сквозь горький дым руин,
но взял ГЕОРГИЙ ЖУКОВ
поверженный Берлин,
они тянули руку,
ладонь, а не кулак;
японцев не пристукнув,
им было не до драк…
ПОБЕДА, слёзы, радость,
какой не знали ввек,
готовился к параду
стареющий Генсек,
и хоть ни разу не был
Верховный на войне,
погарцевать хотел бы
на белом скакуне,
да силы, знать, не те же,
и, хворь свою кляня,
на выездном манеже
он шлёпнулся с коня,
знать, не по Сеньке шапка,
и хоть он не был рад,
но Жукову украдкой
велел принять парад,
в воротах Спасской башни,
мундиром облачась,
явился славный МАРШАЛ
как древнерусский князь!
И снова, как в атаке,
под грохот канонад
на белом аргамаке
он принимал парад,
от эдакого стресса
Коба возревновал,
услал его в Одессу,
а после - на Урал…
и снова чинодралы,
решив посеять страх,
пытали генералов,
заслуженных в боях,
в Кобе опять проснулся
классический упырь,
опять к нему вернулся
средневековый стиль;
оставили окопы,
так нет, чтоб отдыхать,
забрали пол Европы
и снова - лютовать,
забрав чуть не полсвета
на север и на юг
Империя Советов
раскинулась вокруг,
свирепы и речисты,
пахали «огород»,
не хуже, чем фашисты
гребли они народ,
Европа в униженье,
зачем ей новый строй?
И началось броженье
и атомный разбой,
но к нам тянули руку, -
ладонь, а не кулак,
японцев не пристукнув,
им было не до драк…
Коба вознесся к славе,
но в нём восстал упырь,
он не хотел оставить
средневековый стиль,
хороший иль хреновый
Верховный был нам дан,
он был средневековый,
безжалостный ТИРАН,
ещё полнее стала
советская семья:
наш «папа Джо» и Мао –
теперь навек друзья,
опять у горла лапа,
грузинские усы,
советское гестапо
пахало как часы,
и снова чинодралы
плодили смерть и страх,
стреляли генералов
заслуженных в боях,
стреляли и пытали,
устраивали ад,
на Жукова искали
смертельный компромат,
этапы за этапом
на север гнали нас,
опять у горла лапа,
на всех - один Указ,
досталось генералам,
партийцам и врачам,
работ всегда хватало
грузинским палачам,
народ трясли как грушу,
не дав вздохнуть от ран,
чеченцев и ингушей
услали в Казахстан,
в Москве и до окраин,
до всяческих морей,
залютовал «Хозяин»
советских лагерей…
«Доложите мне в среду,
товарищ Микоян,
а почему не едут
жиды в Биробиджан?»
«Там нет домов и хлеба,
готов один вокзал».
«Так ведь, НЕ ВСЕ ДОЕДУТ,
Верховный «подсказал»…
Но тут в его передней
ударил бой часов:
Сатурн вступил в последний,
опасный терм Весов,
нашла коса на камень,
Генсек не устоял,
и скоро в чёрной раме
пред нами он предстал,
как он ни упирался,
хватил его инсульт,
"культ личности" скончался,
откинул кони "культ"
Лаврентий Палыч разом
его со света сжил
и Каганович Лазарь
тут руку приложил,
хороший иль хреновый
Генсек был Богом дан,
он был средневековый,
безжалостный ТИРАН,
он тридцать лет проправил,
создал немало стран,
одной рукой – Израиль,
другой – Биробиджан,
работал под монарха,
троцкистов подсидел,
поставил Патриарха,
Адольфа одолел,
и, стольких пересилив,
куда он вёл ладью?
Любил ли он Россию,
иль только власть свою?
Судить его не будем,
Судья ему – Господь,
его любили люди,
хоть он терзал их плоть,
как по веленью свыше
народ сошёл с ума,
полез в Москве на крыши,
на окна, на дома,
«скончался Джугашвили!!!
Настал последний век!!!»
На Трубной раздавили
две тыщи человек,
сам Берия-вредитель
в момент его убрал,
«Мертв наш тиран, глядите!!!»
он радостно визжал,
и Берия, поди ты,
вдруг начал выступать,
чтоб храбрые джигиты
всю власть смогли прибрать,
но тут поднялся Жуков,
российский исполин,
и, Берию пристукнув,
их взял он, как Берлин,
равнялся на Европу
товарищ Маленков,
и Берии под жопу
добавил он пинков,
но сам подставил спину,
и тут же был таков;
мы сбагрили грузинов,
но нажили хохлов…
ХРУЩОВ (1953-1964)
Взошёл на трон Никита,
ещё одна беда,
чего там не пропито,
давай, тащи сюда!
Хотели мы порядка,
нажили вахлака,
у Сталина вприсядку
плясал он гопака,
обнёс нас караваем,
в Канаде хлеб скупал,
поссорил нас с Китаем
и Церковь поприжал,
на наши уси-пуси
обиделся Китай,
но стали хинди-руси
пхай-пхай, пхай пхай, пхай пхай!
хоть запускал он в небо
космических послов,
оставил нас без хлеба
и даже без штанов,
совсем не стало риса,
зерна - наплакал кот,
зато "Иван Денисыч"
во всю пошел в народ,
так, всё же, для России
сумел он послужить:
свалил он ТИРАНИЮ,
без страха стали жить,
как будто гром из тучи,
как дождичек в четверг
он Сталина до кучи
с Олимпа нисповерг,
но тут, как джин из ларца,
как тени Самого
три «костяные старца»
поднялись на него,
и всё притихло сразу,
был крупен разговор,
сам Каганович Лазарь
возглавил заговор,
но вновь поднялся Жуков,
российский исполин,
и, кулаком пристукнув,
их взял он, как Берлин,
не пикнул Ворошилов,
окончился скандал,
«примкнувший к ним Шепилов»
большого маху дал…
вдруг венгры-остолопы
затеяли раздел,
но наш посол - Андропов
их ловко подсидел,
и хоть бесились янки
сказал Никита «Врежь!»
и с пылом наши танки
громили Будапешт,
где венгры осмелели, -
и тишь и благодать,
был схвачен и расстрелян
товарищ Имре Надь
на радостях Никитка
стал главный командир,
но на живую нитку
был сшит на нём мундир,
обуза за обузой,
не хочешь, а пляши,
сажай им кукурузу,
и Казахстан паши,
в Карибском поединке
он действовал как слон,
и, снявши с ног ботинки,
об стол стучал в ООН,
службистам муз прекрасных,
поэтам и тэ пэ,
орал он: «педерасты!
я всех вас в эЛТэПэ!»
как прежде на буржуя,
на церковь он напал,
орал: «вам покажу я
последнего попа!»
закрыл пять тысяч храмов
волюнтаристский хрыч,
но урезонил хама
наш Леонид Ильич,
был хам из той же шайки,
что и кремлёвский «бог»,
дружил он с дядей Айком,
а Жукова – упёк,
с Джавахарлалом Неру
и с Фурцевой дружил,
но враз сменил фатеру
кремлёвский старожил,
и после, спозаранку,
опохмеляясь слегка,
митинговал под банкой
на даче у ларька…
БРЕЖНЕВ (1964-1982)
Теперь не то, что прежде,
настал «застойный век»,
был, впрочем, Лёня Брежнев
приличный человек,
меж Чёрным и Каспийским
он крепко фрица гнул,
он под Новороссийском
на сейнере тонул, (Малая Земля 1943)
служил не мелкой сошкой
за совесть, не за страх,
сидел он под бомбёжкой
в матросских блиндажах,
чтоб их согнать на берег
и с моря взять в тиски,
на них обрушил Геринг
все авиаполки,
а было бомбосбросов
у авиаполков -
по ТОННЕ на матросов (на каждого!)
и на политруков,
но фрицу было мало,
и шёл за боем бой,
стекала кровь по скалам,
солёным, как прибой…
Генсек сменил НИКИТУ,
вздохнула вся страна
ещё не всё пропито,
настала тишина,
мы стали есть получше,
пахали целину,
но в Праге некто Дубчек
затеял вдруг «Весну»,
присели мы со страха,
Андропов не зевал,
на чехов и словаков
он Брежнева поднял,
они нас там не ждали,
закончилась любовь,
мы с гусениц счищали
запёкшуюся кровь…
Пошло всё дальше складно,
но старость - Божий бич,
а постарел изрядно
наш Леонид Ильич,
он управлял страною,
не слишком был суров,
в Завидово зимою
стрелял он кабанов,
уже не слышал ропот
и думать перестал,
коварный друг – Андропов
завлёк в Афганистан,
ушами не прохлопал
бнай-бриттовский камрад,
поссорил нас с Европой,
подвёл под газават,
и вновь горели раны,
смерть стала на часах,
и «Чёрные тюльпаны»
поплыли в небесах,
а Брежнев уж не правил,
давно не думал он,
лишь тихо шепелявил
в кремлёвский микрофон,
равнялся на Европу,
а тут недоглядел,
коварный друг – Андропов
его пересидел,
и вот в его передней
раздался бой часов,
Сатурн вступил в последний
опасный терм Весов,
был тихо сжит со света
четырежды герой,
так, «ГОНКОЙ НА ЛАФЕТАХ»
закончился «застой»…
АНДРОПОВ (1982-1983)
Чтоб русских остолопов
оборотить в зека,
взошёл на трон АНДРОПОВ,
воспитанник ЧеКа,
с замашками Кощея
умел пускать он кровь,
Хазаро-Иудея
зашевелилась вновь…
чтоб эту четверть века
похерить и забыть,
велел он гроб Генсека
в могилу уронить,
хитер был этот «филя»,
как Троцкий воротил,
косил под Джугашвили,
под Берию косил,
людей хватали в бане,
в продмаге и в пивной:
«Ты где –й- то шлёндишь, ваня?
теперь не выходной,
тебя за опазданье
я тотчас привлеку,
а ну-ка, смирно, ваня!
а ну-ка брысь к станку!
с чего -й -то стал ты гордый?
получишь по щекам!»
Но часто били морды
андроповским шпикам…
всё было б по- здорову,
но вдруг он был готов;
бодливая корова
обычно без рогов…
он писался всё хуже,
и, наконец, дошёл,
хоть помер и не в луже,
но всё ж нехорошо…
ЧЕРНЕНКО (1983-1985)
С тех пор лихие гости
не посещали нас,
пришёл Черненоко Костя,
но через год угас,
кремлевские «туранцы»
не шибко берегли,
и даже франсисканцы
ему не помогли….
ГОРБАЧЕВ (1985-1991)
Тут в Англии решили,
что близится момент,
чтоб завершить в России
ком-соц эксперимент,
пришлось на склоне века
понюхать, что почём;
вступил на трон Генсека
Мишутка Горбачёв,
ах, как бы не мешало
погнать его отсель:
«небрежились» мы мало,
«горбатимся» досель,
поддать ему под попу
и взять бы за бока,
ведь знал Генсек Андропов,
кого тянул в Це Ка,
как с эдаким задором
с пути не своротить?
уж лучше б комбайнером
остался он служить,
попал довольно быстро
андроповский мосол
под каблучек Раисы,
и вот: «процесс пошёл!»,
по манию Генсека
ни водки, ни вина,
народ побрёл в аптеку,
страдала вся страна,
народ горел вопросом:
как душу ублажить?
пошёл глотать «колёса»
колоться и курить,
и в Англии решили,
что наступил момент,
чтоб завершить в России
ком-соц эксперимент,
стал «меченый» вития
под дудочку плясать
и развалил Россию,
что долго не собрать,
распалась вся отчезна,
ну, думаем, «писец!»,
но иго большевизма
мы свергли наконец,
Генсек избегнул кары,
тоска его не гнёт,
он пишет мемуары,
и интервью даёт…
ЕЛЬЦЫН (1991-2000)
Но вот, ему на смену,
откуда не возьмись,
пожаловал на сцену
премудрый царь Борис,
назло гэкачепистам
и взгромоздясь на танк,
он одолел путчистов
и подтвердил свой ранг,
был этот не вития
и слов пустых не нёс,
и не пошла Россия
навынос и вразнос,
её среди дебатов
не стёрли в порошок
ни хитрый Хасбулатов,
ни бравый Макашов,
как баррикады стены
поднялись на Тверской
и не помог чеченам
«примкнувший к ним Руцкой»,
хоть русские придурки
подыгрывали им,
они сыграли в жмурки,
иль дёрнулись к своим,
на лица не взирая
Борис достойно жил,
останки НИКОЛАЯ
он с честью схоронил,
в войну не сдали нервы
в ответственный момент,
короче, был он ПЕРВЫЙ
РОССИЙСКИЙ ПРЕЗИДЕНТ,
мы еле уцелели,
гадали, как же быть,
но живы мы доселе,
и будем дальше жить,
случилось просто чудо:
нам есть куда идти,
и с Путиным, покуда
России по пути.