За пределами города всё решено.
И к незримым границам стремится душа.
А ночная Москва.. хороша, хороша.
Бриллианты неонов глядятся в глаза:
Насмотреться - нельзя, отвернуться - нельзя.
Расписание снов на квадратах табло,
Их сияние вином на асфальт потекло.
По разломам дорог пролегают пути:
И назад не уйти, и вперёд не найти.
Только бусы огней от немых фонарей,
Как питоны, сжимают сильней и сильней.
Мой прекрасный Арбат - ты так стар и так юн.
В переулочном море плескание лун.
Кто-то гасит огни, темнота им мала.
Может, Воланд покажется из-за угла?
Переулки выходят друг к другу, но врозь.
Огранённое небо скользит - поддалось.
Поддалось и сдалось. Переулки - за них
Расплескалось, купаясь в полночной тени.
Мой прекрасный Арбат, все дороги к тебе,
По широким тропинкам, по узкой тропе
Выхожу на брусчатый асфальт, как на лёд.
Потревожить - боюсь. И Москва - не поймёт.
Тишина, тишина. Разбивает сердца:
Молча сын ненавидит родного отца,
Молча мать выпускает усталость из жил.
Покажи мне, Москва. Покажи, покажи!
Свой кровавый оскал не скрывай - а зачем?
Блик неона горит как клеймо на плече.
Неслучайный прохожий случайно хамит.
Расскажи мне, Москва. Расскажи, не томи.
Ты читаешь истории с танца шагов
Удивлённо? Едва ли. За сотни веков
Столь богатый улов поглотил новизну,
Интерес - если был - беспробудно уснул.
А чернила дорог разлились, как вода.
И одна - что моя - приведёт в никуда.
Но я следую ей, я иду не спеша.
А ночная Москва.. хороша, хороша.
