Литературный портал Графоманам.НЕТ — настоящая находка для тех, кому нравятся современные стихи и проза. Если вы пишете стихи или рассказы, эта площадка — для вас. Если вы читатель-гурман, можете дальше не терзать поисковики запросами «хорошие стихи» или «современная проза». Потому что здесь опубликовано все разнообразие произведений — замечательные стихи и классная проза всех жанров. У нас проводятся литературные конкурсы на самые разные темы.

К авторам портала

Публикации на сайте о событиях на Украине и их обсуждения приобретают всё менее литературный характер.

Мы разделяем беспокойство наших авторов. В редколлегии тоже есть противоположные мнения относительно происходящего.

Но это не повод нам всем здесь рассориться и расплеваться.

С сегодняшнего дня (11-03-2022) на сайте вводится "военная цензура": будут удаляться все новые публикации (и анонсы старых) о происходящем конфликте и комментарии о нём.

И ещё. Если ПК не видит наш сайт - смените в настройках сети DNS на 8.8.8.8

 

Стихотворение дня

"Шторм"
© Гуппи

 
Реклама
Содержание
Поэзия
Проза
Песни
Другое
Сейчас на сайте
Всего: 300
Авторов: 0
Гостей: 300
Поиск по порталу
Проверка слова

http://gramota.ru/

Для печати Добавить в избранное

Сердцеед. – Глава 53. Четыре сантиметра – Бесконечность (Проза)

Автор: nashdak
Сердцеед. – Глава 53. Четыре сантиметра – Бесконечность


     Ещё недели не прошло – опять припёрлась Любка (теперь уже с нелестным добавленьем «к»). Как всегда – якобы крута. Но ему плевать на эту маску – пускай прибережёт этот театр для других.
     Каких-то чувств она у него никогда не вызывала, а тут и вовсе с каждым разом стала всё более и более надоедать. Даже негатив, собирающийся от неудовлетворённости текущей жизнью, на неё спускать (морально и физически) ему больше уже не нравилось и не хотелось...
     „Пора уже с ней как-нибудь кончать“. – Подумал он и решил, что в следующий раз просто не пустит её на порог.
     И неосознанно начал подыскивать для этого причину.
     А Любка будто ничего не замечала, как ослепла! И даже более того – как-то растаяла слегка – на душевность её потянуло:
     – Поехать бы куда-нибудь вдвоём на пару дней. В машине же, как в доме на колёсах – можно есть, спать, любовью заниматься... Музыка есть. И даже телевизор – за окном...
     – Только «удобства» во дворе. – В тон ей продолжил он.
     – Какой ты, Витька, всё-таки неромантичный.
     – Ага – ты вся у нас такая неземная. Знаю я твою романтику – в машине посношаться захотелось. Это пожалуйста – когда и как захочешь, но не в моей – и без меня...
     – А почему? – (Нагло и целеустремлённо).
     „Хоть бы «Грубиян!» или «Пошляк!» сказала. – Подумал он. – Нет, ей как будто так и надо, спросила только «Почему?» Видно, эта циничная пошлятина созвучна её мыслям...“
     А вслух сказал:
     – У меня нет желания даже и объяснять. – (С прохладой).
     – Грубость и пошлость тебе не идут. – (Уловив, исправилась).
     – Это не пошлость – правда. – (Опустошённо и устало).
     Она задумалась, немного помолчала:
     – А чего ты хочешь?
     – Ничего. Просто забыться, отдохнуть.
     – Ну так поспи. Какой-то ты сегодня квёлый.
     – Нет, на работу надо.
     – Ну, тогда я с тобой. – (Видимо, вспомнив – улыбнулась).
     – Нет уж, я – без тебя. Твои крутые методы мне не подходят.
     – Как хочешь. Мне тут тоже надо позвонить. – (Почти уныло).
     – Там, на столе, счёт за твои звонки с междугородки.
     – Да ладно, Вить, ты что? Ну я забыла – заплачу.
     – Сама бы думала, всё должен я напоминать.
     – Ты злой даже какой-то интересный. Я сделаю тебе сюрприз.
     – Решила отомстить?
     – За что? Сюрприз будет приятный.
     – Ну-ну. – Он встал и, не оглядываясь, вышел...

     Когда вернулся – вкусно пахло с кухни – Любка возилась там.
     „Она ж готовить не умеет?“ – Удивился он.
     И заглянул – разогревает (купленные на базаре) пирожки.
     – Не подглядывай! Это ещё не всё. Минуточку. – Она закрыла собой то, что создавала на столе.
     Он молча удалился в комнату – всё чисто! И, как в ресторане – аккуратно – тарелки, ложки, вилки и ножи! Даже салфетки!..
     В прошлую встречу с Таньчиком – он сделал пару фотографий «Полароидом» – она в одной (и то не застёгнутой!) его рубашке –на постели – смеётся пьяненькая – только что после того...
     Стопка бумаг, в которую он этот снимок сунул, чуть изменила форму... Перелистал – проверил – так и есть – пропал!..
     Любка внесла два больших блюда – румяненькие пирожки и – разукрашенный резьбой по фруктам, пёстрый тропический салат, как остров, с колыхавшейся на нём мохнатой (стилизованной под пальму) шпажкой.
     – Ну как?..
     – Неси назад.
     Любка не поняла – застыла.
     – Чего стоишь? Иди. Я это есть не буду.
     Любка натянуто хихикнула:
     – Ты шутишь?
     – Нет. Серьёзно. Давай-давай, иди.
     – А что случилось? – („Притворяется или ещё не поняла?“)
     – Ты лучше меня знаешь – что.
     – Нет, я не знаю. – (Побледнела, напряглась).
     – Ну хорошо, вот отнесёшь тарелки – объясню.
     Любка послушно отнесла, вернулась:
     – Ну, что там у тебя? – Спросила с гонором („Настроилась!“).
     – Не у меня, а у тебя. – (Цинично-хладнокровно).
     – Я ничего не понимаю. – (Давай, мол, карты открывай).
     – Верни мне то, что у меня взяла.
     – Сердце твоё? – Ха-ха! – Нет, не верну. – (В игру вильнула).
     – Не придуривайся. Фотографию.
     – А-а, эту. Так ты мне сначала объясни – кто это?
     – Не твоё дело. – (Холодно, невозмутимо).
     – Как не моё? Я, может быть, ревную?
     – Не бзди. Верни мне фотографию.
     – А я её со зла порвала.
     – (?) – Где клочки?
     – Спустила в туалет.
     – Ты кто такая, чтобы злиться? И кто тебе дал право рвать то, что не тебе принадлежит?..
     – Ну мне обидно стало!.. Вить, я ж тебе тоже не совсем чужая. Ну не прохожая ж какая-то! Ну можно же понять?..
     – Нельзя. – Сухо отрезал он.
     – Вить, ну прости. Я больше так не буду. – Как будто в шутку, но всерьёз взглянула она снизу вверх ему в глаза.
     – Где твои вещи? – (Безаппеляционно).
     – Ну Вить, ну правда, порвала. Вот уж не думала, что для тебя это настолько важно. – Пыталась она подкатить к нему.
     Но – он отодвинул её от себя, покидал, что на глаза попалось, в сумку и выставил за дверь:
     – Иди.
     Она глупо хихикнула:
     – Ну ладно. – И – оглядываясь, вышла.
     А он – закрыл за ней на ключ.

     Пять дней, вернее – вечеров – с того момента, как он приходил с работы, она сидела у него под дверью (по-сиротски – на полу!), молчала или уговаривала:
     – Вить, ну прости меня. Пусти. Что я такого непростительного сделала? Ну ошиблась я, если б могла, исправила. Ну нет больше этой проклятой фотографии. Ну Вить, ответь, пожалуйста. Давай поговорим. Ну что мы, как чужие? Ведь никого же нет у нас друг друга ближе, никто нас так, как мы друг друга, не поймёт. Ну что ты, Вить? Ну будь же человеком. Ну прости, ну я умру тут у тебя под дверью...
     Минутка паузы и снова:
     – Вить, ну не обижайся. Ну прости... – И так далее – всё вновь и вновь по нервы на руку мотающему кругу...
     А потом, больше обычного, похоже, напилась (после того, как отпихнул её, вставшую на пути от общей к его двери) – устроила надрывную истерику – скулила, выла и скреблась, как собачонка, выгнанная за провинность. Но через полчаса вдруг разъярилась – ругнулась жёстко, грязно и, со всего маху – ногой в фанеру двери громыхнула – Бам! – Бам!! – Бамп!!!
     Он встал, открыл и (оттолкнув ладонью в грудь прочь от себя) сказал, предупреждая, как врагу:
     – Ещё раз пнёшь, получишь в рыло. – И не спеша (больше уже и не на ключ) – снова закрыл перед её лицом неодолимую, хоть и всего четыре сантиметра – дверь.
     Любка завыла ещё громче:
     – Витя, прости! Прости! Я дура, тварь! Ну накажи как хочешь, только не выгоняй! – И снова, в полный голос. – А-а-а!..
     Пришёл, ругаясь себе в нос, сосед-алкаш (у которого она жила всё это время) – дверь от его стука в неё приоткрылась.
     Он снова встал с дивана и загородил собою вход:
     – Чего тебе?
     – Слышь, сосед, ты Любку так не обижай. Ну поссорился, так помирись, но не бросай – не доводи до крайности. Ведь как из-за тебя страдает. Ты, может, и не знаешь – она детдомовская. Мать от неё, чтоб выйти замуж, отказалась. Ты понимаешь, нет? Ей же не как другим – больней!.. Любит она тебя...
     – Всё сказал? Теперь меня послушай – я в твои дела лезу? Нет.  Так вот и ты в мои – не лезь. И не верь всяким сопливым байкам. Ясно?..
     – Да что же ты за человек? За что тебя любить-то?!
     – Ни за что. Иди, утешь – может быть, и тебя полюбит.
     – Эх, дать бы тебе в рожу!
     – Дай. Или ты смелый только с теми, кто слабей?
     – Да что с тобой тут говорить.
     – Вот и заткнись. И вообще – не суйся.
     Сосед ушёл. А Любкин вой (утихший на время разговора) уже во что-то различимое не превращался...
     Шумно потрахавшись с напившимся (за её счёт) заступником-соседом, с утра она уехала. И больше уж с тех пор не появлялась. «Любовь» взятием на измор – прошла...
     „А если бы не выдержал, пустил?“ – Подумал он...


                                                                                                     ВЫПИСКИ ИЗ ПОТАЙНОЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

     Если ты решил закончить отношения, а она – нет – спастись от неё можно только выдержав характер.

     Что приросло, то оторвётся только с кровью, с мясом.

     Если ты не садист – то с мазохистами не связывайся – если ты не мазохист...

     Пошлость и скабрезность – яд для возвышенной души.

     Женщина, как дверь закрытая – чтобы в неё войти, надо узнать сначала принцип её действия, а потом, без лишних напряжений – потянуть, толкнуть или (что реже) – отодвинуть в сторону.

     Женщинами надо управлять не волевым давлением и не умом, а посредством дозировки удовлетворения потребности в любви.

© nashdak, 14.09.2009 в 11:39
Свидетельство о публикации № 14092009113919-00126172
Читателей произведения за все время — 27, полученных рецензий — 0.

Оценки

Голосов еще нет

Рецензии


Это произведение рекомендуют