– Кто говорит? – хриплым голосом спрашивает он.
Сквозь потрескивание и какие-то шумы, напоминающие завывание ветра в дымоходе, слышится голос:
– Ты не спишь?
– Конечно, нет! Как ты мог подумать такое?! – обиделся Павел Иванович. – А кто говорит?
– Это я, Корзинкин...
«Силы небесные, – покрывается холодным потом Павел Иванович, – Корзинкин же помер два года назад! Чья-то дурацкая шутка? Но голос, голос-то его!..»
– Ну, умер я, умер... Что ж тут такого особенного? Обычное дело... Да ты не бойся, Паша, я тебе сейчас всё объясню...
– Не надо!!! – Павла Ивановича начинает колотить. – Не надо... – повторяет он слабым голосом.
Опять страшный треск. И еле слышный голос:
– Никак связь не наладят, черти проклятые!
– Откуда ты звонишь? – заплетающимся голосом спрашивает Павел.
– Откуда, откуда... С того света.
– Господи!
– А вот этого не надо, – строго говорят в трубке.
– Чёрт возьми! Так ты в аду, что ли?
– А где же мне ещё быть? Нашего брата, картежника, в рай не пускают...
– И все же, как это?..
– Есть многое на свете, Паша, что и не снилось нашим мудрецам... Словом, все там будем.
– Алё! Я плохо тебя слышу!
– Я тоже! Как бы нас не разъединили. Я, собственно, к тебе по делу... Сегодня у нас что, пятница? Тебе бы хорошо подгрести сюда к понедельнику. Одного партнера не хватает. Я говорю, не хватает одного партнера, сам знаешь, четыре игрока – самое оно, идеальный вариант. «Пулю» распишем знатную. Кстати, здесь совсем не плохо. Всегда тепло, даже жарко...
Павел Иванович бросает трубку, сползает с кровати и, опустившись на колени, принимается левой рукой шарить по полу в поисках шлепанцев, а правой – осенять себя крестным знамением.
Но как ни осенял он себя, как ни молился, ничего не помогло.
И в пятницу умер...
В понедельник его похоронили. И вечером того же дня Павел Иванович, с непривычки сильно потея, сидел спиной к гигантскому очагу, возле которого суетились черти с трезубцами и кочергами, и за круглым мраморным столом расписывал пулю с Корзинкиным и парой пожилых субъектов шулерского вида.
Он уже знал, что проигравшего ждет сковорода, а выигравшего – принудительное чтение пятидесяти романов Дарьи Донцовой.
Альтернатива отсутствовала.
Не колеблясь, он выбрал сковороду.
Но для этого ему предстояло совершить невозможное: исхитриться проиграть партию с виртуозами, которые тоже всеми силами стремились к поражению».
(Фрагмент романа «Дважды войти в одну реку»)
