Чужие дороги.
Чужие глаза.
Чужое горячее солнце.
И если бросить немного стронция
в аммиак,
родится горючая смесь.
Я помню,
я делал ту смесь в плену
в хижине у японца.
Мы начиняли той взвесью сигары -
- подарком линкору
«Миссури»
А работали мы в паре,
начиняли
до дури.
Я после харкался кровью,
чуть позже
умер.
Японец пожил на два года дольше,
он был наказан за трусость,
он смыл позор.
Одна сигара пробила камбуз,
другая –
- паровой котёл.
Флагмана янки «Канберра»
близ островка
Формоза.
А вот «Миссури»
жив,
в сердце торчит заноза.
Кто говорит «война»?
Нет,
это просто работа.
Тяжёлая работа.
Цель у работы –
- ясна.
Так ты работал на врага,
ты – тоже
враг?
Дурак!
У меня не было Родины:
мать – кореянка,
отец – со скулами маньчжура.
А забран я был
с Порт-Артура.
Совесть моя чиста,
хрустальная,
словно слеза.
Да не смотри так косо,
лучше подсоби –
выдернуть надо б…заноза.
Давай выпьем:
ты меня убивал,
я - тебя.
Теперь – без разницы.
На Вашем «Миссури»,
навроде праздника,
подписано соглашение.
Япония пала,
тяжело же далось
решение.
Плесни же на сердце вина,
к занозе.
Осталась торпеда одна,
на Формозе.
На взводе,
скулит в аппаратном дуле,
нацелена на «Миссури»
14 сентября 2009 г.
С-Петербург