из её дневника, спрятанного
в верхнем правом ящике
видавшего виды стола.
На полях приписка:
«Как же ты мне надоела
со своей бессонницей!
Я – автор. И я уничтожаю тебя».
Ночь на ... сентября 2009 г.
Ну, вот и осень... Как дела? Как удалось твоё спасенье? Да, в общем, так же, как ждала я в детстве ночь на воскресенье. Но краток век ночных огней, а значит, завтра – понедельник, и снова шесть усталых дней тебе намелет время-мельник. Дневник… Расписан каждый час: шесть дней и воскресенье – между… Наверно, детство учит нас искусству веры и надежды. А после – жизнь, за годом год, поток утрат и созиданий и жадность фразы «всё пройдёт», чтоб отучить от ожиданий. Но что за глупый поворот? И что там перепутал мельник? Здесь воскресенье настаёт и не приходит понедельник, и осень служит не за страх, склоняясь небом надо мною, и роется в черновиках, и пахнет раннею весною, и мне не хочется зари и лживых книг, и сон не нужен, и проявляют фонари ночные снимки в жёлтых лужах, и дождь – ленивый, обложной – границы смысла размывает, а я твержу – себе самой, что так нельзя, так не бывает! И шёпот мой похож на крик, и лейтмотив уже несносен, но день за днём ведёт дневник моя предательница – осень: строкой – взахлёб и через край… А я кляну свою беспечность: «Твой мельник – повзрослевший Кай: он складывает слово «вечность». Любовь слепа – слепей, чем крот, чем яростное «НЕ-на-ВИЖУ»…»… И дождь стучит: «Он-не-при-дёт-он-ни-ког-да-не-ста-нет-бли-же»…
