Как мы мешкаем, прощаясь на пороге...
С образов темнеют проданные боги,
И только кони, как в ладони, бьют в копыта на дворе...
А на дворе...
А на дворе у двери снег стоит и стонет и зовет
Студит души, студит губы, студит руки...
Ах, как трогательны мы перед разлукой...
И только тройка, остывая, все копыта в землю бьет.
Да, в землю бьет...
И бьет нас дрожь перед дорогой без начала и конца,
Не согреться ни шампанским, ни мехами...
И руками мы как крыльями махали,
И различали в темноте черты далекого лица...
Черты лица...
Лица далекого черты растают в памяти как снег,
Будут новые дороги, люди, лица...
А внутри метель кипит — не заслониться,
И в сердце тройка продолжает долгий бег длиною в век.
Длиною в век...
Ах, этот бег длиною в век, где финиш — снежная постель,
Где друзья стоят столбами верстовыми,
Где “во имя”... но давно забыто имя,
И память светлая бела и безразлична, как метель...
Да, как метель...
Ах, как метель кружит людей дорогой белой в январе,
Как мы мешкаем, прощаясь на пороге...
С образов темнеют проданные боги,
И только кони, как в ладони бьют в копыта на дворе.
А на дворе...