будто не была – но бедный Йакум в ответ резко выдернул свою конечность, с искривленным лицом колдуя голубую дымку исцеления. Такого в своей жизни она не видела ни разу.
- Альтмер? – ровно, едва не по слогам спросила его девушка.
- Ровно наполовину. И, к тому же, Лорд, - вспомнил он не самый счастливый из знаков зодиака, обладающий, помимо всего прочего, немалой уязвимостью к стихии чистого огня. – Я знаю, это очень странно для эшлендера. Из-за чего и пострадала моя мать, оставленная одна и принятая ведьмами к себе. Но только до тех пор, пока родился я. Эти воинственные женщины на дух не переносят даже присутствия мужчин. А потом мы долгое время жили одни, на краю острова, даже в чем-то радые такому тихому уединению от суеты.
- А как же твой отец? Неужто и он ушел от вас?
- Не ушел, а уехал – он был всего исследователем, да и эшлендский быт оказался ему не по зубам. Впрочем, что грустить – потом меня любезно приютило племя Уршилаку, а в прошлое я больше не ходок. Видишь эти знаки? – провел он рукою по лицу, остановившись на точке их соприкосновения – короткой переносице. Это асхан Эрабенисиум меня так разукрасил. Татуировка изгнанника. Я-то, дурак, думал, что они меня не узнают, вот и пошел, когда было некого терять. Меня выдал костер, когда я ненароком обжегся, снимая мясо гончей. И этот мой образ, как ты помнишь, не имел их – пришлось замазывать слоадом и пепельными солями, а то кто-нибудь мог бы меня выдать. У того племени вообще жестокие законы.
- Вот про кого было сказано – сирота и изгнанник, - задумчиво промолвила она.
- Да брось. Тех, кто подходит под это описание – пол-Вварденфелла, - рассмеялся он, а после чуть задумался. – Странные у вас порядки, чужеземцы. На вашем месте, я бы давно сбежал отсюда в свои провинции, пока еще возможно. Мор, корпрус, пепельные бури, культисты и вампиры – даже это вас не останавливает. Вас, авантюристов и ученых, в большинстве своем – юных и неотесанных. Даже цивилизованные данмеры бежали прочь – те, кому было, куда деваться. На улицах не встретишь детей, кругом царят разбойники, а местные только и болтают, что о новых ужасах. Уже несколько месяцев я хожу на вылазки в большие города – и, знаешь, что больше всего поразило меня? То, с каким спокойствием вы терпите все беды.
- Ошибаешься. Мы как раз пытаемся решить их.
- Решить? По-моему, кое-какие из них вам даже выгодны. Недаром же тут процветает работорговля и продажа скуумы.
- И заметь, среди живущих здесь данмеров, - вежливо поправила его Энигма.
- Меры, кины – для меня это как-то одинаково, - продолжал Йакум, чеканя по дюнам хитиновыми сапогами. – Одно слово, вы - цивилизация. И, если честно, я не понимаю вас. Отгородиться от природы, жить в домах с кучею ненужной мебели, плести интриги и драться за власть – ну разве такой должна быть жизнь? По-моему, гораздо приятнее заниматься чем-то простым и понятным – охотой, поэзией, ремеслами...
- А в чем-то ты прав, - кивнула она дитю природы. – Но все-таки – что же мне делать с вашими вождями? Как ты понимаешь, уходить отсюда я вовсе не намерена.
- Воистину нереварское упорство, - оживился взгляд эшлендера. – Ради дела матери, верившей в приход мессии... Я помогу тебе всем, чем сумею, - наконец, остановил он движение вперед и, повернув налево, тут же отыскал себе пристанище у трех высоких, похожих на обелиски тесно ютившихся камней. – Но для начала я должен рассказать тебе немного предыстории. Они двое пару лет назад встретили таких же уверенных в себе пришельцев. Одна – данмерка, Пикстар, с честью прошедшая испытания асхана. Мы приняли ее со всеми почестями, зная, что это и есть наше спасение. Однако... Немного погодя, к нам пришла траурная весть – Пикстар погибла от рук пепельных вампиров, даже не дойдя до жерла Красного вулкана. Все наше племя пало духом, а после – была нескончаемая череда из гордецов и смельчаков, не сделавших ничего, достойного доверия. И это было лишь при мне – жутко подумать, что перевидали вожди за свой немалый век...
- Значит, меня ждет экзамен чести?
- Не просто экзамен. Тебе придется заслужить право в нем участвовать. Я, кажется, придумал, как нам задобрить Сул Матуула. У него есть близкий друг Забамунд, питающий кое-какие слабости по части денег. Он сам торговец, а потому – отлично знает им цену. Традиция малого подарка позволит нам вежливо вручить ему небольшую сумму в двести-триста дрейков.
- У меня нету таких денег, - бессильно перерыла та карманы.
- Но ведь это даже к лучшему, - улыбнулся он расчетливо. – Мы можем настрелять их прямо здесь, скажем, в пещере неподалеку. По легендам, кое-кто из темных героев до сих пор лежит там с отобранными у паладинов артефактами.
- Это вон та, что сразу возле моря? Она самая. Нашел ее недавно и многого наслушался. Никто из племени не верит в эти сказки про тайное захоронение, а сам я, если честно, побаивался ее проверять. Но теперь, в компании с, быть может, истинным Нереварином, я на многое готов.
- Пойдем, - за два шага пересекли они холмы и снова очутились под битыми кусками мрамора. Внимательно осмотрев дверь, она бережно потянула ее на себя, приоткрывая длинный коридор. Полоска Мистицизма на глазах уверенно показывала ей чью-то магическую сущность. – Как меня достали эти ведьмы, - заметила девушка вполголоса. – Ну ладно. Действуем так. Ты проскользнешь к той комнате и спрячешься за камни, - с видом стратега, кивнула она влево от конца прохода. – Я же поработаю приманкой.
- Ладно, - ответил ей Йакум и ящерицей заполз в округлую комнату пещеры. Энигма снова огляделась и, не спеша, прижавшись к стенке, изучала на кривых каменьях поставленную деревянную платформу с защитным навесом от влаги. Она в упор не видела колдунью, но точно знала – она, как хитрая лиса, сидела где-то там, затаившись только ей известным способом. Смело и открыто, будто бы к себе домой, шагнула затем девушка, стуча по тверди с гулким эхом. Нервы ее тут же натянулись до предела; сквозь тишину и гул подземного пространства, она расслышала, как следом натянулась тетива на луке у эшлендера и с прежней аккуратностью проделала еще несколько шагов. Никто не отвечал. Она боязливо осмотрелась, ожидая подвох со стороны, а огненно-красные глаза буквально вонзились собою в дерево площадки. Безмолвие было таким, что показалось им обоим осязаемым. Снова шажок – и твердый камень тут же отозвался свистом и шипением, мало походившим на звук ее ботинка. Энигма обернулась и мимоволи подернула всеми существующими мускулами – за пару сантиметров от нее, ярко поблескивая чешуею в свете Колдовства, находился самый настоящий даэдрот. Рефлексы мигом отнесли ее направо, уложив лицом под согнутые руки. Протяжно свистнуло оружие, и та в полете мигом заприметила ярко-фиолетовую мантию колдующей. Не думая больше ни о чем, она в стремительном прыжке из чистых Изменений бабочкой порхнула над раненым чудовищем и хитро приземлилась за спиной у ведьмы. Холодный свет отточенной катаны молнией блеснул на вечное прощание, а следом белой дымкой растворилось призванное чудище.
- Ты отлично дерешься, - заметил он, вылазя из укрытия, пока герой судорожно хватала ртом пещерный воздух, и поднял стрелу, выпавшую из призванного монстра.
- Привычка, - бросила она, заправив тонкий меч, и только сейчас взглянула в лицо павшей.
- Милин Фарам! – словно икнул Йакум, косясь на нее пораженными глазами. – Та самая ведьма, кто первой научилась вызывать в помощь даэдротов. Ты наверняка слыхала о тайне ее свитков, которые невероятно ценятся среди волшебников. И той награде, что назначили за нее, кажется, Бойцы...
- А ты слишком образован для эшлендера, - заметила Энигма, поднимая рухнувший от ветра маленький карманный том.
- Я – слишком альтмер для эшлендера, - перехватил он трофей и живо пробежался взглядом. – Так и знал. Где-то здесь есть тайный ход, ведущий к гробнице... скажет так, не самого светлого из рыцарей. Пойдем, поищем там проход.
- А что мы хоть разыскиваем? – последовала за ним девушка и, среди валунов, наткнулась на даэдрическую дверь-многоугольник.
- Символ Элейдона, белый щит, кажется, бретонский. За такую находку нам обоим полагается почет и уважение. Никто даже не решался зайти туда. Милин Фарам – действительно великая колдунья. Не знаю даже, как ты сразила ее одним единственным ударом.
- Для меня они – уже рутина, - почти с улыбкою вздохнула магесса, прикладывая руки на холодный мрамор. Несколько моментов концентрации – и дверь, окутанная ярко-фиолетовым футляром, послушно проехалась по камню с глухим, вгрызающимся звуком. Тонкий коридор встретил их звенящим плеском покоящейся на дне воды. Извилистый и бесконечный, он был похож на мирно спящую змею, чье ровное дыхание звучало в их ушах пещерным гулом. Оба они с любопытством разглядывали стены, но ход оказался здесь всего один – пройдясь по длинным поворотам, они, в конце концов, очутились на низких мраморных ступеньках.
- Ты смотри, - вздохнул Йакум, глядя на словно бы вырубленную в камнях даэдрическую комнату с узким постаментом, где, одетый в стеклянные доспехи, лежал тот самый темный рыцарь. У ног его, как верная охрана, растянулся серо-красный щит, чьи грубо начертанные линии сливались в суровое лицо. От места его упокоения тянулись две тонкие платформы, где рядами стояли черепа, пронзенные кинжалами – и ровно по пять с каждой стороны.
- Это он, - не веря собственным глазам, присел эшлендер рядом с воином былого. – Но только где же артефакт? Эта грубая поделка даэдра мало на него похожа.
- А, может, не было никакого Символа? – задала она вопрос скорее себе, чем Йакуму. – Или же наша предприимчивая хозяйка куда-то его дела.
- Вот это более похоже на правду, - оживился данмер и снова влетел в гудящие проходы. – Я за дневником. По-моему, там вся разгадка, - и он хитиновой стрелой исчез на поиски тетради. Девушка еще раз осмотрела это место и с долей осторожности приблизилась к останкам. «И в самом деле ничего... Но сколько раз мне уже встречались подобные головоломки? Ключ где-то рядом, - и внимание ее неумолимо приковали к себе черепа. – Кажется, я понимаю. Если я освобожу их...», - и она, один за одним, принялась вытягивать застрявший там металл. Каждый ножик требовал от нее особого усилия – отравленные магией, клинки так прочно вросли в кости за века, что едва могли показывать на свет свои серебряные лезвия. Наконец, последний из кинжалов с грохотом упал на пол, покинув руки, и та с довольным видом осмотрела только что содеянное. В комнате вдруг стало холодно и душно – безмолвие вокруг за несколько секунд погасло в тихих и явно потусторонних воплях.
- Ты что наделала?! – словно бы с другого мира, летел к ней голос Йакума; достаточно было только оглянуться, как девушка увидела причину странной атмосферы – вокруг нее стелился призрачно-зеленый занавес из духов, холодный, кричащий и туманный, словно бы за ним уже не существовало измерения реальности. Их было ровно десять – столько же, сколько и костей, помеченных кинжалом-оберегом.
- Вздохи дракона! – взвыла от отчаянья Энигма, покрыв ладони пламенным приветом, и прибежавший на звуки данмер мигом заметил за призрачной завесой две вспыхнувшие лампы. Не ведая, что делает, он выхватил кинжал, чей белый, зачарованный хитин с остервенением вонзился в выпущенных духов. Теперь они вдвоем прокладывали ход, наощупь и по чувствам разя противников меткими касаниями. Шаг за шагом, таяли они, оставив едкое зеленое сияние, и тут же исчезали лужей эктоплазмы на полу. В конце концов, Энигму настолько увлекло это нехитрое занятие, что, коснувшись огнем уже последнего из духов, она немедленно заслышала короткий хриплый стон. «Йакум!» - догадалась девушка, припадая на одна колено и, с трудом видя хоть что-то после сияния призраков, положила руки на его обожженное запястье.
- Не стыдно тебе, магу, не знать простейшей из ловушек колдунов? – спросил он вполголоса, потирая заживающую кожу. – Они специально ставят это против мародеров – души бывших хозяев черепов, по сути, заточенные внутри...
- Но ведь, получается, мы дали им свободу, - не потеряла оптимизма девушка, снова приподнимая взгляд на постамент, и новый, нестандартный ракурс позволил ей увидеть ранее незамеченную нишу высоко над спящим рыцарем. – Смотри, - дернула она внимание эшлендера, и тот, ошеломленный, воспользовавшись ростом, снял оттуда абсолютно белый, чуть сверкающий Восстановлением треугольный легкий щит.
- Я до сих пор не верю в это, - вертел он находку в прикрытых хитином пальцах. – Ты – определенно непростая, раз тебе это удалось...
- Это – всего лишь опыт жизни, - поправила его Энигма. – Чуть более чем трехнедельный опыт... Но пойдем. Я что-то не хочу здесь оставаться, - и ровно через несколько минут они, довольные, но утомленные, вышли на свободу у святилища. Вокруг, как и тогда, было светло и тихо, и только нежно-красная дымка горизонта невольно навевала мысли о грядущей буре пепла.
- Как вы здесь живете? – удивлялась девушка, то поднимаясь, то спускаясь без конца по словно приросшим друг к другу холмам. – Здесь же бури, ветер, куча разных монстров...
- Мы уже давно живем вот так – и, думаешь, нам самим это по нраву? Нет, нам просто некуда идти – и, впрочем, даже незачем. Здесь наша земля, и, какой бы она ни была, мы остаемся с нашими корнями.
- Нам в этом плане повезло гораздо меньше, - заметила она и горько усмехнулась. – Иначе мы бы стали какой-нибудь подводной расой... А здесь, кстати, знают о твоем рождении?
- И да, и нет, - промолвил он задумчиво, когда они уже стояли над приземистыми юртами. – Я встретил их возле развалин Когоруна – старой крепости, заселенной вампирами и зомби пепла. Они как раз сражались с ними – и я издалека заметил упырей, окружающих асхана. От уховертки он не мог нормально колдовать, а я, пользуясь засадой, выпустил в них пару стрел. Не то, чтобы геройски, - скорее, попросту исподтишка – но спас его. Понятное дело, что мне никто не задал лишнего вопроса.
- И, если так, то я верю в доброту вашего вождя, - произнесла Энигма и сразу же затихла, как только они приблизились к полукольцу домов-палаток; Йакум с деловым видом отыскал там нужный ему вход и, схватив рукою ширму, замер, давая ей инструкции.
- Иди за мной и никого не бойся. Забамунд – он не кусается, только чуть подколет. Для начала говорить буду я, а уж потом... Ну, вперед, - смело приподнял он ткань, и те поочередно зашли, сворачиваясь кто в две, а кто и в три погибели под балкою каркаса.
- Не успело отгреметь веселье у асхана, - раздался над ними тихий и мягкий, будто бы усталый голос данмера, - а ты, Йакум, привел его ко мне. Да только извини, но я сейчас не в настроении, - наконец, увидела Энигма в меру юные черты его приятеля, одетого в широкие рубаху и штаны светло-серого.
- Нет, ну что ты, - зажглись его глаза лукавым огоньком. – У меня есть кое-что повеселее, - и он широким жестом вытащил из-за спины их ценную находку; на миг всю маленькую юрту залил синий свет, а после, протерев глаза, Забамунд нерешительно принял ее на руки.
- Символ Элейдона? Не лгали же предания, он рядом... Как ты достал такую вещь?
- В том-то и все дело, что не я, - с видом признания, ненавязчиво кивнул он в сторону Энигмы. – Это она, тот самый чужеземец, с которого смеялись в Уршилаку, справилась с колдуньей и увидела тайник.
Эшлендер невольно открыл рот от поразившей его новости. Сделав несколько шагов, он снова, будто музейный экспонат, окинул взглядом девушку и замер в удивлении.
- Мое почтенье, чужеземец, - сухо кивнул ей данмер. – Но если хвастовство – твоя единственная цель...
- Я дарю вам этот щит, - произнесла она настолько ровно, насколько это было возможно в ее диапазоне голоса. – Он ваш, в знак моего приветствия.
- Ничего себе, - снова ощупал тот реликвию и уложил ее на самое видное – и самое почетное место в своем доме. – Я с трудом могу в это поверить...
- Однако же тебе придется, - настаивал на своем эшлендер. – Поверь мне на слово, без нее я даже не рискнул бы наведываться в жуткую и давно примеченную тут пещеру.
- Выходит, ты и в самом деле непростая, - кинул на нее пронзительный до костей взгляд Забамунд. – Что ж, так и быть. Я спрошу о вас вождя, - и, с видом глубоко задумчивого, он быстрыми шагами покинул свою юрту. Двое же виновников, словно по сигналу, мигом обменялись яркими улыбками.
- Ну я же говорил, - едва не прыгал от радости Йакум. – Право испытания за нами.
- А вот что ожидает нас потом, - наконец, пробудилась девушка от эйфории. – Не думаю, что почести и венки из пыльника...
- Идите за мной, - вернулся посланник и жестом пригласил их выйти в мир, окутанный растущей пепельною дымкой. Прикрывая лица от колющейся бури, Энигма уже собралась было юркнуть в жилище со щитом, но изгнанник вовремя придержал ее за руку.
- Нет. Только без меня, - промолвил он со стратегическим уклоном. – Мне там делать точно нечего, - и та, сглотнув, шагнула за порог в гордом одиночестве.
- А вот сейчас – благословенье Леди, - звучал над нею голос Сулл Матуула, в котором даже отдаленно не пахло властью и званием асхана. Теперь же он стоял прямо перед ней, скинув прочь завесу изменений – лет сорока или чуть больше, с морщинистым лицом, одетый в сплошной хитин, как и его подчиненные, и только яркая зеленая повязка, украшающая лоб, прозрачно намекала на его высокий сан. – Надеюсь, вы отлично понимаете причину моего отказа. Здесь, на крайнем севере, только и делают, что бродят бандиты, варвары и – да что скрывать – просто дураки, ищущие приключений. Даже за этот месяц, вы – не первый Неревар...
- Я понимаю это, - медленно обретала та уверенность. – Я и сама не знаю, кто я... Для этого я здесь. И сделаю все, что вы прикажете, ради утерянных пророчеств.
- По старой традиции, все решит экзамен, - подумав несколько секунд, промолвил вождь. – Экзамен силы. Ведь воплощение героя не может оказаться слабаком. И оно же не сумеет оказать единожды данному обету... У меня есть для тебя дело. К югу от Уршилаку лежат погребальные пещеры племени. Я слышал, кто-то из авантюристов потревожил дух моего предка, Сул Сенипула. Так вот, если ты сумеешь подарить ему покой – а в доказательство покажешь мне его лук Костегрыза – я дам тебе шанс узнать немного правды. Ступай. Я жду тебя, - промолвил он вполголоса, кидая следом взгляд надежды. Задумчивая и подавленная, вышла та из юрты на свободу. Мирно кружился ало-серый снег вулкана, опадая на дома и плечи с легким свистом ветерка, но даже такая дивная картина умиротворения не давала ей покой. Энигма ощущала себя пешкой в чей-то продуманной игре – все, что происходит с ней, казалось хитрой партией, где, одной рукой давая шанс стать королевой, другой ей подло мастерили западню... Запутавшись в себе, она отравленным и горьким взором окинула пока счастливого Йакума, лишая и его последней капли юношеского энтузиазма.
- Ничего не вышло? – спросил он заискивающе.
- Вроде получилось, - вздохнув, попыталась она снова возродить веру в себя. – Да что же это я, в самом-то деле! – укоряющее заметила Энигма. – нам дали шанс, и это главное! Ты знаешь, где находятся погребальные пещеры?
- Это к югу и востоку от Уршилаки. Но только не говори, что..., - вдруг побледнел тот на глазах.
- У них плохая репутация? Если что, это мое задание, и я пойду одна.
- Нет, нет, ни в коем случае, - замахал он руками и только невероятными усилиями переборол фобию потустороннего. – Я с тобой. До самого конца.
- Тогда не будем мешкать. Идем, покажешь мне дорогу, - вновь очутились двое на широком тракте вытоптанного башмаками тракта. В комментариях они больше не нуждались; сказав друг другу все необходимое, те молча глядели на холмы, мелькающие то и дело чаши гейзеров и траму, разросшуюся до необъятных полукустов-полудеревьев. И только Энигма не сводила глаз с задумчивого компаньона – шагая рядом с ней, он нервно заламывал хитиновые пальцы, словно проверяя их на прочность, и ерзал взглядом по краснеющем небу. Что-то его тревожит», - собралась она узнать причину, но, в конце концов, решила просто помолчать, дабы не помножить и без того огромный ужас. От кромки холодного северного моря они затем свернули к ровной глади юга, оставив за собою малый каменистый холмик, служивший лучшим указателем для тех, кто был осведомлен. Еще немного пепельных равнин, выстланных потрескавшейся коркой – и двое снова вышли на дорогу, которая незамедлительно остановилась у дверей в пещеру. Йакума в тот момент еще сильнее задергало по всем возможным мышцам – уже не в силах сдерживать свою тревогу, он резко обернулся к девушке и сам открыл секрет.
- Бояться здесь нечего, - дрожаще промолвил он. – Я эшлендер, и духи-хранители не тронут нас, пока мы вместе. Вот только насчет одного из них я очень сомневаюсь...
При жизни вы имели с ним проблемы?
- Не я с ним, а, скорее, он со мной, - махнул рукою эльф. – Как ни крути, но зла ему я не желал - а вот он был единственным, кто не хотел моего присоединения. Однако же случилось так, что он был сильно ранен в Когоруне. Я кинулся ему на помощь, но тот, толкнув меня, сказал вместо прощания, что явится затем бессмертным духом. А дальше – я мало чего понял: в бреду он кричал нечто про Дагота, грозился мне и будущему Нереварину... По-моему, эти упыри совсем забрали его разум – он часто отбивался вместе с воинами от то и дело приходивших сюда монстров.
- Но ведь не факт, что мы его увидим.
- Факт. Души предков способны покарать зашедшего сюда врага – кем бы они ни были при жизни, у них всегда найдется черный список. Не я один боюсь сюда заглядывать.
- Я тебя не принуждаю. Думаю, как-нибудь управлюсь и сама, - бросила Энигма и тут же поняла, что не справится одна с эшлендскими хранителями.
- Что же я за эгоист, - наконец, укорил себя и данмер. – Наша цель и в самом деле важнее всех проблем. Вместе с Нереварином мне ничто не будет страшно.
«А мне – вместе с аборигеном», - подумала она, надеясь на признание своей среди чужого племени.
- Погоди. Кажется, мы кое-что забыли. Я слышала о заклинании, что разгоняет собой нежить...
- Я тоже сразу не подумал, - припал он переносицей на свой кулак, а после – с новою энергией взглянул на девушку. – Ну да, «Стиранье прошлого»! Есть еще куда более замороченное айлендское, да только не припомню. Вообще, я скорей охотник, нежели колдун, но чем смогу, тем подстрахую.
- Мы справимся. Теперь-то уж наверняка, - снова вернулся к ней утраченный энтузиазм, и несколько мгновений концентрации заставили обоих ярко засветиться от белого внутреннего зарева. Оставив страх у молчаливых дюн, она неспешно шагнула за каменный порог, и отсветы магии едва-едва приметно зажглись на важных стенах и неровностях, слегка проредив царившую здесь вековую темноту. За пару метров о начала по камню разливался тоненький ручей, с трудом заметный в куче из булыжников, но, тем не менее, растекшийся до маленького озера. Энигма ступила туда первой – и только лишь стоя в зеркально чистой луже, увидела, что две высокие скалы, обрамлявшие ее по краю, имели на приплюснутых вершинах странные фигурки. Она настроила глаза на темноту и, вместо статуэток, сидевших тесными клубочками, узнала в них две высохшие мумии с оружием в накрепко сомкнутых ладонях.
- Надеюсь, тебя они не испугали, - облегченно улыбнулся напрягшийся Йакум. – Это просто стражи, и не больше.
- А из кого их делают? – без страха подошла она, разглядывая наглухо забинтованные лица.
- Из тех, кто достоин хранить их покой, - ответил он пространно и снова углубился в пещерные проходы. Комната за комнатой, преодолели они залитые влагой узкие ходы, со временем разросшиеся до целых залов, где в вечное безмолвие тонко вклинивались звуки колышущихся волн под их ногами. На смену носящейся дымки сырости пришли сначала узенький подъем, сооруженный из обломков сталагмитов, а после – огромное, будто бы специально высеченное в камне помещение, опорою в котором служили то и дело видневшиеся колонны грубой обработки. Повсюду, среди кривого пола, стояли низкие каменные чаши, будто запечатанные яркою синею субстанцией; обновив белесый свет, Энигма осторожно приблизилась к ним, пощупав твердый и холодный минерал. В скоплении «посуды» она нашла и несколько иное – везде, у каждой из них, на паре плоских камешков, лежали старые, мало на что похожие вещицы: пощербленный хитиновый кинжал, пустая бутылка из-под эликсира, пояс, сиявший Разрушением и сухой букет из вереска и горьколистника...
- Похоже, это ваша традиция? – с интересом обошла она все прочие скопления из чаш.
- Она в какой-то мере дошла и до цивилизации. Так мы показываем личность – ее занятие, способности и подвиги. Например , - кивнул он в сторону пояса, - был непревзойденным магом и зачарователем. Мой кинжал – его работа. Хороший был старик... А этот букет – все, что осталось от . Она была очень красивой девушкой – и даже слишком, за что и поплатилась, попав в плен к работорговцам. Мы нашли этот букет возле пещеры... а после – и ее неподалеку, пытавшуюся убежать, - погас вдруг его голос, а глаза застлала непередаваемая пелена воспоминаний.
- Знаю, это глупо говорить, - положила она руку на плечо. – Но, может она сейчас где-то в лучшем мире...
- Я тоже в это верю, - помолчал он, а затем вновь направился к дальнему скоплению.
- Похоже, это самый интересный из эшлендеров, - заметила Энигма уложенные рядом отмычку и флакон скуумы.
- Я его почти не помню, - снова ожил Йакум, из грустного фантома превратившись в живого собеседника. – Пришел сюда, когда он уже стал ходячею легендой. И, несмотря на такие хобби, прожил он много и интересно. Чему я до сих пор не могу не удивляться.
- А что это такое? – снова обернулась она к далям, где, на месте прошлого, серо-коричневого камня лежали темно-серые проходы. Стены его, ровные и аккуратные, перемежались точками колонн и казались чужеродными на фоне грубого естественного камня. – Похоже на данмерскую крепость, как ни удивительно.
- Это и была она – много веков назад, пока не ушла под пепел. Дивные легенды можно услышать о ее падении – говорят, она сдерживала чудищ во время битвы на Красной горе, а оттуда до нее – рукой подать, - вытянул он хитиновую перчатку куда-то к невидимому югу, и, словно по команде, раздался тонкий шорох. Энигма и заметить не успела, как чья-то тонкая стрела мелькнула в сантиметре от его большого пальца, впиваясь в камни за спиной. Эшлендер молча дрогнул и, придя в себя через несколько мгновений, живо метнулся за колонну. Девушка за ним не поспевала – заслышав голос бьющего оружия, она сосредоточенно глядела в темноту, выискивая следы таинственного лучника. И это едва не стоило ей раны – пользуясь бездействием, через подлый мрак опять взлетела его пернатая посланница; влекомая рефлексами, она в угаре из адреналина уклонилась от подарка, следом за Йакумом прячась в ближний угол. На миг из темноты блеснула алая полоска Разрушения, а после, будто бы в тумане, плавно растворилась на вышине их плеч. «А ведь он видит лучше нас, - заметила магесса и тут же дала волю единственно возможной мысли. – Может, я и ошибаюсь... Но все же это шанс. Солнце магии», - припомнила она заклятье светоча, и ее сомкнутые ладони мигом ощутили в себе теплое покалывание. Дорастив его до светового мячика, девушка дрожащими руками повесила «звезду» на потолке, и темная пещера тут же улыбнулась им солнечно-зелеными лучами. Что-то далеко за колоннадой противно шикнуло и взвыло в яркий камень. Двое обернулись; с глазами, настроенными на цвета полудня, они сумели разглядеть изгиб хитинового лука, сиявший красной магией, и эфемерное, на ниточке телекинеза несущее его пятно в эктоплазменных лохмотьях. Сул Сенипул, восставший из другого мира, собственной персоной.
Йакум растерянно косился на метавшегося духа, нервно теребя свои боеприпасы. Энигма разом догадалась, в чем причина – ни одна из его стрел не была украшена сияющим зачарованием, равно как и лук, бессильно повисший у плеча. «Похоже, мне придется сделать это в одиночку», - отметила она, но план так и не явился в ее голову – лукавый призрак, ни капли ни боявшийся мистического, до сих пор метавшегося в воздухе отпугивания, ловко маневрировал между колоннами, не оставляя шансов на попадание немалым сгустком магии. «Я просто размажу об него все чары», - подумала она, высовывая голову в раздумьях, и новая стрела, вонзившаяся в камень у щеки, заставила ее опять нырнуть в свое укрытие. Эшлендер вяло теребил в руке кинжал, зная, что просто не успеет добежать до духа-снайпера, минуя большое и открытое пространство. «Но ведь у него должно быть чувство страха, - пыталась рассуждать она логически. – И, если так, то по его логике, мы и дальше будем сидеть здесь – пока он не найдет способ нас достать, - увидела девушка, как бывший вождь примеряет на себя все новые и новые, грозящие им ракурсы. – Значит... Мы его шокируем...» Подумав так, Энигма рефлекторно обняла катану пальцами, но сразу же отняла их от длинного, не подходящего оружия и подхватила «Пьющий души». В следующий миг Йакум начал медленно, но верно понимать, что ничего не понимает: фиксируя глаза на духе, она с лицом, полным куража и ненависти, зигзагами рванулась к древней колоннаде. Казалось, даже влажный камень вспыхнул под ее ногами – не чуя себя, игнорируя стрелы, крутившиеся возле нее отчаянными осами, девушка летела к удивленному противнику, все сокращая расстояние. Лучник оказался в западне: утратив смысл в былом оружии, он бешено метался среди каменных стволов, а т была неумолимой. Настигнув духа, она, словно судьба, неизбежно выскочила из-за поворота, разя его рукой с отточенным кинжалом. Еще момент – и тот, на глазах у пораженного эшлендера, начал исчезать, сжиматься и бледнеть, вдруг обернувшись кучкой эктоплазмы. «Неожиданность – лучший друг воина», - подумала Энигма и после – в легком жесте перехватила его лук.
- Лихо, - заметил Йакум, впервые за все время ощутив свою ненадобность.
- Да ладно, подумаешь, - махнула та рукой. – Я просто играла против правил.
- Я вот что придумал, - осмотрел он трофейное орудие. – У меня же есть моя пометка, а снова продираться через это место мне не хочется? Полетели?
- Полетели? – стала та поближе, и двое за миги очутились у святилища, закутавшись в легкую пепельную дымку. - Лук Костегрыза... Забавное название, - вертела она сиявший красным артефакт. – Интересно бы узнать, почему так.
- Говорят, что, попав из него стрелой, можно надолго лишить врага проворности. И нам очень повезло не испытать это. Но пора бы нам вернуться в племя. Увидишь, как изменится их мнение.
- А мне казалось, что они хотят избавиться от нас... Сам посуди – зачем им проходимцы и лже-Нереварины вроде меня?
- И именно это мы сейчас развеем, - промолвил он и, подстраховав ее на спуске, очутился возле юрт. – Вперед. Я подожду тебя у входа, - и девушка без тени сомнений шагнула в резиденцию вождя. Едкий алый свет, стелившийся от артефакта предка, веселым зайчиком скакнул по низко опущенному лицу эшлендера. Подавшись на сигнал, он не без удивления заметил перед собой находку – и смирно, но как-то по-особенному уверенно застывшую Энигму.
- Мне стоит забрать назад слова о дураках и приключениях, - медленно сказал он, разрушая тишину. – Вы определенно сделали больше, чем я рассчитывал. Что ж, добро пожаловать, - сделал он гостеприимный жест, и девушка аккуратно устроилась на полу рядом с асханом. – Лук можете оставить для себя – считайте его моим маленьким подарком другу племени. Я вряд ли буду воевать после всего, что было со мною в Когоруне, да и рука уже не та... И, знайте, Энигма, теперь вы здесь желанный гость. Не стоит удивляться – ваше имя пришло ко мне едва не вместе с ветром, и я понимал, что в один прекрасный день увижу вас на собственном пороге. Однако же давайте сразу к делу. Я слышал, что вам нужны пророчества. Так вот, отныне вы можете смело прийти к шаманке и попросить ее об этом. Моей властью, вы теперь – одна из нас.
- Благодарю, - незаметно для себя, уложила та ладонь на сердце и низко склонила подбородок.
- Да будет с вами Леди, - попрощался с ней Сул Матуул, и та, сияя луком, вновь мелькнула перед данмером.
- Ну вот, я же говорил, - блестел от радости Йакум. – немного наших усилий – и смотри, даже лук с тобой!
- Вообще-то мне он ни к чему, - и впрям повеселев, окинула она подарок. – Так что пускай он будет символом нашего доверия, - и та без колебаний протянула ему древнее оружие.
- Поверить не могу... Мало того, что мне довелось поговорить с Нереварином, а теперь... Воистину, волшебный день.
- И он станет еще волшебнее, если ты поможешь мне найти язык с шаманкой племени.
- Конечно же! Да Нибани мне почти как мать после ухода настоящей, - добавил он, сияя мрачной дымкой глаз, но вскоре вновь пришел в себя. – Идем.
«С каждою секундой я все больше сомневаюсь в воплощении... Чем больше фактов – тем..., - подумала она, только сейчас заметив, как же сводило ее челюсти и побаливал язык; и здесь к ней явилось маленькое осознание – все это время девушка свободно общалась на эшлендском. – Тем страннее все вокруг меня...», - добавила она, но рассуждать не стала, предоставив это дело для шаманки.
- Вот и ты, Йакум, - раздался голос данмерки, когда эшлендер первым приподнял полог и, свернувшись в калачик, одолел вход в юрту. – Что нового? Как на этот раз прошла твоя извечная охота?
- Не то, чтобы как надо, но результат сейчас со мной, - помог он войти Энигме, и строгий холод красного взгляда мигом приковал ее к порогу.
- Есть ли у тебя хоть капля совести? – с материнским укором ответила ему Нибани. – Привести ко мне допытливого чужеземца, которого выгнали отсюда лишь чары асхана..., - но тот, не реагируя, молча снял с плеча добытый лук и уложи его на пол. – Оружие Сул Сенипула? Откуда у тебя это? Ты же всегда боялся идти в погребальные пещеры, - взглянула она пристально, и чистая волна из понимания рассеяла свинцовые тучи на лице Нибани Месу. – Даже мои видения могут ошибаться, чужеземец. Прошу простить нам эту мнительность. Под этим солнцем и небом, я тепло приветствую тебя, храбрая незнакомка.
- Зовите меня Энигмой, - промолвила она, и все трое успешно разместились на полу, глядя в догорающий костер, чей дым взметался в небо серой тусклой змейкой.
- Я помню, зачем вы здесь, друг Уршилаку, - начала шаманка, глядя куда-то за пределы стен. – И я поведаю вам все, что захотите – но подумайте: нужна ли вам эта страшная правда о своем ближайшем будущем? Может, вам будет куда спокойнее бросить трудный путь, недаром названный Семью Проклятиями, и быть прежней собой? Нет, нет, я не хочу вас оскорбить. Ни в коем случае. Я просто знаю, что это такое. Я видела другую, кто шагал вашим путем, и могу сказать одно – вы не узнаете себя к его концу. Весь мир станет для вас чем-то другим... и неизвестно, Забвеньем иль небесным садом. Но если вы готовы...
- Знаете, - произнесла она тихо и сосредоточенно, - один мудрый человек, который взял меня на воспитание, все время говорила о жизненных дорогах так: все они ведут, по сути, в никуда – да только один путь имеет в себе сердце, другой же – бесплоден изначально. И я пойду этой дорогой, чего бы мне ни стоило. Я с каждым часом все сильнее ощущаю, как давит груз ответственности за целый остров и весь живущий здесь народ. Я не могу их подвести, - подняла та в руке что-то невидимое и дорогое, прижав его к себе с невыразимою эмоцией. Йакум невольно уронил державший его голову кулак.
- Так и быть, друг племени. Но только приготовься. Очисть свой разум от тревог, - дала она несколько мгновений, а после – недвижимым взглядом смотрела на костер, и огненные языки плясали на ее зрачках безумный танец.
- В определенный день от неизвестных родителей
Возродятся Звезда и Луна.
Ни мор, ни возраст не смогут повредить ему.
Проклятие Плоти убежит от него.
В пещерной тьме Азура видит все
И заставляет звезды и луну сиять.
Глас странника объединит Дома.
Три Дома будут звать его Наставником.
Рука странника объединит Велотов.
Четыре племени назовут его Нереварином.
Он чтит кровь племени неоплаканного.
Он поглотит их грех и будет возрожден.
Его милосердие освободит проклятых фальшивых богов,
соберет разбитых, спасет безумных.
Он произнесет закон для народа Велота.
Он говорит про их землю и нарекает их великими.
- Благодарю вас, - произнесла она так тихо, что почти не разжимала губ. – Искренне благодарю. Мне все равно, куда заведет эта дорога, главное, что у меня возник в ней ориентир, - схватилась та за голову, и строки поэзии, зависшие в ее сознании, начали вновь мелькать перед глазами пламенными надписями. – Но все же есть еще туман... Осталось то, что я не понимаю до конца. Надеюсь, вы дадите мне трактовку, - снова встрепенулась девушка, направив глаза на умиротворенное и глубоко задумчивое лицо шаманки.
- Нет. Вы слишком любопытны, чужеземец, - отрезала Нибани голосом металла. – Вы, как и многие, хотите все и сразу – но, поверьте мне, никого, никого на моей памяти это не доводило до хорошего. Послушайте себя. Поживите со строками внутри. И разгадка сама придет со временем.
- Но речь идет о судьбах..., - заикнулась Энигма и тут же поймала взгляд Йакума, ясно говорящий, что на этот раз достаточно. – До встречи, надеюсь, - вскочила та на ноги. – И пусть Леди хранит вас.
- И тебя, рожденную под ее звездой, - проговорила данмерка, пока двое спешно покидали юрту, входя в густевший занавес из ярких пепельных частиц.
- Чем больше ответов – тем больше вопросов, - заметила она, сквозь козырек ладони рассматривая небо, похожее на красный чай с плававшею там и хрустевшей на зубах заваркой. – В конце концов, почему именно Избранный? Разве же мало вокруг достойных воинов, волшебников или агентов-невидимок? Чужеземец, пришелец, никому не известный и ничего толком не умеющий... Похоже, я запуталась в этой божественной игре.
- Не бери в голову, - ответил данмер, уложив ей руку на опущенное хмурое плечо. – Если так решила Леди, значит, это самый разумный из путей.
- И самый же опасный, - заключила девушка, стоя неподвижно; раздался дикий рев пришедшего со степи урагана, и тот большим порывом заключил их в твердую ограду пепла. – Что бы это ни было, мне нужно уходить, - ответила она, когда туман рассеялся и буря отвела свое дыхание на тонкий перешеек из холмов. В любом случае, знай: твоя помощь поистине бесценна.
- Равно как и твой приход, - ответил он, и странные эмоции светились на лице эшлендера. – Иди. Я точно знаю – ты вернешься.
Оставив все тревоги у воды на растерзанье пепельного шторма, она лишь молча улыбнулась на прощание и без оглядок направилась к прибрежным скалам. Как только почва под ногами стала влажной, а красная дымка вкруг Энигмы исчезла словно не была, показывая чистый, ничем не замутненный океан. Она еще раз оглянулась к дальним юртам, однако шторм переливался на глазах словно складки юбки, и только лук Йакума слабо пробивался через нее тонким, бледно-оранжевым сиянием.
- Лед невесомости, - шепнула она, отворачиваясь, и мирно зашагала по воде к Хуулу. Все было прежним – те же крутые скалы, глядевшие на нее свысока одной большой стеной, ровная гладь моря Призраков и эфемерный, туманный силуэт деревни рыбаков, маячивший на горизонте после поворота. Все, кроме нее самой – заглядывая через сапоги на зеркало соленого потока, девушка, как ни старалась, видела там воплощение... «В конце концов, это должно было случиться – рано или поздно, - пыталась успокоить та себя, запрыгнув на песчаный берег у трактира. – Явное и так слишком долго было тайным...» Но такие рассуждения мало чем могли помочь ее воспаленному идеей разуму. Поймав у пристани маленькую лодку, она тут же умостилась в ней фигуркою теней, предоставив суденышку тихо плыть по сильному течению, минуя живописный Горький Берег. И, только увидев покосившиеся хибарки старого знакомого – Хла Оуда – с легкостью допрыгнула до берега, покинув и его сияющим вмешательством. Площадь Балморы возле храма гостеприимно раскинула серо-коричневый булыжник. «По крайней мере, здесь не так опасно, как на пустошах, - вмиг проделала она утешительные выводы. – Хотя, если уж честно, теперь я боюсь даже себя...» И все же дух победы рос и укреплял в ней свои железные позиции. Заставив себя поверить в светлое будущее – а, точнее, занимаясь редкостным самообманом – Энигма с долей смелости направилась к разведчику, надеясь уже там прояснить все непонятное. Однако же не тут-то было. Едва она шагнула за поворот возле Одай, как мигом натолкнулась на выскочившего навстречу незнакомца. Она мгновенно приготовила ему приветствие, смешанное с вежливыми извинениями, но данмер, чья ярко-зеленая мантия мелькала тут и прежде, молча окинул ее взорвавшимися изнутри красными сферами огня.
- Приходит конец вашей власти, чужеземцы, - промолвил он хрипло и вполголоса, но с каждым словом тон его взлетал все выше к облакам. – Скоро, очень скоро придет Господин и обратит империю в обломки. Пока не поздно, выслушайте меня, жители Морровинда! – закричал он настолько неожиданно, что та даже пригнулась с закрытыми ушами. – Глава Шестого Дома Дагот Ур, близится твой приход на нашу землю. Пока еще не поздно, предайте своих богов Забвению и поклянитесь в вере Господину! Близится его истинная власть! Не прячься от меня, его посланника, - заметил он жест перепуганной Энигмы. – Никто не уйдет от его кары, никто! – взвыл данмер и больно ухватил ее за руки, пытаясь отнять их от ушей. Переполненная мыслями, девушка с трудом сумела крикнуть, но дерзкие тиски еще сильнее сжали ее кости. На счастье, она и заметить не успела, как чья-то пара рук, схватив его за кисти, заставила эльфа разжать их и после – быстро отскочить на пару метров. Подняв голову, она увидела перед собой Косадеса. Рассерженный культист, сжимая кулаки бессилия, хотел было вновь задать им трепки, но Кай взглянул на него так, что даже безумец понял все без слов и молча удалился куда-то к другому берегу Одай.
- Кажется, еще недавно он был нормальным, - сказала девушка, чувствуя в себе мелкую дрожь.
- Был. Но только не сейчас. Я видел одного такого в таверне Садрита... Однако это уже не уличный разговор, - перебил себя тот и, ничего не поясняя, направился на север. Энигме пришлось последовать за ним – и, когда цветущее плато сменилось на безжизненные берега за самым краем желтого Нагорья, он снова говорил, надеясь быть услышанным. – Дагот, как оказалось, тоже не спал все это время. Твои кошмары, один другого опаснее, видящие, пепельные статуи, а теперь – простые горожане, получившие себе гипноз на расстоянии... Никто не знает, почему же именно они, да и случилось словно по команде. Однако мы здесь для того, чтобы решить нашу проблему, - вновь принял он вид спокойного и сосредоточенного. – Надеюсь, мое впечатление о Хайнабе не слишком расходится с твоим?
- Ну, если бы не вы, я в жизни б не назвала его дикарем. Да и прочие эшлендеры... Кажется, я поняла причину, по которой они не любят чужеземцев. Самозащита. Всего-то навсего желанье сохранить свои неплодородные, но близкие родные земли. Мне удалось поговорить с шаманкой и услышать от нее пророчества о Семи Проклятиях. Жаль только, что она ничего не стала объяснять.
- Белые пятна лишь пойдут тебе на пользу, - заметил Кай, словно бы о чем-то вспоминая. – Согласись, зачем наваливать тебе на голову целую охапку непонятного и ужасающего? Пройдет время, и ты, поразмыслив, сможешь еще раз навестить ее.
- А вы действительно считаете меня Нереварином? – спросила та растерянно.
- Скажем так: у меня нет оснований это отрицать, - промолвил он со сдержанностью. – Но, прежде всего, помни: твоя избранность – лишь ключ к большим свершениям, и тебе волей и неволей придется научиться им орудовать...
- Да, я понимаю, - ответила она, и двое несколько минут стояли молча, глядя на бушующие волны, что сильными ударами о берег разгоняли сухой безжизненный песок. – И все же – что прикажете мне делать? У вас остались какие-то задания? – встрепенулась Энигма от нахлынувших раздумий. Она не могла признаться и себе, что с некоторых пор боится заглядывать в метавшуюся душу...
- К сожаленью, есть. Хотел сегодня попросту оставить тебя наедине с пророчествами, но... Раэса Пуллия, начальник форта Хищной Бабочки, нашла меня буквально только что. Ей срочно нужно тебя видеть. Она не сообщала мне подробностей, однако я точно заметил странную тревогу, которую она едва держала при себе... Понятия не имею, что же ей понадобилось – и, по-моему, она нарочно убежала, не желая объяснять... Я даже не могу назвать это приказом...
- Тогда – зовите это догом, - отметила девушка голосом того, для кого большие подвиги стали обычною рутиной. – Если ей нужна именно я – значит, все не так уж просто.
- Со мною никогда такого не было – а вот теперь неясное предчувствие сгрызает меня где-то внутри, - заметил он почти без звука. – У тебя есть все шансы отказаться.
- Меня уже давно лишили выбора – с тех пор, как я ввязалась в древнее пророчество, - заметила она мрачно и возвышенно. – Но, согласитесь, кому-то же надо это сделать. Так что я пойду, и не волнуйтесь за меня. Во что я только не влипала – выпутаюсь и на этот раз.
- Чего я искренне тебе желаю, - и две фигурки, цвета золота и тени, поспешно разминулись, уйдя один к востоку, а другая – на дальний север пепла.
«Дела становятся серьезнее, чем я могла подумать, - про себя, шептала она мыслями, пока цветущее плато медленно теряло свои краски, обернувшись вначале желто-коричневыми холмиками, а после - ровной гладью серого Эшленда. – Я нюхом чую здесь Дагота...» В сплошном тумане красного заката, что ярким полотном смешался с небом после бури, она, окутанная зловещим цветом пепла, приблизилась к стоящей на холме массивной крепости. Давно не смазанная дверь вяло приветствовала путника голос дерева, и, едва шагнув по залу с колоннадой, она издалека узнала свою цель. Девушка, с трудом равнявшаяся с ней по росту и комплекции – рядом с такой даже Энигма ощущала себя огром – чьи доспехи Легиона казались неуклюже сидевшими на маленькой фигуре. И все-таки было в ней что-то совсем непостижимое, мелькавшее огнями в темных до жгучести глазах – то, что заставляло тебя беспрекословно вытянуться перед ней и замереть в ожидании приказов. Тонкий, ярко-каштановый цветок на синем стебельке, с укрытым глубоко внутри железным стержнем...
- Полагаю, вы и есть Раэса Пуллия? – неожиданно робко произнесла Энигма, обернувшись к имперской девушке.
- Вы правы. Это я, - подала та руку в знак приветствия, и хватка ее на миг парализовала неподготовленного гостя. – Я ждала вас – с тех пор, когда узнала о миссии разведки. У них, как видишь, тоже бывают свои проколы, однако это на руку, да и распространяться я не буду. Сейчас нам никак не до продажи секретов Тамриэля, - заметила она, на миг давая волю странному, никак не вяжущемуся с первым впечатлением лицу тревожного и загнанного человека.
- Я слушаю вас. Скажите все, что думаете.
- Это может показаться тебе странным... Я знаю, кто ты и зачем явилась на наш остров. Явилась как раз вовремя, пока эти пепельные твари не сумели угнездиться почти всюду. И все-таки они нашил себе приют на нашей территории. Пещера Илуниби, на самом крайнем западе у Гнаар Мока. Крошечная и незаметная на островке в окружении обломков двемерской цитадели – но именно она наводит ужас на всех поселенцев. То, что происходит в тихой с вид деревушке, нельзя назвать нормальными словами. Разумеется, это было нашей миссией – проникнуть и узнать, отчего же пропадают без вести заблудившиеся рыбаки. Нас было всего пятеро – маленький, мобильный и привычный комбинацией отряд. Мы думали найти там что угодно – разбойничье гнездо, даэдрических культистов и озверевших духов-стражей. То, что мы действительно нашли, не поддавалось описаниям, - вновь дрогнул ее голос, но та удержала свои нервы. – Повсюду были эти пепельные монстры – зомби, рабы и упыри – а вместе с ними гуляли искаженные, поеденные чем-то серым тела людей с уродливыми наростами. Признаться честно, мы отделались неплохо – всего-то один раненый да парочка легких проклятий. Вот только , отбившись от нас, нашел коридор к их предводителю... Обратно он вернулся только на вмешательстве, которое мы предусмотрительно поставили у входа. И... он был уже не тем, кого я знала, - задрожала та каждым своим нервом. – Он с трудом держался на ногах, был бледно-серым, а глаза его светились чем-то почти маниакальным. Мы с хотели отвести его к целителю, но тот впал в жуткое подобие горячки. Он на последних силах сделал щит огня, заставив нас отпрыгнуть от стихии и, лежа на земле, шептал что-то о Даготе. Я испугалась его слов. Он без конца повторял слова о Нереварине и конце империи и, что самое ужасное, называл какого-то Гареса своим повелителем. Дальше... Я не могу рассказывать это спокойно, - вдруг всхлипнула Раэса, и слезы, словно родник, пробились на белом камне ее уравновешенного лица. – Он за считанное время стал черным как пепел, оброс уродливыми наростами, а кожа стала настолько хрупкой, что попросту откалывалась при касании. Он больше не шептал – он просто разрывался от крика собственного горла. Мы были здесь бессильны. А потом... Он вдруг замолк на несколько мгновений и, шепнув, что ждет тебя, закрыл глаза. Навеки..., - уже не сдерживалась офицер, схватив виски стальными пальцами перчаток. – Он погиб на моих руках, и я ничего, ничего не смогла сделать!
- Что же это была за болезнь? – спросила Энигма ненастойчиво, когда она волевыми принуждениями снова стала прежней.
- Нет, - промолвила она почти без звука, но с каждым словом наращивала голос. – Корпрус – это не болезнь... Это напасть, проклятье, наваждение и месть проснувшегося монстра! Кара небес – но за что такая кара?! Чем я провинилась, боги? Я ничего уже не понимаю в мироздании... Если то, что я сознательно делала всю жизнь – зло, и это моя кара, то что же будет с прочими...
- Есть вещи, которые мы не в силах объяснить, - промолвила девушка, пытаясь успокоить не столько ее, сколько себя. – Если что-то случилось, оно наверняка было не напрасным.
- Ты права, - сжала она кулаки, вновь показывая брызжущую в глазах непримиримость. – Я искореню эту пепельную мерзость с лица империи! Но против Гареса я бессильна. Не случайно он назвал имя Воплощения – я слышала пророчества, где сказано о его защите против недугов. Пойми, я не хочу тебе проблем, - на миг застыла Раэса, отчего-то прикусив нижнюю губу. – Но мне больше не к кому идти за помощью. Кто мне поверит, что четыре лучших воина и начальник форта... Что уж говорить о Фральде и Радде, для которых я всегда казалась негодной в Легионе.
- Я понимаю вас, - неожиданно смело кивнула ей Энигма. – Я знаю, что это – часть моей судьбы. И, раз уж мне выпала честь родиться воплощением, то я сделаю все посильное, что только сумею.
- Если нужно, я могу послать с тобой людей. Сама же я не в силах больше драться, - заикнулась офицер, но та лишь отрицательно мотнула головой.
- Я привыкла работать в одиночку. Да и мне не хочется подвергать их дополнительной опасности. Я выдержу. Мне не впервой.
- В любом случае, я не могу тебя заставить. Считай это моей особой просьбой.
- Не беспокойтесь. Кому суждено сгореть, тот точно не утонет – однако же я буду осторожной. И, если не я, то кто? До встречи, надеюсь, - промолвила она и, получив ее безмолвное благословение, вышла вперед, навстречу пепельному ветру. «Просто не думай ни о чем», - мигом приструнила та метавшуюся в догадках душу. – Я уже сказала все, что думаю. Дело лишь за исполнением...»
Заставив себя поверить в собственные силы, она спешно миновала редкий лесок деревьев, изогнутых в виде тянущихся рук, и коричневые земли, прошитые корнями, сменились на глазах, приобретя болотный камуфляж. В воздухе запахло сыростью, и недавно увиденный ею Гнаар Мок вдруг показался на песке чередою темных хижин. Она смело дошла до края вод и, колдуя невесомость, прошлась по островку, видя лишь грибы, прикрытые кустарниками, и валявшиеся то и дело старые коряги в густых сережках из банглед бейн и гайфы фации. «Где же они спрятались?» - подумала Энигма, еще раз осматривая местность, и хрупкий, почти раскрошенный кусочек мрамора в песке сам подсказал ей дальнейшую идею. Она с новыми силами окинула пейзаж, и целая очередь обломков цитадели в несколько рядов тянулась к холму-полумесяцу, заросшему деревьями и маскировочным лишайником. Следы двемеров в два счета вывели ее к пещере, и даже ярко-зеленая окраска мха и тины не спасла дверь от нахождения. Она застыла у порога, магией рассматривая будущих противников, и впервые ничего не поняла в хаосе царивших результатов. Существ там было столько и все из них обладали такою разною энергией, что четкая картина восприятия мигом поплыла в голове звенящей болью. Девушка разочарованно «выключила» Мистицизм и, понимая, что придется вести разведку боем, сделала глубокий вдох, сосредоточенно рассматривая лезвие катаны.
С плащом невидимости, верою в себя и чутко настроенным вниманием шагнула та в сырое подземелие фанатиков. И ничто поначалу не могло возвестить ее о притаившейся опасности – узкие ходы, лишь изредка прерываемые небольшим вкраплением развилок, казались ей надежными и не таившими в себе проблем. Но вот, с широким поворотом, перед глазами девушки мелькнуло круглое пространство, наполненное едким красным светом; еще не видя ничего, она торопливо добежала к проходной, расчерченной орнаментами комнате, чье жуткое сияние, стелившееся от алых свеч и тонкого переплетения иероглифов на камне, придало ей вид тайны и опасности. Она вновь, как и тогда, у Сейда Нина, лицезрела черно-красный пол, в самом центре у которого, прикрытое стеллажами с изваяниями пепла, неровными кусками лежало что-то бело-сероватое. Энигма присела у подсвечника, и вместе с кроваво-ярким бликом, упавшим на лицо, она застыла без движения – то была плоть корпруса, надломленная и торопливо срезанная с жертвы. Почувствовав в себе порывы отвращения, она мигом вскочила с разрисованного камня и на негнущихся конечностях попятилась назад. Но, стоило ей сделать только шаг, как девушка спиною натолкнулась на что-то высокое и раньше не увиденное. Она почти руками переставила себя лицом к глубокому корыту темнеющего камня, где, сияя в жуткой полутьме, виднелся сундучок с поблескивающим в замке морозом, тонкая бутылка эликсира, чье-то оброненное кольцо... и грязный, серо-коричневый наплечник офицера. Энигма молча захватила рот обеими ладонями, не в силах даже ужаснуться. Она просто не могла сделать ошибку... Девушка испуганно застыла, без конца сопоставляя вещи и историю, рисуя в голове ужасные картины, но внутренняя боль и ощущение бессилия медленно перерождались в чувство праведного гнева. Окутанная жгучим покрывалом из эмоций, та снова ухватилась за катану, повинуясь шепчущему духу мщения, и с размаху ударила по стеллажу, рассекая пополам ненавистную ей фигурку пепла. С глазами, полными огня и влаги, она видела, как та вначале раскололась на кусочки, а после – медленно, крошка за крошкой, пала ей под ноги, словно преклоняясь перед воином. Внезапный раж за миги погубил ее предосторожности: будто одержимая, рубила та увесистые полки, и те с пронзительными криками металла покрывались все новыми и новыми морщинами. Она крошила статуэтки в мелкие клубочки пыли, срезала полки будто масло и потом, с невероятной силой отрубив кусок подсвечника, метнулась к ранее не замеченным в углу колоколам. Увлеченная процессом мести, она наотмашь полосонула самый толстый бок, едва-едва лишь различимо застонавший в акустике подземного гудения, с каждым новым разом дополнявшийся нотами ударов. Жуткая симфония, исполненная нервами и сталью, раздавалась там почти минуту, но, наконец-то поняв, что она безжалостно коробит верное орудие, Энигма тут же бросила свои уроки музыки и, тяжело дыша, остановилась, укутанная неугасающими нотками. Что-то внутри нее наконец-то отпустило дух воителя, давая место трезвой логике событий.
«Что же я наделала?» - подумала она, придя в себя, и гулкий перестук камней, дополненный рычанием и шаркающими шагами, мигом отозвался эхом для идеи. Огонь внутри нее медленно зажегся от ненависти, и пламя мыслей крылатым Фениксом ударило в нагрудник, расправляя плечи. За каменный порог неясными тенями прыгали оставшиеся пепельные слуги. Прекрасно понимая, какую же проблему – и какую же услугу – сделала она себе, девушка за миг дала свободу внутреннему пламени, пуская им навстречу ком ярко-оранжевой ненависти. С воем и призрачными стонами упали на дно пещеры те, кто не успел отпрыгнуть, загороженный толпой своих сородичей. Энигма перестала колдовать, открыв глаза, спасавшиеся от раскаленного сияния, но, придя в себя только в последний миг, успела-таки выхватить из серого, паленого скопления летевший ей навстречу ответный ком Иллюзий. Она с трудом сумела продохнуть, видя, как кривые руки упыря, пославшие подарок, внезапно застелило плывущею зеленою завесой. Сияние исчезло за секунды, да только в голосе ее теперь звенело словно в колоколе на ветру; творить заклятия она больше не могла – сквозь смешанные мысли, метнулась девушка навстречу выжившим. Одним ударом рассекла та замешкавшегося раба пепла, чье бледное лицо стало еще белее, касаясь собой камня; в широком выпаде с размаху повалила наземь зомби, и, не успел тот осмотреть ее пустыми впадинами глаз, как новый удар развеял его пепел по пещере. Еще один, другой и третий, то самое носатое чудовище, сраженные с невероятной легкостью живо взметнулись в воздух облаком из праха. Только теперь она смогла передохнуть, уткнувшись в пол испачканным кончиком катаны. Ушел из тела раж огня, но вместе с тем она не ощутила ничего, кроме пары синяков и нескольких царапин. «Никогда, никогда не теряй самоконтроль», - заметила Энигма, отчитывая легкомыслие. Не отвлекаемая уже ничем на свете, она молча и сосредоточенно пошла вперед по коридору.
Узкий путь во тьме, шаг за шагом, заставляющий ее натыкаться на глухие тупики обвалов, вдруг немедленно расширился в подобие большого тракта, где спокойно могла проехать средняя карета. Правда, тоже не без трудностей – пол под звонко стучавшими ботинками стелился кучей выемок выщербленной пылью, которую носила на плечах мелкая подземная речушка. Блекло светившиеся зайчики воды плясали танец дрожи на каменьях, и каждый из них считал своим огромным долгом прыгнуть на ее доспех, а после – тихо улететь на взбитую поверхность. Вокруг царила сущая идиллия, а музыка пещеры только успокаивала ее расшатанные нервы своим шаманским пением. Наконец, ее движения, шуршащие по глади, снова превратились в мерный отстук. Впереди Энигмы замаячила перекошенная дверь на тонком каменном подъеме. Без лишних мыслей, она запрыгнула наверх и, отворив ее, с трудом могла увидеть даже свои руки в явившемся тумане цвета крови. За миг девушка ощутила себя будто в невесомости – пространство вкруг нее упало в измерение нигде, а ноги боялись даже шевельнуться, рухнув по ошибке в легкие клубы из дыма. Ужасное сияние медленно наслаивалось аурой, но закрывать глаза ей не хотелось – привыкнув к вездесущей яркости, она уже спокойно различала аморфные по форме клочья света. Со временем она заметила, что те сбегаются к ней только с одной определенной стороны, желая показать там что-то скрытое от взора ослепленной. Взметнулся еще один, тоненький клубочек, поспешно отделяясь от большого монолита – и та сумела разглядеть чью-то длинную, укрытую нестриженными ногтями конечность. Снова и снова, как разбитая мозаика, улетали облака – и постепенно перед ней явился силуэт, по цвету и по крепости похожий на отборнейшую сталь – да только на лице его одним огромным солнцем сияла маска золота... Энигма попыталась шевельнуться, но страх несуществующего пола, а вместе с ним – и загустевший купол из тумана, связали ее мышцы в узел судорог. Фигура медленно плыла навстречу девушке: сам Дагот Ур, властитель Красного вулкана, стоял возле нее на расстоянии хищно протянутой руки. Собрав в душе последние усилия, она пронзительно вскричала, и голос девушки, отчаянный и безнадежный, заставил вдруг слететь покровы алого свечения. Член Первого Совета на ее глазах рассыпался в ничто, и таявшие сгустки влекли его с собой, в миры исчезнувшей галлюцинации. Энигма вяло рухнула на камень, сквозь плавающий образ видя каменные стены и мелкими каплями спадавший ручеек. Она с облегченьем поняла, что все произошло только в сознании. «Надо же», - схватилась за голову Энигма и вновь поднялась на ноги, но что-то в этот миг пронзительно завыло у ее плеча. Она, не глядя и даже не надеясь увидеть никого живого, с силой взмахнула искрящимся клинком – и тот с противный чавком разрубил серо-коричневое, поросшее наростами туловище. И только затем, придя в себя, она осторожно уселась рядом с ним. В лице корпрусной жертвы, пусть и изъеденном болезнью, все еще светилась честь и навсегда утраченная красота Киродиила. Она не сомневалась, что это был . Всего на несколько секунд Энигма сжалась в маленький комок сочувствия и боли, но вот, прямо над ней, по ровной каменной стене метнулась черная иссушенная тень с огромным носом. Рефлексы взяли верх над чувством ужаса – повернувшись к тупику размером с небольшую комнату, она без проблем заметила ее владельца; бледное лицо живого пепла, где, будто красные угли, горела тонкая полоска его глаз – и под которым едва заметно поблескивал округлый амулет из нескольких рубинов. Девушка со злостью сжала кулаки, и магия мороза – уже без лишних слов, одним желаньем воли – раскалила их в серебряные звезды.
- Ты не сделаешь это, - низко и гнусаво прорычал упырь, чей длинный нос буквально раздувал все звуки до тромбонных. Что-то невероятно сильное объяло ее разум, заставив вмиг упрятать руки за спину.
- Чего ты хочешь от меня? – погасила она магию, медленно, шаг за шагом продвигаясь к собеседнику. Ей тут же показалось, что Гарес лукаво улыбнулся ртом, подобным кратеру луны.
- Разве же ты до сих пор не знаешь? – спросил он, складывая вместе кривые пальцы. – Ты, Лорд Неревар Индорил, преданный и возрожденный, неужто до сих пор ходишь во сне наяву? Нет, - вздохнул он глубоко и протяжно. – Я знаю, ты проснулся. И ты не возвратишься к прежнему себе. Так слушай же, - закричал он словно в ржавый горн. – Мой хозяин ждет тебя в самом сердце лавовой горы – ждет веками, когда, наконец, решишься ты признать свои ошибки. Трое предали тебя – да разве же не помнит твой дух, как он страдал, медленно погибая во время ритуала? Те самые Трое, которых ты всегда считал друзьями. И только один из Первого Совета остался на твоей стороне, Неревар.
- Я не верю вам, - выпалила Энигма, и ладонь ее нервно застыла в миллиметре от катаны. – Я точно знаю от эшлендеров, что он погиб в сражении с Даготом.
- Тебе еще многое предстоит узнать, - невозмутимо прохрипел в ответ Гарес. – Не стоит повторять былых ошибок. Мой господин хочет тебе добра. Идем же к нему, пока еще не поздно, пока Трое вновь не завладели твоим разумом. Давно настало наше время вырвать Морровинд из лап империи и вернуть власти первозданность, - но пафосные речи, произносимые скрипящим, ржавым тоном не смогли отворотить ее внимания от главного – маленьких искорок, еле-еле светящихся красным бликом Разрушения, что медленно и плавно, по одной, переходили на нее зловещим полем. Энигма тряхнула головой, и чувство легкого, растущего гипноза голоса Дагота на несколько секунд покинуло ее, давая глоток уже настоящих мыслей воина. Она не стала ждать, пока былой контроль захватит ее с ног до головы – привычная к сражениям, она без страха выхватила тонкий полумесяц чистой стали, взлетев над головою упыря. Момент невероятнейшего напряжения – и та в шлейфе опадающего, разрубленного пепла рухнула на землю, где больше не было опасности. «Надеюсь, теперь хотя бы Гнаар Мок сможет жить спокойно», - заметила Энигма, но, только лишь растаяла серая завеса, обернувшись блеклой горкой, как, в новой пустоте, она заметила еще сильнее засиявшее свечение. Блеснула алая гроза – и жалкие остатки монстра взлетели ей в лицо одной колючею пощечиной.
- Я проклинаю тебя! – гремел из ниоткуда его голос подобно божественному грому. – Тебя, предатель Неревар! Да поразит гнев Господина твое тело, да уничтожит твой рассудок, и ты сам приползешь к нему за милосердием!
Взметнувшийся к ней пепел внезапно разлетелся тихим взрывом. Еще раз, на прощание, сверкнула молния из магии. Ослабленная, оглушенная и ни за что не ожидавшая подвоха, она упала на колени, а после – долго лежала на камнях, пока гремевший шторм не растворился в слабый, ничего не означавший ореол. Она пугливо осмотрелась по углам, но никого. Вздохнув, девушка взглянула под себя... и тут же обомлела. Возле самых ее рук, упершихся в каменья, лежала длинная записка на желтом, пропахшем пеплом листе бумаги.
«Лорд Неревар Индорил, Ресдайния
Мой господин, друг и спутник
Когда-то мы были друзьями и братьями, Лорд Неревар, в войне и мире. Никто не служил вам лучше, никто не был так предан. Все, что я делал, я делал по вашей воле, в ущерб мне и моей чести.
И все же в шахтах Красной Горы, вы сразили меня, когда я охранял сокровища, хотя именно вы заставили меня дать клятву защищать их. Жестокий удар, горькое предательство с вашей стороны.
Но помня о нашей старой дружбе, я мог бы простить вас, и снова вознести вас. Шестой Дом не умер, он просто спал. Теперь пора очнуться от долгого сна и освободить Морроувинд от чужеземных правителей и лицемерных духовников. Когда страна будет очищена от лживых друзей и жадных воров, дети Велота разобьют новый сад изобилия в этой пустыне.
Вернитесь к Красной Горе, мой старый друг. Ради братства и чести, что объединяла нас когда-то, я дам вам былую власть, если только вы поклянетесь быть мне верным другом. Путь к Красной Горе неблизок и опасен, но если вы достойны, вы обретете мудрость, верного друга и власть, достаточную для того, чтобы править миром».
Чье это послание, она не сомневалась. Бросив его на пол как нечто омерзительное, девушка с удивлением смотрела, как то уже в полете рассыпалось на пепел, а после – отерла покрывшиеся серым две ладони. Взглянув на них еще раз, Энигма не заметила ни капли изменений... Испуганная, она с невероятными усилиями провела ими вдоль наплечников, и те в ответ мигом отозвались шелушащейся, хрупкой и страшно потемнейшей серой кожей... «Боги мои», - испугалась она и, на полном ходу добежав до водного канала, зависла над прозрачным зеркалом, едва не окуная в него кончик носа любопытной. За миг все то, чего она боялась, избегала и всячески клялась не повторять, возникло перед ней, повторно отражаясь в полных скорби, мутно сияющих глазах. Она была сера как дюна пыльного Молаг Амура, изрезана тонкими язвами подобно зеленой луне над Тамриэлем и, дабы уничтожить все сомнения, украшена торчащими вкраплениями мягкого коричневого нароста. Уже не девушка, а мерзкое чудовище глядело на нее из собственного отражения.
Не ощущая пока что ничего, кроме всепоглощающего страха, она отпрянула назад, словно то зловещее готовилось напасть на свою же бедную хозяйку. Череда коротких, похожих на удары горьких мыслей тут же пронеслась в безумном хороводе. Отгоняя их усилиями воли, Энигма взметнулась к переходам, но, только пролетев один из перешейков, снова стала вкопанной. «А есть ли смысл для возвращения? – окинула она себя, и вместе с брезгливою ухмылкой, на сталагмитовом лице ее выступили капли соленых родников. – Я уже не человек. Мне нет назад дороги. Скоро мой рассудок помутнеет, увеличатся эти наросты, а все, что я смогу – дарить свое проклятье тем, кто ни за что его не заслужил... Я лучше буду здесь – одна, подальше от нормальных, просто ради их же блага...» Надежда в ней из маленького, блеклого огарка превратилась в навсегда потухший уголек. Она уселась на краю воды, спрятав лицо в двух наручах, желая ни в коем случае не осквернять ее подземной чистоты. Паника внутри нее мигом уступила место тихой безысходности. «Я хуже, чем пещерный тролль, - думала она, упершись желтыми глазами в медленно плывущий под ногами пол. – У него хотя бы есть и ночь, и свой рассудок... А что есть у меня? Кроме этого неясного чудовища... Ни-че-го. Ни шанса, ни надежды – и даже ни себя...», - но, именно на этой мрачной ноте, что-то сильное и неумолимое расправило в ней крылья. Перед глазами девушки яркими пейзажами летели фотографии из памяти – те самые, где был огонь и иней, дилеммы и поход на кончике ножа у края пропасти, а вместе с ними – и решения. Идущие из ниоткуда, парадоксальные, смешные, но главное – рожденные великом чувством жажды жизни. «Живи назло, - вспомнила она свои слова, и те стали проявляться перед ней огромной пламенною надписью. – Просто живи...»
Она больше не могла спокойно созерцать свое бездействие – решив вернуться в город, Энигма всеми силами пыталась колдовать вмешательство Альмсиви, дрожа как начинающий и постоянно осекаясь на почти готовом результате. Не с первой, и даже не с третьей попытки удалось ей выпустить наружу белые снежинки Мистицизма. На последней капли магии, приземлилась та у храма и тут же поняла, что не сумеет при всем своем желании укрыться под плащом невидимости. Сил у нее попросту не оставалось... «Значит, минуте позора – быть», - сцепив зубы и упершись взглядом в камень, побрела она к дому Рыцаря Клинков – просто чтобы сообщить все напоследок, и каждый ее шаг больно отдавался эхом по вискам.
- Убирайся! Тебе не место в городе! – воскликнула проходившая мимо северянка, бледнея и хватаясь за болтавшийся на поясе топор. Стерпев ее буквально разрезавший уши крик, она с мутным взглядом подалась вперед по улице, будто зомбированная, все более и более спотыкаясь на пути.
- Уйди! Ты не излечишься! – стрелою, с юношеской ловкостью порхнула ее старая знакомая Драрейн.
- Не смей приближаться ко мне! – воскликнул страж из Хлаалу, и вскоре целый город следил за ней из-за углов, не решаясь выйти ближе. Энигма молча шла в своем кошмарном сне реальности, не в силах – и не вправе – говорить с простыми жителями. Она с трудом петляла меж домов, ища дорогу на другую сторону Одай, и каждый раз, спугнув кого-то появлением, хотела извиниться, но все мысли отчего-то были серы и пустынны. Дойдя к мосту, она невольно поскользнулась на промоченных камнях и рухнула безвольной куклой, зависнув над водой прямо по центру переправы. Голова ее буквально до тошноты разрывалась на кусочки, притихший взгляд вяло плыл по камню и воде до синей кромки едва-едва видневшегося неба, а руки бессильным плетьми свисали вниз, хватая на себе дыханье маленьких порогов. Скоро она ясно ощутила, как два десятка глаз впиваются ей в спину с отвращением, испугом, но ни в коем случае не помощью. Густо собиравшиеся тени падали на девушку одним сплошным навесом; она, прекрасно понимая, что не сможет встать на ноги, невольно молила Аркея все закончить...
- Что ж это такое? – гремела над нею речь торговки. – Эта зараза лежит как раз над нашей речкой. – Так что же будет, если вдруг она сорвется?
- Кто-нибудь, снимите ее прочь! – вторил ей совсем другой по тембру голос. Никто и пальцем не пошевелился, с опаскою рассматривая девушку.
- Давайте я, - раздался ответ воина из Хлаалу, и тонкая искра телекинеза мигом просвистела через ее слишком обострившееся чувство звука. Зная, что сейчас ее откинут словно тренировочное пугало, она все еще лежала без энергии, стоически сцепив единственно работавшие пальцы в кулаки. Но нет – еще момент, еще одни грозно стучащие шаги, и тени от зевак внезапно разлетелись вороньем. Две пары рук, дрожа от напряжения эмоций, подняли ее и пронесли до хижины Косадеса. И только там, усаженная на низкий табурет спиной к стене, она, напрягая все внимание, увидела сквозь дымку белого тумана обеспокоено следивших Рыцаря и Эдди.
- Вот что скрывала от меня Раэса, - промолвил Кай, пристально глядя на ее поникшее, серое лицо. – Если бы я только знал... Но паника здесь не поможет, - одернул он себя от мрачных мыслей. - Вот что. Ты будешь здесь – и даже не вздумай высовываться на улицу. Если разъяренная толпа узнает, где ты – а нам очень повезло, что та отстала – тогда готовься к худшему. А мы – на поиски путей. Уверен, они есть. Держи это, оно временно прибавит тебе сил. И главное – держись, - взглянул он так, что на добрую секунду показал ей выраженье безнадежности среди стального монолита. И, тем не менее, девушке хотелось просто верить...
- Обещаю, - выдала она единым вздохом, обхватывая пальцами протянутый ей эликсир, а те исчезли будто два видения, зная, что им нужно торопиться. Глоток соленой жидкости прошел по пересохшему, с трудом глотающему горлу, и синяя спираль блеснула как гирлянда поверх ее доспехов, придав глазам немного больше четкости. Энигма боязливо посмотрела в свою душу, желая убедиться, что осталась при рассудке. Кажется, ничто не изменилось, но та не убавляла свою пристальность. «Успокойся, - твердила себе девушка. – Пока что все не так уж плохо. Ты здесь, в компании тех, кому небезразлична и... Что это?» - заметила она, как малое пространство, колыхнувшееся будто в жарком воздухе, стало на глазах то расплываться до помех, то снова становиться ясным и былым. Она пугливо сжала голову в руках, никак не понимая, что же происходит; шли долгие минуты, а видение ее становилось все более навязчивым. В сознании теперь, похожий на сигналы, копошился странный громкий шум. Плывущая обитель Рыцаря Клинков все больше походила для нее на хоровод отрывочных картинок. «Лучше бы они пришли... как можно... скорее», - еще сильнее сжала та свои виски, и, мгновенным исполнением желаний, отворилась старенькая дверца, давая ход для тонкой полосы темнеющего неба. Энигма присмотрелась; сквозь узкое пространство, минуя порог, прямо к ней стелилось ярко-красное сияние, несущее в себе четыре дивные фигуры. Но что то были за создания – уродливые пепельные тени, извивавшиеся худыми силуэтами в лучах красного прожектора. В лицо ее одной сплошной волной дохнула буря и ощущение магической энергии. Не ведая, что делает, она широким жестом выхватила меч, в прыжке ударив по сиянию. За ним раздался чей-то сдавленный, неровный выкрик удивления, а та, не дожидаясь, пока пепельные монстры вновь настроят свои силы, ударила по самому большому, стоявшему здесь в центре и казавшемуся главным упырю. Вертлявое создание отпрыгнуло едва ли не на метр, а воин, не рассчитав усилий, попала лезвием по хрустнувшему и крепко ухватившему его объемистому нечто. Свечение вокруг нее пылало и росло в невыносимое – прикрыв глаза, она почти в горячке держала заклинивший клинок, но свист явившихся Иллюзий мутным светом застилал ее сознание – до тех пор, пока там не осталось ничего, крое зеленой дымки стазиса...
- Святое Триединство! – выдохнул за ее спиною голос данмерки, и, вместе с ушедшим прочь заклятием, Энигма снова видела реальность. Никакого света не было тут и в помине, а катана ее надежно упиралась в раскрошенную стену и без того непрезентабельной хибары – и, что поразило ее до кончика волос – на месте прошлых чудищ стояли только Кай. Эдди и пара пришедших с ними магов.
- Ты в порядке, надеюсь? – спросил ее Марайн, глядя, как она растерянно падает на табурет и зарывается лицом в своих ладонях.
- Нет, - приподняв голову, честно ответила ему жертва видения. – Если и вы не видели чудовищ...
- Теперь я понимаю, отчего едва не получил удар вместо приветствия, - отметил Кай, но снова придал себе решительность. – К счастью, мы пришли сюда не для галлюцинаций. Спасибо Эдди, признаюсь, что без него бы не управился. Он вовремя припомнил о телваннийском чудаке Дивайте Фире, проводящем опыты как раз с лечением корпруса. В ближайшее же время ты обязательно туда отправишься.
- А мы – те, кто знает дорогу, - добавила Улени, с видом заклятой оптимистки, однако вместо радости Энигма демонстрировала полное смятение. Она даже не думала и ни в коем случае не желала, чтобы близкие ей меры оказались в одной лодке вместе с проклятой.
- Ни в коем случае, - произнесла она так громко, как только была способна в волне проснувшейся усталости. – Это моя судьба, и я не хочу для вас того же.
- Тяжело же с вами, альтруистами, - слабо улыбнулся ей волшебник. – Ч4увтсую влияние Синнолиана. И – скажи мне, только честно, - пригнулся он, заглядывая в ее желтые глаза. – Что сделает он, если увидит тебя такой? И если узнает, что мы ничем не помогли?
- Так и быть, - вернулась к ней былая логика. – Я с вами. Раз не для меня, то хотя бы ради него...
- Пойдем. Нам не стоит медлить, - промолвила Улени, сняв с ее тяжелые доспехи, и, только открыв дверь, прихлопнула себя по лбу. – Даэдра! Мы же не будем разгуливать по городу с больной корпрусом. У меня идея – а если мы вдвоем поднимем тебя в небо?
- Идет, - не имея вариантов, согласилась девушка с экспресс-билетом до лечения.
- Мы сделаем тебе невидимость и аккуратно переправим туда на корабле, - внес предложение Марайн. – Это лучшее, что можно предпринять. Ну что, ты готова?
- Вполне, - покинула та стул, и двое магов прицепились к ней под руки словно два ракетных двигателя. Энигма даже не готовилась: привыкшая к полетам, она всего лишь набрала побольше воздуха и смело ощутила, как те в стремительном рывке касаются почти ночного неба. Стена из ветра жидким холодом прошлась по ее горлу, но то, вместо привычного сжимания в комок, невольно ощутило в себе что-то горькое, колючее до болей и эхом отражавшееся в ее сознаньи дикой слабостью. Летели внизу метры сливавшегося воедино пестрого ковра, и с каждым маленьким рывком она все больше ощущала невыносимую, мучительную, до тошноты разрывавшую ее головную боль. «Сколько же еще?» - прикрыла та глаза, внезапно осознав, что может попросту не выдержать полета. Но воля к жизни, вместе с последними остатками энергии, сами напрягали ее мышцы, из вялой тряпочки в руках двух магов снова превращаясь в человека. Наконец, она почувствовала спуск: давивший ее воздух начал медленно перерождаться в тонкие невидимые нити словно парашют, спускающие вниз к едва маячившему серым Эбенгарду. Момент – и трое тяжело ударились о землю, едва не носом прокопав податливую почву островов. Волшебники в два счета оказались на ногах, потирая ушибы заклинанием; Энигме же это показалось сущим адом. Потерянная в плавающем взгляде, она беспомощно гребла руками по цветам, и чувство тошноты внутри нее переросло в волну из едкого, кислотно-металлического привкуса. «Я в самом деле стала жалкой», - заметила она, пока Марайн с трудом поднял ее к привычной вертикали. И только через несколько минут, когда ушли последствия паления, и мир перед глазами медленно уплыл от белой дымки к своей черно-синей глубине, они продолжили дорогу, укутав ее невидимым плащом из заклинаний. Глаза прохожих буквально резали Энигму своим подозрительным вниманием – даже через пелену и несмотря на все усилья магов, идущих так тесно, насколько позволяло заклинание, они, тем не менее, улавливали сильно, даже чересчур колосящиеся травы под всего двумя на вид идущими по городу. Улени Марайн изо всех возможных сил пытались улыбаться на приветствия; для тех, кто едет в гости к ненормальному волшебнику вместе с жестоко проклятою пеплом, они держались просто на отлично. Дорога до причала стала для нее тяжелым испытанием: но вот, едва не зацепив собою крылья Акатоша из сине-фиолетового камня, они уже стояли на краю, со всех сторон обдуваемые соленым дыханием ночи.
- Нам крупно повезло, - отметил маг, увидев маленькое судно, гордым белым парусом похожее на только оперившегося лебедя. – Ждите здесь, я обо всем договорюсь, - и он бодрым прыжком левитации очутился на палубе рядом с капитаном.
- Не волнуйся. Он уладит, - ободряюще кивнула ей Улени и, следом за словами, на серый камень берега сошел ее знакомый Гальс Арети.
- Сколько вас? Двое? – вопрошал он, словно понимая их обман. Энигма ясно видела, как исказилось вдруг лицо Марайна.
- Двое, - не растерялась девушка, на всякий случай, заслонив собою жертву. На несколько мгновений они застыли в полной тишине.
- Тогда – вперед, - оттаял капитан, и те с великим облегчением взошли на палубу по трапу. – Сейчас на море холодно, и я не позволю вам сидеть на палубе, промерзая до костей. Идите-ка в каюту, у меня сейчас свободен нижний ярус. Вон туда, к люку, - махнул он вытянутой рукой, и пальцы его ненароком столкнулись с твердым сгустком воздуха. Энигму в тот момент ударило большой душевной молнией – пейзаж вокруг, застеленный глубокой ясной ночью, отчаянно сиял зеленым светом, потоком вытекающим из ниоткуда. Она в порыве ужаса схватилась за лицо, пытаясь уберечь себя от узнавания – но резкий свет, за миги сотворивший день на темной палубе, без малого остатка показал сереющую кожу. Понимая, что прятаться бессмысленно, она украдкою взглянула пред собой, и бледные лица данмеров, вдоль и поперек перечеркнутые страхом, невольно заставили ее сделать шаг назад.
- Вы... вы что себе позволили?! – вскричал Арети, едва задерживая в себе крепкие слова. – Как вы могли привести ко мне это чудовище? Убирайтесь, немедленно, иначе я не ручаюсь за себя!
Придавленная криком, она почти в падении достигла твердой суши, и двое компаньонов, бабочками Изменений порхнув возле нее, печально смотрели, как гордый лебедь уплывает в совсем другую сторону. Энигма стояла ни живой ни мертвой.
- Значит, это и есть моя судьба, - промолвила она без голоса. – Я не должна... не имею права излечиться...
- Перестань, - одернула ее Улени, и, игнорируя болезнь, мягко хлопнула в поникшее плечо. – Мы обязательно найдем тебе решение. – Вспомни обо мне я тысячу раз говорила себе, что вечно буду в гордом одиночестве. И, знаешь, что мне помогло? Мои же собственные мысли! Как только я перестала это говорить, я снова ожила! Так попробуй же, - взглянула та в ее лицо. – Твое воображение спасет нас.
Терять ей было нечего – закрыв свои глаза, она последними остатками фантазии творила свое будущее. «Полета я не выдержу», - думала Энигма, вновь ощутив в себе привкус горчившего внутри металла. – Я знаю, что мне нужно – маленькая лодка, которой мы сможем управлять. Так будет лучше... для всех нас», - вновь и вновь, рисовала девушка картинку, до боли в голове и помутнения в глазах добавляя штрихи воли. И, проникнувшись пейзажем, она через мгновение услышала, как нечто мягко развело холодную серебряную гладь и глухо плюхнулось обратно. «Иллюзии», - наконец, отряхнула та себя, но звуки повторились. Удивленная, она посмела обернуться – и крошечная лодка с темною фигуркою рыбачки отозвалась ей новым тихим всплеском.
- Вы – мое спасение, - заговорила та как в лихорадке, и желтые глаза ее сверкнули бликами надежды. – Мне очень, очень нужна ваша лодка. Я на все готова ражи этого...
- Правда? – переспросила ее девушка и, засверкав магической лучиной, увидела без слов. – В таком случае, вы – тоже. Берегите ее. И поживее, прошу вас! Чем раньше вы отправитесь в Тель Фир, тем лучше будет нам обоим, - и та, покинув лодку, предоставила волшебнику держать ее на поводе телекинеза.
- А как хоть зовут такую благодетеля? – вспомнила Улени, но рыбачка, странно улыбнувшись, мигом полетела к дальним фермам. Двое тут же влезли в хлипкое суденышко, помогая третьей сладить с непослушными от вялости колени. Еще имея отпущенные силы, она машинально потянулась до весла, но эльфы, грусто улыбнувшись ее планам, сами заняли места на узенькой корме. И девушке не оставалось больше ничего, кроме как смиренно полулечь на его нос, разглядывая проплывающий пейзаж.
Небо и вода, такие же иссиня-черные, сливались в радостных объятьях близнецов, одно – укутывая толстые деревья, а другая – жадно хватая на поверхность отраженья их теней. Царящий сверху космос без жалкого остатка облаков показывал им величие бескрайности – его просторы выглядели так, словно неведомая рукодельница ссыпала все богатство украшений – блесток, бисера, светящихся комочков серебра – на темную подушку из атласа. Зеленая луна легко и беззаботно улыбалась тонкими лучами, и блеклый призрак утренней звезды малиновым пятном блестел за его боком. Лодка их скользила будто по стеклу, на миги оставляя жидкий след на нерушимой глади соли и воды. Кругом стояла невыразимая, ничем не нарушаемая тишина природы, все было с ног до головы объято волшебством... Однако же Энигме было страшно.
Она прекрасно ощущала, как медленно слипаются глаза, как все истраченные силы, требуя регенерации, плавно обращают ее в стазис... «Нет! Только не это», - трясла та головой, на несколько секунд даруя себе волю концентрации – и вся ее борьба рождалась заново. Ей было страшно засыпать из-за движения, дабы не свалиться в воду – но, даже себе, она не могла честно поведать, что просто боится не проснуться... не увидеть больше этот мир... навеки потерять себя и подвести предназначение... Но сон был коварнее ее – стоя за спиной, он, как невидимый агент, дождавшись, когда у той не оставалось сил даже смотреть на плавающий мир, укрыл ее плащом холодного забвения...
