«Де Лонгвилль, де Лонгвилль», - чтоб лучше запомнить. Франсуа! Почему? Кэт не могла дать объяснения тому чувству, которое питала к нему. Незнакомая доселе волна захлестнула их обоих. Ей нисколько не было стыдно за тот поцелуй. Она хотела, чтоб именно так, а не иначе. Противовес общепринятому этикету, собственным принципам, догмам, на которых она воспитывалась с детства, забавлял ее. Если б только можно было отмотать назад пленку фильма прожитого вечера и вернуться в тот момент, Кэтлин повторила бы сцену дублем и не пожалела бы о ней, как не жалела сейчас. Что было? Любовь с первого взгляда? Нет. Чувство влюбленности слишком уж ей знакомо, она бы не спутала его ни с чем. К тому же незначительная разница в возрасте – Франсуа был младше на два года, - почему-то сильно ощущалась. Как мужчина он мало привлекал ее… Кэтлин просто устала. Устала быть затворницей золотой клети, куда ее пленил назойливый в ухаживаниях супруг. Все ее существо рвалось к свободе, ко всему разнообразию ярких красок жизни, а вчера она с лихвой получила это. Ей хотелось прожить минувший вечер еще и еще раз. Лишь потому она так ждала звонка нового знакомого, и от собственного нетерпения проснулась ровно через четыре часа глубокого беспамятства, полного беспокойных образов и тревожных, пугающих картин, оставивших за собой мигрень.
Пощадив покой прислуги, Кэт сама приготовила себе завтрак. Глоток крепкого черного кофе взбодрил ее, и мысли стали яснее. «Де Лонгвилль, де Лонгвилль» - постоянно крутилось в голове. Интересно, что же он думает о ней?.. А что будет, когда узнает маркиз? Да ничего. Он не имеет права упрекать ее в изменах и вздыхать о том, как жестока к нему жена. Нет. Все отношения с маркизом напоминали Кэтлин хождение по тонкому канату. С ним нужно быть аккуратнее, ведь он, похоже, совершенно безумен, а от безумцев можно всего ожидать…
Ее взгляд остановился на варварски брошенных розах. Где мог Франсуа достать этот букет в столь ранний час вчера? Да нет же! Сегодня. Два дня слились в один. Казалось, время захромало вдруг на обе ноги. Она определила цветы в графин со свежей холодной водой и улыбнулась ожившим алым бутонам. Мысли увели ее так далеко, что она не сразу заметила присутствие Марты. «О-о-о», - гудела горничная, прислонившись лбом к холодильнику. В руке она крепко сжимала бутылочку «пепси» и, время от времени, переводя дух, жадно поглощала ее содержимое.
- Я выпила вчера больше всех, - горделиво заявила Марта после звучной отрыжки. – Ой, мне п-плохо. – Икая и спотыкаясь, она вышла, но, вскоре вернувшись, рухнула на стул. Даже самый бессердечный в мире человек сейчас присел бы рядом с ней, обнял и ласково чмокнул в лоб. Кэтлин не сдержала улыбки.
- Я вижу, вечер у тебя прошел также хорошо, как у меня.
Марта кивнула, и остатки ее прически окончательно рассыпались, а черные локоны, наконец, вздохнули свободно.
- Буду чаще с вами выезжать на прогулку.
- Не «с вами», а «с тобой», - поправила Кэтлин. – Мы же подруги. И у нас есть общий секрет.
Марта снова кивнула: поняла – секрет.
Уже через час позвонил Франсуа и скоро после звонка подкатил к воротам замка. Кэтлин как раз успела завершить туалет.
- Привет, дорогая. – Он церемонно распахнул перед ней дверцу автомобиля, приглашая сесть. – Куда поедем, принцесса?
- Туда, куда ведет эта дорога, - в тон ему ответила Кэт, указывая вдаль.
- Значит, прямо, - улыбнулся Франсуа. Заводя двигатель, он бросил беглый взгляд на башенки замка, представшего под лучами полуденного солнца во всей своей красе и очаровании благородной старины. – Не могу понять, как тебе среди такой роскоши жить тошно?
- У всего есть оборотная сторона, поверь. – Кэтлин подозрительно нахмурилась, а Франсуа пожал плечами.
- Некоторые готовы отдать все, что уже ими накоплено, за такое счастье и смиренно принять его оборотную сторону.
- Ты странный.
- Ты тоже. И совсем не знаешь меня… Ну, вот, начала дуться. Поехали в мой любимый ресторанчик, думаю, тебе там тоже понравится.
Любимым ресторанчиком Франсуа де Лонгвилля оказалось солидное дорогое кафе сети «Мишель и Ко d’ L», где их встретил любезный персонал, предложили лучший столик и подали меню. Кэт принялась лениво листать желтые странички с вензелями на полях. Процесс выбора быстро утомил ее.
- Франсуа, закажи для меня то, что нравится тебе. Хочу оценить твои любимые блюда.
Де Лонгвилль довольно улыбнулся. Кэтлин поморщила носик, томясь в ожидании.
- Тебя знают здесь? Нас встретили, как королевских особ.
- Почти так, - заносчиво сказал Франсуа. – Я завсегдатай этого заведения. К тому же хозяин сети «Мишель и Ko d’ L» мой хороший знакомый и.., в общем, давний приятель. Думаю, нам, как почетным гостям будет скидка или бонус. – Он улыбнулся, но Кэтлин не поддержала его.
Судя по кружевному названию, указанному в меню, это было диковинное эксклюзивное блюдо, рецепт которого, вероятно, передавался из поколения в поколение жителями какой-то далекой-предалекой, но очень маленькой страны, которая была стерта с лица Земли страшным извержением гигантского вулкана, и вот, каким-то чудом, эта божественная пища, оказалась здесь, в тарелках Кэтлин и Франсуа… всего лишь устрицами, слегка присыпанными свежей зеленью. Кэт детально изучила то, что ей поставили под нос, и брезгливо скривилась:
- Подумать только… Франсуа! Может быть, кто-нибудь еще мне поможет с выбором блюда? Держу пари, и ты здесь дегустировал далеко не все.
Де Лонгвилль подмигнул хорошо знакомому официанту. Тот, широко улыбаясь, приветствовал гостей и подошел к их столику.
- Франсуа, снова у нас.
- Да. Здравствуй, дружище. Как идут твои дела?
- Неплохо. Твои?
- Сам видишь. – Франсуа указал взглядом на Кэтлин и уже обратился к ней: - Кэт, это мой хороший друг, Этьен.
- Приятно…
Франсуа вел себя, как аристократ на светском рауте.
- Этьен, помоги, пожалуйста, моей даме с выбором блюда.
Официант выжидающе смотрел на нее.
- В чем трудность? – улыбнулся он.
Кэтлин почувствовала себя неловко, внезапно ей наскучило все: и кафе, и официант, и Франсуа, и неаппетитные устрицы под слоем укропа. Захотелось вдруг встать, извиниться и уйти, поймать такси и, наверно, домой. Она тревожно заерзала на стуле, лихорадочно выбирая из глубин памяти варианты того, что смогла бы съесть, даже когда ни один лакомый кусок не полез бы в горло:
- Клубника со сливками!
Мужчины удивленно переглянулись.
- Клубника со сливками есть у вас?! Хорошо! Но так, чтоб сливок побольше…
- Специально для вас, - прозвучал стандартный для посетителей ответ из уст вышколенного Этьена. – Франсуа, позволь выразить восхищение твоей спутницей. Ее выбор – есть выбор принцессы.
- Она и есть принцесса, - ответил де Лонгвилль, подмигивая Кэт. – Это ж надо! Клубника со сливками, - усмехнулся он, когда официант покинул их. – Похоже, у тебя просто нет аппетита.
- Есть. Извини. Мне как-то не по себе, - призналась Кэтлин. – Сама не знаю, в чем дело. Может дома что?..
- Пустяки…
- Еще…- Она пристально посмотрела на него. – Так, на всякий случай, не представляй меня, ладно?
- Договорились, - рыкнул Франсуа. Он был горд тем, что сидит за одним столиком с очаровательным «чудачеством» того загадочного маркиза де Ланшер, именем которого пестрели все светские хроники. – А вот и твоя клубника!
Но Кэтлин не суждено было притронуться к ней. Проворным шагом к их столику направлялся мужчина средних лет. Костюм, весь его внешний вид и семенящая за ним братия встревоженных официантов говорили о том, что сей господин выходец из знатных кругов светского Парижа. Его целью оказался Франсуа, который глядел на приближавшегося незнакомца округлившимися от испуга глазами.
- Я, кажется, предупреждал вас, мсье де Лонгвилль, что двери всех моих заведений открыты для прочих журналистов, за исключением вашей персоны. На правах хозяина прошу в последний раз, выметайтесь вон! – громогласно отрапортовал господин, указывая на дверь.
Смятенная Кэтлин, обретя, наконец, дар речи, смогла только проговорить:
- Франсуа? Какого черта?.. Так ты журналист?.. – Мысли и самые верные догадки атаковали ее.
Лицо де Лонгвилля исказила такая гримаса предельного отчаяния, что даже безбрежный гнев Кэтлин немного потерял в объеме. Она медленно встала из-за столика, повесила на плечо сумочку и направила стопы к выходу, как вдруг властным жестом руки хозяин заведения преградил ей путь.
- Вы госпожа маркиза де Ланшер, не так ли? – вполголоса обратился он к ней. – Если бы не этот прохвост, я бы узнал о вас не из заголовков газет, а через вашего мужа, к которому отношусь с большим уважением. Задержитесь на минуту, прошу вас. – Он снова обратился к де Лонгвиллю: - Не утруждайте меня просить вас дважды, иначе вы покинете это заведение в сопровождении полиции.
Франсуа, попятился назад верхом на стуле, шустро собрал свой небогатый скарб, немного задержался на выходе, видно, выискивая глазами худощавую фигуру Этьена, которого уж след простыл, и бесшумно испарился с крыльца кафе. Кэтлин усиленно терла виски, сглатывая комок в горле. На глаза наворачивались слезы.
- Я не совсем поняла, что произошло… Даже… - бормотала она, словно маленький расстроенный ребенок. Владелец кафе достал платочек из кармана, подал ей и занял место Франсуа. – Невероятно… Кто вы?
- Я Мишель дю Мирэ. Я давно знаю маркиза де Ланшер, еще с отрочества; прекрасно помню, как и с чего началось его несметное богатство, - господин добродушно улыбнулся.
На вид он был старше Кэтлин лет на пять, не больше. Приятный, обаятельный, голубоглазый брюнет. И если можно было сравнить его с кем-то из мушкетеров Дюма, то он очень уж напомнил бы по описанию Арамиса. Казалось, от него прямо-таки пахнет благородством, добротой, искренностью, чистотой и борьбой за справедливость. А взгляд его излучал такую кротость, какая присуща лишь взору Мадонны кисти Микельанжело. Его длинные белые пальцы коснулись чашечки с клубникой, заказанной Кэтлин:
- С ней что-то не так?
- Я не хочу, - мотнула головой Кэт и вытерла носик предложенным платком.
- Я выставляю этого негодяя прочь уже не в первый раз. Думаю, не стоит рассказывать вам, чем он насолил мне, вам и своей истории хватит еще на довольно долгое время. Скажу только, что он представитель той породы людей, а точней, стервятников, что ради карьеры и свежей информации не брезгуют ничем и, по-моему, продадут врагу родную мать за первую полосу в газете с пестрым заголовком. На вашем месте, маркиза, было опрометчиво связываться с ним. Он и подобные ему опасны для людей нашего круга. Одним росчерком ядовитого пера они способны опорочить самые громкие и уважаемые фамилии Франции, представители которых добивались положения в обществе годами своим собственным, честным трудом.
Кэтлин нарочито звучно хлюпала носом, стараясь придать личику как можно более, несчастный, растерянный вид, лишь бы дю Мирэ поскорее закончил с проповедью и помог выйти из затруднительного положения, раз уж он друг ее мужа…
- … Ну, да ладно. Не стану утомлять вас, маркиза, долгими разговорами о тяготах светской жизни. – «Слава Богу!», подумалось в ту минуту Кэт. – Скажите только, ваш муж здесь, в Париже? Давно не видел его, хотел навестить.
- Он улетел в Марсель.
- Стоило догадаться, - буркнул Мишель дю Мирэ и прокашлялся.
- Как скоро вернется, не знаю, - поспешила добавить Кэт.
- Хорошо, я позже как-нибудь застану его. Скажите еще, де Лонгвилль о чем-нибудь расспрашивал вас? О жизни в замке маркиза?
- Нет. Думаю, я сразу тогда поняла бы все.
- Это хорошо. Что ж, если еще чем-то могу помочь… - засобирался дю Мирэ.
- Я хочу домой, - сказала Кэтлин и возможно даже не собеседнику, а куда-то в пустоту.
- Мой водитель доставит вас, - отозвался Мишель предложением, которого маркиза вполне ожидала. – Мне очень жаль, что так все вышло. Верьте мне, я сохраню в тайне.., слово дворянина.
Дю Мирэ провожал ее к черному классическому «Мерседесу».
- Так вы тоже дворянин?
- Да. И тоже потомственный маркиз.
- Шевалье дю Мирэ… - повторила задумчиво Кэтлин.
- Вроде того. У вас красивые, глубокие глаза, взгляд ангела. У людей с такими глазами всегда очень интересная судьба, имейте ввиду… – добавил вдруг он и обольстительно улыбнулся ей. Их общение уже напоминало флирт. Кэт оценивающе сощурилась: ему не хватает еще чего-то такого.., и чего только?.. А так бы она вполне могла в него влюбиться окончательно и бесповоротно. Маркиза де Ланшер первой отвела взор и положила конец беседе:
- Мне пора.
По дороге домой, в замок мужа, она думала о том, что пересекаться с господином дю Мирэ повторно ей крайне нежелательно, а такой объект, как Франсуа де Лонгвилль,.. было бы очень кстати, если б он вообще куда-нибудь исчез.
Путь в этот раз показался ей необычайно долгим.
Глава 5
Когда водитель Мишеля дю Мирэ притормозил возле кованых ворот замка, Кэтлин вздрогнула, заметив, что в окнах кухни и гостиной горит свет: что-то не так. Она выскочила из машины, не дожидаясь помощи, и, не обращая внимания на расшаркивания чужого слуги, едва проронила: «Спасибо».
Она спешила со всех ног к замку по широкой террасе. И чудилось ей, что воздух вдруг сделался вязким, как масло, чтоб нарочно помешать ей успеть, только к чему именно, Кэт пока не знала.
- Кэтлин! Кей! Слава Богу, ты пришла! – встретила ее Марта.
- Что случилось?
- Звонил маркиз. Только что! Предупреждал, что будет сегодня и через какую-то пару часов. Спрашивал о тебе…
- Надеюсь, ты не призналась ему, где я и с кем?
- Нет. Трубку взяла Роза. По моей просьбе сказала, что я и ты отправились по магазинам.
- Отлично, - выдохнула Кэт, но напряжение не оставило ее. – Он будет в замке так скоро…
- Похоже, ему не терпится увидеться с тобой, - подмигнула Марта ехидно и сморщила носик, указав на встрепанную одежду госпожи. – Тебе лучше переодеться.
Маркиза де Ланшер бодрым шагом направилась в душ, стянула с себя платье. Ей не хотелось видеться с мужем. С мужем? Ах, да! С тем, в черной маске, за которым неотступно, словно тень вечно семенит вездесущий противный слуга, заменяя ему няньку и успевая одновременно совать свой нос в чужие дела. После дней, проведенных с головой в приключениях, новых знакомствах и шоппинге, де Ланшер казался ей пришельцем из другой жизни или из космоса, с какой-нибудь враждебной планеты. Но чего же тут бояться? Никаких сцен ревности не предвидится. Он не посмеет. Тем более, что ем известно? Пока ничего. Кэтлин немного расслабилась. Здорово же напугал ее маркиз своим неожиданным возвращением.
Она тянула время, насколько было можно, но, осмелившись только покинуть свое мокрое убежище, тут же столкнулась с мужем.
- Здравствуй, - первым робко обратился он, а Кэт нарочно прошла мимо, не глядя в его сторону. – Я ожидал, что ты не обрадуешься моему появлению, но чтоб настолько! Я надеялся, что кредитка и глоток свободы поднимут тебе настроение. Мои надежды не оправдались?
- Оправдались! – резко ответила она. – Ты вошел без разрешения…
- …В твою комнату, в твою жизнь, - не меняя тона продолжил за нее маркиз.
- Да. И откуда ты только взялся?!
Ей почему-то хотелось расплакаться, затопать на Филиппа ногами, истерически закричать, чтоб убирался вон. А он почувствовал ее всеми фибрами души, как всякий любящий человек на его месте. Но что же он может сделать еще, чтобы заслужить хоть один приветливый взгляд, хоть одну улыбку? Кэт не поднимала глаз. Не могла. Это щемящее чувство жалости и растерянности, вероятно, знакомо каждому и возникает оно часто при виде бездомной собаки или несчастного калеки, и хочется тогда поскорей пройти мимо, не смотреть, чтоб не осталось в памяти. Пожалеть или жестоко оттолкнуть от себя навязчивое трогательное видение? Тяготила вина за обман, что заключался в ее молчании о приключениях в Париже.
Филипп глубоко вздохнул, нащупывая в кармане плаща то, что привез для Кэтлин. Ее так злит само его присутствие, уместно ли сейчас дарить? Он тихо произнес ее имя, и оно прозвучало особенно нежно и мелодично из его уст.
- Уходи, - просто и легко бросила Кэтлин в ответ, будто щелкнув маркиза по щеке ладошкой. Он кивнул, но покидать ее не торопился. – Ты напрасно пришел. Что еще надеешься услышать от меня?
- Не знаю… Твой голос. Говори, что угодно. Для меня нет ничего хуже твоего угрюмого молчания.
Сидя перед зеркалом, Кэтлин яростно рвала щеткой длинные пшеничные волосы. Увидев в отражении, что маркиз приблизился к ней, она вздрогнула и затаила дыхание. Тут же предательски взмокли ладошки, а глухой стук сердца так участился, что казалось, будто его эхо отражается в сенах комнаты. Де Ланшер нежно обнажил ее шею, тронув пышные локоны. Кэт напряженно следила за каждым его движением, готовясь высказать свое мнение на этот счет, но вдруг в руке мужа любопытно сверкнуло нечто. Плечи, шею, декольте Кэтлин мягко укрыла тонкая бриллиантовая сетка. От удивления молодая женщина поднялась с пуфа и приникла к своему отражению. «Это же целое состояние!» Она готова была поклясться, что камни ожили, улыбаются ей, нарочно гипнотизируют нагловато-роскошным блеском и перемигиваются промеж собою.
- Филипп! О, Боже! Как красиво! – прошептала она. Ее тон теперь ласкал слух. Такая разительная перемена обрадовала и огорчила маркиза в то же время. Он уж готов был окончательно решить, что перед ним не женщина, но попросту бессердечное существо, не способное на какие-либо чувства, душевные волнения, живущее лишь одним настоящим днем, насущным хлебом и комфортом; в таком случае, более, чем на обыкновенную верность, которую нужно будет – всего-навсего! – ежедневно покупать, рассчитывать маркизу не придется. Самой же Кэтлин стало вдруг нестерпимо больно, и удушающее заныло в груди.
- Филипп, я не могу это взять. Прости меня. Не обижайся, ладно? – Она с трудом освободилась из цепких объятий прекрасной вещи, признавшей в ней хозяйку.
- Почему? – удивился де Ланшер. Его однозначное мнение о жене снова готовилось измениться в корне. – Тебе что-то не нравится?
- Нравится, и очень,.. но я не могу это принять, потому что… - Кэтлин понимала, рано ли, поздно ли, де Ланшер узнает всю правду и даже больше, так может рассказать ему все сейчас? Но Кэт так и не решилась: - Потому что ты сделал мне итак много подарков, - робко проговорила маркиза, и ей почудилось, что даже на черной маске супруга нарисовалась вопросительная мина. – Но, Филипп, подумай сам, мне их некуда надеть, ни платья, ни драгоценности. И честно говоря, мне совестно.
- Я привез его из Марселя для тебя. В Париже и во всем мире нет похожих. Такое колье одно, - сказал маркиз. – Оставь его себе.
Он оставил ее, а бриллианты все улыбались ей под ярким светом люстры, сверкая тысячами радужных искр в ее ладонях. «Маркиз ничего не спросил, не сказал. Значит, ничего не знает, в самом деле», - вздохнула Кэтлин, все еще любуясь камнями. Вроде бы все уже осталось позади, но тонкая женская интуиция подсказывала, что эта пауза – лишь затишье перед решающим боем. Несчастная любовь Филиппа мучает и ослепляет его до поры. А Франсуа будет искать ее, и это точно. О том, что может случиться тогда следует поразмыслить уже сейчас.
От мыслительных упражнений Кэтлин отвлекла Марта, едва слышно она постучалась и, не касаясь пола, прыгнула к госпоже, протягивая телефонную трубку.
- Франсуа! – прошипела она.
- Быстро, однако, - процедила Кэт сквозь зубы. – Алло, салют! Недавно расстались, а ты уже скучаешь?
- Мягко сказано, - хохотнул журналист, в точности копируя злобные нотки в ее голосе. – Мне всегда приятно слышать тебя, видеть тебя. Несмотря на то щекотливое положение, в котором сейчас нахожусь, я – оцени мою храбрость, - все-таки решился позвонить тебе.
- Что ты назвал храбростью, Лонгвилль? Наглость позвонить прямо в особняк де Ланшеров?! И давай ближе к делу, не томи. Время – деньги.
- …И снова, кстати деньгах, - Лонгвилль нервно засмеялся. – Ты, конечно, умаешь, что я негодяй и мерзавец первой пробы…
- Низкопробный! – перебила Кэт.
- Спешу тебе доказать твою неправоту! Что бы там не говорил обо мне владелец элитной забегаловки, я не мошенник вовсе. Я фанат своей профессии. Я люблю творческий подход к своему делу, знаю все тонкости. Ну, например, как можно взять одну-единственную фразу, сказанную маркизой де Ланшер, приложить немного фантазии и сотворить из этого такой коллаж с громким названием, что весь тираж журнала жадная до «горяченького» публика сметет с лотков в течение первой половины дня!
- Ах, ты…
- Но тут голос разума вступил в спор с голосом моего сердца. Я, наверное, не в первый раз скажу тебе, что ты самая прекрасная девушка из всех, что встречались мне на жизненном пути. Я понимаю, осуществить задуманную идею и получить небывалый гонорар от заказчика, означает потерять твое расположение окончательно. Тогда я лишусь сна и аппетита, прокляну себя и назовусь Иудой… Нет, так жить я не смогу, а потому… Ты убедилась, что твой супруг ничего не знает? Думаю, да. И я клянусь, не напишу ни строчки. Единственное, о чем я попрошу…Ну, понимаешь сама, мое перо меня же кормит. Когда предложишь вдвое больше, чем насулил мне заказчик, мы больше к этой теме не вернемся никогда. И я навсегда исчезну, для твоего же блага.
- Бессовестный вымогатель! Тебя мало стереть в порошок и развеять по ветру! – Кэтлин кипела от злобы, а Франсуа, казалось, все нипочем.
- Мне не впервой поливать грязью сильных мира сего. Я профессионал со стажем.
- Нет! Ты шакал!
- Можешь бросить трубку, злиться, прятаться, что душе угодно. Но знай, я привык добиваться своего.
- От пагубной привычки придется отказаться!
С этой фразой Кэтлин запустила трубкой в каменную стену. Марта бросилась тут же собирать осколки разбитой вещи.
- Что-то случилось? На тебе лица нет.
- Скажу коротко: мы влипли, - сухо ответила Кэт. И это похоже было самым мягким определением сложившейся ситуации. Утомленный мозг Кэтлин лихорадочно искал вход, решение непростой задачки. Она терла виски, стараясь облегчить приступ головной боли.
- Все так серьезно? – спрашивала Марта. – Неужели нет никого, кто может нам помочь?
- Нет, - буркнула Кэтлин, хотя был один человек на примете, которому уже приходилось выручать ее не так давно. Конечно, Мишель дю Мирэ! Снова сталкиваться с ним, да еще и просить о чем-то Кэтлин было неловко. Однако, вряд ли можно было сейчас найти еще кого-то, кто сдержал бы «слово дворянина» и не стал бы раскрывать тайну своенравной жены ее добропорядочному супругу. К тому же, если верить словам дю Мирэ, он и Франсуа не раз уже оказывались по разные стороны баррикад, а посему, аристократ непременно заступится за честь друга и его возлюбленной. «Эврика», - блеснула серым мрачным светом единственная толковая мысль.
Маркиза де Ланшер бросила надменный взгляд на растерянную горничную.
- Марта, ты знаешь, как связаться с Мишелем дю Мирэ?
- Да. Он большой друг маркиза. Но… ты разве знакома с ним?
- Уже знакомы. Соедини меня с ним! И как можно скорее. Он должен нам помочь и не иначе. Обязательно должен.
Лицо Марты исказилось страдальческой гримасой.
- Ты напрасно ищешь у него помощи. Дю Мирэ по секрету говоря, словно ветер в поле. Он более верен тому, с кем давно знаком. А к тому, с кем свел его случай день-два назад, сама понимаешь, отнесется с опаской. На вид он открытый, общительный добрый и это действительно так, но лишь настолько, насколько позволяет этикет.
- И какое твое предложение?
- Рассказать все маркизу.
Кэтлин задумалась: совсем недавно эта мысль навязывалась ей, призывая на помощь остатки чести и совести из темных уголков ее души, да так и ушла ни с чем, поскольку не откликнулись ни одна, ни вторая.
- Что-то подсказывает мне, что это худшая из идей. Ищи Мишеля дю Мирэ.
Марта пожала плечами. И к тому моменту, когда горничная вернулась с другой телефонной трубкой, Кэт уже знала, как будет строить разговор. Де Лонгвилль должен замолчать.