"Слова у нас, до важного самого..." (Эссе)

Любите ли вы искусство художественного слова? - Я, признаюсь честно, не люблю. Да, когда-то я пользовался его плодами. Представьте себе, где в начале 80-х годов можно было найти книги Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Мандельштама? - Поневоле идёшь на концерты В.Сомова, покупаешь пластинки М.Козакова, С.Юрского в надежде, если уж лишён возможности самому почитать, так хоть - услышать. Хотя вышеперечисленные артисты воистину замечательны - каждое стихотворение в их исполнении превращается в мини-спектакль, чего не скажешь о многих других их собратьях по худословному цеху, просто более или менее красочно озвучивающих великие тексты, плохо понимая, кого же они читают: Есенина, скажем, или Гумилёва. Уж не говорю о композиторах: ни о том, что превратил волшебное цветаевское "Мне нравится...", загадочное "Не возвращайтесь к былым возлюбленным..." Вознесенского в грубую, малохудожественную прозу, ни о той, что сначала возвела себя в лик Леди маршак-шекспировского сонета, затем сменила пол (сделав при этом сексуальную ориентацию нетрадиционной) героя мандельштамовского "Я наравне с другими..." (у неё п/назв. "Я больше не ревную"), а ныне просто опошлобаналивает Пастернака, Фета...
   И впрямь, зачем "мастерам художественного" слова делать ещё что-то, если выбранный ими (как правило, методом тыка) текст говорит всё сам за себя? Ведь так можно и заглушить голос классика! Ахматова forever! Пушкин uber alles! Маяковский...
   Вот, касаемо Маяковского - чем, скажем, плох следующий текст?
  Послушайте! Ведь, если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно? значит, кто-то хочет, чтобы они были? значит, кто-то называет эти плевочки жемчужиной? И надрываясь...
   - Кощунство! - возмутитесь вы и будете, разумеется, правы. Единственное, оправдывающее меня здесь лишь то, что я не придумал это, а просто зафиксировал на бумаге, как читаются эти строки с литературной эстрады. Увидев столь необычную для традиционной поэзии разбивку строк, эти самые "мастера" начинают читать это то ли как верлибр, то ли попросту как прозу, даже не задумываясь о том, что где-то могут быть ещё и рифмы, о связующей роли которых так много говорил Маяковский, который был не только агитатором, горланом, главарём, но просто - Поэтом. Вот вам рифмы: нужно-жемчужиной, были-пыли, опоздал-звезда... Зря поэт наставил здесь рифм отточенные пики, ничто не страшно "мастерским" завязанным глазам, залепленным ушам и, наконец, бронированным душам. Зачем искать, а то ведь можно найти, что в стихотворении четыре строфы с перекрёстной рифмовкой, и рифмы все достойны Маяковского. Ведь стоит только рифмы эти ухватить за хвост, и сразу станет видна необычайно сложная, необычайно интересная ритмика этого, может быть, самого виртуозного стихотворения XX века...
   А вот, скажем, другое стихотворение. Попробуйте, угадайте автора:
             Ночь.
                       Улица.
                                 Фонарь.
                                           Аптека...
   Угадали? Правильно, снова Маяковский. Только в этот раз уже на стихи Блока. Почему? - не знаю, но почему-то именно так читают все худословные "мастера" это стихотворение. Право, может и есть что-то общее между этими поэтами, вовсе не чуравшимися друг друга, но зачем же создавать из их стихов подобных кентавров? - С одной стороны Маяковский гневно вопрошавший: "Плюнуть на революцию во имя ямбов?" - с другой стороны Блок, именно ямбами написавший своё "Ночь. Улица...". Давайте всё-таки попробуем прочитать блоковские стихи, помня при этом, что в ямбе силён не первый, а второй слог. Что же получается? Слово ночь приходится на слабый слог:
  ночь у - лица - фонарь - апте - ка.
   И (видите?) вместо ночи на первый план выходит некое лицо. Нет, читая эти стихи рублено, по-маяковски, вы никогда бы этого лица не заметили, как не замечают его "мастера", но ведь его никуда из стихотворения не выбросишь, ведь не просто Блок вставил сюда, но ещё и осветил фонарём (я думаю, навряд ли этот фонарь на лице)! Вот один из вариантов прочтения:
   Ночь. У лица - фонарь. Аптека...   
А дальше ямб пойдёт, как по маслу; даже рассе-янный разбивается на две строгих стопы, и лишь в конце:
   ... Аптека. У лица - фонарь.
   Конечно, этот вариант прочтения никак не отменяет вариант канонический, но всё же, на ряду с последним, имеет право на параллельное существование, которое давно уже стоило признать хотя бы одному интерпретатору Блока.
   (Так на холсте каких-то соответствий... - но это уже из совсем другого поэта.)
   И, вспоминая то ли одесский анекдот про Карузо, которого Вася напел, то ли из механики о том, что чем больше передач, тем ниже коэффициент полезного действия, я снова вам говорю: возьмите книгу, прочитайте сами - только так станет вам доступно всё богатство живого русского слова, подаренное нам великими поэтами.