Дела у их «конторы» стали идти хуже, появились конкуренты, эксклюзивные представители поставщиков, и, чтобы выжить, они вынуждены были перейти на пока что ещё слабо развитые рынки регионов. Причём, чтобы клиент «не спрыгнул» – предлагали ему полный сервис – «своё» питание, гостиницу, водителя с машиной и маркетинг-консультанта (плюс экскурсовода!) – обслуживание, естественно – в одном лице. Пришлось ему перековаться в холуи и «впаривать» раздувшимся от «уважения» к себе периферийным (в основном второстепенным) боссам чрезмерно дорогой товар.
Не все, конечно, были к этому готовы, и большинство рвануло кто куда – вскоре остались только те, кому деваться было некуда. В том числе и он – выбирать-то, к сожалению, не приходилось...
Из экономии, он из квартиры переехал в «комнату с соседом», любившим посидеть с друзьями алкашом (верней – даже с двумя, но второй появлялся только изредка и ненадолго). Так, в общем – к осени уровень жизни его несколько упал.
В августе ему «в раскрутку» дали дагестанца, присосавшегося к тёпленькому вымени Сибири. Звали его Расул.
По программе, он его встретил в аэропорту, отвёз в гостиницу и целый следующий день возил по «конкурентам», продававшим сходный ихнему товар ещё дороже... Наконец, под вечер договор был заключён, но – завтрашним числом – Расул выторговал себе ещё день «покататься» (ему надо было накупить домой подарков и утрясти свои какие-то дела). Однако вечер исключался – никто после шести-семи уже работать не хотел. Но по пути в гостиницу Расул спросил его на всякий случай:
– Вить, я тут никого не знаю, а ты же вроде без семьи. Ну, это, может, покатаемся ещё? Я тебе лично заплачу... Побольше...
– До скольки? – «Без интереса» спросил он.
– Да я и сам ещё не знаю. Я, это, тут договорился с женщиной на вечер. Ну, это – погулять, туда-сюда. Ты как – подключишься? Она сказала, что пойдёт только с подружкой. Так ты, это, может, за компанию? Что я с двумя – один? И вообще – я же не знаю тут куда их повести – так, чтоб не очень дорого... А, Вить, давай?..
– Ладно, если по таксе – можно. Для меня это работа.
– Вить, только, это, чтоб они не поняли. Ну, вроде мы друзья? А то – ну, как-то неудобно...
– Лады. Где и когда их забирать?
– В семь часов у «Космоса». Сказали, будут на крыльце.
– Они москвички?
– Нет, землячки, из Тюмени. Тоже тут в командировке, только в группе, это – курсы повышения квалификации. Ещё и с шефом. Говорят – старый козёл, достал! Да мы летели вместе самолётом. Они там, это, опоздали, мы уже все сидим, взлёт объявили, а тут ещё их подвезли. Ну, они спешат, заходят, садятся на свободные места. Я свою сразу же заметил – блондинка, стройная, самое то! А, это, я сижу один. Ну, думаю, ну, сядь же ты сюда! Так сильно думаю. И она, это – села! Со мной! А были и ещё места!.. – Расул расцвёл от сладостных воспоминаний, отвлёкся (видимо, на свой желанно-вожделенный образ) и – засиял. – Она ж с моего города, представь, а познакомился я с ней только когда сюда летел... Ага, а думал, что уже всех знаю... Эх, только б не испортить! Я б с ней тогда и дома продолжал... Только ты, Вить, с ней не это, которая блондинка, та моя. А для тебя – чуть пополней, брюнетка, но она, это – тоже ничего. Ну, это, я же их нашёл! И вообще – плачу...
– Лады. Мне всё равно.
– Но, Вить, ты, это, как-нибудь повеселей. Ну, шутки-жмутки, чтоб поинтересней. Если раскрутим, у меня ключи от хаты шефа, в Химках. Может, отвезём потом туда. Ну, взрослые же люди...
– Расул, не парься – всё будет пучком.
– Чего? – (Напрягся).
– Если мы им понравимся, то всё устроим.
– А-а. Ну, это, постарайся, тебе же тоже будет хорошо.
– Я лучше б отдохнул. Кого «пилить» у меня есть. Да и устал.
– Вить, я тебя прошу. Как друга.
– Расул, по таксе, как договорились. Я не подведу.
К семи они подошли к тут и там пробитому оконными огнями тёмному параллелепипеду – гостинице – люкс-громаде «Космос». Народу на крыльце хватало, но ожидаемых ими дам там не было. Пришлось (Расулу – нервно, ему – равнодушно) – подождать...
Наконец, двадцать минут восьмого, они вышли – «Расулова» – Света (бракованная кукла Барби, недостаток витаминов на лице) и «его» – Лена (и правда – ничего – ни выдающегося, ни плохого, но всё же лучше, чем Расуловский «метёлочный стандарт»).
Он прокатил их по Садовому кольцу – вечером – отличнейшая демонстрация «огней большого города» – дамы смотрели в окна, как в кино, и живо ощущали, что они катаются не где-нибудь, а – по Столице! Конечно же, заехали и в центр – по Тверской, мимо Большого до гостиницы «Россия», а от неё по набережной, к уже подсвеченному, будто лучами приподнятому Кремлю. Недорогое шоу удалось – «девочек» впечатлило!..
Назревал вопрос выпить-поесть, но завалиться в ресторан (как ожидалось, видимо) в финансовые рамки новоявленного «друга» не входило.
– Расул, ты говорил, что в Химках можно посидеть? – Закинул пас напарнику по «съёму» он.
– Я там не очень-то ориентируюсь, но адрес тут у меня есть. – (Достал и сунул ему смятую бумажку). – Ну, это – там туда-сюда поездием – найдём. В прошлый раз там было хорошо.
– А это далеко? – Заволновалась Света.
– Практически – микрорайон Москвы. – Успокоил её он. – Тут все названия по бывшим деревням – не всегда здесь жило восемь миллионов.
– Давай в «палатке» что-нибудь перекусить возьмём. – Уловив «струю» – увёл внимание подруг от нежелательного обсуждения вопроса тупой и вместе с тем хитро-смекалистый (?) Расул. – Ну, это, чтоб повеселей. Пока доедем...
Остановились, понабрали по желанию смущавшихся «девчат» того же, но – самого дорогого – «Шампунь», конфеты «Ассорти», фисташки, чипсы, сок. Для Светы – тонкие с ментолом сигареты. Втолклись со всем этим «роскошеством» в салон, он (не брызгая, но попугав в шутку прицелом) – открыл и налил дамам в тонкого пластика «бокалы» заигравшее вино, и «лёд тронулся» – поехали (только что не с цыганами) – кататься!..
Пока мотались в Химках (якобы в поисках кафе) – наткнулись на патруль – всех «заарестовали», развели по разным комнатам – «попарили»* и провели допрос – кто такие да откуда, зачем и как здесь оказались, с кем?.. И только через час, на каждого составив протокол, наконец-то, отпустили...
------------------
* (Жаргон) – Заставили сидеть и ждать.
------------------
«Помятые» законом разрешённым унижением, они опять сели в машину, проверили на всякий случай портмоне и сумочки – всё ли на месте – деньги, документы. Настроения, конечно, не было.
– Зачем вы нас сюда только завезли? – Разочарованно-сердито пробурчала Света. – Никаких кафе здесь нет...
– Ну мы же не нарочно. – Больше всех, видно, «пожёванный», обиделся Расул.
– Да и в Москве сейчас не лучше. – Поддакнул он. – У вас там все, наверное, всех знают, а здесь никто, почти что – никого. Вот всех подряд и проверяют. Хоть будет вам потом что вспомнить.
– Ага, такое лучше позабыть. – Не согласилась Лена. – Может, ещё и на работу сообщат.
– Отпустили, значит – криминала нет. – Резонно заметил он. – А если так, о чём же сообщать? Нет прецедента.
Дам (из-за грамотного слова), видимо, немного отпустило.
– Ладно, Чёрт с ним, с этим кафе! – Махнул рукой Расул. – Да его уже, наверно, и закрыли. Я, это, есть уже хочу, да и девочки, наверно, тоже... – Он покрутил башкой туда-сюда. – Давай, Вить, это, где-нибудь тут возьмём поесть и заедем на квартиру к другу. Отдохнём немного, это, посидим, покушаем, а?..
– Давай. – Ответил он. – Давно уже пора бы подкрепиться.
– А это далеко? Опять искать? – Заволновалась Света.
– Да не-е, это уж я найду-у, тут ря-адом. – Подобрел Расул.
– А не поздно по гостям? – Не унималась Света. – Что это там за друг? Он знает нас? Семейный?
– Да его там не-ет. – Разлил елей Расул. – Это начальник мой, он сам отсюда, ну, это, квартира тут, а работает у нас, в Тюмени. Я как сюда поехал, он ключи мне дал, ну, это, чтобы посмотреть, порядок, нет – проверить...
Тем временем он подкатил к «палатке». Набрали всё, что было сытного – сыра голландского, копчёной колбасы и буженины. Ну и, конечно, выпить, кто чего хотел – Свете ещё один «Шампунь», Лене синенький ликёрчик «Кюрасао», Расулу красное грузинское вино, а ему – им неизменно уважаемую – водку.
Он спросил у продавца, как отыскать нужную улицу – тот кое-как (на пальцах) объяснил – поехали по описанию – „Отсюда вон туда, потом налево, прямо и правей, а после так, так и так“ – пока «Сусаниным» вручённую им «Ариаднинскую нить» не потеряли.
– Расул, на перекрёсток выезжаем, должно быть где-то рядом, тут куда? – Прервал он болтовню «гостеприимного хозяина».
– Тут, это, э-э-э-м-м-м... Н-направо. – Вглядевшись в темноту, мотнул башкой Расул. – Ага! А в конце улицы – налево.
Так и проехали.
– Во! – Подтвердил Расул. – Тут до конца... На месте!..
«Девочки» накрыли быстренько на стол, подправили визажи и (стараясь, чтоб это не бросилось в глаза) – продемонстрировали зверский аппетит. «Набив кишку», расслабились слегка, болтали понемногу (с умным видом), выпивали (Лена перешла на водку).
Потом Расул ушёл со Светой, и «пропал», а он вынул (спросил заранее, где?) плед, и по-свойски, братским тоном, предложил:
– Лен, надо отдохнуть немного.
– Я с тобой спать не буду.
– А я и не прошу, так просто полежи. Завтра тяжёлый день.
– Отвези меня в гостиницу.
– Я выпил – не могу. И вообще, гостиница уже закрыта.
– А что ж ты раньше думал?
– Ничего. Я не стратег какой-то и не генерал – как вышло, так и получилось. Не волнуйся, приставать не буду. Давай ложиться. Спать пора. – Он разложил диван.
– Я так тут посижу. – Упёрлась Лена.
– Устанешь, завтра на кого будешь похожа?
– Не твоё дело. – Огрызнулась в напряжении она.
– Ну, хочешь, я под курткой полежу, а ты под пледом?
Лена молча взяла плед. Он выключил свет, сходил за курткой, покурил. Вернулся – всё ещё сидит, «Несчастье».
– Лен, ты к стеночке? – (По-свойски, попросту).
– Нет, ты. – (Боясь).
– Как хочешь. – Он, не раздеваясь, лёг лицом к стене, укрылся курткой.
Посидев немного, Лена пристроилась на краешке – полулегла. Молчала, но при этом думала, казалось, громко...
„А никуда не денешься. Придётся“. – Мысленно улыбнулся и:
– Брючки так помнёшь. – Не оборачиваясь, буркнул он.
– Не твоё дело. – Но через минуту всё-таки сняла, повесила на спинку стула, подождала приставаний и, не дождавшись, съехала чуть ниже – наконец, легла, накрылась пледом. Через минуту он, якобы в полудрёме, повернулся к ней:
– Давай погрею хоть, скрутилась как калач. – И приобнял.
– Убери руки. – (Не дёргаясь, но – напряжённо).
– А ты тогда с дивана упадёшь. – (С заботой).
Так полежали молча пять минут. Потом он поплотней прижал её к себе, чуть повернул, залез под плед и перекинул за её крутые бёдра свою ногу.
– Ногу-то убери. – (Оборонительно прижала к груди руки).
– Я ей тебя держу, а то твои с дивана соскользнут. Лежишь на самом краешке. – Продолжал играть наивную невинность он.
Ещё немного (пока она не расслабилась чуть-чуть) – спокойно полежали. Потом он, словно в забытьи, начал легко, но ощутимо, без щекотки – гладить ей живот свободной правою рукой.
„Колготки, блин! – Нащупал он под талией капрон. – Поэтому штанишки скинуть так легко и согласилась!“
– Убери руку. – (Жёстко зафиксировав её своей).
– Да что тебе с неё? Она ж не грязная – два раза с мылом мыл. Немножечко поглажу только. Да ты расслабься – сжалась вся как ком. Так и не отдохнёшь.
– Не твоё дело. – (Не ощутив попыток, руку отпустила).
„Вот, блин – коровища! – Злясь на неё и самого себя, подумал он. – Ни взад, ни вперёд! Блин! Подростковый уровень какой-то! А ведь лет двадцать пять уже, наверное, если не больше!..“
Не надо б унижаться до этих дурацких уговоров, но – он устал и выпил, и в голову ничего путного не шло. Нет бы – плюнуть на всё это, отвернуться и уснуть (завтра опять с утра мотаться), но –нет, не мог. Полежал минутку без движения и вновь придурошно полез – тянуло на неё, хоть и без капли страсти, но – упорно...
Так она его и промытарила всю ночь до полного изнеможения (не отталкивая, а всего лишь ограничивая близость) по принципу подавленной неутолённой страсти – «Не дам, но... И не отвергаю вовсе», то есть – «Нельзя, но хочется. А как приятно!»...
К утру сражение с неунимаемой рукой её, наконец, возмутило:
– Ну вот чего ты ко мне пристаёшь? Ты же меня не любишь.
– Лен, мы с тобой знакомы-то шесть или семь часов, и то один из них сидели по раздельности в ментовке. – Как можно что-либо определённое о чувствах говорить? – Любовь ведь проверяется и закаляется, как говорится – временем. Но меня к тебе уже тянет. Это – да. И сильно. Сразу, как увидел. И в этом не моя вина – тут ничего с собой не сделаешь. Ну нравишься ты мне, и всё! Не то, чтобы, а просто так – ни для чего...
– Что тебе нравится? – (Заинтригованно).
– Всё. То, как ты прячешь взгляд, с моим встречаясь. И как ты держишь голову. То, что ты думаешь всегда о чём-то и – никогда не говоришь, о чём... Мне нравятся твои порывистые, резковатые движения. Они выдают в тебе даже и не тепло, а жар души, хотя ты его и скрываешь. Мне хочется открыть для него выход, чтобы дать душе твоей свободно расцвести, расправить тайные, нежные лепесточки. Хочется окружить тебя заботой и теплом, и самому в твоих лучах согреться... Не думай, что мужчине надо лишь одно. Я тоже человек. Мне тоже близкого кого-то нужно...
– А ты не врёшь? – (С наивной прямотой).
– Лен, разве можно так соврать? По-твоему, что – в мужчинах ничего святого? Но если б все мы были подлецы, тогда никто бы не писал стихов любимым... Например, таких:
Я всю тебя люблю – от пяток, до волос.
Измученной душой, к твоей душе – прирос...
Лен, невозможно так проникновенно написать о чувствах, если ты их не испытывал!..
– И что, если любовь – ты женишься?..
– Если любовь, конечно же – женюсь. Мужчинам тоже хочется любить, не только быть любимым... Знаешь, мне кажется, что вся разруха в отношениях любящих пар случается из-за того, что нет доверия. Одному почудится что-то недоброе в другом, а вслух он этого не скажет, про себя подумает. Просто так подколет, уязвит, нечаянно или нарочно. И начинаются взаимные обиды, и нет уже взаимопонимания, один другому не родной, а хоть немножечко – чужой. Даже если и помирятся, всё вместе до конца не разберут, просто простят, и думают – забудут. Но нет, где-то в душе всё же останется заноза. Вот так, со временем, любовь у нас и переходит в ненависть. А жаль...
– Ты так красиво говоришь. А как на самом деле?
– Лен, я, конечно – не святой, но человеком быть – стараюсь... А как выходит – то не мне судить.
– Если не будешь приставать, может быть, и поверю.
– Да Лен, я и не пристаю, мне просто поласкать тебя хотелось. А дальше – как сама захочешь. Я ж не кобель какой-нибудь.
– Что, правда – и не хочешь, не полезешь?
– Хотеть – хочу, но если ты не хочешь – не полезу.
– А ты не врёшь? – („За частоколом – простота!“)
– Ну, Лен, ты прямо как ребёнок! Ладно, отдыхать пора, давай поспим. – Он привлёк её голову себе на грудь, приняв тем самым позу «После» (всё у нас прекрасно получилось!) и, постаравшись, чтоб звучало умиротворённо – глубоко вздохнул.
Так пролежали несколько минут... За стеной кровать тихонько заскрипела. Поворочавшись (якобы в полусне), он снова начал её мягко целовать, и вдруг почувствовал – пора, она готова! И – всё по-быстрому (передержал!) – произошло.
„Раз та дала, так за компанию и эта! – Подумал он. – Стадный инстинкт – куды струя, туды и я. А я ей тут стараюсь, объясняю. Корова, блин!.. Но разгрузиться – хорошо!..“
Отдохнув, через минуту решил повторить (чтоб окончательно расслабиться и закрепить успех), но она всполошилась:
– Ты что, опять? Ещё?! Нет-нет! Ты что?! – И быстренько его с себя спихнула, с дивана соскочила.
И давай скорей колготки да штанишки одевать – дублировала действия за стенкой, там тоже «скрип, скрип, скрип» закончился. И даже более того – недовольное ворчание послышалось – Света Расулу выговаривала что-то, а тот – извинялся. Видно, был с ней груб, когда дошло до дела – без тормозов продрал своей дубиной обрезной – до боли, может, и до ссадины – нашоркал...
С утра, позавтракав – он дал ей покататься на машине (пятьсот метров по прямой), после чего она – всем довольная, в отличие от Светы – поделилась с ней:
– Если ты на машинке шить умеешь – руками и ногами вместе двигать опыт есть – то и на машине ездить сможешь!..
Расул был хоть и довольный, но немного виноватый, а Света – дулась, сразу же (и грубо!) отказалась от «чего-нибудь» на вечер, а Лене явно было жаль, но без подруги – никуда, так что ни слова не сказала, только думала (на лбу было написано) и представляла себе что-то (наверное, как всё могло бы быть). Но он желанием и не горел – из штанишек этих детских уже вырос.
А она проронила по дороге «в город»:
– Ой, я такая влюбчивая, страсть!
Он (от греха подальше) – промолчал...
Сначала отвезли их (к тамошнему завтраку) в гостинку, потом (как те отмучились) – на авто-рынок (там дешевле) за запчастями для любимых детищ их мужей, ещё по магазинам – за подарками домой и за шмотьём, и – уже прощаясь (вечером Расулу улетать), вымотанные – опять в гостинку (если можно так назвать громаду из бетона и синих зеркальных стёкол – «Космос»)...
Через пару часиков он, наконец, отвёз Расула в «Домодедово» и (чуть живой) – домой – спать, спать, спать...
ВЫПИСКИ ИЗ ПОТАЙНОЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ
У женщин (впрочем, как и у мужчин) имеется некий «барьер», обойди его, и всё становится довольно просто. Под «ракушками» у всех – свой мягонький живот. Погладь его, и – грейся.
Мужчина мыслит обще, женщина понимает частно. Вот так и получается – не врал, а обманул.
Чтобы уболтать Простую, говори сумбурно, грубовато, но при этом – с пониманием её проблем. Стань ей своим – откроешь.
Многие женщины верны лишь потому, что их не соблазняют.
Если нет Созвучия – Дуэта не получится. Тут или хорошо, или никак. Если нет движения к сближению – «инвестиции в проект» не будут эффективны.
Для того, чтоб не «упасть с высот», необходим контроль, узда для гормональной грубости при приближении к концу.
Помни – если с ней разговаривать неинтересно, то и в постели тоже будет скучно.
Женщинам редко хочется чисто телесной страсти – им нужно, чтобы от души.
Любят мужчин красивых, умных, добрых, нежных. Но – таких мало, они избалованы – не ухватить – вот и выходят девки замуж за больших детей или за грубых дураков. Куда деваться?! Надо ж как-то жить! А счастье? – За него бы хоть недолго подержаться... И то – спасибо Мачехе-Судьбе...