Круг 2 (Проза)

      VIII
      
      - У тебя других кассет нету? - с некоторой надеждой в голосе спросила Ирка. - У Ободзинского, конечно, классный голос, но...
      Я резко затормозил, свернул на обочину и оглянулся. Ирка и Костик сидели с одинаково открытыми ртами и обалделыми взглядами. Негромко работал мотор, из динамиков лился классный голос Ободзинского, светило солнце. Я выключил магнитофон и включил радио. "Маяк" на привычном месте отсутствовал, радио молчало на всех волнах.
      Ритка посмотрела на меня, на Костика с Иркой, оглянулась вокруг.
      - Что это было? - спросила она хрипло.
      - Почему в прошедшем времени? - я упорно глядел на Ритку, а она так же упорно смотрела вперед, на дорогу. - Радио не работает. А на часах... на часах сейчас два часа семь минут.
      - Жми! - истошно зашептал очнувшийся Костик. - Жми на всю катушку, может проскочим. Да гони же, черт, время идет!
      И я погнал. На всю катушку и на всю железку. Визжала резина на поворотах, машина кренилась, готовая вот-вот перевернуться, но я гнал и гнал, ни о чем не думая, слившись с рулем и педалями. Промелькнула заґправка с одиноким "жигуленком". Дальше, дальше!.. На трассе пусто, ни встречных, ни попутных.
      Когда трасса уперлась в гору и ехать стало некуда, я остановил машину, заглушил двигатель и выбрался из кабины. Руки дрожали, сигарета горчила, перед глазами струилась и струилась осевая линия. Прокатились, блин!
      Из "Нивы" постепенно выбрались остальные. Костик шипел ругательства, зло пнул ни в чем не повинное колесо, плюнул, огляделся и побрел к горе. Я молча присоединился, Ирка с Риткой остались около машины.
      "Кирпича" на дороге я не заметил, валуна тоже не было. А вот гора была, и гора, похоже, та же самая. Костик поднялся по склону, побродил там, спустился.
      - То ли снова появилась та же самая, - хмуро сказал он, - то ли не исчезала совсем. Как думаешь?
      - А какая разница?
      - Да никакой, в общем. Интересно просто.
      - Нету тут ни хрена интересного! Поехали на заґправку, встречать джип.
      - А почему ты так уверен?..
      - Да ни в чем я не уверен! Радио вон не работает. На часах вчерашнее число. На душе погано, будто кошки нагадили. Вот и все, в чем я уверен. Да и то не очень...
      Помолчали. Костик смотрел под ноги, пинал камешки. Потом оглянулся на две сиротливые фигурки около "Нивы", покашлял, прочищая горло.
      - Слушай, не в обиду... - он искоса глянул на меня и тут же отвел глаза, - что у вас там с Риткой произошло, я так и не понял?
      - Да я, если честно, и сам не понял. Что-то накатило. И на нее, и на меня. А может, и не накатило... Черт его знает! Бред какой-то...
      - Ты это... плюнь, - Костик запинался, заикался и вообще чувствовал себя неуютно, - не бери в голову. Мало ли что бывает... фигня это все... Мы вон с Иркой тоже, бывает... и ничего! Плюнь, ей-богу!
      - На все плевать - слюны не хватит! Ладно, хорош сюсюкать, поехали на заправку. Тут ловить все равно нечего, дороги нет и не предвидится. Поехали!
      Я пошел к машине, Костик нехотя побрел за мной.
      Ритка с Иркой о чем-то спорили, но при нашем приближении замолчали. Смотрели настороженно, без надежды.
      - Об чем речь, дамы? - я попытался отключиться от непонятного, смутного прошлого. - Опять, небось, мужикам своим косточки перемываете?
      - Вам перемоешь, как же! - Ирка слабо улыбнулась. - Что делать-то будем?
      - А что тут можно сделать? Моя лошадка по таким горкам скакать не обучена, так что поехали назад, на заправку. Там моя деревня, там мой дом родной...
      Я подождал, пока все заберутся в машину, выбросил в канаву потухший окурок, в последний раз окинул взглядом злополучную гору, завел мотор, развернулся и не торопясь поехал назад, в сторону АЗС. А куда, собственно, торопиться?
      Из-за поворота выскочил знакомый джип. Евгений Всеволодович тоже жал на всю катушку. Я помигал ему фарами, но останавливаться не стал: и так догонят, место встречи изменить нельзя. Джип мигнул стоп-сигналами, но тоже не остановился. Понятное дело: лучше один раз увидеть...
      Доехали без приключений. На заправке нас встречали, не как дорогих гостей, конечно, но тем не менее... Николай-младший пожимал плечами, разводил руками и бормотал нечто невразумительное. Цицероны в его речи соседствовали с Эзопами, Минотаврами и Эсхилами, и все были не в струю. Сергей молча пожал нам с Костиком руки, вздохнул и от комментариев воздержался. Жанна слегка всплакнула на плече у Ирки и потащила всех в столовую. Опять в столовую?! Ну ее в баню, не хочу в столовую, хочу подышать воздухом...
      Женщины в сопровождении бормочущего Николая удалились, а мы втроем остались около "Нивы", оглядываясь и прислушиваясь. Первым молчание нарушил Сергей.
      - Сначала вы промчались как угорелые, потом джип промелькнул, - сообщил он без энтузиазма, - а вот МАЗов пока не слышно. Может, и не приедут?
      - МАЗы, может, и не приедут, - так же вяло ответил я, - а джип скоро вернется. Дороги нет. Гора, мать ее так!
      - Опять, значит? - вздлохнул Сергей. - Да мы, в общем, так и поняли: света нет, радио не работает... Николай сбегал весы проверить...
      - Ну и как?
      - Нормально все. Если бы еще горы не было...
      - Хорошо бы! - согласился я. - Костик, ты помоложе, слух у тебя получше. В каком ухе гудит?
      - В правом, - буркнул Костик, прислушиваясь. - МАЗы едут.
      Из-за поворота вывернул тягач, дымя и взревывая, преодолел подъем, дотащился до заправки и остановился, зашипев тормозами. Замолчал мотор, открылась дверца и на дорогу выпрыгнул Санька. Он обошел вокруг машины, попинал колеса и только после этого направился к нам, вытирая руки ветошью. Сдержанно поздоровались.
      - А где Степаныч с Виталием? - спросил я.
      - А нету Степаныча, - ответил Санька и покрутил головой. - Пока я соображал, что к чему, вертел головой и слюни пускал, он такой вираж заложил, что... мне так до пенсии не научиться. Развернулся, короче, и рванул назад.
      - И что, успел? - не поверил Костик.
      - А как ты думал?! - гордо ответил Санька. - Успел! Степаныч - он такой! На моих глазах все и случилось. И Степаныч пропал, и дорога. Я и разворачиваться не стал. Постучал головой об руль, хряпнул кулаком по панели, поматерился да и поехал сюда. А что вас мало так, - Санька огляделся, - где джип?
      - Джип скоро подъедет. Поехали полюбоваться горами. Мы уже налюбовались, теперь их черед. А "Беларусь" только завтра должен прибыть. Хотя кто его знает, может, сегодня приедет, не станет телегу искать.
      - А что вы такие уверенные? - хмыкнул Санька. - Степаныч вон успел вернуться. Может, и Парфеныч со своей телегой до деревни доберется нормально. А может, деревня как стояла, так и стоит себе преспокойненько. И вообще: у всех все нормально, одни мы такие богом обиженные. Может такое быть?
      - Вряд ли, - не согласился Костик, - радио же не работает. И гора на месте, вернее, не на месте. Ты же приехал, почему бы и Парфенычу не приехать? И джип приехал, никуда не делся. А если ты такой умный, то возьми да растолкуй...
      - Хорош фигней заниматься, - перебил я их. - Что толку гадать, кто приедет, кто не приедет, что случится, чем сердце успокоится... Поживем - увидим! Пойдем лучше посмотрим, куда там наши женщины запропастились.
      - Вы идите, если хотите, - Санька сунул руки в карманы и отвернулся, - а я здесь постою, подожду...
      Я взял упирающегося Костика за рукав и потянул в сторону столовой.
      - Что ты прицепился к нему? - сказал я, когда мы отошли на несколько шагов. - Оставь парня в покое. Муторно человеку, не видишь, что ли? Один ведь совсем остался, пусть оклемается немного.
      - Эка невидаль, - буркнул Костик, но упираться перестал, - мы вон тоже...
      Тут он сообразил, что мы-то как раз не "тоже", и дальше шел молча.
      Столы в столовой были еще не сдвинуты, за одним из них сидела вся компания, Николай крутил настройку своего приемника, остальные прислушивались.
      - Что слышно с большой земли? - спросил я.
      Никто даже не улыбнулся. Судя по лицам, ничего слышно не было, и народ потихоньку стал сомневаться в существовании этой самой большой земли.
      - Николай Николаевич, - не унимался я, - как на счет пожевать чего-нибудь? Остались еще консервы с прошлого раза?
      - Консервы-то остались, - встрепенулся Николай, - кое-что закончилось, правда, компоты не все остались, но пока хватает. Горячего вот только, - он развел руками, - сами понимаете... Можно, конечно, костерок развести где-нибудь в сторонке...
      - Да не надо никакого костра, - отмахнулся я. - Так чего-нибудь, на скорую руку. Или подождем остальных? Джип, наверное, вот-вот подъедет...
      - Давайте столы сдвинем, - предложила Ритка, - да накроем. Хлеб надо порезать, консервы открыть, по мелочам кое-что...
      Возражать никто не стал. Сдвинули столы, расставили стулья в расчете на двенадцать человек. Николай обнаружил свои запасы целыми и нетронутыми, в полном ассортименте. Что же тогды мы ели и пили вчера и позавчера? Или не было никакого вчера и позавчера? Ехали мы, значит, ехали себе, никого не трогали, а тут вдруг совершенно неожиданно - бабах! - приснился всем одинаковый сон. Всем четверым. Хотя почему четверым? Как минимум восьмерым! Бред, конечно...
      Сны снятся быстро, то есть время во сне идет гораздо быстрее, чем в жизни, за пять минут можно фильм посмотреть, проверено и доказано. Ну, пусть не пять минут, пусть две. Даже полторы. За полторы минуты можно столько раз кувыркнуться с обрыва...
      Допустим, мы остановились - и тут нас сморил сон. Всех сразу. Невероятно, но предположим. И снился всем одинаковый сон. Впрочем, может, и не одинаковый, надо будет остальных пораспросить, что кто помнит об этих двух днях. Нет, все равно ерунда! А как же Санька, Сергей с Жанной, все остальные? Да и гора эта чертова, она же опять дорогу перекрыла. Что же, нам опять тот же сон снится? Или старый продолжается?
      Тем временем стол накрыли как смогли. Джип решили не ждать, обедать без них. Крикнули Саньке, но он лишь вяло отмахнулся.
      Импровизированный обед прошел вяло, говорить не хотелось. Я все же попытался провести блицопрос на тему "кто что помнит". Некоторые расхождения были. Например, Сергей с Жанной никакого Николая Николаевича с карабином в упор не помнили, в то время как Николай-младший, повар то есть, помнил его прекрасно. Санька был абсолютно уверен, что парадом командовал я, а Евгений Всеволодович помалкивал в тряпочку и вообще производил впечатление человека недалекого и грубого. Но в основном все совпадало. Никаких новых мыслей не родилось, все разводили руками, пожимали плечами и вообще демонстрировали полнейшее недоумение. Николая больше всего удивляло наличие продуктов, ранее съеденных.
      Обед закончился, со стола прибрали, посуду помыли (в смысле выкинули пустые консервные банки), а джип все не появлялся. Возникло предположение, что горы больше нет и они беспрепятственно поехали дальше. Ирка с Костиком выскочили из-за стола и побежали собирать вещи, только у дверей сообразив, что никакие вещи собирать не нужно, все вещи лежат в машине. Ритка отнеслась к этому предположению без особого энтузиазма, мы с Санькой вообще попытались отмахнуться, но народ в лице Костика и Ирки бил копытом и рвался в бой. Пришлось, на всякий случай попрощавшись с остальными, грузиться в "Ниву" и ехать на разведку.
      Гора была на месте, "кирпича" по-прежнему не было, как и валуна на дороге. Джип стоял почти уткнувшись бампером в гору, Евгений с Анатолием бродили по склону, а Вероника с Леной сидели на заднем сиденье и даже не попытались выйти при нашем появленьи. Пока мы выбирались из "Нивы", подошел Анатолий и протянул мне руку. Я замешкался, лихорадочно пытаясь сообразить, как поступить: уклониться от рукопожатия или все же рискнуть. Анатолий нервно засмеялся.
      - Не дрейфь, командир, я не заразный, - сказал он, напряженно всматриваясь в мое лицо.
      - Да я вообще-то не из пужливых, - ответил я, пожимая протянутую руку, - если ты помнишь, конечно. А как же?..
      - А никак! - перебил меня Анатолий, пожимая руку Костику, который следил за нашим разговором с явным недоумением. Ну да, он же не в курсе. - И сейчас никак, и раньше тоже.
      - Что, на публику играл? - усмехнулся я. - А на хрена, собственно?
      - Ты поосторожнее со словами, - набычился Анатолий, - а то ведь можно запросто в глаз заработать.
      - Ну, в глаз - это дело нехитрое, - примиряюще сказал я, заметив, что Костик повернулся чуть боком к Анатолию и напружинился, - это мы и сами можем. Только дела так не делаются, согласись. Сначала одно говорил, теперь другое. Значит, или тогда врал, или сейчас. Или я что-то не понимаю?
      Анатолий заметил маневры Костика, оглянулся на Евгения, который шел в нашу сторону, но был еще на приличном расстоянии, и поднял руки.
      - Пощади, доблестный идальго дон Драбадан, - дурашливо пропел он, обращаясь к Костику, - не корысти ради, а токмо волею пославшей мя... кто там мя в последний раз посылал-то?
      - У классика это была жена... или супруга, не помню уже, - я тоже посмотрел на приближающегося Евгения и вспомнил оплеуху, которую тот отвесил бедному Николаю Николаевичу, - но супруги у тебя пока нет, насколько я знаю, и посылал тебя кто-то другой. И это был не медвежонок. И не мы с Костиком. А, Костик?
      - Какой медвежонок? - растерялся Костик и опустил руку.
      Мы с Анатолием переглянулись и почти синхронно пожали плечами. Я, например, представления не имею, откуда этот медвежонок взялся, то ли из анекдота, то ли из мультфильма.
      - Ну ни хрена себе дела, - Евгений хорохорился, но выглядел растерянным, - я имею в виду, что ситуация непонятная. Здорово, мужики! - Повторилась процедура рукопожатий. - Да, и это... в прошлый раз, короче, мы малость погорячились, так вы... ну... не в обиду, короче. Заметано?
      - Да заметано, чего уж там, - ответил я, глядя на Евгения с удивлением: так складно вчера говорил, а сегодня опять на феню перешел. - А что вы тут сидите? Мы уже пообедать успели, вас не дождавшись. Или надеетесь на своем джипе через гору перевалить?
      - Ага, блин, уедешь тут! - Евгений махнул рукой в сторону джипа. - У баб наших крыша поехала, в натуре. Ленка совсем сбрендила, ключи забрала и из машины не вылазит. Никуда, говорит, не поеду, лучше тут сдохну. Не слушает никого, Толику чуть глаза не выцарапала: ты мне, говорит, здоровый нужен. А что, ваши тоже бастуют? Не подошли даже...
      Я оглянулся. Ритка с Иркой стояли около "Нивы", каждая со своей стороны, и, похоже, готовы были в любой момент запрыгнуть в машину и захлопнуть дверцы. На мои призывные жесты они никак не отреагировали. Костик пошел выяснять настроения, а я решил все же продолжить разговор и повернулся к Евгению.
      - Какие проблемы? - напирал тот. - Им что, за падло с нами поздороваться?
      - Жоржик, перстань, - вмешалась незаметно подошедшая Вероника, - что ты опять глотку дерешь? Доцентом ты мне куда больше нравился, такой милый мальчик, просто паинька...
      - Да пошли вы!.. - Евгений плюнул, достал сигареты и пошел к джипу, ожесточенно чиркая зажигалкой.
      - Евгений Всеволодович, кончай бузить, - окликнула его Вероника, но он не обернулся, дошел до машины и сел на водительское сиденье.
      - Ника, что ты его подкалываешь? - недовольно спросил Анатолий. - Ему и так тошно, да ты еще...
      - Смотрите-ка, тошно ему, - огрызнулась Вероника. - А мне не тошно? Не знаю, как вам, - обратилась она к подошедшим Ритке и Ирине, - а мне как-то не очень понравилось быть сорокалетней старухой.
      - А как же?.. - недоуменно забухтел Костик. - Вы же сами... а что, не сорок два? А сколько?
      - Мне тридцать один, - холодно ответила Вероника. - Тридцать один год два месяца и семь дней. И ни днем больше!
      - Но вы же сами... все...
      - Да знаю, что сами, - всплеснула руками Вероника и вдруг всхлипнула, - Бред какой-то! Дурной сон. Что к чему? Сорок два года, это надо же... и СПИД этот дурацкий...
      - Ка-какой СПИД? - обалдело переспросил Костик, но Вероника его не слушала:
      - Как сдурели все, - частила она, сглатывая окончания слов, - такую ахинею несли, вспомнить страшно. Как наваждение какое-то... Жоржик - кандидат наук, со смеху лопнуть можно... У Толика СПИД... одуреть... И ведь все правда было, - она оглядела нас лихорадочно блестящими глазами, - мы все так и считали. И я так считала! Как я за Толика переживала, с ума сойти!.. Знала, что нет у него никакого СПИДа, и Жоржик не кандидат... знала ведь, но как-то... забыла, что ли... Как такое может быть, а? Ни в жизнь бы не поверила!..
      Вероника дрожащими пальцами достала сигарету, закурила, жадно затянулась несколько раз, потом вдруг засмеялась.
      - Но Жоржик-то, Жоржик, - толкнула она в плечо Анатолия, - орел, ей-богу орел. Откуда он слова такие знает, я просто обалдела. А ему ведь нравилось...
      Анатолий отобрал у сникшей Вероники сигарету, пару раз затянулся и затоптал окурок.
      - Ничего не понимаю! - Ритка помотала головой и требовательно посмотрела на Анатолия. - Что все это значит? Вы всё наврали? Зачем?
      - Да ничего мы не наврали, - вздохнула Вероника, - все по правде было. То есть не было, конечно, но мы-то считали, что так и есть! Стала бы я себе года добавлять... И Толик тоже... зачем ему этот СПИД?
      - Ну, Толик-то, допустим, не прогадал, - жестко сказала Ритка, по-прежнему глядя на Анатолия.
      И тут я увидел настоящее чудо: Анатолий густо покраснел, даже уши у него стали пунцовыми.
      - Я не специально, клянусь! - тихо сказал он.
      - А могу я спросить, о чем, собственно, речь, - мне абсолютно не понравились эти двусмысленности, - или я здесь уже совсем лишний? Мне уже можно встряхнуть рогами и пойти пощипать травку? Или как?
      - Я ведь говорил... - начал Анатолий.
      - Ты много чего говорил, - перебил я его, - а теперь выясняется, что все это брехня. Почему я тебе должен верить?
      - Ну хорошо, мне ты не веришь. Поверь своей жене.
      - А моя жена обещала мне что-то объяснить, а вместо этого элементарно предала меня. Вот так вот, походя, не...
      - Юрка, перестань, - вцепилась в меня Ирина, - опомнись. Что ты говоришь? Ты думаешь, что говоришь-то? Костик, да скажи ты ему! Рита, не молчи! Юрка, да перестаньте же вы, в самом деле. Я с ума сейчас сойду с вами! Что вы сами себе нервы рвете? Да пожалейте вы себя, господи!
      Ирка разревелась, продолжая цепляться за мою руку. Костик топтался рядом, не зная, что делать, как успокоить, что сказать. Глядя на Ирку, заревела и Вероника. В конце концов к ним присоединилась и Ритка. Плачущая троица в сопровождении мечущегося Костика удалилась к "Ниве". Я дернулся за ними, но Анатолий удержал меня за руку.
      - Пусть поплачут, им легче будет.
      Я развернулся, чтобы от души съездить по его наглой роже - и тут наваждение спало. Рожа у него была вовсе не наглая, скорее виноватая. Да и не рожа вовсе... Что я на него окрысился, в самом деле? Ничего он мне плохого не сделал, если разобраться. И с Риткой у них ничего не было, не тот случай. Мужья, конечно, о своих рогах узнают последними, если вообще узнают, но это точно не тот случай. Что же я тогда так завелся? Неправильно все как-то, не должно быть так. Что же такое происходит?
      От машины бежал Евгений, размахивая монтировкой и нещадно матерясь. Но, не добежав несколько метров, он перешел на шаг, а потом и вовсе остановился. Повертел в руках монтировку, словно удивляясь, откуда она взялась, отбросил ее в сторону, вытер ладони о джинсы и подошел к нам.
      - Что за хрень, в натуре? - поинтересовался он довольно миролюбиво. - Кто Нику обидел?
      - Твою Нику обидишь, как же, - успокоил его Анатолий. - Она сама кого угодно обидеть может.
      - А какого... чего они ревут?
      - Нервы ни к черту, вот и ревут, - Анатолий достал сигареты, мы закурили. - За эти дни всем досталось, а бабы - народ слабый, сырость быстро разводят. Ничего, проревутся - потом меньше психовать будут. Как там Ленка?
      - Да вроде успокоилась малость, ревет сидит.
      - Это называется "успокоилась"? - хмыкнул я.
      - Ты ее до этого не видел...
      - А я ее вообще сегодня еще не видел.
      - Вот и не лезь, - хмуро посоветовал Евгений, -сами как-нибудь разберемся. Ты б сходил, побазарил с ней, - он повернулся к Анатолию, - что ж мы здесь, до ночи загорать будем?
      - Да ходил уже, - отмахнулся Анатолий, - толку-то... Пусть вон лучше Юрий Батькович сходит, может, она его послушает.
      - Ему-то она точно глаза выцарапает.
      - А я-то при чем? - возмутился я. - Что я такого сделал, чтобы мне глаза выцарапывать?
      - А кто с карабином выпендривался, я, что ли? - недобро ощерился Евгений.
      - Да кончайте вы! - вмешался Анатолий. - Там вообще какая-то чертовщина была, ежу понятно. Юр, сходи, поговори.
      - Ну уж нет, сами разбирайтесь. Мне мои глаза еще пригодятся. Пусть Ирина с Риткой сходят, против них-то она точно ничего не имеет.
      - Их самих валерьянкой отпаивать надо.
      - Да нет, не похоже, - оглянулся я на "Ниву", - лица рисуют, значит, проревелись уже. Пойдем, переговорим с ними.
      Плакучее трио действительно немного оклемалось. Не улыбались, конечно, но уже и не ревели. После недолґгого обсуждения Ирка с Риткой пошли уговаривать Лену ехать на заправку, а Вероника коротко рассказала о том, что происходило с ними. Впрочем, ничего особенного не происходило, все так же, как и у нас: неожиданно оказались на дороге в джипе. Евгений от неожиданности завилял, чуть не свалился с дороги. Остановились, похлопали глазами и рванули вперед, надеясь проскочить. Но не проскочили...
      Потом у Лены началась истерика, она забрала ключ зажигания и так вцепилась в сиденье, что даже общими усилиями ее не удалось извлечь из машины. При этом она дико кричала, что не хочет снова сходить с ума и нам этого не позволит.
      - Ее, конечно, можно понять, - Вероника нервно мяла сигарету, - ни с того, ни с сего жених вдруг заболел, да не чем-нибудь, а СПИДом. Слушайте, - она обернулась к Анатолию с Евгением, - а кто первый ляпнул про СПИД?
      - Да никто не ляпнул, - пожал плечами Анатолий. - Когда около горы очухались, как-то так получилось... Мы с Евгением Всеволодовичем уже голову поломали над этим. Когда с "Нивой" разбирались - ничего такого не было. И руку твоей жене, - Анатолий посмотрел на меня, - я действительно поцеловал, только ничего предосудительного в этом не вижу. А когда "Нива" сюда подъехала, Ленка уже смотрела на меня как на живого покойника, да и ты, Ника, шарахалась от меня.
      - Ничего я не шарахалась, - поежилась Вероника.
      - А с чего вы такие уверенные, - задал я вопрос, который уже давно вертелся в голове, - что тогда была неправда, а сейчас правда?
      - Ты пургу не гони, - набычился Евгений, - и на понт не бери, зубы обломаешь. Будут тут всякие...
      - Жоржик, заткнись! - одернула его Вероника.
      - Мы ведь прекрасно помним, что прошлый раз сначала ничего не было, - доказывал мне Анатолий, - а только потом началась эта белиберда.
      - Но когда эта самая белиберда началась, вы же были уверены, что все это правда, - упорно гнул я свою линию, - причем все четверо. Ты же сам мне доказывал, что не поцеловал руку, а только сделал вид. Выходит, врал как сивый мерин?
      - Слушай, ты!.. - начал было Евгений, но Вероника опять его одернула. Анатолий молчал.
      - Ну так что, врал или нет? - напирал я.
      - Нет, не врал, - нехотя ответил Анатолий.
      - Почему же вы так уверены, что сейчас все правда? А может, в этот раз белиберда началась сразу после того, как вы оказались на шоссе? Вы все думаете, что ты не болен, а на самом деле... Может такое быть?
      Все молчали, даже Евгений не пытался выразить свое негодование, сопел молча.
      - И как теперь быть? - спросила наконец Вероника, ни к кому конкретно не обращаясь. Никто и не ответил, разумеется. - Что остальным-то говорить будем?
      "Остальные" тем временем вышли из-за джипа и направились в нашу сторону. Лена не упиралась, шла сама.
      - Как я Ленке скажу? - ужаснулась Вероника. - Жоржик, давай ты, а?
      - Щас, разбежался! - огрызнулся Евге... хотя какой он Евгений, одно слово - Жоржик! - Да и что говорить-то? Мало ли что можно выдумать... Может, и у меня сифилис какой-нибудь? Нет у Толяна никакого СПИДа - и нечего баки забивать!
      - А если есть? - наседала Вероника. - Толик, ты изини, конечно, но... сам понимаешь...
      Жоржик в сердцах плюнул, помахал кулаком, открыл рот, но что сказать, так и не придумал, махнул рукой и отвернулся. Подошли Ирка с Риткой и Лена, которая шмыгала носом, но уже не ревела и вообще выглядела лучше, чем можно было ожидать. Вероника толкнула в бок Жоржика, но тот демонстративно сунул руки в карманы, по-прежнему глядя в сторону. Анатолий, покусывая нижнюю губу, мельком глянул на подошедшую Лену и уставился в землю. Я вообще сделал вид, что меня здесь как бы и нет совсем, дышу воздухом, любуюсь видами и никого не трогаю.
      Лена сдержанно поздоровалась и подозрительно оглядела всех по очереди. Наш вид ей, надо полагать, сильно не понравился.
      - Что еще случилось? - спросила она прерывающимся голосом. - Толик, что случилось? Ну, говори же!
      - Да ничего не случилось, - фальшиво ответил Анатолий. - Гора вон только стоит, а так ничего...
      - Не ври! - почти закричала Лена.
      - Ничего страшного, - решил вмещаться я. - Так, повздорили немного... До мордобоя дело не дошло - и то ладно.
      - Жоржик психанул, за железяки хвататься начал, - поддержала меня Вероника.
      Надо же, заметила. Ни Ирка с Риткой, ни Лена на валяющуюся монтировку не обратили никакого внимания: мало ли железок валяется, за всеми не уследишь.
      - За какие еще железяки? - Жоржик удивленно посмотрел на Веронику, потом вспомнил и даже как бы устыдился. - А, так я это... колесо хотел... а тут, блин...
      - Надо на заправку ехать, - я уводил разговор в сторону от щекотливой темы, - здесь ловить нечего, дороги нет и не предвидится. Мы уже пообедали, вам тоже не помешает перекусить. Потом мозговать будем, может, проклюнется что-нибудь.
      - А если у нас там опять крыша у всех поедет? - глаза у Лены вновь наполнились слезами.
      - Теперь-то мы знаем, что такое возможно, - бодро импровизировал я, - будем следить друг за другом, контролировать ситуацию. Из любого безвыходного положения есть как минимум два выхода, так что... будем искать. А здесь точно делать нечего, до морковкина заговенья можно ждать - и ничего не дождаться. Вы как хотите, а мы поехали.
      Я посмотрел на своих, подмигнул Костику, который как вошел в ступор после известия о СПИДе, так до сих пор и не выбрался из него, повернулся и пошел к машине. "Джиповцы", в конце концов, не малые дети, сами решат, как им поступать. Пусть сидят здесь, если хотят, их проблемы. У нас забот меньше будет. Жоржик-доцент - это одно, а просто Жоржик - совсем другое! Кто знает, сколько Вероника сможет его сдерживать. Только рукопашной нам сейчас и не хватает для полного счастья, стенка на стенку.
      Обернулся я только дойдя до "Нивы", и то как бы случайно. "Наши" сплоченными рядами и колоннами направлялись к машине, а "ихние" стояли то ли в задумчивости, то ли в растерянности. Погрузились молча, в дороге тоже не разговаривали, переваривали услышанное. А подумать было о чем!
      То, что горы дорогу перебегают и реки меняют русла, а также различные заморочки со временем и звездами, - все это было непонятно, тревожно, пугающе и т. д. и т. п., но воспринималось отстраненно, как нечто внешнее, не имеющее непосредственного отношения к нам лично. Сейчас все представлялось несколько в ином свете, поскольку выяснилось, что изменяется не только то, что вокруг нас, - изменяемся мы сами! И изменяемся, к сожалению, не в лучшую сторону. Хотя как сказать...
      Костик, готовый любому встречному заехать в глаз за то, что тот косо глянул на Ирку, - явление привычное, для нас во всяком случае. Да и Николай, пострадавший ни за что ни про что, стал опасливо обходить Костика стороной, но и только: ну, ревнует человек, шибко ревнует, так ведь подружка того стоит, да и вообще... Я, закатив сцену ревности, тоже никого особо не шокировал, да что там - никто этой сцены и не заметил. Кроме наших. И Костик, и Ирка, да и Ритка, знавшие меня не первый год, были как минимум сильно удивлены. А я так просто был в шоке! Откуда что взялось?!
      А вот Жоржику, надо признать, чудеса в прошлой серии пошли очень даже на пользу. Как и Веронике, впрочем. Про Анатолия с Леной что-то конкретное сказать пока сложно: Лена и в прошлый раз больше молчала, чем говорила, а Анатолий как был филологом, так, похоже, и остался. Ирка с Костиком никаких неожиданных сюрпризов не преподнесли ни в прошлый раз, ни сейчас. Получается, что неизвестная сила (или силы, или явление природы, или барабашки с пришельцами, или...) воздействует избирательно, по какому-то непонятному принципу, а может, вовсе без принципа. Как с этим бороться, и можно ли вообще бороться - непонятно...
      Доехали без приключений. "Беларусь" не появился, второй МАЗ тоже. Санька ковырялся в моторе, услышав двигатель "Нивы", опустил кабину и, вытирая руки ветошью, неторопливо пошел в нашу сторону. Ирка с Риткой сделали ему ручкой, но дожидаться не стали, направились в сторону столовой. Костик сначала пошел с ними, потом передумал и вернулся. Подошел Санька.
      - Что одни приехали? - спросил он. - Куда джип подевался, проехал никак?
      - Да нет, никуда они не проехали, - ответил я, - там стоят, думу думают. Приедут, некуда им деваться.
      - Да я по ним не шибко скучаю, - хмыкнул Санька, - просто интересно. Гора-то стоит?
      - Стоит...
      - Там пожевать есть что-нибудь, - Санька сунул ветошь в карман ветровки, - а то у меня в машине голяк, припасы у Степаныча были.
      - Тебя же звали, - буркнул Костик, - что не пошел? Сходи в столовую, покормят, с голоду не дадут помереть.
      Санька оглянулся на дорогу, постоял в нерешительности, потом вздохнул и пошел в сторону столовой. Я пошел было за ним, но Костик придержал меня за руку.
      - Слушай, - начал он нерешительно, - когда мы к горе подъезжали первый раз, не тогда первый раз, а сегодня, мне показалось, что впереди КамАЗ мелькнул. Или мне и впрямь показалось?
      - Глазастый ты наш, - похлопал я Костика по плечу. - Нет, не показалось тебе, ехал там КамАЗ. С рефрижератором. Синего цвета, между прочим. Я его тоже мельком видел, но похоже, что тот же самый, в который джип прошлый раз въехал. И что из того?
      - А черт его знает! - огрызнулся Костик. - Может, все как-то с этим КамАЗом связано: тот раз он был, и сейчас тоже...
      - Тоже, тоже... - передразнил я Костика. - Мы тоже прошлый раз были, может, это мы виноваты? И джип был, и МАЗ Санькин...
      - Но КамАЗ-то именно в этот момент был...
      - Джип тоже именно в этот момент.
      - Это в прошлый раз, - упорствовал Костик, - а в этот раз джипа не было. А КамАЗ был. И точнехонько в это время.
      - Откуда ты знаешь, что точнехонько?
      - Видел. Там два поворота. После первого просвет виден был, значит, горы не было. А после второго поворота просвета не было, а была гора. И КамАЗ как раз в это время там мелькал. Вот я и подумал...
      - Тоже мне, Цицерон, - вспомнил я зело начитанного Николая. - Может, конечно, и есть какая-то связь, а может, просто совпадение. КамАЗ как КамАЗ, ничего особенного. Может, это и не тот вовсе. Далеко же было, я и разглядеть-то его...
      - Тихо! - вдруг прервал меня Костик. - Слышишь, мотор гудит?
      - Жоржик проголодался, - я прислушался. - Хотя нет, гудит с другой стороны. И на джип не похоже. Что за ерунда? Неужели дорога появилась? Давай к трассе!..
      Мы рысцой потрусили к шоссе. Рев двигателя нарастал. Вскоре стало слышно, что двигателей два, а нет один. Из-за поворота вывернул знакомый МАЗ, за ним второй, с полуприцепом. Первый, не сбавляя хода, стал объезжать Санькину машину. Мы рванули во всю прыть, но Степаныч (уже было видно, что за рулем именно он) принял вправо и остановился. Второй МАЗ тоже зашипел тормозами и пристроился следом за Санькиным. Степаныч еще из кабины помахал нам рукой.
      - Здорово, молодежь, - сказал он, выпрыгнув из кабины и пожимая нам руки. - Вот и опять довелось свидеться. Санька-то где?
      - Санька? - я оглянулся на заправку. - Да вон, сюда скачет. Ходил обедать. Вас все ждал, да проголодался. Какими судьбами? Вы же вроде успели проскочить.
      - Как то есть проскочить? - удивленно переспросил подошедший Виталий. - А наши где?
      - Какие "наши"? - теперь удивился я.
      - Ну как же, - улыбка медленно погасла на его лице. - Перед нами же ехали... Мы минут на пятнадцать всего задержались, запаску ставили.
      - Не было никого, - пожал я плечами, - вы вот только, да Санька. Джип еще, но он у горы остался.
      - Так... Опять, значит, - Степаныч пожал руку подбежавшему Саньке и кивнул на парня лет двадцати пяти, скромно стоящего в сторонке. - Знакомьтесь: мой старший, Василий. - Рука у Василия была крепкая, смотрел он открыто, глазами не вилял. - На колу мочало, начинай сначала... Где ж наши-то?
      - А вы как проехали? - спросил я.
      - Да нормально проехали, как всегда.
      Слева нарастал шум мотора. Из-за поворота вырулил джип. Явление третье: те же и Жоржик.

      IX
      
      Живет себе где-нибудь в глухой деревне некий человек, и звать его, допустим, Иван. Родители его ласково называют Ванятка, в школе сверстники кличут просто Ванька, время от времени колотят. Подрастает этот Ванятка, родителям помогает, сено косит, за скотиной ухаживает, грядки полет, дрова колет и прочее.
      Закончив школу, работает он, к примеру, скотником. Или пастухом. Обычный парень, деревенщина, с трудом осиливший букварь и пару книжек. Жить бы ему в деревне и жить, пасти своих коров, щипать девок за те места, за какие их положено щипать, но тут нежданно война грянула. И идет наш Иван на эту войну. Может быть, он и не горит яростным желанием отомстить супостату за кровь и разорение, постоять за обиженных да униженных, просто все пошли - и он пошел.
      Воюет так же неторопливо, как до этого пас коров: скажут стрелять - стреляет, скажут землю копать - копает, дело привычное. Серенький, незаметный, никаких тебе орденов и медалей, никакого геройства. И вдруг идет и закрывает грудью амбразуру дзота, спасая свой отряд (или взвод, или роту) от неминуемой погибели. А друзья-однополчане, хлебавшие с ним похлебку из одного котелка, курившие одну цигарку на двоих да подтрунивавшие над Ванькой-увальнем, диву даются: откуда у лапотника деревенского взялись эти отвага, мужество, бесстрашие, готовность к самопожертвованию?
      И вот уже он не Ванька без фамилии-отчества, а Иван Петров, народный герой и образец для подражания. О нем пишут книги и снимают фильмы, в которых он размышляет во время боя: если не я, то кто же? что стоит одна его жизнь по сравнению с десятками жизней? не в этом ли его священный долг перед Родиной?..
      А спроси героя Ивана Петрова за две секунды до подвига: зачем ты это делаешь, для чего? - он и ответить не сумеет, пожмет плечами: "Дык это... стреляет же, гад... пулей его не взять, а последнюю гранату старшина забрал, да ить отседова и не докинешь..."
      И ломают потом голову историки да социологи, ищут истоки, корни и первопричины подвига в детстве и юности героя. А никаких истоков и первопричин нет! Окажись на месте Петрова какой-нибудь неприметный Сидоров или Ахмед Кызыл-оглы, они могли бы сделать то же самое. А иному бывалому вояке, кавалеру пяти орденов и десяти медалей, и в голову бы не пришло, что можно пойти и лечь грудью на амбразуру. Так что же, он, выходит, трус? А Иван Петров - герой и храбрец? Да ни черта подобного! Просто так карта легла, так обстоятельства сложились...
      Есть ведь масса примеров противоположных. В школе он отличник и активист, медалист и гордость школы, в институте - комсорг, профорг и прочие "орг", душа компании. За слабого заступится, сильного не убоится, последнюю рубаху снимет и нуждающемуся отдаст без рассуждений и сожалений.
      А через год-другой, глядишь, он в банде какой-нибудь за главаря, режет, грабит и насилует. Откуда что взялось? Не те книги читал, не те фильмы смотрел? С детства мечтал бандюгой заделаться, да скрывал до поры? Опять же, ни черта подобного! Так легла карта...
      В любом человеке намешано столько, что он и сам не знает, что от себя ожидать в той или иной ситуации. Конечно, каждому лестно про себя думать, что уж я-то в любой передряге человеком останусь, уж меня-то никакие обстоятельства не сломят. Многие так и остаются всю жизнь порядочными, добрыми и правильными. Но думается мне, что им просто повезло, судьба, раскладывающая пасьянсы и выбрасывающая тузы и двойки, элементарно обошла их стороной. Карты легли именно так. А если бы по иному - кто знает, кто знает...
      И за примерами далеко ходить не надо: если бы сообразил я карабин с предохранителя снять, смог бы застрелить Анатолия? Очень даже может быть!.. Можно сколько угодно кивать на все эти чудеса и бить себя кулаком в грудь, но суть дела от этого не меняется.
      Взять того же Жоржика... Какой он на самом деле? Отмороженый хам? Или кандидат наук и доцент? Видели мы его в обеих ипостасях, и смотрелся он вполне естественно. А в этот раз на заправку за рулем джипа приехал человек смутно знакомый, еще не Евгений Всеволодович, но уже и не Жоржик. Умом и красноречием не блистал, но и пальцы веером не гнул, почти не матерился и со Степанычем поздоровался весьма дружелюбно, как со старым знакомым. Что, опять чертовщина и мистика? Или просто человек сделал выводы? Поди пойми!..
      Меня, во всяком случае, очередная трансформация Жоржика вполне устраивала. Не скажу, чтобы гора с плеч свалилась, но одной заботой меньше - и то ладно.
      Вероника тоже посматривала на своего Жоржика с явным одобрением, видно было невооруженным взглядом, что таким он ей нравился больше. Вот и чудненько, флаг им, как говорится, в руки и барабан на шею!
      Сейчас меня больше интересовали Анатолий с Леной. Их отношения явно не складывались. Нет, они не ругались, не шарахались друг от друга, все выглядело мирно и интеллигентно. Однако некий холодок чувствовался. И нетрудно было догадаться, где собака порылась: история со СПИДом не забылась, обоих точил червячок сомнений. И не только их! Все, кто был в курсе, чувствовали себя не в своей тарелке. Вслух об этом не говорилось, но все и так было ясно как божий день.
      Я прокручивал в голове варианты, тщетно пытаясь найти выход - выхода не было! Никакие слова, никакие действия не могли ни подтвердить, ни опровергнуть подозрения. Анатолий, видимо, тоже это понимал, от людей не шарахался, но и непосредственных контактов старался избегать.
      Между тем жизнь на заправке потихоньку входила в прежнюю колею: после того, как вновь прибывшие отобедали, все собрались за импровизированным круглым столом и стали думать думу. Но сначала выслушали историю Степаныча. А история была удивительная и в то же время незатейливая.
      Оказавшись вновь в кабине МАЗа на трассе, Степаныч, ни секунды не раздумывая, крутанул руль, развернулся и погнал назад, в сторону кемпинга. И ничего удивительного по дороге не заметил! Без приключений доехали до кемпинга, ничего не рассказывая остальным, отправили их догонять Саньку, а сами занялись ремонтом колеса. Поставили запаску и, не задерживаясь, поехали следом за своими. Ехали, опять же, без приключений до тех пор, пока не уперлись в санькин МАЗ. Вот и вся история! Ничего необычного, если не принимать во внимание тот факт, что два МАЗа испарились бесследно. Степаныч клялся и божился, что никаких своротов на этом участке трассы нет, сплошные обрывы с одной стороны и горы с другой. Достали карту, но никаких деталей на ней не разглядели, масштаб не тот. Лично я Степанычу верил больше чем карте, да и сам не помнил ни единого места между кемпингом и заправкой, где можно было бы свернуть с трассы.
      Как только Степаныч с Виталием заявили, что проехали к нам нормально, почти у всех появилось страстное желание проверить, как обстоят дела с другой стороны, не там, где гора. Если МАЗы проехали, может, и остальные смогут проскочить. Все мы (разумеется, за исключением Сергея с Жанной и Николая) ехали в город, но это мелочи, главное - вырваться из этого заколдованного места.
      Жоржик с Вероникой без долгих рассуждений оседлали джип и умчались. До их возвращения разговор протекал вяло, никаких новых идей или соображений не было ни у кого, в основном уточняли детали и сравнивали впечатления, попутно информируя Василия обо всем, что у нас тут творилось в эти дни. Василий, для которого наши слова звучали как гром с ясного неба, не побоюсь банального сравнения, вел себя вполне пристойно: не стучал себя кулаком в грудь, не кричал, что все мы тут обалдели и с ума посходили, но и не сидел с открытым ртом, развесив уши, что-то уточнял, переспрашивал. Одним словом, яблоня от яблока... или как там?.. короче, вполне достойный молодой человек.
      Остатки возможного недоверия развеяли вернувшиеся Вероника с Жоржиком: дорога кончалась, как я понял из их объяснений, на том же месте, дальше был лес, и никаких встречных-поперечных машин им по пути не встретилось. Куда делись два МАЗа и как Степаныч с сыном умудрились доехать таки до нас - так и осталось загадкой. Ну, одной загадкой больше, одной меньше... снявши голову... и прочее такое...
      В дальнейшем процесс "думанья думы" заключался в том, что все выдвигали идеи, от самых банальных до самых безумных, потом опять же все хором эти идеи обдумывали, обсуждали и приходили к заключению: а что, в принципе может быть и такое, чем черт не шутит, когда бог почивает. В результате было придложено десятка полтора версий, из них не была отвергнута ни одна (!) - то ли фантазия у нас оказалась небогатой, то ли реальность превзошла фантазию.
      До вечера больше ничего не произошло. Парфеныч не появился, вертолеты не летали, радио молчало. Жоржик загорелся было проверить, а на месте ли склады с останками железнодорожной ветки, но Анатолий безапеляционно заявил, что проехать туда можно лишь на "Беларусе", и то лишь в том случае, если за рулем будет Парфеныч. Жоржик распустил хвост веером, заколошматил себя кулаком в грудь, завел джип и уехал.
      Вернулся он пешком минут через пятнадцать, виновато помахивая облезлыми остатками хвоста, без единого возражения выслушал все, что сочли возможным сообщить ему Вероника с Леной (Ирка с Риткой при этом краснели, отводили взгляды, а потом и вовсе вышли на улицу), сел на свое место и пригорюнился.
      - Пойдем, что ли, джип вызволять? - беззлобно предложил Анатолий.
      Степаныч с готовность поднялся из-за стола, но Жоржик вяло махнул рукой и пригорюнился еще больше.
      - Там даже "Беларусь" не поможет, - пояснил он. -Как это Парфеныч проехал по такой... по такому?..
      - Может, ты не туда поехал? - спросил Виталий.
      - Как же не туда, если по следам ехал.
      - По каким следам? - удивился Анатолий.
      - По тракторным, по каким же еще!..
      - Откуда же там следы, если Парфеныч еще не приезжал?
      - Ты же сам с ним ездил, - огрызнулся Жоржик. - Забыл, что ли?
      - Это было тогда, в первый раз, - сбавил обороты Анатолий. - А в этот раз "Беларусь" еще не приезжал, может, он и вовсе не приедет, как же я мог с ним ездить?
      - Ой, не морочь мне голову, - отмахнулся Жоржик. - Следы там есть, я по ним ехал, пока не засадил свою ласточку по самые дверцы. Вот же странная вещь, - повернулся он к Степанычу, - кругом камни сплошные, ям никаких нету, а машина увязла так, что еле-еле дверцу открыл, думал, в окошко придется вылазить.
      Степаныч молча пожал плечами, дескать, всякое в жизни случается, видали мы и не такое. Санька стал рассказывать обычную в таких случаях шоферскую байку, как ехали они там-то и там-то с тем-то и тем-то, а тут... и т. д. Народ слушал, в нужных местах понимающе покачивая головой и вставляя соответстующие реплики. Я огляделся.
      Женская половина нашего общества, включая Жанну, куда-то разбрелась. Костика тоже не было видно. Николай участия в общей беседе не принимал, он крутил ручку настройки своей "Спидолы" и прислушивался. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову, отрицательно покачал головой и виновато улыбнулся. Чудак!
      В столовой сидеть мне наскучило и я решил прогуляться, а заодно посмотреть, куда подевались остальные. Долго искать их не пришлось, все были в магазине, изучали ассортимент. Мне стало любопытно, что может заинтересовать женщин в магазине запчастей.
      Оказалось, что кроме запчастей на полках отыскалось довольно много хозяйственно-бытовой мелочевки, которую я не заметил при первом посещении, от полотен для ножовок по металлу до пластмассовых тазиков. А в углу стоял совсем уж неожиданный для такого маленького магазинчика новенький двигатель ВАЗ-2106, до боли родной, изученный мною вдоль и поперек. Жанна заметила мой интерес и подошла.
      - Это мы по заказу привезли, - пояснила она. - Парфеныч попросил. Сережка привез, а "шестерка" у Парфеныча сгорела.
      - Как сгорела?
      - Совсем сгорела, - засмеялась Жанна. - Проводка замкнула, говорят. Ночью в гараже и загорелась. Пока спохватились, и машина сгорела, и гараж. Теперь вот стоит у нас мотор, место занимает.
      - И давно стоит?
      - Да нет, дня четыре. А что?
      - Просто интересуюсь. У меня на "Ниве" такой же, только старше вашего лет на пятнадцать. Воюю с ним помаленьку.
      - А вы берите у нас этот, - неожиданно предложила Жанна. - Будет у вас новый мотор и воевать не придется.
      - Ага, берите, - хмыкнул я. - Этот двигатель чуть ли не дороже всей моей "Нивы" стоит. На какие шиши? Хорошо бы, конечно, но...
      - А что, это идея, - поддержал Жанну подошедший Сергей. - Парфенычу двигатель точно не нужен.
      - Так у вас же у самих "шестерка", - вспомнил я. -Вот себе и поставьте.
      - Нашей "жучке" чуть больше года, - отмахнулся Сергей. - Двигатель только-только прикатался, что же я его менять буду? Нет, это точно идея! Бери, не сомневайся.
      - Слушай, не топтай больную мозоль, - взмолился я. - Нет у нас таких денег, нет. И не предвидится в ближайшее время. От получки до получки бы дотянуть, какие уж тут моторы!
      - Так не нужны же никакие деньги!
      - Как это не нужны? - обалдело переспросил я. - У вас что, папа миллионер и вы занимаетесь благотворительностью помаленьку? Не похоже как-то...
      - Да нет же! - еще больше воодушевился Сергей. - Сам прикинь: мы ставим двигатель на твою "Ниву" и ждем. Если ничего не происходит, деньги нам как бы и ни к чему вовсе, что на них покупать? Если опять все повторится, то будет у тебя новый двигатель и в магазине тоже.
      - Не понял...
      - Что же тут непонятного? - втолковывал Сергей уже не только мне, все остальные тоже заинтересовались нашим разговором. - Консервы у Николая съели, а они снова появились. И от голода, между прочим, никто не помер. Значит, и мотор появится. А если на "Ниве" старый мотор останется, значит, на повезло тебе. В любом случае ты ничего не теряешь.
      - А если все наладится, а двигатель у вас не появится? - упорствовал я.
      - Ну, оформим тебе документы - и езжай на здоровье!
      - А деньги? - вскричал я.
      - Вот заладил: деньги, деньги... - рассердился Сергей. - Оплачено все давно, Парфеныч же заплатил заранее.
      - Значит, Парфенычу отдавать надо будет.
      - Парфенычу все давно отдали, он себе машину новую купил.
      - Кто отдал? И когда? Сами же сказали: четыре дня двигатель стоит.
      - А машина сгорела почти две недели назад. Короче, берешь или нет?
      - Беру! - брякнул я. - Только я так и не понял...
      - А я и сам не понял, - признался Сергей. - Парфеныч приехал на новом УАЗике, сказал, что двигатель ему не нужен, машина якобы сгорела, с движком, дескать, делай что хочешь, а деньги ему тоже не нужны.
      - Так не бывает! - убежденно сказал я.
      - Я ему то же самое сказал, - хмыкнул Сергей. - А он хитро так посмотрел и говорит: бывает и не такое, но реже. И уехал. Так что бери двигатель и пользуйся. Парфенычу при случае спасибо скажешь.
      Я посмотрел на Ритку. Она пожала плечами и промолчала, предоставив мне право принимать решение. Ладно, не горит, приедет Парфеныч - перетолкуем.
      А Парфеныч не заставил себя ждать: на улице послышался рокот тракторного двигателя. Народ потянулся к выходу - поздороваться, ноги размять, узнать новости.
      Знакомый "Беларусь" притулился у колонки дизтоплива, Парфеныч озабоченно ковырялся в моторе, что-то бормоча себе под нос. Мы подошли, поздоровались, выслушали несколько энергичных замечаний по поводу двигателей вообще и двигателей трактора "Беларусь" в частности, затем были упомянуты возможные родственники как тракторов, так и двигателей, и лишь после этого Парфеныч тщательно вытер руки ветошью, пожал руки всем по очереди и поведал свою историю, как говорится, не отходя от кассы.
      Ничего нового мы не услышали: серьга пополам, телеги нет, деревни тоже нет, и хотя на этот раз домов осталось побольше, народу никого. Крутнувшись для успокоения совести по своим следам и уткнувшись в незнакомый лес, Парфеныч решил не продолжать поиски и сразу поехал на заправку. Вот, собственно, и вся история. Известие об отсутствии дороги бравого тракториста не удивило и не особо огорчило.
      - Оно по-первости удивительно было, - философґски пояснил он, - а теперича, ёк-макарёк, чего ж удивляться-то? Факт имеет место, а они, факты, вешь упрямая, противу их не попрешь. Нонче, я смотрю, грузовиков поболе, чем в прошлый-то раз, а вот джипа не видать. Не приехал, али как? Хотя нет, пассажиры тут...
      - Приехать-то он приехал, - хмыкнул Костик, - только уехал быстро. Решил посмотреть, на месте ли склады с рельсами.
      - Это он, вишь ли, зря затеял, - крякнул Парфеныч, - это не по асфальту кататься, дорога там... Давно уехал-то?
      - Да он уже вернулся. Пешком, правда.
      Я уже несколько раз с удивлением поглядывал в сторону столовой, из которой до сих пор никто не вышел. То ли трактор не услышали, то ли случилось у них что... Вероника тоже пару раз оглянулась, а потом решительно направилась к столовой. За ней потянулись остальные, только Сергей с Парфенычем задержались, о чем-то негромко переговариваясь, но потом и они пошли следом за всеми.
      В столовой царило уныние. Степаныч, подперев щеку ладонью, угрюмо глядел на вошедших и даже не поднялся навстречу. Жоржик курил, жадно затягиваясь и роняя пепел на стол. Николай шмыгал носом и, казалось, готов был разреветься. Не лучше выглядели и Виталий с Санькой. Поднялся лишь Василий, у которого на глазах явно блестели слезы. Ну что на этот раз?!.
      - Самолет разбился, - непонятно сказал Василий.
      Женщины, еще не поняв, какой самолет, почему разбился, заохали, захлюпали носами.
      - Ты погодь хоронить-то, - одернул его Степаныч. - Всяко случается, может, сели они.
      - Кто они-то? - вмешалась Вероника, которая, хоть и охала вместе с остальными дамами, рассудительности не потеряла.
      - Крутил я радио, - начал объяснять Николай, - и поймал передачу... или как это?.. в общем, летчики пытались вызвать диспетчера или хоть кого-нибудь. Топливо, говорят, у них кончается, а эти... наземные службы... ни одна не отвечает, и вообще никто не отвечает. Вызывали они, вызывали, а потом сказали, что попытаются посадить на воду, стали координаты передавать и замолчали.
      - А самолет какой? - зачем-то спросил я.
      - "Тушка" пассажирская, из Москвы, - ответил Жоржик, затушив сигарету о подошву ботинка. - Они сейчас полные не летают, но все равно народу прилично набирается. Гробанулись где-то...
      - А может, сели они, - повторил Степаныч.
      - Да нет, мил человек, - печально вздохнул Парфеныч, - оно вряд ли. Это на "кукурузнике" можно на поляну сесть, да и то ежели поляна широкая попадется. А где у нас тут поляны? Горы кругом...
      - Так они же на воду хотели...
      - Ну, разве что на воду, - без особого энтузиазма согласился Парфеныч. - Дай им, как говорится, господь удачи.
      Вот и первые жертвы катаклизма. До сих пор все оставались живы, во всяком случае ни трупов, ни раненых в окрестностях замечено не было. Но посадить тяжелый "ТУ" невозможно ни на воду, ни на поляну, в этом я с Парфенычем согласен абсолютно. Спасти самолет и людей могло лишь чудо, причем чудо не любое, а только в виде надежной взлетно-посадочной полосы, на которую теоретически возможно посадить самолет и без помощи наземных служб. Сложно, очень сложно, но возможно, хотя бы теоретичеґски. А так... Шансов ноль!
      И тут снова заработало радио. Волна "плыла", голос то пропадал, то снова появлялся, слышимость была отвратительная. Все напряженно замолчали, прислушиваясь. Голос все отдалялся, отдалялся - и наконец совсем стих. Я вопросительно посмотрел на Николая, который, как ни крути, сидел ближе всех к приемнику.
      - Да не разобрал я почти ничего, - смущенно кашлянул Николай, - слышно очень плохо, в прошлый раз громче было и разборчивее. Приземлились, самолет поврежден, требуется медицинская помощь - а больше и не расслышал ничего. Только, мне кажется, говорил кто-то другой: прошлый раз уверенно так говорили, с терминами... профессионально, что ли... а сейчас не так. И голос женґский или детский. А может, показалось...
      - Ну, приземлились - и то ладно! - повеселел Степаныч и хлопнул Василия по плечу. - А ты говорил!.. Главное, живы. Знать бы, где сели, помочь бы...
      - Нам бы кто помог!.. - буркнул Жоржик. - Вы на улице были, - повернулся он к нам с Парфенычем, - самолета не слышали?
      Мы неуверенно переглянулись. Лично мне сейчас казалось, что я краем уха слышал гул самолета, просто не обратил на него внимания. Костик задумчиво шевелил губами и думал, видимо, то же самое. Парфеныч с сомнением покачал головой.
      - Побожиться не могу, - признался он, - но самолета не слышал. К тому же, ёк-макарёк, отседа нам не выбраться, ежели трассы нет, горы кругом. Разве что спуститься в распадочек тот, вдруг там речки опять не будет. Тады, может, и проскочим.
      - Так распадочек-то... того... - смущенно кашлянул Жоржик. - Не проехать там, джип стоит. Да несподручно так стоит, в самом узком месте.
      - Если бы ты свой гонор не выпячивал... - начала было Лена, но потом махнула рукой и замолчала.
      Действительно, что сейчас без толку кулаками махать, драка давно закончилась.
      - Нет такой ямы, - философски изрек Степаныч, - из которой нельзя выбраться. Народу много, на руках можно было бы вынести. А тем более с трактором. "Беларусь" - это сила!
      Жоржик с сомнением покачал головой, но из-за стола поднялся. "Мазисты" тоже дружно направились к дверям. Хлебосольный Николай всполошился, стал всех уверять, что джип, мол, никуда не денется, а на дворе вечер уже, пора и поужинать, да и вообще...
      - Темнеет об эту пору поздно, - на ходу отмахнулся Степаныч, - управимся с джипом, сгоняем на разведку, а потом уж и вечерять будем. Женщины пусть вон пока на стол накрывают.
      Женщины дружно вздохнули, но возражать не стали. Мы с Костиком тоже направились к двери, но, сделав несколько шагов, Костик остановился.
      - Там и без меня народу полно, - сказал он задумчиво, - справитесь, поди. Я лучше тут побуду.
      - Ирку охранять будешь? - хмыкнул я.
      - Да ладно тебе!.. - насупился Костик.
      Я похлопал его по плечу и вышел на улицу. "Беларусь" уже бодро катился к трассе, пофыркивая мотором, Степаныч с компанией направлялись в ту же сторону пешком, лишь Анатолий, глядя вслед уходящим, не торопился их догонять.
      - Я, пожалуй, здесь останусь, - сказал он, увидев меня.
      Я подождал продолжения, но его не последовало, Анатолий не собирался комментировать свое решение. Мне вдруг тоже чертовски захотелось остаться, но я пересилил себя и побежал за Степанычем. Что-то я становлюсь шибко ревнивым, лавры Костика покоя не дают, что ли?
      Степаныч шагал неторопливо, на ходу втолковывая что-то своему старшенькому. Тот почтительно слушал, не перебивая. Да, сына Степаныч воспитал правильного, сейчас таких не делают, измельчало молодое поколение. А может, не поколение измельчало, а я стареть начал. Старики во все века молодежью недовольны были, брюзжали и вспоминали дни былые: вот, дескать, в наши годы!...
      Долго шагать не пришлось, джип застрял едва ли не у самой трассы. Но сначала мы услышали голос Жоржика. Тот во всю мощь легких так крыл кого-то матом, что листья с деревьев осыпались. Мы недоуменно переглянулись и прибавили ходу.
      Картина, открывшаяся нашему взору, была вполне мирной: засевший джип, пофыркивающий "Беларусь", Парфеныч, деловито разматывающий трос... Все как и ожидалось, если не обращать внимания на Жоржика, который описывал круги вокруг джипа, высматривая что-то в траве и продолжая нещадно материться. Парфеныч, завидев нас, оставил в покое трос и сбросил брезентовые верхонки.
      - Странные, вишь, дела творятся, - пояснил он, кивнув на Жоржика, - и нету никого, и следов не видать, а машину разграбили.
      - Как разграбили? Кто? - удивился даже Василий.
      - А кто ж его знает, - развел руками Парфеныч.
      Подошел Жоржик. Из бессвязных восклицаний вперемешку с матами выяснилось следующее: кто-то взломал дверцу джипа, которую рачительный хозяин, уходя, запер на ключ, выломал магнитолу, забрал все кассеты и кое-что по мелочи, в частности запасное колесо и сумку с инструментами. Земля вокруг машины влажная, но никаких следов, кроме следов самого Жоржика, не видно. Мы сами дотошно осмотрели место и действительно не обнаружили никаких следов.
      Правда, выяснились некоторые подробности, на которые Жоржик не обратил внимания. Во-первых, дверца не была взломана, из замка торчал ключ, который после сравнения оказался абсолютным блинецом того, который Жоржик вынул из кармана. Во-вторых, магнитола была не выломана, а аккуратно вынута, все разъемы были на месте, а на панели ровным рядком лежали саморезы, которыми некогда прикручивалась умыкнутая магнитола. И в-третьих, что показалось нам самым интересным, не сработала сигнализация, которая, тем не менее, оказалась в полном порядке: стоило Жоржику открыть другую дверцу, как она заверещала на весь лес.
      Уяснив все эти нюансы, Жоржик от удивления перестал материться, отошел в сторонку, присел на какую-то корягу, закурил и глубоко задумался. Мы не стали его отвлекать от этого, надо полагать, не очень привычного для него занятия и пошли помогать Парфенычу.
      Джип действительно засел основательно, колеса провалились так, что днище легло на землю, но вытащили мы его на удивление легко. Прав был Степаныч, "Беларусь" - это сила!
      Жоржика растормошили, усадили за руль и наказали ехать на заправку, пока у него тут не открутили оставшиеся колеса и не сняли двигатель. Опечаленный хозяин джипа, не говоря ни слова, завел мотор, с трудом разминулся с трактором и укатил.
      - Ах ты, ёк-макарёк, - спохватился Парфеныч, - что ж вы его отпустили, назад пехом топать придется.
      - Да не к спеху нам, - успокоил его Степаныч, - мы тут пока побудем, по кустам пошукаем. Ладно магнитола, а запаску джиповскую так просто не уволокешь, следы должны быть. А вы пока с Юрием крутанитесь туда, где прошлый раз склады видели. Тут недалеко, мы и пешочком дотопаем.
      Я вслед за Парфенычем забрался в кабину трактора. Кабина эта оказалась на удивление чистой, никаких тебе пятен мазута и комьев грязи, на дверцах аккуратные занавесочки, а на панели пристроена фотография молодой миловидной женщины и такой же миловидной девчушки лет пяти, видимо, дочери.
      - Это кто, дочь с внучкой? - спросил я, указывая на фотографию.
      - Вот и не угадал, мил человек, - почему-то печально улыбнулся Парфеныч. - Это жена моя, Надюша, и дочка Настенька.
      - Симпатичные они у вас, - улыбнулся я, разглядывая фотографию. - В каком году снимались-то?
      - А в прошлом годе, аккурат на пасху.
      - Как в прошлом, ей же лет двадцать? - брякнул я и с досады прикусил губу. Ну что за натура у меня, язык быстрее мыслей успевает. Но Парфеныч, похоже, не обиделся на мою бестактность.
      - Двадцать восемь ей исполнилось тогда, а сейчас двадцать девять, - пояснил он, включая скорость и осторожно объезжая колею, выкопанную джипом. - Она у меня февральская. Дочка летом родилась, в июне, а Надюша в феврале. Я ее шутейно февралькой называл, а она меня, тоже шутейно, дядькой Черномором.
      - Почему Черномором?
      - Давняя история, - уклончиво ответил Парфеныч.
      - А сейчас они где? - после некоторых колебаний все же спросил я. - Вы извините, конечно...
      - Что это ты меня навеличиваешь? - так же печально усмехнулся Парфеныч. - Небось, придумал уже для себя историю душещипательную и давай меня жалеть во всю мочь? Не жалей, мил человек, нет на то причин. Я жизнью доволен, мир повидал, себя показал, - продолжал он, не отрывая взгляда от дороги. Хотя какая дорога, не было там никакой дороги отродясь! Теперь-то я понял восхищение Анатолия: проехать здесь мог только ас, я бы не рискнул даже на танке. - А Надюша уехала в Барнаул, к родителям своим, и Настену с собой увезла.
      - Совсем уехала или как? - осторожно поинтересовался я.
      - Вот про то не ведаю, - попытался развести руками Парфеныч, но тут же ухватился за руль: трактор заскользил по склону и стал опасно крениться. - Подумать ей надо, в себя прийти. Вернутся, думаю. Как же не вернуться, ежели знает она, что мне без нее никуда, да и ей без меня тоже... Погостят недельки две-три да и вернутся.
      - Уехали-то почему?
      - Всякое в жизни случается, - неохотно ответил Парфеныч. - Иной раз душой переболеть надо, самому, без чужого подсказа да совета. Не серчай, не об тебе речь... Вернутся, конечно вернутся, - убеждая то ли себя, то ли меня, сказал Парфеныч, пристукнув ладонью по рулю, и замолчал, погрузившись в свои мысли.
      Я тоже замолчал, украткой разглядывая фотографию. Снимок был любительский, впрочем, довольно неплохой, освещение и ракурс выбраны весьма умело. Женщина улыбалась, но в глазах таилась печаль. Или это я уже выдумывать начал? Но хороша, действительно хороша! Двадцать восемь лет... Надо же, в жизни бы не подумал. Что их связывает, немолодого уже тракториста, красавцем которого никак не назовешь, и эту симпатичную юную... так и хочется сказать "девушку"? Любовь зла, как говорится... Хотя козлом Парфеныча не назовешь. Не Ален Делон, спору нет, и старше жены лет на двадцать пять, но все же, все же...
      - Парфеныч, а ты с какого года? - спросил я, не удержавшись.
      Тот негромко засмеялся.
      - Ага, заело. Оно и понятно: такой старый хрыч, в гроб краше кладут, а надо же, такую молодуху заарканил.
      - И в мыслях не было!..
      - Да ладно, ёк-макарёк, чего уж там... Не первый год на свете живу, воробей стреляный, на мякине не проведешь. Да я бы и сам так думал, окажись на твоем месте. Я ведь и сам долго не мог поверить... А возраст... Сорок восемь мне, девятнадцать лет у нас разница.
      - Я бы дал больше, - честно сказал я.
      - Да я в зеркало-то посматриваю иногда, - хмыкнул Парфеныч. - Жизнь была не сахар. Да и порода у нас такая, красавцев в нашей родове испокон веку не бывало. Женщины случались симпатичные, а мужики - все как я. С лица воду не пить... Ты вот скажи лучше, - он резко поменял тему разговора, - мотор будешь менять али как?
      - Какой мотор? - со всеми этими делами я уже и забыл про разговор с Сергеем. - А, это в магазине который... Да как-то... не привык я, чтобы моторы направо и налево раздаривали. Вам что, деньги не нужны?
      - Такие не нужны! - отрезал Парфеныч.
      - Какие такие? - обиделся я.
      - Ты, ёк-макарёк, не обижайся, не об тебе речь. Человек один поступил как свинья распоследняя, потом повинился, выпили мы с ним мировую, уладили все и вопрос закрыли. Я зла не держу, но и барыши на этом загребать не хочу. Одним словом, бери, мил человек, и не сумлевайся. Считай, улыбнулось тебе.
      - Да ладно, не до моторов теперь, - отмахнулся я. - Дела такие творятся, что хоть стой, хоть падай.
      - Зря ты, мил человек, так, - неодобрительно покачал головой Парфеныч. - Дела делами, а жизнь продолжается, длинная она, жизнь-то, всякое в ней случается, и плохое, и хорошее. Плохое надобно забывать скорее, а хорошее ценить и из рук не выпущать.
      - Вернемся - посмотрим. Долго еще до речки вашей?
      - А вон за тую горочку завернем, там уже и видно будет, речка там али что.
      До "горочки" добирались добрых полчаса. Дорога и раньше была не ахти, а сейчас стала и того хуже. Парфеныч чудом удерживал трактор на склоне, виртуозно объезжая сосны, пеньки и кусты. Разговор увял сам собой, не до него стало.
      Наконец завернули за "горочку". Впереди открылась обширная поляна, склады были на месте, а речки, как и в прошлый раз, не было. Не было и никакого завала.
      - Вишь, ёк-макарёк, и завал исчез, - подумал о том же Парфеныч. - Аккурат в этом месте был, а нонче дорога свободная. Стал быть, махнем прямо до складов. Тут дорога получше, мигом докатим.
      Дорога действительно стала получше, а потом и вовсе выехали на асфальт, который начинался прямо посреди поляны, вел к складам и там заканчивался. Ну что же, вперед к приключениям!

      X
      
      В иное время такая дорога из никуда в никуда меня бы донельзя удивила, но сейчас я воспринял ее как нечто само собой разумеещееся: ну, идет ниоткуда, ну, ведет в никуда, так ведь и трасса республиканского масштаба и стратегического значения исчезла как утренний туман под лучами восходящего солнца. И какая разница, что в нашей ситуации есть туман, а что, наоборот, солнце? "Солнце всходит и заходит над рекою Хуанхэ..." Слава богу еще, что реки у нас появляются обычные, а не какие-нибудь хуанхэ или амазонки, и водятся в них, надо полагать, ельцы с хариусами, а не пираньи и крокодилы.
      И вообще во всем этом бардаке определенно чувствуется какая-то система: никто не пострадал, даже самолет каким-то образом приземлился, вокруг знакомые березы и сосны, а не баобабы или, допустим, финиковые пальмы. Хотя финиковые пальмы не помешали бы, и для провианту, и для экзотики...
      Я перестал подсчитывать и прикидывать, сколько энергии нужно для переноса гор и рек, как это вообще возможно и кому это на фиг нужно? Перегруженный мозг взбунтовался и включил свои неведомые блокировки, дабы хозяин не дал дуба или у него крыша не поехала. Одно чудо - удивительно, два чуда - поразительно, а три чуда в один день - это явный перебор, так не бывает. Не бывает - и все тут! И нечего мне лапшу на уши вешать, даже если этим занимается мой собственный организм, все эти органы осязания, обоняния и прочие зрения со слухом. Так не бывает! - и отвалите от меня на три лаптя.
      В настоящий момент меня гораздо больше интересовало, что же в этих складах, неведомо как оказавщихся здесь. А еще не покидала мой уставший мозг вся эта история с Парфенычем, то ли удивительная, то ли трагическая, то ли банальная, порождая все новые домыслы, предположения и детали. С какой теплотой и печалью говорил он о своей жене и дочери!.. Как-то не вяжется это с образом простого деревенского тракториста, пропахшего соляркой и самогонкой.
      Судя по его словам, он с малолетства живет в этой деревне, на речку пацаном бегал, поля и леса окрестные знает как свои пять пальцев. Как же он тогда умудрился жизнь повидать и себя показать? Да и женщина на фотографии никак не похожа на деревенскую доярку или скотницу, да что там! - она и на деревенского бухгалтера или учителя не больно похожа. Скорее на актрису или поэтэссу какую-нибудь: очень уж уверенно выглядит, абсолютно естественна, ни грамма не позирует, видно, что привыкла к объективам и вниманию. А может, это лишь сочиненная мной на ходу красивая сказка, а на самом деле все обстоит гораздо проще и банальнее. Поди разбери!..
      Так, за размышлениями, я и не заметил, как мы "докатили" до складов. Парфеныч побибикал и выключил двигатель. Я выбрался из кабины, поприседал, разминая затекшие ноги - все же кабина трактора "Беларусь" тесновата для двоих - и направился к ближайшему складу. Дойдя до дверей, обернулся. Парфеныч стоял около трактора, озираясь по сторонам, видимо, надеясь таки отыскать хоть каких-нибудь хозяев.
      Дверь склада выглядела весьма внушительно: обита железом миллиметра четыре толщиной, никаких тебе висячих амбарных замков, которые можно было бы взломать монтировкой или ломом, хитроумные гаражные замки в количестве двух штук и сирена охранной сигнализации на стене над дверью. Одним словом, сооружение серьезное, на драной козе не подъедешь.
      - Парфеныч, кончай озираться, - крикнул я, - иди сюда, совет держать будем.
      Парфеныч подошел, молча осмотрел замки, присвистґнул, повертел в руках прихваченную из "Беларуси" монтировку, так же молча вернулся к трактору и положил ее в инструментальный ящик, зачем-то попинал колесо и неохотно пошел к другой двери этого же склада. Я последовал за ним. Вторая дверь практически ничем не отличалась от первой, правда, замков было три, в довершение к двум гаражным висел еще и здоровенный амбарный, да сирены над дверью не было.
      - Форт Нокс! - протянул Парфеныч с явным облегчением. - Такие дверюги монтировкой не осилишь, взрывать надо. А можа, оно и к лучшему: нехорошо чужое брать, не по-людски это. Что мы, без складов ентих не проживем? Да еще как проживем!
      - Ты, мил человек, не увиливай, - передразнил я Парфеныча. - Чем такую ораву прокормить, во что обуть-одеть? А с хозяевами, буде таковые обнаружатся, договоримся, что они, не люди, что ли?
      - Да люди, конечно, - покряхтел совестливый тракторист, - только ить все равно не по-людски. Да и чем ломать-то?
      - А трактор на что? Тросом зацепим - никакие замки не выдержат.
      - Эва, шустрый какой! "Зацепим..." А за что зацепим-то?
      Да, это я как-то не учел. Цеплять действительно было не за что, ручки на дверях декоративные, никаких щелей, петли дверные и то внутрь упрятаны. Но сдаваться не хотелось. Я подошел к пожарному щиту, снял лом и внимательно его оглядел. Лом добротный, с одной стороны острый, с другой, как и полагается, плоский. В хозяйстве вещь незаменимая!
      Парфеныч скептически наблюдал за моими действиями, ехидно похмыкивая. Я сделал вид, что ничего не заметил, и направился к ближайшей двери. Взломщик из меня никакой, конечно, но попробовать-то надо!
      При первой же попытке просунуть лом в щель между створками двери та неожиданно легко открылась. От неожиданности я выронил лом, тот хряпнул меня по пальцу и на ближайшие пять минут мне стало не до дверей и складов. Перебрав в полный голос всех родственников как дверей, так и ломов, я наконец обрел способность воспринимать окружающий мир. Оказалось, что Парфеныч уже стянул с моей ноги кроссовку и деловито рассматривает травмированный палец.
      - Ноготь слезет, - уверенно сообщил он, - а так ничего страшного, похромаешь маленько. И поделом, неча чужие двери ломами открывать.
      Я, постанывая, обулся и попытался ступить на покалеченную ногу. Действительно, ничего страшного, ходить можно. Приоткрытая дверь манила и пугала одновременно. В честь каких это борщей двери на складах перестали запирать при наличии таких-то замков?
      Парфеныч тем временем распахнул обе створки двери, шагнул внутрь склада и остановился, озираясь.
      - Мать честная! - воскликнул он. - Да тут на полгорода хватит и еще останется.
      Я подхромал поближе. Пытаясь что-то разглядеть в полусумраке, увидел на стене выключатель и автоматичеґски щелкнул им. И свет загорелся! Редкие лампочки горели вполнакала, но горели, и это было совсем уж непонятно. Но Парфеныч быстро нашел объяснение новоявленному чуду.
      - Аварийное освещение, - с видом знатока пояснил он. - От аккумуляторов или движка.
      - С каких это пор в складах стали делать аварийное освещение? - не поверил я. - Тоже мне, стратегический объект!..
      Впрочем, проверить догадку Парфеныча решили позже, а пока занялись содержимым мешков, ящиков и коробок, которыми склад был заставлен под самый потолок. В первом мешке оказалась... оказалось... ничего там не оказалось. Мешок напоминал монолит, был твердым как камень и весил примерно столько же.
      - Что за хренотень?! - изумился я и перешел к следующему. Тот тоже не поддавался. - Парфеныч, это муляжи какие-то.
      - Ты сюда иди, - услышал я голос из глубины склада и пошел в ту сторону.
      Парфеныч стоял над раскрытой картонной коробкой, в которой плотно лежали коробки поменьше, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся блоками сигарет "Marlboro". Открыли следующую коробку. Консервы "Лосось в масле". В следующей тоже, и в следующей. Перешли к другому штабелю. Чай "Lipton" в пакетиках по сто штук в пачке.
      - Я же говорю... - начал было Парфеныч, но тут с улицы донесся рокот тракторного двигателя. Мы опрометью бросились наружу, я даже хромать забыл.
      Светило солнце, дул легкий ветерок, мотор "Беларуси" размеренно пофыркивал, а вокруг не было ни души. Мы опасливо обошли вокруг трактора, заглянули за угол склада, Парфеныч залез в кабину, нажал на сигнал и минуты две не отпускал его. По горам метнулось эхо - и все! Никого и ничего.
      - Да что же это такое? - чуть не плакал Парфеныч, пугливо озираясь.
      Вдруг он встрепенулся и полез под щиток приборов, поковырялся там немного - и двигатель заглох.
      - Тьфу ты, господи! - Парфеныч вылез из кабины и дрожащими руками стал разминать сигарету. "Marlboro", между прочим. Гляди-ка, совестливый-совестливый, а сигареты прихватил, не постеснялся. - Так ведь и инфаркт недолго заработать. Замок замкнуло, - пояснил он, закуривая, - и так хитро замкнуло, что и руками так не сразу сделаешь. Не водилось раньше за моим "Беларусем" такого своевольства, ох не водилось. Чуть заикой не оставил, - он похлопал ладонью по капоту и шутливо погрозил трактору пальцем, - в металлолом сдам, ежели уросить будешь.
      - Парфеныч, - я потихоньку приходил в себя после встряски, - а ты откуда про форт Нокс знаешь?
      - Врать не буду, сам не видал, - хитро улыбнулся тот, - читал где-то али по телевизору видел. А что?
      - Да так, ничего. Интересно стало. В склад-то пойдем?
      - Да ну его к лешему! - поежился Парфеныч. - Хотя нет, сходить надо, прихватить кой-чего. Заварки вон, кстати, на заправке мало, а без чая что за жизнь? Так, мучение одно... Пойдем, что ли?
      Мы, озираясь и прислушиваясь, вошли внутрь, быстренько взяли пару блоков сигарет и несколько пачек чая, - и поспешили наружу. Выходя, я выключил свет и прикрыл створки двери.
      Парфеныч завел трактор, несколько раз посигналил, вздохнул и покатил в обратный путь, поминутно оглядываясь. Асфальт закончился, начался "распадочек" - и оглядываться стало некогда.
      На обратном пути дорога показалась мне гораздо хуже: трактор теперь наклонился в другую сторону и мне приходилось цепляться за что попало, чтобы не падать на Парфеныча и не мешать ему крутить баранку. Но все кончается рано или поздно, закончился и наш вояж по склонам и буеракам.
      На том месте, где Жоржик посадил машину, мы увидели Степаныча, который курил, сидя на джиповской запаске. Увидев нас, он поднялся и помахал рукой. Парфеныч остановился, мы выбрались из кабины, постанывая и разминая затекшие конечности, больше, впрочем, придуриваясь.
      - Ну, докладайте, - Степаныч тщательно затоптал сигарету и оглядел нас по очереди. - Есть что интересное?
      - Интересного полно! - хмыкнул Парфеныч. - Куды больше, чем неинтересного. Такая вот ситуёвина, ёк-макарёк: склады стоят, всего в них полно, никого нет, а двери настежь распахнуты...
      - Ну, не настежь, допустим, - поправил я его, - ворота прикрыты были, а вторые вообще заперты.
      - Так ты ж их не смотрел, - удивился Парфеныч.
      - А что их смотреть? Там замок амбарный, он-то точно заперт.
      - Ага! - Парфеныч что-то прикинул в уме, почесал затылок. - Ну оно и не важно, там по всему складу пройти можно, а двое ворот, значит, чтоб загружать удобнее было.
      - Так что в них есть-то? - нетерпеливо перебил нас Степаныч.
      - Мешки каменные, - буркнул я, прислушиваясь к травмированному пальцу. Тот вел себя смирно, побаливал, но ходить почти не мешал.
      - Какие мешки? - хором переспросили ветераны.
      - Да это я сейчас только сообразил, а тогда сильно удивился, почти испугался, - я вспомнил свои ощущения и поёжился. - Были мешки с цементом или алебастром, тот и другой очень гигроскопичны, закаменели, а я думал - муляжи какие-то.
      - Это плохо, что закаменели, - вздохнул Степаныч. - Цемент нам бы ой как пригодился... А еще что?
      - Да много чего: консервы, заварка, сигареты, в углу плиты какие-то стояли, то ли электрические, то ли газовые, не разглядел... - я оглянулся по сторонам. - А где остальные?
      - Да вот, имущество обнаружили, - Степаныч пнул запаску, на которой лужали компрессор для подкачки колес и сумка с инструментами, - я их и отправил домой, а сам вас дожидаюсь, тащить-то несподручно, запаска тяжеленная. А магнитолу и кое-что по мелочам они утащили.
      - Что, все целое?
      - Целехонькое! - Степаныч в недоумении развел руками. - Тут рядышком в кустах лежало горкой. Ить следов-то никаких, вот что удивительно!
      - Ити иху мать! - непонятно в чей адрес чертыхнулся Парфеныч. - Забавляются, бестии. Поймать бы да забавлялки поотрывать.
      - Кого поймать-то?
      - А леший знает! - Парфеныч в сердцах махнул рукой. - Давай грузить имущество да домой подаваться, заждались там поди уже вовсе.
      Мы засунули инструмент и компрессор в кабину, запаску пристроили на прицепное, махнули Парфенычу, чтобы ехал вперед, а сами неторопливо отправились следом.
      - Перезимуем, ежели что? - спросил негромко Степаныч.
      - Да там лет на десять хватит! Правда, не разглядывали мы толком, все бегом-галопом...
      - А что так?
      - Да как-то... - я опять поежился, вспоминая поездку. - Свет там горит непонятно почему, трактор сам собой завелся, а никого нет. Жутковато, одним словом. Но продуктов много. Если те плиты газовые и баллоны к ним есть, то вообще хорошо.
      - Хорошо-то хорошо, - с явным сомнением откликнулся Степаныч, - только, вишь, ничего хорошего: баллонов надолго не хватит, сколько бы их ни было. Да не в них счастье. Еда есть - и то ладно! Одёжу не приметил?
      - Не-е... Да мы там были совсем ничего! Надо будет потом организовать ревизию, посчитать-записать, то-сё...
      - Да посчитаем, поди, ежели нужда припрёт, - кивнул Степаныч и о чем-то задумался.
      Парфеныч уже разгрузился и около джипа царило оживление, джиповцы сортировали и перекладывали вещи, а Жоржик устанавливал возвращенную магнитолу на законное место. Наше появление практически никто не заметил, лишь Анатолий небрежно махнул рукой, то ли приветствуя, то ли указывая на столовую, куда мы со Степанычем и направились.
      За круглым столом царили разброд и шатание. Кто-то вяло пережевывал консервы, запивая их соком, Ирина с Риткой что-то втолковывали Костику, тот внимал им, пригорюнившись, Николай самозабвенно крутил ручки настройки своей "Спидолы", несколько человек собрались вокруг Парфеныча. На столе среди консервных банок и пакетов сока лежали пустые упаковки от "Marlboro", трофеи уже разошлись по рукам.
      Николай, увидев нас, помахал рукой, приглашая к столу. Костик попытался улизнуть, но был остановлен с двух сторон и водворен на место. Опять, видимо, что-то вытворил, хотя пострадавших поблизости не наблюдалось.
      - Вот, как-то так получилось, не дождались вас, - виновато развел руками Николай, пристроив "Спидолу" на коленях. - Сначала ждали, а потом Константин стал доказывать, что голод не тетка, ну и... Но я, между прочим, - он поднял палец и обернулся к Ирине с Риткой, - полностью с ним согласен, зачем же с голоду помирать, мы ведь не Сизифы какие, когда еды полно, а тут... ну, традиции, да... хотя...
      Костик было воспрянул, но наших женщин сбить с панталыку не так-то просто, экзекуция продолжилась. Николай совсем засмущался, махнул рукой, пожал плечами и опять уткнулся в приемник.
      Мы со Степанычем жевали консервы, прислушиваясь к рассказу Парфеныча, из которого выходило, что нам, с одной стороны, повезло крупно, склад этот как будто кто-то специально нам подсунул, но, с другой стороны, есть в этом нечто противоестественное, негативное, сплошное искушение и полный соблазн. И как из этой ситуевины выкарабкиваться, он, Герман Парфеныч, представления не имеет, и надо нам, ёк-макарёк, поосторожнее с такими подарками, ибо сказано про данайцев и дары их, что бояться надо пуще геены огненной... Виталий с Василием подтрунивали над трактористом, тот беззлобно отругивался. Жанна неумело крестилась, виновато косясь на нахмурившегося Сергея.
      И вновь инициативой завладел Степаныч. Он отодвинул пустую банку из-под тушенки, оглядел столовую и похлопал ладонью по столу, привлекая внимание остальных. Постепенно гомон стих, все собрались у стола. Подошли и джиповцы во главе с Жоржиком.
      - Ну вот, молодежь, опять нам решать надо, как дальше жить, - Степаныч отыскал глазами Ирину, которая попыталась спрятаться за спину Ритке, но не успела. - Ты, дочка, бери бумагу и пиши, у тебя хорошо получается.
      - Так со стола же убрать надо, - возразила Ирина. Писать она очень не любила, предпочитала компьютер.
      - Верно, прибраться надо, - легко согласился Степаныч. - А мы с мужиками пока покурим.
      Он достал сигареты и направился во двор, за ним потянулись остальные. Костик тоже попытался улизнуть, но посмотрел на Ирину с Риткой и счел за благо напроситься в добровольные помошники к некурящим Николаю и Василию.
      Доставая сигареты и отходя подальше от емкостей с горючим, я машинально пересчитал вышедших на улицу. Восемь человек. В блоке десять пачек сигарет. Примерно блок в день, чуть поменьше. Двадцать с небольшим блоков в месяц. Ну, в общем, не смертельно, сигаретами мы обеспечены как минимум на год. Если бы так же легко решались остальные проблемы!..
      Курили молча, каждый думал о своем. Жоржик пошел посмотреть, заперты ли дверцы джипа, не обращая внимания на беззлобные смешки "мазистов". Вернувшись, он молча подал Прафенычу какую-то железку. Тот уставился на нее, разинув рот и выронив сигарету.
      - Где ты ее взял? - спросил он севшим голосом.
      - На сиденьи лежала.
      - А каким макаром она у тебя в машине оказалась?
      - Это ты у меня спрашиваешь? - фыркнул Жоржик.
      - А что это такое? - спросил Анатолий.
      - Вторая половинка сцепной серьги от "Беларуся", которую отрезало к едреней фене километров за десять отседова, - пробурчал Парфеныч, повертел железку и направился к трактору. Все побросали сигареты и пошли следом. "Мазисты" вполголоса вяло обсуждали случившееся. Чудеса уже не воспринимались, наступило насыщение.
      Две половинки серьги соединились безукоризненно. Я взял у Парфеныча обломок, повертел в руках, разглядывая. Срез был идеально ровный, как бы даже отполированный. Никаких следов разлома, никаких неровностей, ничего! В сопромате я не силен, но так металлические детали не ломаются. Я передал обломок Степанычу, выразив свое мнение парочкой слов из ненормативной лексики. Железка пошла по рукам. Мнения совпали.
      - Оборвать забавлялки к чертовой матери! - буркнул Парфеныч, сунул злополучную железку в инструментальный ящик, огляделся как бы в поисках неведомых шалунов, махнул рукой и побрел к столовой.
      Со стола уже убрали. Степаныч оглядел собравшихся, убедился, что все на месте, и занял позицию рядом с Ириной. Остальные расселись кто где стоял, лишь Ритка перебралась поближе ко мне.
      - Вот, стало быть, такие дела, - начал Степаныч. - Опять мы прошлой компанией собрались... нет, Василий добавился, а еще одного Николая нет...
      - Может, подойдет еще, - предположил Костик.
      - Можа и подойдет, - согласился Степаныч. - Но и без него народу полно. Знакомство можно пропустить, знакомы уже все. С прошлого раза. Сына моего Василием кличут, а остальные...
      - Давайте уж лучше снова знакомиться, - возразила Вероника. - В прошлый раз недоразумение вышло, так что... лучше снова...
      - Какое такое недоразумение? - удивился Степаныч. - Вы что, имена собственные позабывали?
      - Ну, не имена, конечно, а так... детали разные.
      - Ну ладно, снова так снова. Пиши, дочка. Меня зовут Виктор Степанович, можно...
      - Про вас я помню все, - перебила Ирина, - уже записала, и про вас, и про нас, и про Жанну с Сергеем...
      - Нет уж, - возмутился Степаныч, - если снова, то давай уж всех снова.
      Знакомство прошло быстрее, чем в прошлый раз. Совпало почти все, кроме возраста Вероники, да Жоржик оказался просто инженером связи. Про СПИД никто не заикнулся.
      - Ну и какое недоразумение? - удивился Степаныч, проглядывая список. - Все вроде совпадает.
      - Ученых степеней поменьше стало, - хихикнул Костик.
      Жоржик угрожающе поднялся со стула, Вероника ухватила его за руку и попыталась усадить. Анатолий тоже глядел недобро. Пришлось вмешиваться в ситуацию.
      - Костик, тебя кто за язык тянет? - я встал и обошел стол, остановившись между Жоржиком и Анатолием. - У нас и так нервы на взводе и проблем выше крыши, да ты еще... Что, на разряд надеешься? Смотри, напросишься.
      - А я что? Я ничего! - заоправдывался Костик, заметивший мои подмигивания и гримасы. - Я же так просто, без обид...
      - Ладно, проехали, - проворчал, остывая, Жоржик.
      - Вот и чудненько! - я вернулся на свое место, но садиться не стал. - Ситуация повторяется практически полностью, мелкие детали не в счет...
      - Какие детали ты имеешь в виду? - спросил Анатолий.
      - "Кирпича" нет, валуна нет, завала нет, машину обнесли, обломок серьги нашелся... второго Николая нет... ну, и так далее. Дело не в деталях, принципиально ситуация не изменилась: дороги нет в обе стороны, ни одной радиостанции не слышно, машины не ездят и самолеты не летают... если не считать того, который все-таки сел. И попали в эту чертову ситуацию те же лица, плюс-минус один. Почему, зачем, за что - непонятно! Ответов не добавилось, зато вопросов прибыло. Кто и зачем разграбил джип, кто, как и опять же зачем подкинул обломок серьги?..
      - Но наблюдается также и положительная динамика, что не может не радовать, - вмешался вдруг Жоржик, и я замолчал, буквально разинув рот. - Например, время у всех совпадает, а это ведь был едва ли не самый загадочный фактор. После исчезновения дороги, разумеется. Правда, добавился еще один необъяснимый феномен: как проехали две автомашины по дороге, которой нет? И куда подевались другие две машины?
      - Ну тогда стоит упомянуть еще один загадочный феномен, - я уже немного пришел в себя, - личного, так сказать, характера: куда подевался Жоржик и откуда появился Евгений Всеволодович?
      Жоржик хмыкнул, но этим его реакция и ограничилась. На лицах "мазистов" читалось откровенное недоумение, Степаныч тоже ничего не понимал. Парфеныч насупился, уткнулся взглядом в стол и никак не реагировал на происходящее. Я помолчал немного, но все тоже упорно молчали.
      - Как бы то ни было, - продолжил я, - мое предложение остается прежним: не ломать голову над тем, что и почему происходит, а заниматься делами насущными. Например, воду искать. Народу действительно полно, а водопровода, как я понимаю, на заправке нет.
      - Водопровода нет, - согласился Сергей, - вода привозная. Изумительная, между прочим, вода, из колодца. Правда, колодец в деревне, пешком не набегаешься, но на машине привезти - не проблема. Надо только емкость побольше найти.
      - Значит, надо искать емкость. Парфеныч, в деревне твоей сколько огородов осталось?
      - В деревне-то? - Парфеныч вскинул голову, огляделся, потер лицо руками. - Так ить кто их считал? Шесть, можа, семь... А на кой тебе?
      - Есть же надо что-то. На одних консервах далеко не уедешь, да и кончатся они когда-нибудь.
      - А, ну да, ну да... Огороды есть, и грядки кой-какие, и картошки соток сорок. Хозяев только нет.
      - Тебя что, опять совесть заела?
      - Так ить... А ежели вернутся они, а мы все повыкопали? Как тогда?
      - Ну, это еще дожить надо!
      - А вы что, опять зимовать собираетесь? - вдруг спросила Жанна. И тут же смутилась. - Да нет, вы не подумайте, нам не жалко! Просто уже собирались, а оно раз! - и все повторилось. Так может, снова повторится?
      - Может, повторится, а может... черт его знает! - я махнул рукой и сел. Говорить расхотелось.
      Дальнейшее обсуждение протекало вяло, составлялись какие-то планы, списки, что нужно в первую очередь, что во вторую. Прикинули запасы горючего. На легковушки топлива хватало на полгода-год, ездить-то особо некуда. "МАЗам" тоже предстояло стоять и стоять, разве что иногда в деревню съездить. А вот на "Беларусь" нагрузка предполагалась приличная, а солярки, как назло, было немного, недели на три, даже с учетом того, что было в баках МАЗов. Лена предложила заправлять трактор бензином. Все вежливо посмеялись, пока Анатолий вполголоса объяснял, почему этого нельзя сделать.
      Потом меня отозвали в сторонку Сергей с Парфенычем и стали уговаривать заменить двигатель на "Ниве". Сошлись на том, что с утра этим займемся. Эстакада на заправке имеется, народу много, часа за два-три должны управиться. Сомнения меня так и не покинули, но очень уж хотелось новый движок! Ладно, поменяем, а там видно будет.
      Когда в очередной раз вышли покурить, на небе уже зажигались первые звезды. Я отыскал глазами Медведицы. Обе присутствовали и, насколько я мог судить, выглядели вполне привычно. Окликнув Виталия, я указал рукой на небо. Тот посмотрел и развел руками. Ну что же, одной загадкой меньше.
      Спальных мест категорически не хватало. "Мазисты" ушли спать в машины, но Виталию места не хватило. Пришлось ставить обе палатки (в одной мы с Риткой, в другой Костик с Ириной), а "Ниву" отдавать в аренду Лене с Анатолием. Жоржик с Вероникой устроились в джипе, а Виталий, Парфеныч и Сергей с Жанной ушли в дом. Постепенно все угомонились.
      Мы с Риткой попытались разобраться, что же с нами произошло в прошлый раз, но так ни до чего и не договорились: наваждение - оно и есть наваждение. Уже засыпая, я сообразил, что спиртного в этот раз не было выпито ни капли. Ну что же, есть какие-то просветы даже в нашем насквозь туманном положении. Утро вечера мудренее...

      XI
      
      Но утро не оказалось мудренее вечера. Мы были по-прежнему на автозаправке, машины не ездили, самолеты не летали, радио не работало, зато Николай II появился... вернее, второй Николай, а точнее - Николай Николаевич. Пришел он ночью, голодный, измотанный как собака, но полный оптимизма. И все потому, что на этот раз он нигде не висел, а просто заблудился в лесу. Свою компанию и машины он так и не нашел, но зато набрел на заправку, вернее, на МАЗы. В крайнем автомобиле спал Василий, который про Николая Николаевича ни сном, ни духом. Да еще ночью, да еще спросонья, в полной темноте...
      Тем не менее обошлось без мордобоя и инфарктов: Василий даже не пытался разобраться в происходящем, а просто пошел и разбудил отца. Степаныч впотьмах разбудил Николая первого, а уж тот организовал и поесть, и поспать. Впрочем, я обо всем этом узнал позднее, а ночное происшествие прошло незамеченным, все спали без задних ног... и без передних тоже.
      Утром всех разбудил рокот тракторного двигателя. Я попробовал перевернуться на другой бок и досмотреть сон, да не тут-то было! Сначала мною вплотную занялась Ритка, но против такого внимания я как раз не возражал. А затем, когда мне уже было позволено досматривать сон, в нашу палатку вежливо поскребся Сергей и сообщил, что время уже половина одиннадцатого, а на утро мы договаривались менять двигатель на "Ниве". Я тут же забыл и про сон, и про свое намерение его досмотреть, в пять минут оделся, чмокнул Ритку в щечку и вымелся из палатки.
      Утро выдалось обалденное: изумительной глубины и голубизны небо, свежий прохладный воздух, не единожды воспетый "запах тайги", который не в силах был забить даже резкий запах сгоревшей солярки от "Беларуся". Самого трактора на месте не оказалось.
      - Куда это Парфеныч свинтил? - спросил я у Сергея, который терпеливо дожидался меня, сидя на скамеечке. Над скамеечкой на стене было написано от руки краской "Место для куренья".
      - Это Жанна постаралась, - Сергей заметил мой интерес к надписи, - почерк у нее неплохой, даже малярной кистью, а вот с русским не очень. Зато с математикой все в порядке, калькулятором пользуется виртуозно.
      - Зато оригинально, - подхватил я, - нигде нет именно такой надписи, только у вас. Так где Парфеныч-то?
      - Уехал с Николаями к складам, чтобы, значит, произвести ревизию, ёк-макарёк, и пополнить запасы.
      - Дело нужное!.. Подожди, а как они втроем... а почему с Николаями?.. - я совсем запутался. - Давай-ка по порядку!
      - Ночью пришел Николай Николаевич. Вообще-то я его не помню, но все хором говорят, что он был в прошлый раз. Ну, был и был, мне-то что?..
      - Ну, и дальше? Он что, опять в воздухе висел?
      - Да нет... Говорит, что в лесу проплутал. Сначала свою компанию искал, а потом просто шел куда глаза глядят, набрел на дорогу и шел по асфальту, пока не уткнулся в грузовик. Разбудил сына Степаныча, тот разбудил отца, втроем разбудили Николая с Виталием. Накормили гостя и уложили на раскладушке, остальных будить не стали. Я сам его увидел уже утром.
      - Ага. Явление третье, те же - и Николай Николаевич. Вот теперь точно все в сборе! Да, а как они втроем на тракторе-то разместились?
      - Парфеныч какое-то сиденье примастрячил на прицепном, уверял, что доедут в лучшем виде.
      - Ну-ну, - засомневался я, вспомнив памятный "распадочек", - флаг им в руки, конечно... И кто согласился на роль смертника?
      - Николай Николаевич, - со смехом ответил Сергей и пожал плечами, увидев мое удивление, - он мне вообще показался нормальным мужиком, нисколько не похож на большого начальника.
      - Это в прошлый раз он был начальником, а сегодня он, возможно, вообще бич... хотя нет, откуда у бича ружье и машина?
      - Во-во... Ружье немецкое, часы навороченные швейцарские, обалденный костюм...
      - ...от Версаче... - поддакнул я.
      - Типа того, только на охоту и ходить, - согласился Сергей.
      За разговорами мы дошли до магазинчика, Сергей отпер дверь ключом, щелкнул выключателем и беззлобно ругнулся.
      - Все никак не привыкну, что света нет, - пояснил он, раздвигая жалюзи. - Днем еще куда ни шло, а в темноте шарахаться несподручно. Надо будет собрать все фонарики и раздать, чтобы у каждого было. Слушай! - Сергей хлопнул себя по лбу. - Что-то я не сообразил, может, ты есть хочешь? Мы-то уже пожевали малость.
      - Все потом, - отмахнулся я, - сначала дело. Ради нового "движка" я готов поголодать пару дней.
      Двигатель за ночь никуда не испарился, стоял на месте, новенький, блестящий и... тяжелый.
      - А как мы его потащим? - спохватился я. - Надо человек шесть, да железяку какую-нибудь длинную, типа лома.
      - Фирма веников не вяжет! - хохотнул Сергей. - Тележка есть специальная, на ней и укатим. А вот на машину ставить - это да, народ надо будет собирать. Так ведь не проблема, мужиков уйма.
      Двигатель действительно стоял на какой-то платформочке с колесами. Стоял крепко, основательно. "Основательное такое основание..." - вспомнил я. Ну что же, чем меньше проблем, тем больше времени для создания других проблем. А как же иначе: прежде чем героически преодолевать, необходимо создать! Вот мы и создаем себе проблемы сами, не надеясь на природу. Впрочем, о чем это я?
      Так вот, двигатель мы укатили вдвоем, укатили спокойненько, без напряга. Затем я загнал "Ниву" на эстакаду, достал ключи - и на этом моя работа неожиданно кончилась. Подошел Степаныч, критически осмотрел мою сумку с ключами, меня самого, хмыкнул, заглянул под капот "Нивы", еще раз хмыкнул и отвел меня в сторонку.
      - Движок у тебя чистый, ухоженный, - сказал он с явным одобрением, - а вот ключи барахляные, китайские. Да и вообще, богу богово, а кесарю кесарево: Санька с Виталей твой агрегат перекинут часа за полтора, а я еще старшего своего к ним в подмогу пошлю.
      - А я что, безрукий, что ли?
      - Ты не обижайся, - Степаныч благодушно хлопнул меня по плечу, - мужики управятся быстрее, им это привычнее и сподручнее. А ты лучше растолкай связиста да смотайтесь с ним в деревню. Разведайте, что там да как. Заодно воды привезите, народу много, а воды ведра полтора осталось.
      - Это Жоржика, что ли? Так он и один смотаться может, дело не хитрое, а как раз наоборот, думать не надо.
      - Тут вишь какое дело, - Степаныч огляделся по сторонам и понизил голос, - мало ли как в деревне обернется, а один - он и есть один. Вдвоем-то по-всякому веселее. Да и Жоржик этот... смутный он какой-то, непонятный вовсе, то говорит как по писаному, то будто вчера только из зоны. Что ему в голову втемяшется, умотает и сгинет. А ты его приструнить сможешь, он тебя как бы уважает.
      - С каких это пор он меня зауважал? Если кто его и может приструнить, так это Вероника. Или Анатолий.
      - Вот и поезжайте втроем, - Степаныч еще раз хлопнул меня по плечу и удалился.
      И что прикажете в такой ситуации делать? Хватать Саньку с Виталием за руки и кричать: "Брысь отсюда, я сам все сделаю"? Или встать в позу, бить себя кулаком в грудь и доказывать, что я сам в состоянии принимать решения? Так никто вроде в этом и не сомневается. Хотя подумать есть над чем... Степаныч - это вам не пацан сопливый, попусту трепать языком не станет. Значит, есть у него какие-то резоны отправить меня в деревню. Какие?
      Размышляя таким образом, я, тем не менее, уже шел к джипу и вежливо стучал костяшками пальцев в лобовое стекло. Не дождавшись ответной реакции, я открыл дверцу джипа и убедился, что в машине никого нет. Пусто было и в "Ниве". Правильно, не все ведь такие же лежебоки, как я. Спрятаться на заправке негде, следовательно - народ в столовой.
      Действительно, Жоржик с компанией были там. Мы пожелали друг другу доброго утра, потом поболтали о погоде, природе и тому подобных вещах, заедая это консервами и запивая соком. На сообщение о появлении Николая Николаевича Жоржик отреагировал неожиданно.
      - Ага, вот и карабин пожаловал, - протянул он хмуро. - На кого в этот раз охотиться будем?
      Я не стал ввязываться в склоку, уточнил лишь, что карабина на сей раз нет, а есть обычное охотничье ружье. Жоржик пожал плечами и уткнулся в консервы. Похоже, он действительно считал, что мы с Анатолием темним и прошлый раз с карабином было не все так просто.
      - Степаныч предложил нам съездить в деревню, - увел я разговор в сторону, - посмотреть, что там да как, и воды попутно привести. А то Парфеныч на тракторе к складам уехал.
      - А что сам не съездишь? - Жоржик по-прежнему смотрел хмуро.
      - А на моей "Ниве" мужики мотор снимают, менять будут.
      - Что, рабсилу нанял? - осклабился Жоржик. - Не хочется ручки солидолом марать?
      Пока я размышлял, не пора ли оскорбиться и дать достойный отпор хаму, вмешалась Вероника.
      - Евгений Всеволодович, - сказала она столь сурово, что Жоржик моментально завял, - прекращай хамить. Раз надо съездить, отрывай свой зад от стула и иди заводи машину. Юрий, ты поедешь?
      Я кивнул. Ехать не особо хотелось, но надо же чем-то заниматься. А то ведь не утерплю, полезу к "мазистам" с вопросами и советами, осуществляя, так сказать, контрольные функции. А кому понравится, когда над душой стоят? Правильно, никому.
      - А вы? - спросила Вероника у Анатолия и Лены.
      Лена вопросительно посмотрела на Анатолия, тот отрицательно покачал головой. Мне сразу же нестерпимо захотелось остаться, я даже начал подыскивать предлог, но потом мысленно одернул себя. Что за параноя, в самом деле? Я же не Костик, чтобы от ревности голову терять. Вполне достаточно сходить и растолкать Костика с Ириной.
      Пока Жоржик искал Сергея и выяснял, в чем можно привести воду, я пошел будить остальных. Но остальные в составе Ритки и Костика с Ириной уже не спали. Они собрались у эстакады и заинтересованно наблюдали за тем, как работают "мазисты". Ну, компания наша - люди хоть и заинтересованные, но в гораздо меньшей степени, чем я. Пусть смотрят, лишь бы с советами да вопросами не лезли. Вот уж действительно, человек неограниченно долго может смотреть на огонь, на воду и на то, как работают другие.
      Я не стал нарушать идилию, помог загрузить в джип пустые фляги под воду и уселся на пассажирском сиденьи. Жоржик ходил вокруг машины, протирал стекло, пинал колеса.
      - Что стоим, чего ждем? - пошутил я.
      - Нику с Жанной ждем, - Жоржик юмора не уловил, может, просто не видел эту рекламу.
      - А Жанна зачем? - удивился я.
      - А ты знаешь, куда ехать? - отпарировал Жоржик.
      Что же, вполне резонно. Дорогу я действительно не знал, но из-за природной своей самонадеянности как-то не вспомнил об этом.
      Подошли Жанна с Вероникой, и я в очередной раз удивился: в руках у Жанны было ружье, охотничья двустволка-вертикалка. Что-то наш табор все больше напоминает армейское подразделение, уже как минимум три ружья имеется, а сколько их еще в загашниках? Жанна заметила мое удивление, смущенно улыбнулась.
      - Это Сережка, - пояснила она. - Мол, мало ли что случится, лишним не будет, - и подала ружье мне.
      Я пожал плечами, но ружье принял. Жоржик проворчал что-то неразборчиво, подождал, пока дамы усядутся, и выехал с заправки. Жанна сначала указывала куда поворачивать, а потом, когда выехали на лесную дорогу, сказала, что дальше нужно просто ехать по накатанной колее, да там и свернуть некуда, и вполголоса заговорила о чем-то с Вероникой. Я особо не прислушивался, но вскоре по улавливаемым обрывкам фраз понял, что речь идет о самолете, который якобы где-то сел. Лично мне казалось очень уж маловероятным, что пассажирская "тушка" может приземлиться где-то еще, кроме аэродрома, но мало ли невероятного случилось за последние дни!
      За последние дни?.. А сколько их было-то, дней этих? Если судить по календарю, на гору мы наткнулись вчера. По личным ощущениям первая встреча с горой состоялась три дня назад. Чему верить? Если считать по консервам, то идет второй день. Если по впечатлениям - второй месяц.
      Тут я вспомнил вопрос, который собирался задать Жанне еще в самый первый день, но все как-то забывал.
      - Жан, - вмешался я в беседу на заднем сиденьи, - а почему вас так мало? Вы что, так втроем всю заправку и тащите?
      - Да нет, конечно, - Жанна засмеялась. - Мы с Сережкой хоть и жевем здесь, а все равно вдвоем не справились бы. Нам же и поесть надо, и поспать, и вообще... Есть еще два оператора, они работают день через день. А свет выключили - мы его и отпустили пораньше.
      - Они что, местные, из деревни?
      - Почему местные? - удивилась Жанна. - Городские. Тут же до города меньше трех часов езды... было... - она помолчала и продолжала уже не так оживленно. - А Николаю девушка помогала, так та действительно местная, из деревни, в которую мы едем. А что?
      - Да нет, ничего. Просто картинка не складывалась.
      - А вы что, прямо вот здесь и живете? - удивилась Вероника. - Разве можно жить на заправке?
      - А чего такого? - Жанна пожала плечами и невесело улыбнулась. - Мы, например, считаем, что нам здорово повезло с этой заправкой, куча проблем сами собой решились. - Она помолчала, посмотрела вперед, на дорогу, потом в боковые стекла - и продолжила неохотно: - Сережка регулярно в город ездит, родителей навещает, по магазинам ходит. А я уже два с лишним года в городе не была, в деревню - и то не часто езжу.
      - Тебе что, так безумно нравится сидеть на вашей заправке? - всплеснула руками Вероника. - Да я бы повесилась через неделю. Или через месяц.
      - Была бы в моей ситуации - не повесилась бы, а наоборот, и в бога бы поверила, и за спасение благодарила бы непрестанно...
      - Это что за ситуация такая?
      - У меня страшнейшая аллергия на городскую пыль, просто страшнейшая. Синею сразу, и задыхаюсь, и сознание теряю...
      - Во блин! - вмешался в разговор Жоржик. - А чем городская пыль отличается от любой другой? И что, у тебя с детства так?
      - Да не знаю я, чем она отличается, а врачи так говорят, - Жанна пожала плечами и вопросительно оглядела нас с Вероникой, мы в ответ тоже пожали плечами. - Здесь тоже пыль, и от дороги, и вообще - и ничего, все нормально. А попробовали в город вдвоем съездить, так дальше окраины не заехали, Сережка еле успел из города выскочить. Гаишники тоже не поверили, все грозились оштрафовать, пока Сережка им по стольнику не сунул. В деревне тоже не очень хорошо, но терпеть можно.
      А началось все после... ну, случай такой был, возвращалась я вечером, какая-то сволота напала, здоровый бугай, глумился... и вообще... Пыли я тогда наглоталась - ужас! Вот поэтому, наверное...
      - А сюда как попали? - повздыхав и пробормотав что-то в адрес "козлов и выродков", спросила Вероника.
      - Случайно. Можно сказать, повезло: заехали заправиться и услышали разговор хозяина заправки с оператором, ругань, вернее. Сережка подождал, пока они отгавкаются, отвел хозяина в сторонку - и за пять минут все решили. Мы, кстати, этого хозяина с тех пор один раз только и видели. Говорю, повезло...
      Я смотрел на дорогу и пытался представить нас с Риткой в такой ситуации. Смог бы я все бросить и уехать в эту глухомань? Смог бы, наверное, только вряд ли подпрыгивал бы от радости. Со временем привык бы... наверное... Хотя черт его знает! Я житель городской, привыкший к фонарям, асфальту, шуму машин и теплому санузлу. Да и Ритка бывала в деревне лишь пару раз, когда их из института на картошку гоняли. Хотя, если бы прижало...
      Абстрактно, отвлеченно можно как угодно размышлять и что угодно придумать, но никто не может быть уверен в своем поведении в каких-то экстремальных условиях. Как, например, объяснить катавасию со мной?
      За всеми этими размышлениями дорога незаметно закончилась. Прямо в поле, никуда не приведя. Сохранившиеся деревенские дома стояли немного в сторонке, к ним тянулся ясно различимый след трактора.
      - Парфеныч катался, - констатировал Жоржик и остановил машину на краю исчезающей дороги. - Посмотреть надо, ножками прогуляться, а то опять в какую-нибудь канаву ухнем. А колодец тут где?
      - Колодец? - Жанна вынырнула из своих невеселых размышлений и поглядела на остатки деревни. - А вон за тем домом, где ворота зеленые. Там переулочек есть... был... Отсюда не видать.
      - Ладно, сделаем так: женщины караулят машину, а мы прогуляемся к домам, - решил я немного покомандовать, переламывая ружье и проверяя наличие патронов. - Дорогу разведаем, колодец поищем. Если все нормально, вернемся за машиной.
      Жоржик посмотрел на ружье, на остатки деревни, решил от комментариев воздержаться и молча полез из машины.
      - Может, закрыть вас в машине, чтобы спокойнее было? - спросил я, обращаясь в основном к Веронике.
      - Да ни к чему, наверное. Нет же никого. Да и выйти нам надо, по делам...
      - Вы только далеко по своим делам не отходите, - посоветовал я, покосившись на засмущавшуюся Жанну, и полез из кабины ружьем вперед.
      Жоржик рассматривал край дороги. Я тоже присел на корточки, прислонив ружье к бамперу. Моим глазам предстала уже знакомая картина: ровно обрезанный край дороги, разница в уровнях на несколько сантиметров и хорошо различимая полоса отчуждения, как назвал ее Анатолий, тянущаяся к деревне. Часть огорода, разрезанного полосой, осталась здесь, а остатки огорода с домом бесследно исчезли.
      - Не нравится мне все это! - буркнул Жоржик и закурил.
      Не нравится ему, видите ли! А кому нравится? Разве что Жанне с Сергеем: народу много, не так скучно. Да и то вряд ли, народ народом, а жить-то как дальше. Да и вообще... мало хорошего, что там говорить.
      Я взял ружье, закинул его на плечо и зашагал к домам по тракторному следу, тянущемуся вдоль линии. Пройдя несколько шагов, обернулся. Жоржик шел следом, настороженно озираясь и не пытаясь меня догнать. Видимо, такая диспозиция его вполне устраивала. Ну и ладно, поработаем арьергардом.
      Тракторный след пересек линию возле самых домов. Край среза даже не обсыпался, будто это не земля, а бетон. Я наклонился и опасливо потрогал срез. Обычная земля, даже на ощупь мягкая. Но почему-то не осыпалась, только слегка промялась под колесами. Попытка обрушить край окончилась неудачей: на "чужую половину" земля не хотела перемещаться категорически, как будто ее держала какая-то невидимая преграда. При этом кузнечики спокойно перепрыгивали с одной половины на другую в обе стороны, и ни черта им не делалось! Загадки, блин...
      Подошедший Жоржик скептически наблюдал за моими манипуляциями, никак, впрочем, их не комментируя. И правильно, когда не знаешь, что сказать, лучше всего промолчать.
      Колодец оказался на месте, и даже ведро присутствовало. А я, грешным делом, не сообразил ведро захватить, сидели бы сейчас, куковали.
      Прогулялись мы для порядка по остаткам улицы, заглянули во дворы, в огороды. Никого и ничего, тишина. Даже собак не видно, то ли по будкам попрятались, то ли вообще сгинули. В избы заходить не стали, не то что бы страшно стало, а как-то... неуютно, что ли.
      Жоржик пригнал машину, и пока мы наполняли фляги водой, Вероника с Жанной сходили в крайнюю избу, где жила помощница Николая по кухне. Впрочем, в избу они не попали, на двери висел замок.
      - Собака ихняя, Тарзан, незнакомых бывало за версту облаивала, - Жанне, похоже, не терпелось убраться из деревни от греха подальше, - а сейчас забился в будку, даже не скулит, только глазами посверкивает. Чует, что неладное что-то творится. Надо будет потом всех собак отвязать, а то передохнут с голоду.
      - Когда потом-то? - резонно заметил Жоржик. - Пока мы соберемся в очередной раз приехать, они точно окочурятся. Сейчас надо отвязывать, если уж такие сердобольные. Только я в этом деле не помошник, не люблю собак.
      Вероника тоже не горела желанием знакомиться с местными песиками. Пришлось нам с Жанной пройтись по дворам и отвязать собак. Животные вели себя смирно, одна в знак благодарности лизнула руку Жанне, остальные даже не вылезли из будок. Ничего, жрать захотят - вылезут как миленькие.
      На обратном пути все молчали, желание разговаривать пропало, каждый думал о своем. Лично я, как ни странно, пытался прикинуть, как будет развиваться ситуация с новым "движком" на моей "Ниве". Хорошо было бы, если бы все вернулось на круги своя, а двигатель в машине остался бы новый. Хотя... черт с ним, с двигателем, наладилось бы все!.. Как-то даже не верилось, что прошло всего три дня. Столько всякого-разного намешалось, что наш отдых на озерах казался далеким-далеким прошлым. Только бы наладилось, надоели уже эти загадки хуже горькой редьки! Только бы наладилось...

      XII
      
      - Во! А как это мы к трассе выехали? - недоуменный возглас Жоржика вывел меня из задумчивости.
      Действительно, грунтовка плавно переходила в асфальт и сливалась с трассой М-53, будь она трижды неладна! Жоржик остановил машину и оба мы повернулись к Жанне за разъяснениями. Но та смотрела на трассу с таким же недоумением, как и мы. Приехали!..
      - Не знаю я это место, - Жанна пожимала плечами и морщила лоб, - не была ни разу здесь. Да вообще до деревни одна дорога, некуда сворачивать.
      - Как же некуда? - возмутился Жоржик. - Мы минут пять петляли, пока на грунтовку выехали.
      - Петлять-то петляли, - не сдавалась Жанна, - а на трассу только в одном месте выехать можно, возле нашей заправки. Мы ж не первый год здесь живем, дороги-то все изучили. Нет здесь другого выезда!
      - А это кто, хрен в пальто?! - взбеленился Жоржик. - Это что, по-твоему, не трасса?
      - Это что же, - всплеснула руками Вероника, - теперь и заправка исчезла? Да что же это такое творится?!
      - Подождите, подождите, - забормотала Жанна, - что вы панику разводите, что вы... в самом деле... Не надо меня пугать, мне и так страшно...
      - Да нужна ты больно, пугать тебя, - огрызнулся Жоржик, озираясь по сторонам. - А место действительно не то, где заправка была. Там по ту сторону распадок был, по которому Парфеныч на тракторе рассекал, а здесь вон наоборот гора. Да и вообще... не то место. Ну и куда мы приехали, Иван Сусанин в юбке?
      - Я не в юбке, а в джинсах, - попробовала пошутить Жанна, но шутка явно не удалась. - Не знаю. Не была я здесь. Наверное, ты свернул куда-то, а я не заметила. Я вообще на дорогу не очень смотрела. Хотя... ну некуда тут свернуть!
      - Не смотрела она! - передразнил Жоржик. - Какого черта тогда вызвалась дорогу показывать?
      - Евгений Всеволодович, не бухти! - вмешалась в перебранку Вероника. - Что ты к девчонке привязался, она-то при чем?
      - А кто при чем? Пушкин?
      - Да никто не при чем! Помолчи, подумать надо.
      Жанна начала помаленьку всхлипывать, а потом и вовсе разревелась в полный голос. "Хочу к Сережке-е-е!" - повторяла она сквозь рыдания. Вероника кинулась ее успокаивать. Я открыл дверцу, намереваясь выйти осмотреться. "Куда?!!" - истошно закричали Вероника с Жанной в один голос. Реакцией меня бог не обидел, дверцу я захлопнул моментально. А вот ружье не удержал. Оно соскользнуло с колен и прикладом навернуло по пальцу. Угадайте с трех раз, по какому именно? Вот-вот, закон подлости...
      - Что вы верещите как резаные? - заворчал Жоржик. - Я чуть сигарету не проглотил. Что опять?
      - Ага! Выйдешь из машины - и поминай как звали! - невразумительно объяснила Вероника свою реакцию на мою попытку выйти из машины.
      - И что мы, так и будем теперь в машине жить? - вздохнул я. - Делать-то все равно что-то надо...
      - Давайте вернемся, - жалобно попросила Жанна.
      - А смысл?
      - Ну, может, дорогу найдем, на заправку вернемся...
      - А если и на заправку не вернемся, и эту трассу потеряем? - резонно заметил Жоржик. - Может, лучше по трассе проедем, все равно ведь мимо заправки не проедем?
      Втроем мы кое-как уговорили Жанну не возвращаться на лесную дорогу, а проехать по трассе. После короткого совещания решили повернуть направо, поскольку всем показалось, что из деревни мы ехали гораздо дольше, чем в деревню, и по логике должны были выехать на трассу за заправкой. Правда, логика в последнее время нас частенько подводила, но надо же хоть на что-то опираться. В крайнем случае упремся в поляну, где заканчивается дорога, - и вернемся.
      Колеса отмеряли километр за километром, но заправки все не было. Хотя места вроде казались знакомыми. В очередной раз оглядевшись по сторонам, я попросил Жоржика остановиться. Тот неохотно выполнил просьбу.
      - Ну, что на этот раз? - недовольно проворчал он.
      - Могу ручаться чем угодно, - ответил я, продолжая озираться, - что это та самая поляна, где раньше кончалась дорога. Раньше кончалась, а теперь не кончается. Вон она, родная, дальше тянется...
      - А ведь похоже, - задумчиво протянул Жоржик. - Ну, и что будем делать?
      Когда Жанна сообразила, что заправка осталась сзади, что каким-то образом мы ее проскочили, она категорическим образом потребовала возвращаться. Потом до нее дошло, что вроде бы дорога появилась, и она растерянно замолчала. Да, было от чего задуматься...
      - Может, попробуем дальше проехать? - нерешительно предложила Вероника. - Может, это и не та поляна вовсе. Или поляна та, но все стало как прежде. Доедем до кемпинга, убедимся, что все нормально, и тогда вернемся.
      - А если вернуться не получится? - возразил Жоржик. - Пропали же куда-то два "МАЗа"... А там Толян с Ленкой. Что мы, бросим их, что ли?.. Да и Ритка твоя... и Сережка...
      - Но Виктор Степанович со своим старшеньким проехали ведь, - возразила Вероника, - почему мы не сможем?
      - А почему другие не могут? Нет ведь машин. Дорога есть, а машин нету...
      После долгих препирательств решили все же ехать дальше. Жанна совсем было собралась возвращаться одна пешком, но в последний момент испугалась, стала уговаривать меня идти назад пешком. Обуреваемый противоречивыми чувствами, я все же не решился оставить машину: как-никак, а все же цивилизация. Жанна обиженно отвернулась.
      До кемпинга доехали почему-то гораздо быстрее, чем ожидали. Сразу бросилось в глаза отсутствие машин: здоровущий кемпинг - и всего одна захудалая легковушка, из которой наперез нашему джипу выскочил, размахивая руками, мужик, по всей видимости, водитель. Жоржик остановил машину, опустил стекло дверцы, но выходить не стал.
      - Что творится-то, мужики? - видно было, что подбежавший растерян, перепуган, ничего не понимает и рад нам несказанно. - Хотел перекусить, а тут нет никого, ни одной живой души. Все открыто, а никого нет. Что случилось-то, а?
      - Давно вы здесь стоите? - спросил я.
      - Да часа два уже...
      - Два часа? - мы переглянулись. - А едете откуда?
      - Из Ачинска.
      - И как ехали, как дорога?
      - Да нормально дорога, что ей сделается? - отмахнулся мужик. - Куда народ-то подевался? И машин нет, ни в ту, ни в другую сторону. Вы вот только...
      - А что стоите-то? - продолжал допытываться Жоржик. - Перекусили бы да ехали дальше. Что здесь караулить?
      - А черт его знает! - Мужик оглянулся на кемпинг, пожал плечами. - Дико как-то. Все же открыто, и буфет, и столовая, и мастерские, и гостиница. И нигде никого! И там жутко, и ехать страшно. Вот и сижу здесь, жду...
      - Чего ждешь-то? - хмыкнул Жоржик.
      - Да что ты пристал, как репей к заднице, со своими вопросами? - озлился мужик.
      - Ну ты, мужик, даешь! - Жоржик тоже повысил голос. - Это разве не ты выскочил, как оголтелый, из своего металлолома и пристал к нам с вопросами?
      - Ну так и объясните по-людски, что да почему, чего изголяться-то? - сбавил обороты мужик.
      Мы, перебивая друг друга, вкратце рассказали нашу историю. Недоверие на лице нашего нового знакомого сменялось унынием, уныние - растерянностью, а растерянность - вновь недоверием. В конце концов недоверие возобладало, мужик нахохлился и ушел в свой "Жигуленок", громко хлопнув дверцей. Не знаю уж, что он там подумал, но переубеждать его никто из нас не захотел. Ну, не верит - и бог с ним, хозяин - барин.
      - Надо возвращаться, - подвел черту ситуации Жоржик, - кемпинг кемпингом, а машин все равно нет, видимо, дорога где-нибудь дальше кончается. Надоело это все до чертиков! А действительно интересно, куда все подевались? У нас вроде никто никуда не пропадал. Сходить посмотреть, что ли?
      Женщины идти отказались наотрез, так что пошли мы с Жоржиком. Я на всякий случай прихватил ружье. Мужик из "жигуленка" не вышел, только открыл дверцу и проводил нас взглядом.
      Кемпинг действительно производил гнетущее впечатление. Света здесь тоже не было. Мебель расставлена аккуратно, никакого беспорядка, никаких разбросанных вещей или окровавленных тел. Все помыто, протерто, прибрано... И жутко как в морге. Постоянно тянуло оглянуться. Жоржик поежился, подошел к кассе, повозился.
      - Нет ничего, пусто, - сообщил он. - Видимо, деньги вечером забрали, а ночью все и исчезли. А может, ночью тут никого и не бывает.
      - Ночью тут должно быть много народу, - возразил я. - И столовка эта должна работать круглосуточно, и сервис... мужик еще что-то про гостиницу говорил. Нет, дело не в этом...
      - А в чем?
      - А черт его знает! - я развел руками. - Может, конец света тут наступал постепенно и они успели эвакуироваться, смыться то есть. На заправке вон тоже сначала свет вырубился. Может, и здесь что-то такое было...
      - Ладно, нечего тут рассматривать. Пошли назад. - Жоржик прихватил с ветрины несколько пачек сигарет. - Во, сунь в карман на всякий случай. Думаю, хозяева не обидятся.
      - Давай до гостиницы дойдем, может, там что попадется. А потом уж к машине, - предложил я. Жоржик нехотя согласился.
      Гостиницу мы отыскали не сразу, сначала ткнулись в ремонтный бокс. И обнаружили там на подъемнике микроавтобус со снятым колесом и поднятым капотом. Колесо лежало рядом с подъемником. Кроме колеса тут же валялись какие-то запчасти, явно не новые, а снятые с этого же микроавтобуса. Ни сервисников, ни хозяина машины... При этом опять же никакого беспорядка. Больше всего впечатляли аккуратно запертые инструментальные шкафы.
      В номерах было чисто и пусто. Все кровати заправлены, никаких брошенных вещей, никаких следов бегства или чего-то подобного.
      - А машин-то нету, между прочим, - подытожил Жоржик. - Ни на гостиничной стоянке, ни во дворе. Успели все-таки смыться!
      На подходе к джипу нас встретил мужик из "Жигулей". Жанна с Вероникой тоже отважились выйти из машины и тоже смотрели вопросительно.
      - Ну что там? - мужик стоял пригнувшись, как под обстрелом, и поминутно оглядывался на кемпинг.
      - А ничего, - развел я руками. - Ничего и никого.
      - Это я и сам видел, - проворчал разочарованно мужик и побрел, нахохлившись, к своему "жигуленку".
      Мы посмотрели последний раз на безлюдный кемпинг, хором вздохнули, Жоржик завел двигатель, посигналил, махнул рукой водителю "Жигуленка" и поехал назад. Домой. Дальше за кемпинг ехать никому не хотелось. Я глянул в зеркало. "Жигуль" потянулся за нами.
      - Ты здорово не гони, - попросил я, - пусть мужик сзади тилипается, а то отстанет.
      Жоржик глянул в зеркало и сбавил скорость. Все напряженно ждали пресловутую поляну. Проедем - не проедем, повезет - не повезет?..
      Мы проехали, знакомая поляна осталась позади. Все перевели дух, заговорили разом, кто-то попытался даже пошутить, но тут я глянул в зеркало и не обнаружил там "Жигуленка". Жоржик тоже поглядел в зеркало, остановился. Минут пять подождали. "Жигуль" пропал, как сквозь землю провалился. Вернулись на поляну. Оказалось, что пропал не только "Жигуленок"; дорога, по которой мы только что ездили на кемпинг, пропала тоже. Жоржик смачно выругался, заглушил двигатель и вышел из машины, не слушая причитаний женщин. Я последовал его примеру, оставив ружье в кабине.
      - Ты не заметил, когда он пропал? - спросил я, закуривая.
      - Не, не заметил, - тоскливо сплюнул Жоржик и тоже достал сигареты. - До поляны он за нами тянулся, а потом я как-то отвлекся... Да и какая разница, когда он пропал? Главное, опять эта хренотень началась.
      - Да она, в общем, и не кончалась, если разобраться.
      - Тоже верно...
      Мы покурили, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Но кроме птичьего щебетанья да приглушенных причитаний Жанны ничего не услышали.
      - Если сейчас еще и заправка пропадет, это вообще полный крантец будет, - вполголоса сказал Жоржик, выбрасывая сигарету в канаву.
      Я молча согласился.
      Дальше ехали тоже молча, даже Жанна притихла. Сцепив пальцы так, что аж костяшки побелели, она упорно не смотрела на дорогу, беззвучно шевеля губами. "А помогли ли, сынку, тебе твои ляхи?.." Пусть молится, если ей так спокойнее...
      Заправка никуда не пропала, но за восторженными воплями Жанны я расслышал и удивленный возглас Жоржика, который показал мне глазами на зеркало заднего вида. Сзади нас бодро догонял пропавший "Жигуленок", более того, он так же бодро нас обогнал, мигнув фарами, и, не заезжая на заправку, скрылся за поворотом.
      - Вот же блин! - только и сказал Жоржик.
      Прибежала заплаканная Ритка, кинулась обниматься и целоваться. Когда она немного утихомирилась, подошедший Виктор Степанович рассказал, что тут происходило без нас.
      Во-первых, отсутствовали мы не четыре с половиной часа, как показывали наши часы, а весь день, по местному времени было уже девять вечера. Во-вторых, обеспокоенный Парфеныч сгонял на тракторе в деревню, нас не обнаружил, но следы нашей машины видел. Следы вели к деревне и от деревни, все как полагается, дорога до деревни действительно одна, свернуть некуда, но мы пропали. В-третьих, Санька на своем "МАЗе" поехал в сторону города - и тоже пропал.
      Я было кинулся выяснять, почему Санька поехал один, но Степаныч от объяснений уклонился. Похоже, "мазисты" повздорили меж собой. Вроде бы подтверждали мою догадку и гримасы Ритки из-за спины Степаныча.
      В-четвертых, двигатель на "Ниве" поменяли и Виталий с Василием поехали его обкатывать, а заодно посмотреть, куда девался Санька. Эта новость меня немного кольнула, не люблю, когда на моей машине кто-то другой катается.
      Ну, и в-пятых, Парфеныч трактор заглушил, солярку экономит, а сам с Сергеем на их "Жучке" поехали еще раз деревню обшаривать. По идее вот-вот должны вернуться, давненько уже уехали.
      - Про "Жигуленка", который вас обогнал, это уже не наша новость, - закончил Степаныч свой рассказ, - сейчас соберутся все, и вас послушаем. Идите пока поешьте, Николай суп сварганил, Парфеныч со складов плиту газовую притартал и баллон. Пока едите, глядишь, и народ соберется.
      Есть хотелось не особо, по нашим-то часам, но от горяченького грех отказываться! Все гурьбой направились в столовую, даже погрустневшая Жанна, поминутно оглядываясь на дорогу, ведущую в деревню, тоже пошла с нами.
      Горяченькое пошло на "ура" - после стольких-то дней всухомятку! Разговор протекал вяло, мозги скрипели и никаких новых версий не рожали, а старые были обговорены на сто рядов. Да и не за что же зацепиться, бред - он и есть бред!
      К огромному облегчению Жанны (ну, и нашему, естесственно), Парфеныч с Сергеем вернулись быстро, мы еще по-первой налегали. Ничего нового они не рассказали. В деревне никого, дорога одна, никуда не сворачивает, наши следы от деревни идут прямо к заправке и теряются толко на въезде на отсыпанную гравием площадку. Куда и как мы ездили - неизвестно. Общее помешательство как бы исключалось, обогнавшего нас "Жигуленка" видели не только мы. Откуда он взялся и куда делся - очередная загадка. Тем более что других машин на трассе за весь день так и не появилось.
      Картина брошенного кемпинга никого не напугала, скорее ввергла в еще большее уныние.
      - Ну хоть бы что-нибудь понятное! - в сердцах воскликнул Парфеныч. - Что ни новость, то одна чуднее другой. Так и свихнуться недолго!
      - А ты уверен, что все мы тут уже не свихнулись на сто рядов? - выразил общие сомнения Жоржик. - Напиться, что ли? А то что-то совсем тоскливо.
      Налили мы по маленькой, потом еще по одной, потом еще... Но, в отличие от прошлого раза, спиртное не оказывало практически никакого влияния, причем ни на кого. Потому решили не переводить добро зазря, бутылки убрали. Николай предложил желающим еще супчика, но желающих не нашлось, все уплели уже по две, а кто и по три порции.
      И тут выяснилась еще одна странность: пропал Николай Николаевич. Со складов приехали, он помогал таскать привезенное добро, потом был как бы на виду, мелькал там-сям, а теперь нигде нет. Пропал. Кто-то из "мазистов" якобы видел его выходящим на трассу, но вернулся он потом, а если не вернулся, то куда пошел - никто толком сказать не мог.
      Попожимали плечами, пооглядывались, но отправляться на поиски никто не вызвался. Во-первых, человек взрослый и сам выбирает, что делать, куда идти. Во-вторых, Виталий с Василием на "Ниве" должны скоро подъехать, может, они на дороге встретят пропавшего Николая Николаевича.
      Виталий с Василием не заставили себя ждать, снаружи послышался знакомый гул "шестерочного" двигателя. Встречать прибывших вышел я один, никто даже не попытался подняться из-за стола. Да, в общем, всё понятно и объяснимо: все устали от сюрпризов, просто физически устали. А мне сам бог велел проведать свою ласточку с новым движком.
      "Старшенький" придерживал за рукав Виталия, который, похоже, рвался куда-то бежать, и что-то неторопливо ему втолковывал. Увидев меня, оба выжидательно замолчали.
      - Ну что, как движок? - брякнул я первое пришедшее в голову.
      - Движок? - Виталий оглянулся на "Ниву" в некотором замешательстве. - А что ему сделается? Нормально всё. Можно зажигание чуть попозже крутануть, а можно и так оставить. Нормально всё...
      - А старый куда дели? - упорно гнул я свою тему.
      - Да вон там, около эстакады стоит, - Виталий махнул рукой в ту сторону, где, по его мнению, находилась эстакада, но быстро сориентировался, - а, не, эстакада же в той стороне. Короче, у эстакады, не стали мы его пока убирать. А что?
      - Да, в общем, ничего, просто интересуюсь.
      - Контролируешь? - хмыкнул Вмталий. - Ну-ну...
      - Да не обижайся ты, не контролирую я вовсе, - оправдывался я, прислушиваясь, - просто жду, пока "Жучка" с МАЗом вернутся.
      - Так не вернутся они, - включился в разговор Василий. - МАЗа нигде не было, мы до самой горы доехали, никаких следов, как сквозь землю провалился. А "жигуленок" на наших глазах исчез.
      - То есть как исчез? - вмешался подошедший Степаныч. Не утерпел ведь, пришел сына проконтролировать. - Никак гора пропала?
      - Да никуда она не пропала, стоит, проклятущая! - сплюнул Виталий. - Тут такая история... Не знаю даже, как и рассказывать-то...
      - Ну вот, замямлил! - перебил его Степаныч - Василий, что там приключилось еще?
      Нет, все-таки правильный сынок у Степаныча! Ни тебе суеты, ни тебе спешки! Сначала привел всех в столовую, дождался, пока рассядутся и успокоятся, и только потом начал рассказывать. Картинка рисовалась интересная. Можно было бы обхохотаться, если бы это не касалось нас непосредственно.
      Не обнаружив нигде МАЗа и побродив у горы, Василий с Виталием решили горячку не пороть и возвратиться на заправку. Отъехав метров пятьсот, они увидели "жигуленка", который невозмутимо ехал им навстречу. Пока останавливались и выскакивали из машины, "жигуленок" миновал "Ниву" и ехал прямо на гору, не собираясь ни останавливаться, ни даже замедлять ход. Как ехал километров семьдесят, так на такой скорости в гору и въехал. Причем не на гору, а именно в гору, то есть внутрь горы. Или сквозь гору.
      Когда обалдевшие зрители сообразили наконец-то закрыть рты, они кинулись в "Ниву", развернулись, ломанулись в гору - и оказались на склоне. "Нива" сквозь гору ехать отказывалась категорически! Попробовав миновать гору на разной скорости и под разными углами, в конце концов плюнули, оставили "Ниву" внизу и полезли на гору пешком.
      Гора оказалась не такой уж высокой. На той стороне ничего интересного не обнаружилось, если не считать выложенные камнями на склоне слова "ВИВАТ КУБА" да небольшую речушку (или ручей), журчащую внизу. Никаких следов пропавших машин, никаких следов трассы.
      - Вот такие вот сказки Шехерезады, - закончил свой рассказ Василий. - Виталий вон предположил, что гора пропускает либо МАЗ с одним мужиком, либо "Жигули" с двумя мужиками, а другие сочетания не принимает.
      - Почему с двумя-то? - удивился Жоржик. - "Жигуленок" этот с кемпинга, другому неоткуда взяться, и мужик там один был, я точно видел...
      - Двое, двое, - подтвердил Виталий. - Там еще наш... как его?.. Николай Николаевич на пассажирском сиденьи был, мы его хорошо успели рассмотреть.
      - Вот же блин! - опять как тогда, на дороге, воскликнул Жоржик и замолчал, шевеля губами и глядя в пространство перед собой.
      Как ни странно, вопрос "верить - не верить?" не возникал. Какой бы странной ни казалась эта история с машинами, проезжающими (или не проезжающими) сквозь гору, никто не попытался подвергнуть ее сомнению. Если бы сейчас кто-нибудь сказал, что на горе этой идиотской на березах растут огурцы, вряд ли кто-нибудь стал бы возражать. И уж точно никто бы не поехал проверять!
      Но домой всем хотелось таки, потому было бы глупо просто проигнорировать информацию. Попытались рассматривать варианты.
      "Жигуленок" у нас был, но двух мужиков, готовых рискнуть проехать на нем гору, не нашлось. Оставался МАЗ с одним мужиком. После недолгого перепирательства Виталий завел свой МАЗ и двинул в сторону горы. Жоржик с компанией отнеслись к затее весьма скептически. Сопровождать Виталия вызвались Степаныч с Василием на оставшемся МАЗе да наша компания на "Ниве". Таким составом мы и шествовали до самой горы.
      По дороге пару раз останавливались, рассматривали подозрительные места, где мог бы свернуть МАЗ с фурой, но при ближайшем рассмотрении таких мест не нашлось ни одного. То есть свернуть некуда, гора никуда не пропала, зато пропал грузовик. Если в одном месте убыло, в другом месте должно прибыть. Оставалось найти это место.
      Первый МАЗ с Виталием исчез как-то незаметно, вот только что был - и уже не стало. Дорога упирается в гору, все как раньше, а здоровенный грузовик с фурой пропал!
      К тому времени мы уже давно обогнали Степаныча и оторвались метров на сто. И теперь я с возрастающей тревогой смотрел в зеркало на неумолимо приближающуюся махину, которая, в отличие от моей "Нивы", которая с каждой секундой как бы уменьшалась в размерах, и не думала притормаживать.
      За этими наблюдениями сам факт исчезновения переднего МАЗа прошел как-то незаметно. Для меня, во всяком случает. То есть не то чтобы совсем незаметно, я, наверное, и рот открыл, и какие-нибудь звуки издал, но состояние это закончилось не успев начаться. Многотонная махина, готовая мять и корежить, как-то не располагала к раздумиям и созерцаниям.
      Скорее всего, Степаныч ничего не просчитывал заранее и действовал по наитию, полагаясь на интуицию. Или вообще ни на что не полагаясь! Так или иначе, но пер он точно по осевой линии, практически не оставив мне выбора. В конце концов я, сглотнув слюну вместе с кровью из прокушенной губы, убрал ногу с тормоза и отчаянно нажал на газ. Склон горы метнулся навстречу...