МОНОЛОГ ОТЦА.
Когда еще я парнем был,
у злобной барыни служил.
Жилось тогда похуже даже,
крутой у барыни был нрав:
не разбиралась прав – неправ,
кто под рукою – всех накажет,
а если ляпнешь, что не нужно,
враз отправляла на конюшню.
С тех пор усвоил я урок:
не шпарь начальству поперек!
Вот так и с мачехой лихою:
не возражай, и не перечь,
иначе – одежонку с плеч,
получишь тумаков с лихвою.
Не возражай, а соглашайся,
не виновата – кротко кайся.
Я говорил раз двадцать пять:
начальству надо потакать.
А вот теперь родную дочку
везу на медленную смерть.
Мороз такой - не уцелеть.
Я это знаю. Страшно очень…
Но что мне делать? Я опять
не смею злыдне возражать.
Прости, дочурка, и не плачь,
выходит, твой отец – палач …
(Плачет)
ПЕРВЫЙ МОНОЛОГ ПАДЧЕРИЦЫ.
Ух, ты, какой лихой мороз,
замерзли ноженьки и нос,
а мой тулупчик – старенький,
и прохудились валенки…
Но твой завет я помню, бать:
не жаловаться, не роптать.
К сосне прижмусь получше я,
вдруг отогрею рученьки,
ведь забрала сестрица
намедни рукавицы.
Но и тогда я знала, бать,
что ей не надо возражать.
Сейчас в сосульку превращусь,
но, батя милый, я держусь.
Хоть ножки-рученьки свело,
отвечу все равно: «Тепло».
Не зря учил меня ты, бать:
«Нельзя начальству возражать»!
Прощай, любимый батенька,
ведь и тебе не сладенько…
Зла на тебя я не держу
и вся дрожу,
дрожу,
дрожу…
МОНОЛОГ МОРОЗКО.
Вот это – девка! Ну, шайтан!
Твердит своё, как партизан.
Уж как закручиваю зло,
она – опять: «тепло-тепло»!
Такие – хоть кого спроси-
бывают только на Руси!
Уже всю ночь я с нею бьюсь.
Что тут поделаешь? Сдаюсь…
А за характер за такой
я награжу ее с лихвой.
Богатства много в закромах.
Вернется в дорогих мехах,
не пожалею бижутри –
там украшений торбы три:
каменья, злато, серебро,
Ну, в общем, всякое добро.
Она прославится окрест,
завидней будет всех невест:
пусть сватов засылает к ней
хоть сам царевич Елисей.
( Известно, что царица-мать
не позволяет возражать).
ВТОРОЙ МОНОЛОГ ПАДЧЕРИЦЫ.
У меня женихов теперь куча,
сам царевич сватов засылал.
Неужели, чтоб стать самой лучшей,
нужно золота целый подвал?
Не нужна им ни в пояс косица,
ни румяные щеки, ни грудь.
Все, чем раньше привыкла гордиться,
женихов не прельщает ничуть.
Все они до богатства охочи,
завладеть моим златом спешат,
и никто из них просто не хочет
замечать, как же я хороша.
Прогоню надоедливых сватов,
женихи отвалят, наконец.
Пусть других выбирают богатых,
мне ж милее Егорка-кузнец.
ТРЕТИЙ МОНОЛОГ ПАДЧЕРИЦЫ.
Озлилась мачеха, как черт,
не может думать ни о чем:
глаза замылило ей злато,
подарков хочется богатых.
В мороз трескучий, в темень, в ночь
погнала собственную дочь.
Не ждать сестрице сватов в гости,
лежать, бедняге, на погосте.
Пусть бабе-злыдне так и надо,
но чем девчонка виновата?
Ведь не учила ее мать:
«Нельзя начальству возражать».
Подобных случаев немало:
она за правду пострадала,
а это – хоть кого спроси –
частенько было на Руси.
Ой, прямо видеть не могу:
лежит, бедняжка, вся в снегу.
Навек, несчастная, в покое…
Хоть шубкой бедную укрою,
нарядной шубкою собольей,
а то смотреть на девку больно.
Ой, что случилось? Аль мне снится?
Зашевелилася девица…
Волшебной шубка, знать, была:
Моя сестрица ожила!
От автора.
Учтите детский контингент-
положен сказке Happy end.