Ощупываю свою одежду.
Кажется, забыл пристегнуть нимб,
и уныние неловко выглядывает
из-под лакейской улыбки.
Не понимаю, как склеить
растрескавшуюся память,
мутную, как утро в погребе,
неподвижную, как денежные знаки.
Весна собирает дань
чугунными орлами
и закутанными старухами.
Каждый день нахожу в карманах
невозмутимых призраков
в чиновничьих котелках.
Хочется сломать решётки
на окнах нелепых будней,
упасть в певчее небо,
словно в лесной ручей.
2.
она чем зыбче тем красивей
даже когда раздвигает ноги
приглушённая ускользающая
чужая жизнь
тело покорно
тело каждой порой
славит слабость и униженность
женщина спит
женщина врастает в быт
корневой системой
разговора
женщина протаптывает стёжку
и выходит из леса
к насекомому свету лампы
семя всё ещё
вытекает
и тонкими струйками
спускается до сандалий
истина кривоугольна
как странный столовый прибор:
вы отражаетесь
перевёрнутые слепые
измазанные вишнёвым вареньем
3.
тёмная проза
ты пропитана запахом жести
высыхаешь в шумном колодце
копишься дёгтем
в медовой речи
глазастая и общительная
быстрее всего ты растёшь
в топком безмолвии
в стеклянной слепоте
когда тают комья снега
и твои корни
опутывают комнату
когда ночь
вливается в одно ухо
и выплёскивается из другого
фонтанчиком
на рассвете ты гаснешь
теряешь очертания
затапливаешь подземные переходы
вода несёт полумесяцы
и близкая смерть
как лошадь прядёт ушами
первый встречный
кисейный конторщик
кладёт тебя в карман
вместе с болотной жижей
и мельхиоровым голодом
4.
смерть манит тебя
в свои переулки
ложь капает с балконов
и неприцельные кошки
скользят по тебе глазами
кубическая непроницаемая
созданная из белой глины
и жжёного сахара
ты движешься по волнам
чужого времени
как заправская пловчиха
ты бесправна как день
ограниченный железнодорожным расписанием
беспощадна как дуэль
между рифмой и здравым смыслом
5.
Буквы появляются ещё затемно
тяжёлые и острые
как взгляды пьяных школьниц
но гуашевое утро
уже размахивает нотной папкой
и молочные звёзды всхлипывают
прежде чем отправиться в стойло
Мужественные
гражданские колбаски
выворачивают сон наизнанку
Лёд заходит в комнату
без приглашения
как родственник
знающий все подземелья и стройки
И приплывает небывалое
и разрушается неразрушимое
и старая вода
читает нараспев твою книгу
6.
безрассудство растёт
как пышное дерево
ты ощущаешь кожей
медлительные щупальца ночи
универсальную ласку
плотных как лапы окружностей
мужчины с нежными руками
и амбарными замками вместо лиц
знают в какое море
впадает элегическая болтовня
тихоня с чугунными бёдрами
внутри твоей головы белая нора
твои уши чиновники
их зарплата кубометр темноты
телевизоры ползут на далёкий мыс
где нетерпеливо
приплясывает виолончель
в тряпье проститутки
уплотнённая луной
ревнивая бесконечность
источает нежные запреты
крот-аристократ
вылезает из твоего рта
лишая душу отчётливой радости
звонко лопается ночь
ненасытная как половая тряпка
могучая тьма чернильницы
протыкает твоё одеяло
ты выскакиваешь на улицу
теряешь ухо в толпе
и весёлая белка
выбрасывает твой желудок