Выбор (Эпистолярный жанр)

                         Здравствуй, Настюшенька!
   Вновь я была оторвана от нашей переписки на целые две недели. Теперь и я и деда уже дома. У него был стоматит, осложнённый подчелюстным лимфаденитом. Видимо, при вскрытии абсцесса на верхнем нёбе, занесли инфекцию и всё лицо разнесло. Даже стало пережимать дыхание. Пролежал он в госпитале в хирургическом отделении, прокололи антибиотиками, отёк спал. Потом пролечили слизистую рта. Сейчас вроде нормально. Деда выписался на два дня раньше меня и когда мы с ним встретились дома, он мне сказал, - Я теперь понял, как же ты страдала, Дашенька! Такая боль! Не мог ни говорить, ни есть пять дней. А у тебя было ещё хуже. Химический ожог. Ты мучилась не дни, а месяцы.  Как ты столько терпела?
   Вот такие пироги, Асик. Я терпела и сейчас терплю. Не столько физическую боль, сколько душевную.
   Сейчас в гинекологии меня тоже кололи четыре раза в сутки антибиотиками. Кололи «Оксамп» и витамины. Теперь пару недель буду ходить в физиотерапевтический кабинет на прогревания какие-то. И наблюдение гинеколога в течение месяца еженедельно. Слава Богу, что не запущено было. Врачи сказали, что последствий катастрофических не будет. В хронику не перейдёт и в будущем родам не помешает. Анализы на выписке хорошие. Я очень надеюсь, что пройдёт бесследно.
   Но это всё не интересно. Интересно другое.
   Каждый день мама готовила для меня обед и приезжала ко мне. Привозил её на своей машине Василий. Вечером приезжал один. Так что виделась с ним ежедневно. В субботу и воскресенье мама и отец приезжали и привозили обед, а вечером приезжал Василий и мы с ним по два часа общались. Посещения были разрешены в будние дни с 17 до 19 часов, обед они мне просто передавали. В субботу и воскресенье с 11 до 13 и с 17 до 19 часов.
   Мы с Василием очень о многом переговорили за это время. Я всё больше ему верю, и всё больше он мне симпатичен. Я со многими мужчинами общалась в своей жизни по долгу работы и помимо неё, но такой типаж мне встречается впервые. Прежде всего, меня удивляют олимпийское спокойствие и предвидение моих желаний. Иногда мне кажется, что он не из нашего времени. Случалось такое, что я вечером подумаю о чём-либо, а на другой день он привозит мне то, о чём я думала. Я спрашиваю, - Зачем ты мне это привёз? Он говорит, - Мне показалось, что тебе понравится. Не болтливый, больше слушает, чем говорит, а когда говорит, я чувствую, что говорит  искренне.
   В итоге, скажу тебе, Асинька, Василий мне нравится. Как ты меня учила, нравится, как человек, а может быть и как мужчина. При мысли о близости с мужчиной меня всегда начинает трясти и тошнить. Как-то я представила себя в интиме с Василием, и мне совсем не было плохо. Правда, никак не было, но и плохо не было! Не трясло и не тошнило.
   В пятницу женщина, с которой я лежала в одной палате, выписалась, а вместо неё через два часа пришла другая. Зовут её Наталья Валентиновна. Ей 47 лет. Она замужем и у неё двое детей. Дочь двадцати лет и сын пятнадцати лет. В воскресенье после обеда во время тихого часа мы с ней разговорились, она спросила меня, почему у меня такой голос и шрамы на лице. Я ей очень коротко рассказала о том, что со мной произошло за последние два года. Потом приехал Василий. А вечером после ужина мы с ней вновь говорили. И проговорили до двух часов ночи. В основном рассказывала она, а я слушала.
   В конце 1984 года, ещё при советской власти она познакомилась с женщиной, которую полюбила по-настоящему. И та её полюбила. Они почти год встречались, а потом решили жить вместе. В СССР это было очень опасно. Можно было и с работы полететь и нарваться на жёсткое отношение окружающих. Они обменяли свои однокомнатные квартиры на одну трёхкомнатную и жили вроде как соседи по коммунальной квартире. Прожили они вместе год. Потом её женщина стала скандалить, говорить, что ошиблась в жизни, разлюбила и т.д. А ответственным квартиросъёмщиком была эта тётка вредная. Ордер на квартиру был на неё. В итоге Наталья осталась без своего жилья. Устроилась на работу на Щёкинский химкомбинат «Азот», получила койку в общежитии и стала жить и работать. В 1987 году за ней стал ухаживать парень старше её на три года и работавший на этом же комбинате мастером столярного цеха. Через год они поженились и вот уже двадцать один год живут вместе. Она очень счастлива. Мужа любит, а детей и подавно. Она мне многое рассказала из того, как прожила свою жизнь. Как думала, что в жизни наступил крах, когда осталась и без близкого человека и без своего угла. А потом всё выправилось, как видишь.
   Я слушала её, и всё время думала о себе. Ведь во многом ситуация похожа на мою. Сейчас всё время голова забита мыслями о том, кто я? Лесбиянка? Может быть и да, и нет. Мне с детства нравилось быть вместе с женщиной. Три года ласк с Надей подтверждают это. Я ни разу не пожалела о наших с ней отношениях. Очень горевала, когда она уезжала от нас. Но и она, и я чувствовали себя просто друзьями и любовниками, но не партнёрами на всю жизнь.
   С Алинькой – другое дело. С ней я прожила бы всю жизнь.
   Сейчас с появлением Василия я начинаю сомневаться в том, что я настоящая лесбиянка или, как ты говоришь, я думаю, что могу любить именно человека, а не его пол. Но в любви есть и сексуальная составляющая. Как быть с ней?
   Две недели размышлений и днём и ночью растрепали меня на части. Выбирала, каким путём я пойду.
   Я вспоминала о том, как я влюбилась в Алиньку.
   Это было как чудо, как возвращение домой, как исполнение желания, изначально хранившегося в моей клеточной памяти,  как тончайшее, запутанное эротическое воспоминание о чем-то давно мною потерянном. Моя любовь к ней была пугающей, она меня  дезориентировала на пути жизни, подавила всё, что не относилось к ней. И пока я не высказала своей любви, я плыла по жизни, не понимая, куда плыву. Только когда мы соединились в единое целое, я  утолила старые свои желания, у меня возникли новые, раньше никогда не испытанные желания.
   Я думаю о том, что рождение отбирает нас у самих себя. Так рано отрывает нас от женщины – матери, не успев открыть нам ничего о наших истоках, ничего, что нам было необходимо знать, ничего, что бы вернуло нас самим себе. Вот это чувство и толкнуло меня на поиски Женщины. Женщина! Вот опора мироздания. Мужчина лишь эпизод в её повседневном труде по созиданию новой жизни.    
   Мне выпал единственный шанс, я нашла свою опору в жизни, я сама стала опорой в жизни другой женщины. Острое счастье быть рядом с Алинькой, касаться рук, её головы, её изящных бёдер, на которых я так любила лежать, прижавшись  плоть к плоти, не отрывая взгляда от любимого лица, дало мне понятие моей человеческой сущности, моего предназначения на земле – предназначения стать Матерью, изначальной Матерью всего сущего на земле, когда ещё не был создан человек-мужчина, когда Женщина – Мать, Богиня-созидательница мира была единственным Божеством во вселенной.
   Современный человек-мужчина с его алкоголизмом, садистской злобой и жестокостью, аморальностью и невозможностью сопротивляться сиюминутным желаниям превращается из нормального человека в омерзительную скотину, калечит своих же собственных детей, несмотря на исключительную самоотверженность женщины, женщины-матери его же детей. Мужчинам неважно, что чувствуем мы, женщины. Только бы их гордость было удовлетворена.
   Страшно включать телевизор. По всем каналам, за редким исключением, сплошная пропаганда насилия и злобы. Герой всегда мужчина, сумевший убить больше людей, сумевший обмануть всех подряд. Вот и воспитывается человек, способный обидеть ребёнка, растоптать цветок, разбить скульптуру, оскорбить женщину, убить человека.
   Мы с Алинькой нашли выход из скотства современного мира. Мы полюбили!
   Запах Алькиного тела, запах её волос, страх, что она может исчезнуть – все соединилось во мне в порыве обрести недостающее звено человеческого счастья. Я хотела задохнуться от счастья у неё на груди, увидеть истину. И я, и Алинька так полюбили, как только женщина может полюбить. Женщина – Мать. Мы нашли истину. Истина – Любовь. Как ты говоришь, Асинька, любовь к человеку, кто бы он ни был. Так заповедовал людям и Христос – любить человека. Служить любимому человеку и вместе с ним служить красоте и справедливости.
   Я вспоминала о том, что с Алинькой мы имели много друзей, встречались с ними, ездили на всякие совместные мероприятия вроде вылазок на природу, в театры, в кино, на концерты, в музеи, в рестораны. Приглашали друзей к себе домой в гости, сами ходили в гости. Все наши друзья быстро привыкли, что я и Аля единое существо. Так нас с ней и воспринимали. Это было как само собой разумеющееся. Семья и семья. Как и многие другие. И было очень здорово чувствовать себя в гуще жизни вдвоём с моей обожаемой половинкой. Главное, к чему мы с Алей готовились – это стать матерями. Как стать, ты знаешь. Я тебе уже об этом писала.                          
   Господи, как же хорошо было жить!!! Мы начинали день утром с улыбки и заканчивали день улыбаясь. Почти всегда я просыпалась раньше Али. Лежала, смотрела на её лицо и ждала её пробуждения. Открывались её глаза, из них на меня звёздочками вылетала Алинькина любовь ко мне, ко всему, что нас с ней объединяло. Алька хватала меня за шею, и мы начинали беситься в постели. Кидали друг в друга подушки, колотили кулаками по спинам, кувыркались. Мы радовались новому дню, целовались и вместе шли в душ.
   Теперь её глаза никогда не посмотрят на меня. Никогда!!! Пишу и с трудом сдерживаю себя, чтобы опять не упасть в яму отчаяния.
   Сейчас я живу в своём уединённом мире. Мама, папа, деда и вот теперь Вася вклинился в этот мир. Старые друзья от меня не отворачивались. Всегда звали меня с собой и сейчас ещё зовут, как и раньше, но я просто не могла и не могу пересилить себя и пойти с ними. Я понимаю, что всем будет весело кроме меня. Что я только сильнее буду чувствовать утрату любимой. Если бы она просто ушла от меня и где-то жила! Было бы намного легче. Я бы знала, что Аля жива. Но её, моей самой дорогой на свете, самой солнечной и жизнерадостной женщины больше нет. Алинька очень любила жизнь, я тоже. Мы жили полной жизнью, круг интересов был большой. Чем только мы не занимались! И всегда вместе, только вместе!
   Понимание того, что Алиньки нет, а я живу – самое тяжёлое переживание для меня. Я понимаю, что никакой вины на мне нет, много людей гибнет в ДТП. Но зачем я её не остановила, зачем разрешила ехать? Я так не хотела, чтобы она ехала в тот раз.
   Я никак не могла понять и до сегодняшнего дня не вполне понимаю то, что я есть, а её нет. Часто во сне я ощущаю прикосновения её рук, её губ, слышу голос. Проснусь, а Али нет рядом. И хочется кричать, - Как это так, нет?! Как это так, я есть, а тебя нет?!
   Без неё и меня нет! Алиной Дашки нет больше. Та, которая сейчас живёт в моём теле, совсем иная, это другая женщина, хотя и зовут её так же, как звали меня. Вот сейчас я понимаю, что поступила правильно, захотев уйти из жизни вслед за Алей. Способ выбрала, дура, не тот. Надо было выпить кучу снотворного и уснуть. Но я хотела уйти к Але на её могиле, и очень сожалею, что мне не удалось уйти. Но второго раза не будет. Значит, Господь не допустил того, что я хотела сделать.
   Теперь я решила жить ради моих милых родных. Я знаю, что они меня любят. Я их люблю. Я замкнулась в своём теперь тихом мирке. Как человеческий эмбрион, свернувшийся калачиком в материнском лоне. Мне в нём хорошо. Никого я не хочу допускать в него. Мне нравится забраться в кресло с ногами, укутаться тёплым пледом, взять в ладошку его концы и прижать к шее, чтобы холод не заползал в душу. Сидеть, не шевелясь, и грезить о прошедшем, вновь и вновь переживать незабвенные минуты, часы, дни счастья. Незаметно я засыпаю и вижу такие чудесные сны, которые если описать, получится целая книга.
   Вот один из них:
   Я полностью нагая и босиком, раскинув в стороны руки, лежу спиной на травяной лужайке, которую большим тёмным кольцом окружают громадные деревья. Липы, дубы, берёзы. Кроны их слегка раскачиваются под лёгкими порывами ветра. Прямо надо мной, в самом зените ярко светит солнце. Оно начинает обжигать моё тело своими лучами. Я встаю на ноги и иду к деревьям. Захожу в лес. Ширина кольца деревьев оказалась большой. Я проходила его долго. Деревья так плотно стояли друг к другу, что свет почти не проникал сквозь их густые кроны. Наконец я увидела, что деревья заканчиваются, и я вышла из лесной чащи.  Прямо передо мной начиналась очень широкая лестница со ступенями из белого мрамора. Каждая ступенька была глубиной около метра. Лестница уходила вверх ещё к одной стене из деревьев, которые как бы висели в воздухе.
   Я ступила босыми ногами на первую ступеньку и почувствовала, что она тёплая,  живая. В душе появилось смутное предчувствие чего-то очень важного, что мне обязательно нужно понять и найти. Я понимала, что неизвестное мне «что-то» находится там, за тёмной стеной деревьев. Я смело пошла по лестнице вверх к зелёной стене. Дошла до деревьев, проскользнула между их переплетавшимися ветвями и вышла на свет – яркий, но не бьющий по глазам, тёплый, но не жгучий, разлитый везде и всюду из непонятного источника под небом чудесной синевы. Свет лился отовсюду и ниоткуда. Его лучи вращались, кружились, скручивались в спирали.
   Прямо перед собой, метрах в десяти я увидела статую из полупрозрачного мрамора, необычайного розового цвета. Я сразу её узнала. Это была Афродита Урания. Богиня, пронизанная светом неба, протянула ко мне руку немыслимой красоты и обняла ей мои плечи. Она заглянула мне в лицо. Мне стало легко на душе, чувство отрады и покоя разлилось по всему моему телу, проникло внутрь меня и сердце радостно забилось от того, что я нашла то, что давно искала. Покой и радость. Радость от сознания того, что моя Алинька так же, как и я нашла эту Богиню, а с ней такой же покой и радость. Когда я проснулась, я долго ещё ощущала прекрасное состояние, испытанное во сне.
   Иногда я просыпаюсь в кресле, иногда в своей постели, в которую меня относит на руках папуля. Всегда просыпаюсь с сожалением о том, что сон кончился и начался ещё один день,  который я должна прожить без души, ушедшей вместе с Алей.
   Я разговариваю с моими родными, они делятся со мной опытом жизни. Когда они мне что-то рассказывают, я сижу, подперев голову ладошкой, и благодарю Господа за то, что Он дал мне таких родителей и деда. Я встаю, подхожу к маме, папуле или деду, прижимаюсь лицом к их груди, мне становится спокойно и утихает боль.
   Читаю книги, смотрю фильмы. Жаль, что не умею рисовать. Мамуля и деда мне советуют начать работать над большой литературной формой. Рассказы небольшие у меня получаются, а вот повесть или даже роман – это, на мой взгляд, совсем другое и требует других навыков. Но попробую. Есть мысль поступить учиться в литературный институт, хотя   бы заочно. Мой возраст позволяет учиться.  
   Единственный человек на земле не из окружения моей родни, которому я в настоящее время доверяю свои мысли – это ты, Асинька! Ты - мой самый лучший человечек. И всё же, я не уверена в том, что если бы ты откликнулась на наше с тобой знакомство как-то по-другому и позвала меня к себе, смогла бы я пойти к тебе навстречу? Пишу сейчас эти строки и не могу себе ответить однозначно. Да или нет? Скорее – нет. Потому что, чем дальше уходит от меня Алинька, тем больше я понимаю, что её я не смогу заменить никем. Тем более другой женщиной. Чудесный шанс, выпавший мне однажды, не может выпасть ещё раз. Я хочу стабильных отношений, а помимо моей воли я буду постоянно сравнивать с ней ту, другую женщину, и уверена, что не в пользу другой. Остаётся или одиночество или мужчина. О моём отношении к мужчинам ты всё знаешь. Хотя под воздействием и моих родичей, и тебя, я пересматриваю своё отношение к ним. Особенно после появления Василия.
   Я пока не строю планы совместной жизни с Василием. То, что я тебе сказала о моих впечатлениях о нём – это правда. Но это не говорит о том, что я смогу вот так сразу решиться на жизнь с Василием – отличным парнем. Да, отличным. Смело это говорю.
   По характеру он и Аля - абсолютные противоположности. Аля  была частично холерик, частично сангвиник, немного от флегматика. Она была гедонисткой до мозга костей. Где была Алька, там всегда было шумно, весело и радостно многим людям, её окружающим. Она любила жизнь во всех её проявлениях. С ней радостно было находиться рядом. Я её люблю до беспамятства, и она мне отвечала тем же на все сто процентов. Скажи, милая Асинька, это ли не счастье?
   Василий совсем другой. Он спокоен, уверен в своих действиях, не шумный, всё продумывает тщательно. На службе его ценят. Я теперь знаю о цели поездки в Германию. Ему предлагают должность атташе в нашем посольстве. По какому направлению, он не говорит, но мне и так понятно. Человек, которого он должен заменить, уезжает к новому месту работы через полгода. Василию осталось для принятия решения совсем мало времени. Крайний срок первое ноября. Он не хочет ехать без меня. Получается, что если я откажу ему, он теряет такое классное продвижение по службе. И меня это угнетает. Я не хочу Васе ничего плохого, но и решиться на брак боюсь. Вдруг у меня ничего путного не получится, я уйду от него, и ему, его службе будет ещё хуже.
   А может статься и так, что Вася единственное место, где я смогу спрятаться, быть спокойной, не обременённой сторонними заботами ни о чём, кроме семьи. Может быть, мне судьба подсказывает этот путь? Путь мира и покоя. Покоя и равновесия души. Разные люди вылечиваются в разные сроки и разными средствами. Может быть он – мой срок, моё средство?
   Я боюсь нарушить равновесие, хрупкое равновесие, которое на сегодняшний день поселилось во мне благодаря твоей психотерапии. Я тебе уже говорила о том, что хочется уснуть и спать, не просыпаясь. Спать и видеть сны о нас с Алиной, о наших счастливых днях. При этом всё слышать и чувствовать, но не делать ни единого движения. Мне кажется, что Василий может создать мне условия сохранения покоя и равновесия души, позже потихоньку меня разбудить и вернуть к оптимизму в жизни. Он ни на чём не настаивает, отдал весь выбор мне и сказал, что согласится с любым моим решением, вплоть до полного моего отказа, хотя в этом случае я заставлю его страдать. Когда я смотрю в его глаза, они не врут. После моего горького опыта с мужским полом я научилась читать в их глазах.
   Задаю себе вопрос, имею ли я право уйти от активной жизни, уединиться где-то далеко от людей и просто жить ни о чём не думая? Но жизнь такова, что для неё нужны хоть какие-то минимальные средства. Кто обязан меня ими обеспечивать? Никто! Я уже не маленькая девочка и должна содержать себя сама. Приходят мысли уехать с дедом в Сибирь и от всего отрешиться. Но и там от себя не уйдёшь. Уйти в монастырь? Я не думаю, что смогу поладить с окружающими меня там женщинами. Особенно, если с такими, с какими я столкнулась в больнице. Не гордыня во мне говорит, а боязнь сделать ошибку. Не настолько я сильна в своей вере в Господа, чтобы отдать себя только служению ему. Может быть, я смогу ещё принести пользу не только Ему, но себе и людям?
   Мамуля и папуля предлагают мне уйти с работы и пожить с ними просто ради жизни. Я не смогу так. Когда-то придёт время и надо будет самой всё решать, а за время безделья наступит полная профессиональная дисквалификация и деградация личности. На это я не могу согласиться.
   Расскажу тебе об одном наблюдении. Ты понимаешь, что в гинекологии лежат только женщины. Я ужаснулась в первые же дни. В туалете, в предбаннике разрешено курить. Так вот, там постоянно курит несколько человек. Процентов 80 женщин, находившихся в отделении, курящие. Но не это самое страшное. Я послушала, о чём они говорят. Самые примитивные желания – поесть, выпить спиртного, поспать, заняться сексом. Всё!!! И речь состоит из сплошного мата! Я пробовала с одной, со второй поговорить о чём-либо другом. Двух слов связать не могут. Нет даже элементарных познаний ни в чём. Ужас!!! Ужас!!! Одни животные инстинкты и более ничего!!! Почему?!! Объясни мне, пожалуйста! Я вне больницы также часто встречалась с похожими женщинами. Посмотришь на внешний вид, всё нормально. Красивая, хорошо одета. Но как откроет рот, так крокодил крокодилом. Асинька, почему так?
   Разве я могу себе позволить стать подобной им? Нет, нет и нет!
   Я поражена твоей жаждой активной жизни, желанием узнать как можно больше, сделать как можно больше. Я готова встать на колени перед тобой за такое твоё отношение к самосовершенствованию. Вся эта толпа, вместе взятая, не стоит и одного твоего пальца. Ты – чудо, а не человек! Удивительный человек! Женщин, подобных тебе, я пока не встречала. Я не льщу тебе. Я так думаю и очень верю в то, что ты достигнешь своих высот. Я очень этого хочу и поэтому всё время за тебя переживаю. Переживаю за твоё здоровье, запасы физических и моральных сил. Я рада, что ты такая. Не останавливайся в своём совершенствовании, но не делай это единственной целью в жизни. Не стань чёрствым сухарём. Сказано в Писании: «Не хлебом единым жив человек».
   Твой пример вселяет в меня силы и уверенность, что я тоже справлюсь со своей хандрой и вернусь к нормальной активной жизни. Что родителям за меня стыдно не будет. Трудно только сейчас забыть обо всём, что было и как прежде активно жить и радоваться.
   Иногда настроение хорошее и хочется идти, что-то делать, что-то совершенствовать. Я иду и делаю. Я умею хорошо делать дело. А потом вдруг резко, без всякой причины  «стоп», и ничего не хочется видеть и слышать. Вот эти резкие перепады меня крепко донимают. Я понимаю, в чём причина, а справиться не могу. Я стараюсь не ходить к себе домой, где всё напоминает о счастливой жизни, и убрать следы этого счастья не в силах. Наша спальня стоит точно в том виде, в каком была при Алиньке. И все её вещи на своих местах. Я ничего не могу убрать, спрятать, а тем более выбросить. Её любимая чайная чашка всегда стоит на столе рядом с моей. Её бельё, её одежда, её косметика, её любимые безделушки, её туфли на обувной полке, плащ на вешалке в прихожей – всё напоминает о тех коротких мгновениях счастья, когда мы им захлёбывались, не понимая, что лучшее в жизни – это отдавать себя до последней капельки любимому человеку. Поэтому живу у родителей постоянно. Редко случалось, когда я ночевала у себя дома одна.
   В воскресенье с утра позвонила Алиной маме, Наталье Михайловне, маме Наташе, как я её называла всегда. Попросила её о встрече. Отношения у нас были хорошими, но после гибели Али мы встречались очень мало. Она разрешила приехать к ней часам к трём дня. Я позвонила Васе и попросила поехать со мной, просто довезти меня туда и обратно. Он, понятно, согласился. Когда я приехала, дома были и мама, и папа Али. Они пригласили меня в гостиную. Я решила не затягивать время и рассказала им всё, что со мной происходило за последнее время. Я не стала говорить только о тебе, Асинька. Прости меня за это, но я не решилась. Я рассказала о том, как я тоскую по Алиньке, рассказала обо всём, что так меня мучает. В конце концов, я не выдержала и расплакалась. Мама тоже заплакала, отец встал, стал ходить по комнате, потом обнял нас обоих и стал утешать. Мама рассказала, что они тоже живут в беспросветном горе, и попеняла мне, что я редко у них появляюсь. Я повинилась и попросила их продолжать считать меня их дочерью. Так стало, когда они дали разрешение на нашу с Алей совместную жизнь. Пусть так и будет. Я постараюсь остаться для них дочерью, хорошей дочерью. Заменить собой Алиньку я не смогу, но всё же… Оставлять их одних нельзя. Аля мне не простит, оставь я их. Я сама себе не прощу. Если у меня будут дети, на что я надеюсь, они для них будут внуками. Если родится девочка, непременно назову её Алиной. У неё будет три бабушки и три дедушки.
   Вася отвёз меня домой. Когда подъехали к нашему дому, я ему сказала, что у меня есть ещё одна мама и ещё один папа. Если я дам ему согласие, то он будет обязан просить разрешение на наш брак и у них. Он с радостью согласился. Поцеловал меня и сказал, - Дашенька, неужели я дождусь счастливой минуты, когда ты скажешь мне «Да»?
   Нервы мои совсем сдали, я разревелась по полной форме, уткнулась лицом в его грудь. Меня трясло страшно. Вася только гладил меня по голове, что-то потихоньку шептал, я ничего, конечно, не разбирала из его слов. Наревелась всласть.
   Надо было идти домой. Вася открыл дверь машины, подхватил меня на руки и отнёс прямо в дом. Сдал маме с рук на руки. Потом быстро распрощался и уехал. Я только успела поцеловать его, посмотреть ему в глаза и кое-как улыбнуться. В глазах его увидела полное смятение.
   Пошла в душ, откисла и сразу легла в постель. Мама принесла мне чаю со своим печеньем, и мы долго сидели на постели рядышком. Она похвалила меня за то, что я ездила к маме Наташе. Наши мамы после того, как мы с Алинькой  получили от наших родителей благословение на совместную жизнь, очень подружились. После гибели Али моя мама бывает у мамы Наташи регулярно. И вообще, Альку мои родители полюбили, когда узнали её поближе. Они даже ставили её мне в пример по её такой же, как твоя, целеустремлённости, желанию достичь в жизни большего для нас с ней. Аля считала, что надо учиться многому, чтобы не оказаться на обочине жизни. Это была её идея о моём поступлении на учёбу в литературный институт. Я обязательно выполню её желание.
   Я сказала маме, что, скорее всего, поеду с Васей в Германию. Она ничего мне не сказала, погладила по голове, укрыла меня одеялом, взяла за руку и я быстро уснула.
   Вот результат моих двухнедельных размышлений. После прочтения если  захочешь, напиши письмо. Я, во всяком случае, буду ждать его. Тревожиться за меня не надо. Я владею собой. А раздрай в душе вполне понятен.
   Желаю тебе, Настенька, всего самого лучшего!. Главное сил, сил и сил. И терпения. Я знаю, что ты будешь не рядовым человеком в жизни. У тебя будет своё дело, которое ты создашь. Много людей будут вращаться вокруг тебя. Это хорошо для тебя, для склада твоего характера. Ты – лидер по своей сути! Держись, любимая девочка! Господь тебя не оставит. Он таких трудолюбивых, как ты, любит, помогает им и даёт силы. Когда я хожу в храм, я всегда прошу Его за тебя.
   Я не прощаюсь с тобой. Нет! Я прощаюсь с мыслью о том, что ты могла бы стать мне близким человеком, моей половинкой в жизни. Ты или другая женщина. Алина меня не отпускает, а может быть, я её не могу отпустить.  Я твёрдо поняла, что только Алинька была, есть и будет моей первой и единственной женщиной, которой я могла отдать себя всю без остатка. Только она! Другой не будет.
   Жаль, но это отсекает возможность нашей личной встречи как минимум лет на пять. Я думаю об этом и боюсь, что такая встреча сейчас или в ближайшем будущем может вновь всё во мне взорвать. Может быть, я останусь спокойной и равнодушной при такой встрече, а может быть, увидев тебя, я не смогу с тобой расстаться. Кто может точно сказать, как я поведу себя при этом? Никто!!! Даже я сама!
   Поэтому я пойду своей дорогой. Какая бы она ни была, она моя и никто за меня её не пройдёт. Если ты не возражаешь, я буду тебе писать, как и прежде, только не так надоедливо, как раньше. Забыть тебя я никогда не смогу. Это невозможно. И не хочу забывать. Ты единственная, кто откликнулся на мой крик о помощи, и ты реально мне помогла. Своими письмами вернула меня к ощущению моего существования. Такое не забывается. Да и человек ты не обычный. Прекрасный человек! Для меня, во всяком случае. Может быть, я сама создала для себя такой твой образ, но я уверена, что не ошибаюсь в определении твоих человеческих качеств. Идеальных людей нет, и у тебя есть, наверное, недостатки, но я их не знаю и знать не хочу.
   Знаю другое, знай и ты, что я тебя люблю за всё, что ты для меня сделала и просто за то, что ты такая жизнеутверждающая. Люблю просто за то, что ты живёшь на свете! Люблю!!! Пусть моя сестринская любовь помогает тебе в трудную минуту. Когда сердцу будет холодно, пусть согреет твою душу. Я в любое время откликнусь, когда понадоблюсь тебе. Даже если мы никогда и не встретимся, ты останешься в моём сердце навсегда.
   Фотографию, где ты с косичками, где смотришь мне прямо в глаза, я отпечатала и ношу в своей сумочке. Иногда приложу её к губам, и мне кажется, что я тебя поцеловала наяву. Жаль, что фото трёхлетней давности. Я смотрю на тебя и пытаюсь представить себе, как ты выглядишь сейчас. Конечно по-другому. Но как?
   До свидания, до следующего моего письма, любимая моя Настенька!
   Твоя Даша.
   12 октября 2009 года.
   г.Тула.
   P.S. Привет коту Прохору. Если хочешь, то и твоим, приезжающим вскоре, друзьям. При желании можешь им прочесть вслух это письмо. Если оно у них не вызовет снисходительный смех. Реши сама.