Большой секрет и маленькая тайна. День 23 (фантастика / фэнтези)

      ... Играющий на воле ветерок холодным утренним приливом прошелся по лицу, щекоча собой веки. Энигма сразу же открыла мутный взгляд навстречу тихому привету и, даже отсюда, ясно слышала противный скрип дверных петель.
    - Кто-нибудь, закройте дверь, - раздался сбоку вялый голос полусонной Масалини. – Опять этот Марайн что-то забыл.
   Девушка, на всякий случай, прождала несколько секунд, но, не заметив желающих, все-таки покинула нагретую за ночь кровать и, словно по снегу, дергаясь от холода, босиком ступала вдоль дощатого пола. Дело это было совершено за несколько секунд – а после, проходя по залу, Энигма краем глаза покосилась на часы. Вдоль ярких делений сейчас царило ровно семь. Сон с опоздавшей слетел по мановению руки – с кошмаром и стыдом припомнив, что та обещала прийти после рассвета, она стремглав привела себя в порядок и, ухватив в карман несколько листков хакльлоу, дернула за руку Масалини.
   - Чего тебе? – отозвалась та, пытаясь отмахнуться от нее как от насекомого.
   - Вивек, прошу тебя, срочно! – заговорила девушка тревожно. – Я и так уже опаздываю.
   - Со страйдера упала? Туда, в такую рань? Да наш Требониус еще глаза не продирал, - говорила проводница словно под гипнозом – медленно, растянуто и то и дело норовя опять заснуть.
   - Умоляю тебя, мне очень нужно. Я в долгу не останусь, если что.
   - Ну ладно, - и, пока она хватала с пола рюкзачок, Масалини в ленивом жесте испустила Мистицизм, доставив своего клиента в действительно пустой столичный зал. Однако же совсем не это интересовало девушку – с разбегу пролетев два яруса до выхода, она вскоре очутилась перед городом, заметив вдалеке сереющую цель всего похода за воспоминаниями. Вчерашний транс, казалось бы, навеки поселившийся в сознании, улегся там едва заметной дымкой, и, странно, но она гнала вперед Энигму, подстегивая каждый ее шаг. Преодолев всего лишь несколько ухабов и снова оказавшись на мосту до крепости, она застыла на мгновение, сидя на колене, перевязала вдруг слетевший узел на ботинках. И только сейчас, в секунде тишины, девушка смогла прислушаться к собственному сердцу, рвавшемуся прочь с невиданным стремлением. «Это мне уже совсем не нравится», - подумала она и сразу же поймала свои мысли в нетерпении визита. Беззвучно выругав себя, она продолжила дорогу и, никак не желая пробегать через центральный зал, на ярких лиловых крыльях приземлилась на маленькой площадке сбоку за часовней. Оставаясь незамеченной, Энигма тихо прислонилась к углу здания и не прогадала – как раз в тот миг, как только она скрылась от лишнего внимания, на пороге мелькнул силуэт целителя, одетого в длинную рабочую мантию, прикрывавшую брюки, и явно куда-то торопившегося.
   - С добрым тебя утром, - ответил ему Кайе, словно бы прицеливаясь тонким, стальным и то и дело раскручивавшимся посохом. – Как тебе спалось-то на тетрадях?
   - И тебе того же, но постой – я вроде бы с вечера закрыл к себе двери. Как ты догадался?
   - А очень просто, - ответил тот, не прекращая своих манипуляций. – У тебя два слова на щеке и лицо помятое.
   - Надо же, - смущенно вытер тот следы ночной работы.
   - Ты скоро оборотнем станешь со своими переводами, - развернулся Кайе в длинном выпаде. – Того и гляди, на луну завоешь и от солнца совсем отвыкнешь.
    - Когда же мне еще работать? – развел он руками со спокойствием. – Ночь – лучшее время для творчества.
    - Ночное обострение способностей – первый признак вампиризма, - промолвил тот невозмутимо, застыв в широком блоке. – Ладно уж, твое личное дело. Давай хоть сейчас мышцы разомнем по-человечески. Как всегда, один на один, скрестим наши посохи.
   - Извини, но у меня другие планы. Мне нужно собраться с мыслями перед сложным опытом.
   - «Собраться с мыслями...», - по-дружески передразнил его редгард. – А не боишься, что скоро один мозг на ножках будет? Давай, выбрось свои друидские тряпки и покажи, на что способен! – но Синнолиан, так ничего и не ответив, молча порывался уйти через зал совета. – Да что это такое? Неужто мой учитель сдался, потерял свое достоинство и продал честь в ближайшей лавке за тетрадь какого-то вампира? – и эта последняя, полушутливая, но очень колкая для него заметка заставила парня развернуться, с беззлобною ухмылкой сбросив наземь мантию и силою телекинеза притащив к себе лежащий возле Кайе посох, украшенный головой змеи с ярко-изумрудными глазами.
   - Узнаю былую мощь, - ответил он, закатывая рукава своей рубашки. – Ну что, понеслась? – и, как только промелькнул его решительный кивок, двое с разбегу встретились оружием, всего на миг зависнув в рассеченном воздухе. Энигма  с интересом наблюдала за их быстрым поединком – маневры, блоки, мелкие подсечки и шаги по сторонам сменяли друг друга быстрее, чем та успевала даже моргнуть. Но снова одна странность – вместо того, чтобы, как положено, «ловить» стремящийся ударить его посох, Синнолиан с проворностью змеи увивался от ударов, словно бы не имея позвоночника. «Похоже, даже без оружия он способен избежать проблем», - подумала она и тут же поймала себя на мысли, что искренне болеет за целителя. Необычайный стиль и необычайная проворность полностью захватили все ее внимание. Увлекшись наблюдением, девушка не сразу заприметила, как, мигом разогнувшись после собственной увертки, он без проблем поймал врасплох еще зависшего в ударе Кайе, сбивая его наземь мощным, но не болевым толчком.
   - Молодец, приятель, - заложив руки под голову, улегся там неунывающий редгард. – Только ногу на меня не ставь, пожалуйста.
   - Не буду, - вместо ноги, протянул он руку павшему, и тут Энигма не сдержалась, громко аплодируя при выходе из тени.
   - Чему ж ты удивляешься? – лишь улыбнулся Каей. – Он же вообще ящерица по части всех уверток. За хвост поймаешь – так сразу же отбросит!
   - Хвоста я как раз не вижу, - на всякий случай, оглядела его девушка. – Но стиль и в самом деле интересный.
  - «Дождь на песке», древнее искусство хаджитов-монахов. Понятное дело, что у нас он не прижился.
   - Красивое название. Но только в чем суть?
   - Само название – это уже половина нашей техники. Твой соперник – всегда словно песок: он вездесущ, неуловим и переменчив. А ты... Ты можешь, подобно дереву, попытаться ухватить его и задержать на месте, не дав и шанса на движение. Но что значит грубая сила корней против подлости песчинок? Для этого нужна недюжинная сила и упрямство. Но ты же можешь стать дождем – таким же хитрым и неуловимым, как песок. Там, где застряли обессиленные корни, пройдет аморфная и гибкая капля воды, слепив песчинки вместе. Она умеет то, что неподвластно дереву – не сталкиваться, а просто обходить не ожидавшего противника.
   - Хоть бы оделся для приличия, аморфная ты капля, - напомнил ему Кайе. – А то, чего доброго, дам напугаешь поведением.
   - Не беспокойся – после скелетов и даэдра его я точно не перепугаюсь, - заметила Энигма, пока он приподнял с травы брошенную мантию. – И спасибо, что просветил меня, - дотронулась она своей щеки в задумчивости и только теперь почувствовала, как они горят. – Извини, кстати, что я не пришла вовремя.
   - Сказать честно, я тоже проспал больше, чем положено. Конечно, рассвет – идеальное время для таких вещей: время очищения, когда мы наилучшим образом к нему готовы. Ну да ладно. Иди пока что к Лалатии, а я подготовлю все необходимое.
   - Без проблем, - шагнула та к двери, мгновенно пошатнувшись на ровном месте без причины. «Да что с тобой такое?» - спросила она сердце, летавшее внутри еще сильнее, чем до встречи. Только силой воли успокоив нервы, девушка смело направилась на встречу с неизведанным.
   - Энигма? Здравствуй, - отозвалась оракул; вид у нее был на удивление тревожным и задумчивым. – Я знаю, что ты пришла за прошлым, но должна предупредить – опыт этот не из самых безопасных. Ход через твои воспоминания – это  всегда ход через химеры мыслей, прошлых снов и странных чувств. Если ты действительно готова...
   - У меня нету выбора, - промолвила она, с каждой секундой все сильнее чувствуя ответственность. – Мне будет даже хуже, если я так ничего и не узнаю.
   - В таком случае, тебе следует переодеться. Черный – цвет защиты, он словно бы доспехи на душе и ауре. Вот, возьми это, - подняла она заранее приготовленную мантию цвета снега. – Не волнуйся, она достаточно плотная, да и мне пока что не понадобится. Давно не помню, чтобы здесь играли свадьба по обычаям.
   - Как скажете, - ответила Энигма, с нарастающей тревогой облачив себя в красивый наряд, прошитый спереди декоративными пуговицами-канатами.
   - Теперь ты открыта восприятию. Пойдем, - и оракул затем быстро провела ее в комнату целителя. Синнолиан был в полной боевой готовности – слегка подвинув два стола, он аккуратно умостил на камне обыкновенное деревянное корыто, где-то на две трети заполненное чистою водой.
   - Промывание мыслей? – сквозь беспокойство, мигом улыбнулась ему та.
   - Не совсем. Вода – отличный проводник в духовные миры. Мир памяти – не исключение.
   - Что мне нужно сделать?
   - Просто  ложись сюда. Полностью, страховкой будут только руки, - помог он Энигме лечь на дно, оставив на поверхности только часть лица и две цеплявшиеся за борта ладони. – Закрой глаза и ничего не бойся. Попробуй и сама погрузиться в реки памяти – так ты заметно облегчишь мою задачу. Скажи, когда будешь готова.
   - Можешь начинать, - промолвила она, совершив глубокий вздох, и, слегка проверив пальцы на устойчивость, плавно зашторила свой взгляд. Но, даже в полутьме сомкнутых век, девушка  почувствовала, как он проводит над лицом мигом напрягшимися руками. Противно шикнуло, а вскоре – тихо зашуршало Колдовство, сияя перед нею яркими фейерверками. Сама не зная почему, она расслабилась, и вскоре ощущенье плоти стало уступать позицию вселенской невесомости. Ее качало будто на волнах, и та, уже не чувствуя касания воды, летела вниз, на дно колодца мыслей, не слыша в себе страха и отчаяния. Большая пустота внутри нее плавно вытеснялась пока что блеклыми, но образами. На миг она увидела лицо – далекое, красивое и невероятно холодное, чей строгий взгляд оставил на душе густую корку инея. Даже тогда, в трансе Колдовства, Энигма ясно понимала, что никогда ее не видела – но та неумолимо походила на нее... А дальше был калейдоскоп – цвета и образы, линии и свет, пейзажи, люди и химеры плыли как будто бы во сне, постфактум воскрешая впечатления. Семья, дом, друзья детство, юность, дни горести и ликования – но все это летело так, словно кто-то в ее сознании включил стремительную перемотку. Чувства теперь менялись едва ли не с секундами, и вскоре вовсе перестали ощущаться.
   Опять настала тишина, залитая размазанными красками. Энигма снова понимала, где она находится, и пленка из воды слегка хлестнула ее щеки от движения. Готовая забыть увиденное, она уже хотела встать на ноги, но снова подлые нити контроля вырвались прочь от своей владелицы, а чувство реального ушло так же стремительно, как и появилось. И здесь она увидела себя – ту, прежнюю Энигму, еще не проходившую огонь и трубы Морровинда, увидела со стороны, как это бывало с ней во снах, в былом бело-коричневом наряде и с запястьем, украшенным ярким нитяным браслетом. А после она словно бы влетела в оболочку, вернув себе образ от первого лица. Воспоминания хлынули как будто бы с небес – она вдруг точно знала, что сегодня – десятый день месяца Урожая, что наконец-то приедет ее вечно отсутствующий брат и что она хотела срезать белых роз... Счастливое тепло, как и тогда, накрыло ее сердце, и что-то блестящее в траве схватило все ее внимание. Решив, что это и есть садовый нож, девушка нагнулась, и странный, пощербленный, сияющий пурпурной магией кривой кинжал лег на ее ничего не понимающие руки. Беззвучно удивившись, она шагнула в сад, приподымая стелившиеся под ногами крупные соцветия и уже видя свою только распустившуюся цель. Легко коснувшись лепестков, она расчистила дорогу и уже хотела двинуться вперед, однако кожа говорила ей, что пальцы девушки касаются чего-то густого, почти застывшего и чужеродного. Энигма подняла глаза, и ощущения ее не обманули – все лепестки огромного цветка покрылись липким красным следом... Предчувствие давило ее нервы, но выхода не оставалось – раздвинув заросли, она своими же глазами увидела недвижимые офицерские доспехи, затянутые паутиной алых капель... В тот миг она отпрянула на шаг, и чувство физического отвращения тесно сцепилось в ней с пока еще работающей логикой. Кто? Зачем? За что? И почему именно здесь? Сил заглянуть в его лицо уже не оставалось. Зажатая кустами, насмерть перепуганная и не отпускающая жуткое орудие, Энигма стояла будто статуя, и мелкие слезинки кололи ее лицо. Она опять переживала все по-новому.
   «Ни с места!» - звучало за спиной, но та и не могла пошевелиться. «Боги мои..., - раздался второй голос, и одетая в кольчугу фигура редгарда ловко проскользнула мимо зарослей к убитому. – Поздно...» «Зачем ты это сделала?» - взглянула на нее первое, застывшее неподвижным монолитом лицо имперца. Она хотела рассказать ему всю правду, хотела объяснить, направить, уберечь... Но те слова застряли в ее горле безнадежно. «Я, кажется, с тобой разговариваю», - повторил он, и все то, что с трудом держала в себе девушка, вырвалось наружу страшным хрипом и слезами. «Кажется, все ясно. В форте поболтаем», - добавил редгард, и двое без церемоний заломили ее руки. Не понимая, что творит, Энигма пыталась вырваться на волю, но те были сильнее; сдаваясь под напором боли, она упала на колени, с  легким призраком сознания болтаясь между стражниками. Браслет упал на землю, разорванный сопротивлением, а сама она медленно сползала в тяжкие глубины бессознательного. Она чувствовала, как двое уносят ее вдаль, слышала шаги, крик матери и бесполезную погоню брата. А после снова была темнота, и уже другой, покрытый болью и бессилием калейдоскоп мелькал перед глазами жуткой пеленой. Она видела себя на каменном полу, связанную и едва живую, а чье-то незнакомое лицо висело над ней с злорадною ухмылкой, которая, как будто в зеркале, отражалась от красно-золотистого доспеха... На несколько мгновений стало тихо и пустынно; а дальше и сама Энигма не могла понять, что же она ощущает. Одно лишь было очевидно – это дорога; дорога по камням, кривая и извилистая, дорога, долгая как бесконечность, дорога одиночества и отнятой для безопасности энергии, дорога, что заканчивалась ярко-белым парусом и душным трюмом. Еще на несколько секунд она была придавлена неведомою силой и безуспешно просыпалась, чувствуя вокруг магический огонь; затем  - из ниоткуда прозвучало: «Я с тобой» - и тонкая рука рванула ее вверх, подальше от кошмаров. Здесь и обрывалось ее прошлое – как и тогда, она попробовала встать, до сих пор, теряя очертания, видя перед собой данмера со шрамом, и, тяжело дыша, оглядывала комнату.
   - Кажется, вышло, - вздохнул Синнолиан, который чувствовал себя не лучше – он буквально вымок с ног до головы как после битвы и с трудом держался на ногах. Оракул глядела на них издалека, задумчиво касаясь стен обеими плечами.
  - Тяжелое же это было путешествие, - улыбнулся он сквозь явное головокружение. – Когда-то я уже проделывал такой эксперимент, но там мне нужен был всего вчерашний день.
   - Зато, теперь я, кажется, все поняла, - промолвила, вставая, девушка. – Здорово же меня подставили...
   - Скорее, попытали... Извини, я тоже видел все происходящее, - стыдливо посмотрел на нее целитель, и теперь она была уверена, кто занимался перемоткой. – Не спеши. Понадобится время, чтобы все восстановить. А ведь странная штука эта память – она хранит все то, что мы вроде бы  забыли... Не буду тебя задерживать – как только вернешься к норме, жду тебя здесь.
   - Хорошо, - захватила она вещи, и Лалатия молча провела ее в свои, куда более скромные по размерам апартаменты. Блеклые, ежесекундно изменяемые кадры все еще не покидали ее мыслей. «Мне надо проветриться», - решила девушка и, слевитировав на крышу, застыла там, ища покоя и анализа. Фрагменты жизненной мозаики, выбитые ужасом и болью, медленно вставали на свои места. Она теперь прекрасно знала, как очутилась за решеткой – но лицо, всего одно лицо из бешеного калейдоскопа, не давало ей покоя. Оно мелькнуло ровно на секунду перед пробуждением, и именно ее хозяйке принадлежала та рука, что вытащила девушку из пламени кошмаров. Энигма снова и снова прокручивала  эти пару кадров – немного острое и вытянутое на подбородке, с огромными глазами-угольками цвета пепла и манеры королевы... В нем было что-то поразительно знакомое, но что – крепко скрывала ее память. Устав от размышлений, Энигма подняла глаза на пристань под ногами. Корабль. Совсем небольшой и слегка потрепанный, не привлекающий к себе ни малейшего внимания... но душу не обманешь – она за доли взгляда уловила стоявшую на палубе фигуру эльфа, первого живого существа, что та увидела после пробуждения. И, неизвестно почему, но имя, которое она вроде бы не знала само сорвалось прочь навстречу судну.
   - Джиуб! Джиуб, подожди! – воскликнула Энигма и, даже без магической страховки, спрыгнула на ноги, отделавшись лишь неприятным чувством. Она бежала как могла, словно бросая себе вызов – стремительной кометой пролетев по площади, она, не помня как, запрыгнула на палубу, теряя равновесие, и снова эльф, как в прошлый раз, приподнял девушку за содранные руки.
   - Энигма? Что ты здесь делаешь? - спросил он тяжело дышавшую от бега, но та, переведя дыхание, заговорила только через несколько секунд.
   - Ты помнишь мой приезд? – увидев кивок, она с новой воздушной порцией продолжила. – Прошу тебя, вспомни, что мне снилось.
   - Похоже, что-то странное, - прищурился он в воспоминаниях. – Ты словно бы пыталась развязаться. И еще ты с кем-то говорила.
   - О чем? – воскликнула Энигма в нетерпении.
   - Ты звала на помощь Азуру, - взглянул Джиуб куда-то в палубу. – Я точно это помню. Еще и удивился, откуда ты знаешь эшлендские молитвы...
   - Я говорила на эшлендском? – не поверила та фразе.
   - Да, на языке аборигенов. И притом на самом чистом, который существует.
   - Эй, чего заговорился? Швартовые, быстро, - раздался голос капитана, и данмер тут же принялся за прошлую работу.
   - Спасибо, - промолвила девушка и снова очутилась на твердом берегу. Таинственная личность вдруг перестала быть загадкой – она мигом осознала, что видела ее – точнее, статую – в сумрачной Альд Соте. «Так, значит, теперь эшлендеры? – никак не могла она понять происходящее. – Нет, все, хватит с меня прошлого. Мне и в настоящем не мешало разобраться», - подумав так, Энигма без проблем достигла покинутой часовни и зашла в комнату Синнолиана. Приятная голубая аура скользнула по ее рукам, заживляя ссадины; сам парень стоял у одного стола и разжигал огнивом кальцинатор.
   - Снова в боевой готовности? Быстро же ты восстановился.
   - Привычка, - бросил он, закончив с поджиганием. – И вообще, дела не ждут.
   - Ты о вчерашнем урожае?
  - Да, о нем. Мало все это отыскать – надо заняться обработкой. К тому же, не только их одних – у меня еще осталось кое-что серьезнее, - и, нырнув под стол, он живо извлек оттуда плоскую шкатулку. – Кожа даэдра, их сердца, соли и прочие радости. Кайе достал - на память от одной терроризировавшей всю округу ведьмы.
   - Да, это сильнее похоже на правду, - заметила Энигма, и, как ни странно, больше не нашла в себе следов тревоги и переживания. Напротив, она была спокойною как никогда, попав под опеку его большой и светлой ауры...
- Подобное лечится подобным, - заключил он с видом знатока. – Так что приступим. Знаю, некрасиво спрашивать, но как ты с алхимией?
   - Вроде бы неплохо. Во всяком случае, пока что никого не отравила.
   - Значит, так. Я займусь грубой механической работой – в смысле, измельчением, а на тебя падет куда более ответственная часть. Тебе следует аккуратно поджарить все это на кальцинаторе, а с перегонкой мы после разберемся.
  - М-м... А можно я попробую то, что не жалко?
  - Пожалуйста – ивовый пыльник. Вперед и осторожно, - вмиг растер он цветок до розово-зеленой ароматной кашицы и протянул ступку Энигме. «Без проблем», - подумала она, выворачивая содержимое на широкую металлическую емкость. Процесс пошел почти мгновенно – голодная волна огня, услышав запах пищи, враз окутала его своими языками. «Осталось только проследить», - решила девушка, но все ее внимание впитала в себя сегодняшняя метаморфоза. «И правда, есть же люди, которые успокаивают тебя лучше, чем любое зелье, - взглянула она на занятого парня. – Наверное, это вопросы ауры...», - но резкий пшик, а после – едкий запах гари больно ударили ее в нос и уши. Обернувшись, Энигма не без ужаса заметила, что же сделало безжалостное пламя с забытым на огне цветком. Брошенный без присмотра кальцинатор жутко коптил прямо в потолок, оставляя там черные следы... Не растерялся лишь Синнолиан – схватив ведро чистой воды, он щедро выплеснул  жидкость на раскаленное железо, и тут случилось непредвиденное  - былая гарь под действием воды мгновенно трансформировалась в облако сереющего дыма, окутав своего тушителя с ног до головы. Девушка стояла в нечеловеческом смятении – не каждый божий день она могла увидеть облако в ботинках и штанах, да еще такое жутко пахнущее. Наконец, рассеялся туман, и сквозь уже едва видневшуюся дымку она увидела его в не менее растерянной кондиции.
   - Ты в порядке? – спросила она и, как только дым рассеялся, тотчас подбежала к его жертве. Но, заглянув поближе, она вместо сочувствия издала краткий и отрывистый смешок: Синнолиан стоял, крепко зажмурив глаза фиолетовыми веками на не менее фиолетовом лице. Желая показаться оптимистом, он молча улыбнулся, нащупывая полотенце, но именно тогда ее спокойную плотину вдруг прорвало звонким смехом: зубы у него тоже были фиолетовыми.
   - Ничего, - отплевавшись с горем пополам и так и не найдя его, промолвил тот. – А сейчас, пожалуй, я должен показать тебе, как правильно. Смотри, - схватил он еще один заранее сделанный порошок и тут же уложил его на кальцинатор.
   - А что я должна увидеть? – нагнулась вслед за ним Энигма, и снова пар, однако на этот раз почище и спокойнее, дохнул в ее глаза, заставив их прикрыться. Поняв, в чем был фокус, она сразу же отпрянула от дыма и смело заглянула в полное ведро. Кожа ее теперь было светло-лазурной, будто у инопланетянки; настало время смеяться и целителю. Отхохотавшись и как следует отмывшись, они продолжили работать с новой силой, катализированные ее случайной шуткой. На этот раз Энигма  была аккуратной и внимательной. Она уже не жгла, не портила и не плошала, курированная его четким руководством. Занятая тонкими процессами, она не замечала, как летит стремительное время, как плавно разгорается беседа, гуляя по самым ненавязчивым параболам, и как медленно и верно уходят из нее тревоги этого тяжелого, невыносимо тяжелого и сложного периода...
   - Можно задать тебе нескромный вопрос? – наконец, вспомнила она слова Кайе. – Ты говорил что-то о переводах...
   - Да так, ничего особенного, - лишь отмахнулся Синнолиан. – немного двемерские, но, по большей части, Айленд.
   - Тот самый язык, что используется в Мистицизме?
   - И не только в нем одном. Уже в самих его словах заложена какая-то мистическая сила. Жаль только, что наследие утрачено – его знают только маги, да и то по заклинаниям.
   - Значит, ты пытаешься возродить давно забытую культуру?
   - Если бы, - рассмеялся он от удивления. – Боюсь, моих сил тут явно недостаточно. Я не могу при всем своем желании передать на тамриэльском полную гармонию эльфийской поэзии. Мне просто не хватает слов.
   - Можно я взгляну? – осмелела Энигма, и он с явной неохотою схватил с полки тетрадь в твердом переплете. Открыв ее на середине, она медленно начала, словно бы пытаясь ощутить все мелкие оттенки мыслей.

Пусть снова солнце на престоле
Сжигает мир лучом до боли,
Но я приду, когда не ждешь –
Я, вновь рожденный грозный дождь.
Лишь погляди – осада туч
Закрыла огненный твой  луч.
На нем печать лежит с утра –
Тебе не выстоять, жара!
Мой гром-предвестник прогремит,
Раскрасив небо в малахит.
И снова – в сумрачный поход,
Теперь - вперед, и лишь вперед.
Опять из молнии клинок
Блеснет в вершинах одинок,
И капель ясных целый град
Сорвется на притихший сад,
Что гнется ветром как подкошен,
И листья падают под ношей,
Круги рисуя на воде;
Дрожат деревья в темноте...
Но вот опять закончен бой,
Я ухожу своей тропой,
А сквозь туман и свежесть туч
Крадется твой горячий луч...

   - Да ты просто мастер слова! – изумилась девушка, глядя на дрожащий почерк его строк как на седьмое чудо света.
   - Не надо иронии, - поправил он со странною обидой в голосе. – Да разве же это сравнится по качеству с оригиналом? Вон послушай, - прикрыв глаза, неспешно проливал он строки айлендской симфонии созвучий, и та, не понимая слов, чувствовала кожей бьющуюся из них энергию. Волшебный мир стихов увлек ее с собою без остатка. Дослушать, однако, было не судьба – стуча по коридору, к ним тут же влетел Илус со следами замешательства.
   - Ребята, извините, что мешаю, - вздохнув, продолжил он, - но я только что из Маар Гана. Случилась пепельная буря – не просто ветер, а самый настоящий шторм, едва не закопавший целый город. В общем, без нас с тобой никак не обойтись. Собирайся, и уходим.
   - Что ж, если так..., - промолвил Синнолиан, схватив приставленный у одной их полок верный посох и спешно погасив работающий кальцинатор.
   - А можно мне с тобой? – спросила девушка, тоже приготовившись ко сборам.
   - Не стоит, - снял он со стола всегда готовую к походу сумку. – Я и понятия не имею, что там произошло, а потому – не хочу тебя эксплуатировать. До вечера, надеюсь, - промолвил тот напоследок и мигом испарился вместе с Илусом, не дав ей шанса на ответ. «Ну вот, осталась я одна», - подумала Энигма, и первое, что сделала она после ухода – снова, с огромным любопытством ухватилась за тетрадь, перечитывая лирику. «Поэзия – вот самая сильная магия», - скользила та по строкам будто завороженная, раз за разом, оживляя картинки с помощью фантазии. С головою унесенная словами, она и не заметила, как Лалатия шагом сомнамбулы прошла по комнате и умостилась на табурете за самой дальней полкой.  
   - Привет, сестренка, - возник в проеме Кайе, подпирая его обеими руками, и, не заметив там оракула, прошелся до Энигмы. Девушка в ответ, напуганная громким голосом, несколько раз подбросила несчастный том, пытаясь уложить его на место. – Ладно тебе, я не скажу Синнолиану. Вообще-то он жутко не любит, когда кто-то копается в его черновиках.
   - Зря, конечно. По-моему, мир должен это оценить.
   - К сожалению, мир пока что так не думает. Но все может быть... Что это с тобой? – наконец, заметил он сосредоточенно глядевшее вперед лицо с краснеющими уголками глаз.
   - Кольцо, - словно призрак, глухо промолвила оракул, даже и не шевельнувшись. – Кольцо Ветра, утерянное снова и, казалось, навсегда. Я видела его... сегодня... в снах.
   -  А с этого места – пожалуйста, подробнее, - примостился Кайе на краю стола.
   - Я мало что помню из него, - опустила она голову на руки,  медленно растирая пальцами виски. – Я словно отключилась на несколько минут, и... Точно помню лишь одно – кольцо воды, иссиня-черное, лежащее вдоль камня – и тот самый предмет, витающий неподалеку.
   - Вода, говоришь? – вдруг задумался редгард. – На камне? Точно, вспомнил! – громко хлопнул он себя по колену. – Мы же с Синнолианом недавно лазили по даэдрическим руинам в поисках пропавшей экспедиции. Это было где-то у Тель Моры. Они почти затопленные, а потому там действительно кольцо. Но ход мы завалили, и... клянусь, там было пусто!
  - Но предмет-то кружился где-то совсем рядом, - резонно вставила Энигма. – Значит, нам нужно обыскать окрестности.
   - Грейсленд – одна огромная пустыня, и я уверена, что там найдется какая-нибудь гробница или же пещера. Но я чувствую, что времени терять нельзя. Что-то сильно тревожит меня изнутри...
   - Тогда я отправляюсь, - вскочил на ноги Кайе, но странно спохватившаяся девушка вмиг приковала все его внимание. – Хочешь пойти вместе со мной?
   - Все равно здесь мне делать пока нечего. Да и вместе, думаю, веселее будет. Дай только пять минут на облачение.
   - Не проблема, - ответил он и вышел из секретного прохода.
   Девушка не стала медлить – накинув на себя защиту и схватив рюкзак с остатками имущества, она быстро покинула святилище на пару с не берущим ничего, кроме стального посоха, редгардом.
   - Я вижу, вы не слишком любите доспехи, - заметила она, приближаясь к кораблю.
   - Как говорит Синнолиан, дух закаляется путем телесных испытаний. Вот я и иду по этому пути, - и снова его имя в который раз накрыло сердце теплою ладонью... «С каких пор ты перестала меня слушаться?» - спросила девушка себя, но объяснений так и не было. – Сюда, мы, кажется, на месте, - одернул ее Кайе, и та, споткнувшись, достигла края длинного причала из камней. Корабль стоял на месте, терпеливо ожидая пассажиров. Сейчас он был куда новее, чем та старая посудина, на которой ей пришлось доплыть до приключений вместе с магом, но, тем не менее, куда тяжелее и массивнее. Бесспорно, грузовое судно, чей силуэт благодаря широким трюмам, невероятно походил на самку рыбы, готовую к метанию икры. Масла в огонь такой похожести доливал и плоский, чуть заостренный нос, где не хватало только хищницкой улыбки двух десятков острых зубов, и верхний плавник-парус, сильно раздувшийся от ветра и от гордости.
   - Ищете свежего ветра? – отозвался капитан – с ног до головы пепельный данмер, с лицом, украшенным вечными бризами и сорокалетним возрастом. – Я Гальс Арети, и за умеренную плату могу доставить вас куда угодно.
   - Нам нужна Тель Мора, - в прыжке ответил Кайе, ловко долетев до палубы и уже оттуда протягивая руку Энигме.
   - Без проблем. За тридцать, думаю, управимся. А пока – располагайтесь, - промолвил эльф и, как только они нашли себе места на теплых досках, судно начало с великой важностью, медленно и почти вразвалку, плыть на восток, перебирая под собою волны словно четки. Желая слегка восстановится перед путешествием, ее напарник тут же развалился на солнечной палубе, устроит руки у себя под головой и крепко закрыв глаза в ожидании прибытия. Такой стазис, однако, мало чем устраивал вечно торопившуюся девушку: несколько минут она терпеливо маялась безделием, ерзая по доскам и заглядывая через край на сумрачное глубоководье, но и этого ей было мало. «Дневник», припомнила она, открыв рюкзак и, на всякий случай, отодвинулась подальше, стараясь сохранить свои секреты. На этот раз воспоминания текли на чистую страницу не быстрее медленно плывущего вдаль корабля – ей все еще с трудом удавалось не дрожать от страха при мысли о произошедшем после магов. Дойдя всего до Рада, она отняла уголек, прекрасно понимая, что события еще нуждаются в долгом осознании. И снова делать было нечего... Растертое и затупленное, вертела она в пальцах орудие для мыслей и только сейчас снова окинула редгарда, забывшего обо всем на свете от жары, потом – опять пустынный лист и снова Кайе... «А ведь когда-то я неплохо рисовала», - отметила Энигма и, навострив «перо» кинжалом, небрежно вывела его первые черты. Она никогда не была профессионалом в этом деле и даже не хотела им казаться – не умея делать построительные, только мешавшие ей линии, девушка на глаз бросала мелкие штришки, рисуя вольные пропорции. Еще не закончив с его туловищем, она придирчиво окинула оригинал и стерла все рукой, заметив огромное  количество несоответствий. «Ничего у тебя не выйдет», - подумала Энигма и с хрустом сжала уголек. Теперь-то она сообразила, почему же ей не удавался маленький портрет с натуры – ведь на свободу из нее с упорством стенобитного тарана просился иной, знакомый образ... «Так уж и быть», - кивнула та сознанию и принялась за дело. Линии ее мягко стелились на бумагу, то ли нарочно, а то ли несознательно любовно подкругленные и аккуратные словно на подбор, и то, что не давало ей покоя, стало обретать вполне понятные черты – спокойный ромб лица, темная челка, слегка касавшаяся лба, ровный нос и те самые огромные глаза, чей цвет не могла передать даже самая совершенная графическая техника... Последним штрихом очертив губы, девушка застыла без движения – портрет ожил в ее руках, готовый вот-вот заговорить и сдвинуться с листа. Две капли воды – точнее, две капли крови и угля – он и Синнолиан...
   - Что это ты там творишь? – поднял голову Кайе, растягиваясь будто кот на завалинке.
   - Рисую, - ляпнула она первое попавшееся под руку и только сейчас сообразила, что битый час рассматривает свой шедевр.
   - Что, интересно? Можно посмотреть? – поднялся он, дотягиваясь, и, не придумав лучшего, она тут же перевернула  несколько листов, карябая там рожицу.
   - Вот, держи, - протянула та картинку, и Кайе, повертев ее кривого «колобка», невольно прыснул со смеху.
   - Неужто я и в самом деле так ужасно выгляжу? – спросил он, разглядывая абсолютно разные глаза и кособокую улыбку. – Говорят, что у художников другое видение мира, но такое...
   - А я плохой художник, - отобрала вещь Энигма. – И вообще, похоже, мы у цели.
   И снова невеликий город из грибов, встречавший их округлой аркой с похожими на колючки маленькими выростами. В самом центре островка маячила двухъярусная  башня, чьи острые на шляпках, еще зеленые початки были обвиты ярко-коричневыми змеями из веток. От них направо огромными усами плелась вокруг дорога со срезанной верхушкой и желтевшей древесиной, а слева – лежали широкие и крупные ступеньки, сооруженные из колец гигантских веток-переростков.
   - Пойдем. Нам предстоит длинная дорога, - расплатившись, покинул он корабль и был уже готов отправиться по волнам.
   - Подожди, - окликнула его Энигма. – Что-то мне не хочется промокнуть. Держи лед невесомости, - накинула она лиловые круги, и двое спокойно зашагали по зеркалу воды на дальний юг. По берегу до самых горизонтов простиралась неприветливая степь, чьи сожженные травы слабо колосились, отвечая ветру легкими поклонами. Идти у моря было несравнимо легче – по воздуху приятной аурой кружили брызги соли, облегчая жизнь для раскаленного сознания. Берег под ногами лихо извивался своим песочные контуром, то и дело отдавая их следы на затирание прибою. Они шагали молча и задумчиво: Кайе без остановок разглядывал менявшийся пейзаж, сопоставляя что-то в памяти, а она – вместо земли, витала в облаках. Уже два дня Энигма не чувствовала себя как прежде – ей стало тихо и спокойно без штормов на горизонте мыслей, но именно сейчас она тревожилась. «Что же, интересно, могло случиться в Маар Гане?» - думала Энигма и, незаметно для себя, сжимала кулаки на счастья.
   - Не беспокойся за него, - поймал ее идеи парень. – Ты же прекрасно видела, как он умеет защищаться.
   - Что ты, я не волнуюсь, - заметно покраснела та. – По-моему, тебе просто померещилось...
    - Как знаешь, - к ее же счастью, он был не из дотошных. – Янсиррамус, - вдруг сбавил шаг редгард и стал как вкопанный, стремясь к неясным очертаниям. Присмотрелась и Энигма – где-то далеко на северо-востоке, окутанная морской  дымкой, виднелась даэдрическая башня – настолько высокая и настолько неприступная, что шпиль ее вонзался в небо как каблук, впивавшийся в податливую почву.
   - Красота – это жуткая сила, - схватило у нее дыхание. – И, если ты не ошибаешься...
   - Так и есть, - взглянул вперед Кайе, и череда холмов, спадавших к побережью, сразу показала им полузасыпанную дверь.
   - Дай я проверю, - приложилась к ней девушка, и белая повязка магии позволила ей ощутить четыре сгустка жизни. – М-да, немало их. У одного энергия просто зашкаливает.
   - Вот и наш счастливый обладатель, - потер руки компаньон. – Будет знать, как покушаться на музейные реликвии. Ты же, наверное, не знаешь, что мы первые нашли это кольцо? нашли у двемеров, в каких-то там развалинах. А потом оно взяло и исчезло, как и не было. Хорошо, хоть у Лалатии есть дар сновидений. Но пошли. Надеюсь, ты готова?
   - Всегда и ко всему, - ответила Энигма и, глубоко вздохнув, открыла дверь навстречу полутьме.
   - Хоть глаз выколи, ничего не переменится, - вздохнул он вполголоса, мягко ступая по узкому тоннелю из камней.
   - Без света обойдемся, - шепнула Энигма, на тихо стучащих цыпочках идя за ним вперед. – Так мы слишком уязвимы, - и, заговорившись, она в последнюю секунду увидела булыжник, сильно споткнувшись, но не рухнув, захваченная Кайе.
   - Спасибо. Что бы я..., - но тот в ответ лишь дернулся и сразу же прижался к стенке. Энигма навострила уши – в пещерном гуле она услышала возню, похожую на шорохи и чье-то громкое дыхание – но вскоре поняла, какую страшную ошибку могла сделать, не будь с ней проницательного компаньона. Сейчас они стояли на распутье – их прежний коридор за несколько шагов заканчивался каменным проходом, в конце которого стояли двое силуэтов. Это они, о чем-то говорившие, производили странные издалека шумы.
   - Глупа твоя идея как послушник Шигората. Она ни за что сюда не явится, будь она знакома хоть с тремя оракулами.
   - Не беспокойся, - ехидно протянул второй. – У нас получится, иначе я не Галес Дрен. А теперь – по местам, - промолвил он и растворился в темноте.
   Оставленный на страже мигом повернулся и, словно не заметив их, пошел вперед, навстречу. В любом противном случае Энигма, не раздумывая, пустила бы заклятие, снимающее конспирацию, но и ходячую опасность. Однако эта таинственная, с каждым днем все более пугавшая ее фамилия накрепко застряла в горле, прикрывая собой заклятие. Дернулся Кайе, сняв посох со спины, но было поздно – буквально из ниоткуда, магической кометой свалилось на них световое заклинание, а тихо, высоко и надежно засевшие на уступах двое упали вниз, гремя тяжелыми клинками. Последнее что видела Энигма – горящие во тьме глаза бегущего навстречу третьего; все остальное мигом поглотило непреодолимое сияние. Лучи впивались в лица словно пыточные лампы – в тот миг она сама хотела наложить на себя слепящую магию, да только не знала верных слов. Разбойникам было ничуть не лучше – заслепленные светочем, они почти интуитивно разрезали воздух, норовя попасть по мечущимся целям. Кайе пятился как рак, желая отойти из ярко-желтой сферы, но те, и сами не ведая, вдруг окружили их, зажав в миниатюрном  промежутке. Не имея выхода, наощупь воевала и Энигма – она лишь чувствовала, как ее катана то и дело совершала бесполезные параболы, порою перехватывая скользкий, сразу же слетавший меч противника и боком ложась на их доспехи. Она боялась одного – в нечаянном  ударе задеть парня тоже ничего не замечавшего. Раздалось чье-то злобное рычание – похоже, кто-то из бандитов получил глухой удар стального посоха, но ровно через миг девушка сама сцепила зубы, услышав сдавленный и пораженный голос Кайе. Так больше продолжаться не могло. «А ведь они все данмеры!» - сообразила та по голосам, и, не имея выхода и сил для продолжения побоища, сжимая кулаки, воскликнула:
   - Змеиная кровь! – и тут же застыла словно вкопанная, низвергнув на свободу густые едкие потоки своего отравленного моря. Стихия брызнула из рук как переболтанная газировка, сразу же сковав их жгучими волнами. В приглушенном сиянии Иллюзий было видно, как разбойники один за одним не выдерживают плаванья в отраве, навеки укрываясь в тягостном прибое. Наконец, погас и светоч, будто солнце  при закате, нырнув в глубины водоема, а вскоре все затихло. Кайе стоял неподалеку, прибитый к камню течением стихии. Он был измотан, порядочно напуган, но жив и почти что невредим, за исключением глубокой царапины, лежащей на предплечье.
   - Сердце лечит, - схватила та его за руку, убирая последние следы невидимого сражения.
   - Повезло, что у нас обоих неплохая сила воли, - заметил он, оглядывая результаты. – Ты, кстати, кто по гороскопу?
   - Леди, как ни странно.
   - Понятное дело – они очень выносливые люди. У них колоссальное терпение – и физическое, и моральное. Вот почему ты стояла в центре магии и отделалась всего испугом. Не вынеси меня, Вора, на край, тут бы и сопротивление не помогло.
   - В следующий раз я буду думать. Но, кажется, нас ждет еще один присутствующий.
   - Я буду первым, - осмотрелся Кайе, бесстрашно шагнув на край тоннеля. За ним же, извиваясь, висела над провалом тонкая тропинка камня, в нескольких местах цеплявшаяся за уступы и, что самое главное – безлюдный с виду островок, крытый сверху кожаным навесом.
   - Представь себе – я его не вижу, - напрягала девушка мистическое зрение, тщетно вглядываясь в полумрак пещеры.
   - Похоже, он собрался удирать... Ничего, догоним. Вперед, и аккуратно, - запрыгнул он на путь с истинным проворством своего же знака зодиака. Энигма стала следом, и оба искателя, поддерживая равновесие и заодно друг друга, принялись идти по едва заметному проходу. Стараясь не заглядывать под ноги, она с успехом миновала первый промежуток и, отдохнув у стен, направилась к еще далекой цели. На острове не видно ни души. И, в самом деле, могли ли они видеть скрутившуюся в узел тонкую фигуру, укрывшись заклинанием, сидевшую за деревянными контейнерами. Он ждал – ждал медленно и методично и, главное, ждал не напрасно: как только двое миновали поворот и шли уже по финишной прямой, Галес на секунду показался из укрытия. Сквозь непроглядный сумрак давно погасших факелов блеснуло вдруг ярко-оранжевое пламя. Энигма замерла на месте – увидев приближавшуюся к ним комету, она со страху позабыла свою магию и даже не могла пошевелиться. За миг заклятие приняла форму пули, и огненный таран несмело лизнул первого горячим и сжигающим дыханием.
   - Ложись! – воскликнул Кайе по привычке и тут же повлек с собою девушку к несуществующей земле. Сорвавшись с каменного хода, они, накрытые летевшим мимо пламенем, махнули вниз, на дно провала, и только верные доспехи спасли ее от повреждений, сделав тяжелее ничем не защищенного редгарда. Кайе упал сверху, отделавшись, похоже, только парой синяков; в попытке сразу встать на ноги она случайно подвернула левую на кривоватом камне. А сверху к ним уже стремился новый сгусток магии. Нашедшись за секунды, он вместо благодарности втащил себя и девушку под козырек свисающего края островка. Опасность прошла неподалеку, ровно за секунду заставив их прижмуриться.
  - Кажется, мы в западне, - заметил он, пока Энигма безрезультатно изучала сапог с подвернутой ногой. – Как только мы покажемся – пусть даже левитацией – то сразу же схлопочем от него какой-нибудь подарок. Взбираться тоже бесполезно –  тем более, достанет, хотя уступы неплохие.
   - А если и то, и другое сразу? – предложила она шепотом. – Пока ты будешь взбираться туда с краю, я просто изведу его ресурсы – левитацией – что-то вроде назойливой мухи.  
   - Кажется, должно все выйти. Ну, я пошел.
   - Не подведи, - промолвила она, глядя, как тот, надев на спину посох, принялся за медленное восхождение. – И – легче неба!
   Привычные потоки Изменения подняли ее в воздух, вмиг доставив до самых сталагмитов. Энигма  застыла наверху, всем своим непринужденным видом показывая магу: «Я здесь! Поймай меня!» Темная фигура Галеса тотчас же пошевелилась складкой мантии и, осмотревшись, заготовила снаряд из чистого огня. «Удачи», - подумала магесса и, только он сорвался с его пальцев, мигом укрылась за гигантской «лепниной» Комок из пламени бессильно вгрызся в стену, не оставив о себе напоминаний. Сквозь фиолетовую дымку, она увидела редгарда, смело карабкавшегося по выступам и, желая уберечь его от взгляда противника, беспечно порхнула на совсем другую сторону. Галес сцепил зубы: он видел, как легко, почти издевательски парит она над камнем, ясно чувствуя подвох, но амплуа охотника схватило его мысли. Не видя больше ничего, он снова, после мгновенной концентрации, пустил еще один снаряд, и вошедшая в азарт Энигма действительно в последний миг отпрыгнула подальше, переоценивая силы. Пламя на секунду коснулось ее щек противным дыханьем ада, а хитрый Кайе тем временем ловко подтянулся на руках, ползком форсируя дистанцию к спине... Девушка застыла в предвкушении, но именно оно сгубило их идею: заметив ее взгляд, прикованный к маленькой точке, Галес обернулся, вмиг разрушая все его усилия. Кайе вскочил на ноги, и два посоха – стальной и чистого стекла – скрестились в сильном жесте. И снова завязался поединок, не менее зрелищный, чем прежде – но тут исход был лишь один. Пугаясь возможного финала, она на заканчивавшейся  магике спикировала вниз, плашмя ложась на камни острова и, попытавшись встать, снова упала, подкошенная болью. Нога ее не проходила, и девушке пришлось почти что лежа, молча и бессильно лицезреть их бой. Разные школы вносили полную неразбериху в творившееся действо: Галес, подстегиваемый кольцом, вертел свой посох словно мельница, норовя попросту сбить Кайе в самый низ, а тот вовсю старался подражать Синнолиану, не натыкаясь на удары и без конца ища лазейки в обороне. Но, как бы не старался адепт старинной школы, усиленный предметом, маг орудовал им с силой огра и грацией кошки, едва не мощным ветром снося его прочь. Энигма не могла помочь ему – лежа в таком жалком положении, она с досады сжимала кулаки, хватая в изобилии валявшиеся камушки. Идея пришла сама собой – схватив один из них, она нарочито громко бросила его под ноги, и Галес, сраженный подлостью камней, неловко поскользнулся и, вместо удара по Кайе, сам получил мощнейший толчок в челюсть. Маг упал на спину без сознания, а ошеломленный парень кинулся к спасителю, подняв ее на ноги и страхуя собственным плечом, залечивая раны. Они подошли слегка поближе; на рухнувшей руке его, блестя синеющей оправой, мерцало в темноте кольцо-печатка.
   - Д-девчонка? – приоткрыл глаза Галес, едва дыша и еще слабее разговаривая. – Все равно... тебя найдут, - прохрипел он и зашторил веки, но рука его, сползая вниз, попыталась незаметно для других схватить припрятанный кинжал. Судьбу его решил лишь незнакомец – за миг возникнув из далекого пространства, он тут же ухватил его запястье и сам занес последний козырь в рукаве у данмера. Изящное кольцо покинуло его, упав с разжавшегося и явно слишком тонкого для носки пальца.
   - Кто вы? – спросила девушка, и темная фигура шагнула ближе к ней. Молодой редгард, на руках которого до сих пор висели ошметки перерезанной веревки; похоже, он находился здесь помимо своей воли.
   - Йон Хокер? – удивился Кайе, не веря собственным глазам. – Тот самый затерянный паломник?
   - Да, это я. Как видите, пытался отыскать кольцо, да только зря. Без вас бы было очень туго.
   - Без вас бы тоже, - промолвила Энигма, рассматривая его запыленный наряд и сиявшие зеленым простые перчатки. – Похоже, они хотели для вас рабства.
   - Ничего, я неплохо отделался. Но лучше я не буду тут задерживаться. На счастье, они бросили свиток вмешательства, так что я исчезну. До новых встреч – и, надеюсь, куда более приятных, чем вот эта.
   - До встречи, - промолвила Энигма, и Йон исчез как будто не был, даже не успев закрыться белыми снежинками.
   - Смотри-ка, - присел Кайе на помост, и только теперь она заметила, что странные перчатки незнакомца никуда не делись. – Как это он так ловко? Будто бы сам Зенитар.
   - А ты веришь в чудеса и воплощения? – спросила его девушка, и несколько секунд они стояли без ответа.
  - Ладно. Пошли. Здесь нам делать больше нечего, - подобрал он кольцо и перчатки, давая их для вкладывания в рюкзак, но та, до сих пор ошеломленная загадкой, выпустила лямку, заставив свой дневник упасть на камень и предательски раскрыться. – Хм, похоже, - улыбнулся тот, разглядывая лицо из уголька. – По-моему, даже лучше, чем оригинал.
   - Ты ничего не видел, - строго взглянула на Кайе девушка.
   - Я ничего не видел, - повторил он голосом зомбированного, и оба, уложив нехитрое имущество, направились в обратную дорогу.
   - Может быть, пойдем через Молаг Маар? Туда поближе, как-никак, - предложил он, оглядывая медленно собирающиеся на горизонте тучи.
   - Нет уж, давай лучше вмешательством... Сейчас, я только приготовлюсь, - промолвила Энигма и сразу же застыла в концентрации, вскинув глаза к пасмурному небу. Собраться с силами, однако, было не судьба – едва достигнув верхней точки, она сразу же заметила величественное, раскинувшееся на плоской скале мраморное здание. Казалось бы, обыкновенное святилище, и все бы ничего – если бы не тонкая фигура статуи, объятая туманной мантией, но все равно ни с чем не схожая... Новые мысли вдруг подплыли к ее горлу, коснувшись его жгуче-холодным комом рассуждений.
   - Кайе, - развернулась к нему девушка. – Придется тебе лететь самому. У меня тут срочные дела припомнились.
   - Но ведь сама же говорила, что вместе веселее, - удивился он такому поведению. – Дай я угадаю, - продолжил он, смеясь. – Вы с Синнолианом нарочно все подстроили, чтобы тихо убежать от Культа на свидание?
   - Если бы..., - честно промолвила она и в тот же миг готова была укусить себя за лишнюю прямолинейность. – То есть нет, конечно.
   - Что ж, иди, если не нуждаешься в моей компании. А я тогда порадую всех остальных находкой. До встречи в часовне, - промолвил он и, вместе с кольцом, начал приближаться к пепельным фоядам. «Похоже, у меня есть шанс узнать из первых уст», - и, на всякий случай, наложив невидимость, она поспешно двинулась к своей высокой цели. Не видя ничего, кроме гигантского святилища, Энигма шла как завороженная, и пульс ее менялся почти ежесекундно. Наконец, она у цели; дрожащими руками вскарабкавшись наверх, девушка и сама не помнила, как одолела мелкие уступы, смешанные с древними отколышами мрамора. Дверь в ее ладонях противно скрежетнула вдоль камней, и та, лишившись всех преград, смело шагнула в сумерки пустынной лестницы. Вокруг было темно, прохладно и таинственно – столетние камни укреплений глотали внешние сигналы словно губка, а ее неспешные шаги вздымались до высоких сводов. Помня весь печальный опыт даэдрических исследований, Энигма, прежде чем проникнуть в зал, тихо приложилась к острому углу колонны, но и он был до предела заполнен тишиной. Одно лишь будоражило ее воображение – мистический туман, стелившийся меж арками клубами синеватого дымка, но, вмиг переборов себя и страхи, она пошла вперед, минуя колоннаду. И, не прошло и нескольких секунд ее перемещения, как вмиг рассеялся туман, а из него, подобно сумрачной луне, укрытой облаками, вынырнул тяжелый постамент. На этот раз девушке пришлось задрать свой взгляд до каменных небес – и только тогда она увидела лицо, так не дававшее покоя: Азура, Царица полумрака, Хозяйка мудрости и Защитница всех данмеров, смотрела на нее огромными глазами, полными серьезности и странной теплоты.
   - Леди Азура, - начала она, страшно пугаясь прыгнувшего голоса. – Я знаю, что не имею права требовать... Но все-таки позволь мне говорить с тобой.
   Сказав это, она тут же застыла в призрачной надежде на ответ, и переполняющие чувства сами опустили ее голову к подолу. Загадочный туман вдруг изменил свое течение: вместо клубов, он резко развернулся полным занавесом, и строгие глаза Азуры на миг блеснули тем же цветом.
   - Я слушаю тебя, - мягко промолвила та тоном данмерки, и девушка с испуга невольно ухватилась за собственное сердце. Сейчас она и в самом деле не могла произнести и доли звука. – Пускай ты не служитель, но я могу легко узнать, кто ты кто ты в своей душе по чувству долга. Так слушай же: мы спорили с даэдра Шигоратом о том, необходимо ли уединение. Я настояла, что оно дает нам мысли и решения, а моя верная жрица решила помочь мне в нашем споре. Она живет на острове у Дагон Фела, сама, и пока прекрасно держится, да только козни Принца, наславшего чудовищ, могут все испортить. Покажи мне, кто ты есть: убей исчадия Забвения, не потревожив ею данного обета, и мы увидимся еще раз – или же уйди, и мы больше не увидимся. Твоя судьба в твоих руках, - промолвила Азура и, блеснув зрачками напоследок, снова стала безразличным монументом. Энигма не могла пошевелиться: таинственный глубокий голос, звучавший словно эхо, до сих пор звенел в ее сознании, касаясь самых тонких нервов. Она уходила прочь как безнадежно сломанная марионетка – звук, сравнимый по мощности разве что с  горны обвалом, витал в ее сознании, побуждая странные эмоции. И только лишь потом, оставив темный зал и зашагав следом за Кайе по пепельным фоядам, девушка осознавала, что упустила свой шанс разведать все и сразу. «Ничего страшного, - успокаивала та себя, на себя же злящуюся. – Все покажет испытание. Неплохо бы восстановиться и, если повезет, взять с собой Марайна». Блуждание по дюнам закончилось приходом в вечно молчаливый и словно бы безлюдный город на воде. Местами приукрашенный охраной и паломниками, без них он и вовсе бы казался давно покинутым городом-призраком. Не доходя до главного прохода, она затем поспешно достигла местного причала и, всего минуту рассматривая обложившие все небо тучи, заслышала, как к ней подходит длинноногий транспорт.
   - Вам куда? – схватилась за уздцы эльфийка с «рваною» прической.
   - Давайте Вивек, - предложила девушка, и снова качающаяся хитина несла ее вдаль по фоядам к едва видневшемуся лесу островов. Мысли о целителе заполнили царившую внутри неразбериху, сложив все остальное на душевные глубины. «Что же с ним случилось? Как дела у Маар Гана?.. И вообще, какое же ты странное создание! – наконец, отругала та себя. – Илус, между прочим, вместе с ним отправился, а ты и словом о нем не вспомнила! Взять бы и выдрать за уши, пока никто не видит. Жалкое влюбленное создание... Стоп. Я сама это сказала? Ну вот, сопротивляться бесполезно. Я сама капитулировала перед собой же. Пора бы мне начистить Пьющий души и с гордостью вручить его на растерзанье Майле», - уже не первый раз за день покрылась девушка густым румянцем. Сейчас она действительно попала в болевую точку...
   - Приехали, - буквально проскользил жучок на тормозах по мокрому песку, и караванщица умело соскочила на помост, страхуя задумавшуюся Энигму. Расплатившись, она быстрее ветра побежала в город, едва ли не расталкивая стражей. Преодолев навылет крепость, девушка едва сумела не влететь в еще не приоткрывшуюся дверь часовни, где ее ждало спокойствие и Кайе.
  - Ну, как твои срочные дела? – спросил он, видя жуткую обеспокоенность.
  - Нормально, а где все остальные?
  - Лалатия – занята своей работой, я перед тобой...
- А я, как видишь, возвратился, - вышел в тот миг измученный на вид, запыленный, но ни в коем случае не погрустневший Илус, сдувая с плеча остатки пепла. – Сказать, что там было нечто необычное – так это просто помолчать. Мы с Редораном чуть ли город не раскапывали заново, куда там всем двемерам... К счастью, обошлось без жертв, да и маги нас не обделили помощью.
   - Если не секрет, куда исчез Синнолиан? – из всех вопросов любопытства, выбрала она самый болезненный.
   - Не волнуйся, жив, здоров и не засыпан. Просто коллег своих встретил по прошлому, вот и решил остаться.
   - Понятно, - заметила Энигма, видя, что ожидания ее не оправдались. – Значит, на сегодня эксперименты отменяются. И, если нет ничего срочного, то я пойду – давно не видела своих.
  - Да все с ним в порядке, - ответил Кайе. – Лежит себе в коробочке и ждет отправки в Морнхолд. Межу прочим, отлично повышает ловкость – то-то я не мог с тем магом сладить.
   - До встречи, - кивнула девушка и медленно пошла навстречу телепорту. Дойдя до залитого блеклым светом луга, она на миг остановилась, давая волю собственной досаде, но, победив ненужные эмоции, спокойно и ровно дошагала до Флакассии.
   - Отправь меня в Балмору, - промолвила она и, действительно по волшебству, очутилась в родной гильдии. «Странно. А где все?» - оглядела Энигма никем не оккупированный зал и, полная недоумения, поднялась на второй этаж до выхода.
   - Стой. Проход воспрещен, - словно робот-шлагбаум, отчеканила Гальбедир, со всех сторон украшенная недоделанными свитками и камешками.
   - Привет, кстати, для начала. От кого и что ты бережешь?
   - Тьфу ты, уже как машина это повторяю, - пришла она в себя, отодвигая все заказы. – Действительно, привет. Но все равно идти туда я не советую.
   - А что же там такое? Даэдра, нежить, Индорил, советник Курио?
   - Хуже всех вместе взятых – Марайн во гневе страшном и всеразрушающем. Он мне чуть волосы не опалил со злости файерболлом – конечно, по  ошибке, в стену целился.
   - Чего же он так сердится? Уж не из-за него ли вся Гильдия сбежала?
   - Счастливчики, что все ушли пораньше. И, знаешь, я как-то побоялась его спрашивать.
   - Ничего, - взглянула она ободряюще. – Зато у тебя всегда есть я – великий укротитель злобных магов. Где он, на крыше? Тогда пойду его воспитывать, - промолвила Энигма и в считанное время оказалась на крыльце. Марайн действительно был там – отрешенно повернувшись в сторону неяркого дневного солнца, он смирно сидел на краю, заглядывая вниз, как будто примеряясь для прыжка. Девушка как можно аккуратнее запрыгнула наверх и, почти без звука, приютилась рядом с ним.
   - Проблемы? – спросила она тихо. Маг не отвечал, сосредоточенно разглядывая ноги. – Большие проблемы? – и снова тишина. – Дай я угадаю – опять Морин? – в ответ он только сжал два кулака и тихо заскрипел всеми возможными зубами. – Тебе не понравилась выходка Готрена? Он что, опять что-то..., - но вместо каких бы то ни было слов и подтверждений, резко вскочил на ноги, и теперь уже обе его ладони светились не хуже факелов. Не долго рассуждая, Марайн попросту швырнул свои заряды в стену ближайшего к ним дома, глядя, как же красиво распускаются те ярко ярко-оранжевым цветком.
   - Извини, не удержался, - промолвил он, вздохнув, и снова сел на место. – Нервы, знаешь ли.
   - Но разве я права?
   - Еще и как права, ты даже этого не представляешь! – закричал маг на полгорода и приумолк, продолжив только через несколько секунд. – И снова извини, опять сорвался.
   - Да прекрати ты извиняться – друзья же все-таки! Давай, четко и по пунктам. Чем она тебе не угодила.
   - Да ну ее в болото, эту знать! – лишь отмахнулся тот от мыслей как от мух. – По-моему, ее папаша попросту играется со мной в игру «А давайте мы вырастим совершенство или же загоним его ко всем даэдра». Ему, видите ли, ранг мой не понравился – Волшебника подавай.
   - Так в чем твоя проблема? По-моему, ты идеальный кандидат для повышения.
   - Ну да, разбежались. Для этого мне нужен посох – или пять тысяч лично для Ранис или же пещера с высокоранговым отступником. Ни того, ни другого у меня нет и вряд ли будет.
   - Так уж и вряд ли? – переспросила та с надеждою и долей оптимизма.
   - Ты кличку-то мою слыхала? «Вечный Чернокнижник», - промолвил маг с искусственною гордостью. – Сейчас, если бы вечный. Того и гляди от нервов развалюсь.
   - Не переживай, - пыталась подбодрить его Энигма. – На свете много других девушек.
   - И в самом деле, - наконец, вздохнул Марайн спокойно. – Ну ее и этого Готрена. все! Хватит с меня. Я свободен, - сказав так, он снова замолчал, любуясь на свои свисавшие ботинки. «Настрой у него что-то совсем не боевой. Куда там Азура с ее освобождением... Придется мне самой – наверное, сначала до Садрита... Садрита... Садрита, говоришь? А это интересно», - и, вместе с грибным городом, перед глазами девушки мелькнула ее совсем недавняя знакомая...
   - Так, Марайн, - распорядилась она властным тоном. – Хватить хандрить. У меня тут намечена кое-какая экспедиция в Грейсленд. Ты со мной или же против?
   - С тобой, с тобой, куда ж я денусь, - проворчал себе под нос волшебник. – Только скажи, что мне там делать.
   - Да ничего особенного – дух мне боевой поднимешь. Там новая двемерщина нашлась, а сама я ничего не унесу.
   - Так уж и быть, поработаю грузовой лошадью. Когда нам отправляться?
   - Можно и сейчас. Вещи при мне, вон, даже доспех на случай чего. Осталось найти Масалини и тогда – вперед.
   Не медля, они оба очутились в главном зале, и пока Марайн, увлеченный шансом на развеивание, носился в поисках бретонки, Энигма подло и без слов обдумывала план сведения.
   - Ну, куда на этот раз? – недовольно сказала проводница, явно оторванная от каких-то важных дел.
   - К Сцинку, - промолвила девушка, конечно же, слегка лукавя, и ровно через миг они стояли в длинной комнате Садрита. – О, стоп, совсем забыла! Нам необходима проводница. Подожди меня на улице, я скоро.
   «Знать бы, где она сейчас», - мчалась та на всех парах до Тель Аруна своим воздушным ходом. С трудом и с муками припомнив ее дом, она, еще не приземлившись, боком ввалилась в круглый контур двери, сразу же упав на коврике от сильного головокружения.
   - Здорово, - раздалось с верхнего яруса. – Что, бывали дни веселые?
   - Бывало веселей, - добавила Энигма, поднимаясь на ноги, и только что спустившийся к ней Синдикат радостно пищал, наматывая хороводы.
   - Проходи уж, раз сама поднялась, - звучало со  ступенек, и вскоре она снова находилась в ее небольших, но вполне удобных апартаментах. – Ну что, какими ветрами?
   - Да все гномскими, - решила она не отходить от первоначального вранья. – Тут экспедиция у меня одна намечается и без помощника – никак. Это недалеко, в Грейсленде.
   - Эх, чего только не сделаешь для укротителя Префектов, - промолвила Улени и, усадив крысенка на комод, строго приказала. – Сегодня ты останешься один. Хакльлоу я тебе положила, так что не приставай к хозяйке. И не вздумай есть грибы из кадки – а то опять несварением замучаешься. Ну все, пока, - и снова полет, быстрый и головокружительный, принес их обратно на берег у Волверин Холла. – А это кто такой? – заметила магесса силуэт Марайна, явно стоявшего на их дороге – и явно ожидавшего прибытия.
   - Ну, вообще-то это с нами, - медленно начала Энигма, ругая свою неподготовленность.
   - Почему же ты меня не предупредила? – возмущенно поставила та руки на пояс. – Может, я бы и не согласилась.
   - Да он же не кусается. Это свой, безопасный.
   - Марайн, что ли? – вгляделась та попристальнее. – Тот, которому все вечно не нравится? Мне даже Требониуса жалко, у которого он был в помощниках. Идиот, конечно, идиотом, но даже он не заслужил такого скептика.
   - Уймись! Он же ничем от нас не отличается – ну, разве полом...
   - И рассудком, между прочим. Странный он какой-то, как я посмотрю. В пространство разговаривает. Вечно мотается до Тель Аруна, да еще и спрятаться пытается.
   - Уже не мотается. В этом я могу тебя заверить.
   - И все равно я не пойду, - упрямо сложила она руки. – Сдался мне Вечный Чернокнижник.
   - Тогда – выбирай сама, - взбесилась Энигма от ее повадок. – Или в развалины со мною и Марайном – или же в гости к Префекту.
   - Второе! – выпалила та рассерженно. – С него хоть посмеяться можно.
   - А я говорю: ты пойдешь, - схватила девушка Улени за край мантии, но больше ничего не требовалось: пока они возились на песчаном берегу, волшебник сам приблизился ко спорящим, и те затихли из простого уважения.
   - Дра-асти, - улыбнулась данмерка, отпуская кривые реверансы и с трудом держа в себе презрение.
   - И вам не болеть, - произнес он в далекое пространство, даже не глядя в ее сторону. – Можно тебя на несколько секунд? – наконец, увидел маг Энигму, и двое, показав Улени, что скоро возвратятся, стали на холме неподалеку. – Я не понимаю – ты кого мне привела? – промолвил он, едва ли не вращая пальцем у виска. – Ты знаешь вообще, кто это?
   - Улени Хелеран. Колдунья из Волшебников, - ответила она непринужденно. – Что тебе не нравится?
   - Колдунья... Ведьма она злобная! Я столько всего о ней наслышался, пока работал в делах Сцинка. Вечно призывает свои химеры, ругается со всеми – да сами маги избегают с ней общения! Пороховая бочка гномов – одно слово!
   - И ты этому веришь?
   - Попробуй не поверь, когда пол-острова свидетели. Вон, поселила в таверне призрака – и пострадал хозяин по полной программе!
   - Ты лучше бы спросил, какие речи посылал ей этот мер – сам бы придавил своими же руками.
   - Ну да, ну да – скажу ей малейшее слово поперек, и она меня в кваму превратит. Между прочим, с эшлендерами знается, а там шаманы – не чета волшебникам.
   - Ладно тебе. Если что, я лично расколдую. Пошли, дела не ждут.
   - Пошли, да только я и звука ей не пророню, - насупился Марайн и с гордым видом подошел к магессе.
   - Ну что, нам прямо в Грейсленд. Приготовьтесь к воде, а там уже по берегу, - сказала вслух Энигма, а мысленно подумала: «Дибелла, дай мне сил. Тяжелое де у тебя ремесло, честное слово... Конечно, не самое романтическое место эти степи, но сойдет...»
   В два счета одолев почти прозрачную полоску Внутреннего моря, трое бодро спрыгнули с зеркального стекла воды, оставив там на память яркие лиловые окружности. Желто-зеленое, холмистое и прерывавшееся редкими деревьями полотно Грейсленда уже не накалялось в огненную пыль, а небо над ними давно не покидали висевшие осадой свинцово-фиолетовые тучи. Впрочем, такая атмосфера была в радость – заложенное солнце вяло демонстрировало прежние лучи, и легкий ветерок, тревожащий хакльлоу, снимал даже такое слабое тепло, щадя рассудки и выносливость. Прошло всего-то несколько шагов придуманной дороги, а хитрая Энигма, служившая обоим как шлагбаум, замедлила свой шаг и незаметно  пристроилась за спинами, сужая расстояние между коллегами. Те, однако, молчали партизанами и только иногда обменивались ничего не значащими взглядами в духе «Ой, а что это такое странное шагает  рядом?»
   - Чего ж вы молчите словно на допросе? – вопрошала девушка, не ожидая бурного сопротивления. – Расскажите друг другу хоть что-нибудь! Улени, например, - вспомни, как ты лихо разделалась с обнаглевшим Префектом.
   - Ну да, обваляла в муке и запекла, - пробурчала та под нос. – До сих пор косточки выплевываю.
   - Ладно – не хочешь – и не надо. Тогда Марайн – расскажи хоть, как ты со мной нашел кольцо Чернокнижника.
   - Валялось на дороге, подобрал, - ответил он в подобном духе. – Только мне надеть его не с чем до сих пор.
   - Что ж, о великих подвигах у нас не выйдет... Ну хоть про животное свое поведай! – снова обратилась она к данмерке.
   - Большое. Страшное. Огроподобное. И все зовут его Ушастым Свиномордом, - отчеканила та с раздражением. – Магами его кормлю, которые слишком много критикуют.
  - Да хоть про татуировки, в конце концов! – бессильно уставилась она в сторону Марайна.
  - Сделал гномьим буром для защиты от всяких эксцентричных ведьм, - выпалили тот на одном дыхании. Похоже, они не собирались разговаривать нормально.
   «Что мне с ними делать? – вперила глаза Энигма в дождевое небо. – Силком, что ли, скрещивать? Неужто это безнадежно? А я-то думала, наивная...», - но резкий звук, пронесшийся на самом горизонте, заставил ее вмиг позабыть о лишних мыслях. Девушка наконец-то осмотрелась, увидев перемены в тянувшемся степном пейзаже. Увлекшись собственным молчанием, они и не заметили, как перешагнули предел Грейсленда, стоя на далеком, поросшем тростником северном берегу, откуда во все стороны тянулись цепи мелких островов. Он словно бы казался странным портом, куда по умолчанию стремились маленькие, оторванные от большой земли клаптики суши. Определенно, шум звучал оттуда; все трое напрягли свой слух, и только тонко настроенные уши эльфов сразу поняли его источник.
   - Смотри, - выдохнула Улени, перебегая по песку куда-то влево, и смело замерла на длинном выступе косы. Недоуменная, она последовала к девушке, а маг пошел последним, будто демонстрируя свою полнейшую незаинтересованность. Но вскоре все они, без исключений, на миг забыли и о ссоре, даже о мнимой цели путешествия – на длинном, протянувшемся вдоль берега песчаном островке с парою холмов, у тенмого от времени жилища на их глазах из ниоткыда высыпали монстры. Они явились словно из Забвения, окутанные ярко-красным ореолом; Энигма попыталась рассмотреть их без остатка – два кланфира, даэдрот, три атронаха всех мастей и странное создание, которое она раньше не видела – двуногое, приземистое и будто сгорбленное, с нереально длинными когтистыми руками, серым хвостом и ртом, похожим на присоску.
   - Алчущий, прочитав ее мысли, сказал Марайн.
   - Кажется, я знаю, кто там, - напряженно промолвила Энигма, украдкой хватаясь за катану. – Не знаю, как вы, но я ее не брошу.
   - Левый фланг, - отозвался маг словно машина.
   - Правый, - вторила ему Улени.
   - Тогда – центр. На старт, - и после этих слов они, не дожидаясь продолжения, рванули – кто по-воински пешком, а кто – на ускорении и левитации, каждый к своим целям.
   Марайн был самым первым: покинув грозовее небо, он мягко приземлился фиолетовыми брызгами, увидев перед собою атронаха пламени. Быстрый и проворный, воплощению стихии ничего не стоило перескочить,  словно пламенный язык, и уже зажат готовые к атаке две руки из ярко пульсирующей лавы. Маг спешно отлетел немного вбок, но мелкий остров был не местом для таких маневров – теперь перед лицом стоял уже другой, большой и грозный сгусток инеевой элементали, дышавшей на него зимой из-под сплошных доспехов льда. Наученный на практике, он твердо знал, какой пассивностью страдает этот снежный ком, а потому-то снова глянул на живой огонь. И вовремя – не теряя драгоценного преимущества, шустрый атронах уже пустил ему навстречу пламенный привет, меняющий свой контур на лету. Марайн противно дрогнул и сразу же услышал звуки зарождавшегося холода. И неизвестно, чем могла закончиться история, е будь он адептом Мистицизма – за миги накрыв себя плащом из белого сияния, с видом футболиста принял грудью жгучий мяч и, сжимая зубы от усилий, тотчас же перенаправил пас на только-только разжимавшего холодные искры собрата. Глыба вечной мерзлоты изрядно пошатнулась, никак не ожидая страшного подарка, и вся его защита прямо на глазах оплыла талою водой. Сварился в собственном соку, и не иначе. Волшебник хищно улыбнулся, глядя на сочившийся по берегу ручей, и даже не заметил, как, лишенный концентрации, слетел долой его покров, а силуэт из чистого огня не собирался униматься.
   Улени с проворностью гончей достигла рыхлого песка на побережье. И, едва взойдя на берег, она невольно осознала, что толпа теперь стала казаться ей одним сплошным образованием. Глаза слепила пелена от атронахов, блестела на солнце чешуя холоднокровных, и, едва влетев в искрившуюся чащу, она сразу ощутила себя несколько потерянной. Но опыт, а вместе с ним  - и непреодолимое желание казаться лучшей - не дали ей шанса упустить самое главное – стоявшего у самого холма кланфира, на полусогнутых, вкопавшись в почву лапами, готовившего свой таран из перепонок. Улени застыла словно вкопанная – вместо какой бы то ни было атаки, всем своим видом она показывала слабость и незащищенность.
   - Иди сюда, - почти пропела та дрожащим голосом, и монстр, восприняв это приглашение на ужин, с нечеловеческою силой оторвался от песка, делая в нем рытвины когтями. На девушку сейчас летело, по сути, стенобитное оружие, однако же она была без паники. И вот почему – пока даэдра, заслепленный удачей, бежал, поставив вперед щит, она за несколько секунд накрылась вначале бежевыми сгустками, а после, вслед за уходящей магией, на теле ее выросла защита из Забвения. Кираса чистой лавы, черной и  кое-где еще живущей ярко-красными прожилками, закрыла ее мантию, такие же перчатки наделись ей на пальцы, а левая рука решительно держала плоский щит. Казалось, что кланфир и сам не понял, отчего он вместо обещанной победы и вкуса побежденного вдруг ощутил лишь страшное по силе головокружение, ударившись о призванный комплект. Улени же не медлила – еще одна искра магического бежа – и правая ладонь ее почувствовала на себе холодное прикосновение меча. И, только монстр, тряся от боли головой, хотел еще раз попытать свою удачу, как она, закрыв себя щитом от его клюва, коснулась неприкрытой гребнем шеи. Сделано. Левый фланг теперь полностью очищен. Она развеяла все чары и украдкой посмотрела на других. И именно ей, а не  занятой побоищем Энигме, предстояло видеть атронаха пламени, готового к удару, а рядом с ним беспечного Марайна. Чувства гордости и милосердия на миг скрестили в ней клинки, но победила дружба – найдя в себе еще немного сил, эльфийка с тихим криком выставила руку, и пламенный снаряд, вместо того, чтобы срастись в единое с его красневшей мантией, ударился о сделанную стену – наскоро призванного ею  даэдрота, чья подстегнутая контролем молния пронзила его лаву, превратив в нелепые огарки. Тяжело дыша, чародейка мигом упала на колени, и истощенные магические реки, будто по команде, взялись за свою регенерацию.
   По-честному и без вмешательства из магии достигнув островка, Энигма была крайней, кто ввязался в драку. Еще с кусочка моря увидев перед собой кланфира, она сразу, на ходу, придумала план действий: остановиться у воды, поставив ноги поудобнее и, прошептав заветное: «Лучше кошки» смело ждать его прибытия. Девушка была уверена – она сумеет вовремя отпрыгнуть, а даэдра, единственно уязвимым местом у которого являлась его скрытая под хребтом шея, сразу забуксует, не будучи фанатом плаванья и мокрого песка. Так она и совершила – пока волшебники дрались каждый со своей ходячею проблемой, Энигма застыла в позе вызова, привлекая к себе внимание чудовища. Ждать долго не пришлось – не видя в ней подвоха, кланфир понесся на таран, а та уже вовсю сияла изящными спиралями Восстановления. Похоже, все было решено. Но нет – краем занятого подготовкой взгляда она увидела подло крадущееся серое создание. Неизвестно, каким образом, наверное, просто перепугавшись стихий магов, оно подбежало к ней почти вплотную, и красная, похожая на струйку распылителя волна заклятий накрыла ее легкой пеленой. «Что за?..» - подумала Энигма, и беглый взгляд на собственный доспех решил ее сомнения. Изношенный, потресканный, внезапно состарившийся лет на десять, он не мог не поразить ее своей незащищенностью. И это было всем, что видела она перед ударом головой, сравнимом по мощности разве что с хорошим пинком сказочного великана. Дальше же шли только звездочки и искры, посыпавшиеся из глаз в жутком изобилии. Девушка взлетела над землей и после тут же приземлилась, к ее счастью, на маленькую отмель. Шум воды в ушах на миг покрыл все остальные ощущения. Не помня как, она вскочила на ноги, но странный вид ее защиты мало изменился. Трещины теперь стали еще глубже и, казалось, достаточно лишь одного неосторожного касания, чтобы они рассыпались на пепел. Кланфир стоял неподалеку, готовый, выждав миг, накинуться на жертву беззащитности. Не тут-то было – подстегнутая неудачей, она схватила рукоять своей катаны и с лязгом показала монстру... рукоять свой катаны. Клинка там больше не виднелось – а вместо него внутри у ножн глухо шелестели части ржавчины.
   - Шторм огня! – вскричала она так, будто бы хотела сжечь весь мир без малого остатка, и чудовище, объятое непрекращавшимися бликами, с ревом извивалось в надежде на спасение. Наконец, утратив силы, оно тут же упало прямо в воду, пустив на волю слабый, едва заметный пар сквозь чешую. Оставшегося алчущего смело стер Марайн – как выяснилось, он мало что умел, кроме как портить вещи путешественников, и после вся ее экипировка снова заблестела, омытая водой.
   - По-моему, их было больше, - отметила Улени, когда все трое, отдышавшись, стояли на краю у моря.
   - Я проверю своим компасом, - ответил Марайн и, снова напрягаясь, с трудом выдавил на свет полоску белой магии. – Даэдра, ничего не вижу после битв..., - ругнулся он, убирая заклинание, лишившееся нужного им радиуса действий.
   - А, может, нам просто показалось? – промолвила Энигма, безнадежно глядя за высокие холмы.
   - Надо будет – сами подтянутся, - возразила данмерка. – Еще чего мне не хватало, - и взгляды тех сами по себе застыли на Марайне, чьи глаза, наполненные бликом Мистицизма, мигом округлились, а рука – слабо и напугано показывала вдаль. Девушка была первее – наконец, те двое действительно пропущенных создания покинули укрытие в неровностях и теперь стояли почти рядом. Огромный, похожий на каменного гиганта атронах грозы и даэдрот, словно подлые убийцы, ожидали их со спин... Улени проигнорировала испуг волшебника, мирно отмахиваясь от песка, но именно в нее направил узел грома сгусток из стихии. Энигма видела все это как в ужасном сне – она хотела повернуться, хотела закричать, хотела сбросить ее наземь – но страх, а вместе с ним - усталость сковали ее кандалами тяжести. Марайн пришел в себя и опустил дрожащий палец; он точно видел, как клубок шипящих змей все набирал и так нешуточное ускорение. Переборов себя и предрассудки, он вовремя решил подставить ей плечо: за миг собрав в себе заряды, маг тут же запустил прозрачно-белой пеленою поглощения. Улени резко дернулась, взглянула на комок, но тот вместо удара мягко впитался в ее магику. Настала очередь ее экспериментов: собравшись с духом, она, словно лассо, метнула в увальня  полоску колдовского управления, что вмиг обвила его не самый могучий из рассудков. Забыв про все на свете, рассвирепевший атронах огромным кулаком ударил даэдрота, прошив его нешуточным зарядом электричества. Энигма добивала: увидев только одного участника магического действа, она с размаху запустила в него искрами тепла. Спектакль окончен; все свободны.
   - Отшельница будет благодарна нашему вмешательству, - заметила она и сразу уловила странную картину. Улени, лишенная всех сил и прежней магики, полулежала на песке, собирая мысли воедино, а рядом с ней, с обеспокоенным видом, приземлился и великий скептик.
   - Ты не ранена? – спросил он, видя искажения в лице; похоже, его поглощения оказалось маловато для удара самой ходячей молнии.
   - Пустяки. До завтра заживет, - выдала та фразу оптимистки. – Спасибо, что помог, а то не знаю, выдержала бы...
   - Да ладно тебе – а если б не призыв, то я бы и помочь не смог. И все же интересно ты придумала с контролем. Впервые вижу девушку, которая так хорошо справляется со школой Колдовства. Обычно это не женских рук дело.
   - Да ну. А Мистика? Кто бы мог подумать, что ей можно воевать, да еще и так? – привстав, ответила она.
   - Могу открыть несколько секретов, если хочешь. Но сначала – пойдем отсюда, - с вежливостью подал он ей свою ладонь.
   - И в самом деле, - добавила Энигма, тихо радуясь первому успеху. «Друг познается в беде... А любимый – в битве!» - подумала она, и вскоре трое магов снова побрели по Грейсленду, сопровождаемые трелями рассказов. Казалось, они просто не могли замолкнуть даже на мгновение. Улени и Марайн, поочередно, а то и перебивая друг друга, делились жизненными опытами, и разговор их из сферы магии плавно утекал куда-то к прошлым приключениям, а девушка... А девушка не смела им мешать, шагая позади и ни капли не обидевшись за подобное отсутствие внимания. Они уже спокойно и без обиняков делились приключениями, рассказывая самые веселые и самые ужасные события своих магических карьер. Энигма молча ликовала за спиной, чувствуя, как две души медленно срастались в нечто большее. Увлеченные беседой, они и сами не заметили, как одолели Грейсленд, и контуры ближайшего к ним Тель Аруна плавно проступили сквозь морской туман. А слева от протоптанного берега, вздымаясь в небеса, стояла на утесе статуя Азуры...
   - Ребята, вы не против... если дальше я пойду сама? – наконец, обратилась она к магам.
   - Нет, конечно. Мы и сами разберемся, - хором ответили они, и девушка невольно усмехнулась, понимая, что они и сами были не прочь улизнуть от столь внимательного Купидона.
   - Тогда – до встречи, - бросила она и тут же зашагала без невидимости, целиком уверенная, что следить они не будут. Радость за соединенных вместе эльфов медленно, но верно уступала место мистике. Таинственная Леди Полутьмы, чье поручение они осуществили, никак не могла улечься в ее мыслях и стать там на положенное место. Дверь храма, как тогда, противно скрежетнула, и ярко-голубые огоньки царившего сияния вдруг сами сплелись вокруг нее в сплошной и непроглядный ореол. – Леди Азура, - снова, как в прошлый раз, сказала девушка, пугаясь голоса во мраморе. – Я сделала все так, как ты велела. Мы очистили остров от чудовищ и не потревожили покоя твоей жрицы.
   - Теперь я вижу, кто ты, - резко блеснули глаза статуи как два больших аквамарина. – Ты истинная хозяйка слова, а потому – я помогу тебе советом. Я знаю, что тревожит твое сердце – один единственный вопрос, на который никто не может дать ответа. Никто, и даже ты сама. Тогда отвечу я: ты – не самый обыкновенный челок на этом острове. Ты – моя надежда... Но не спеши – придет время, и ты узнаешь обо всем. Твоя судьба - в твоих руках, Энигма, - и свет вокруг нее погас, оставив девушку одну в холодном даэдрическом молчании. «Время, - вторила она. – Значит, здесь я не так просто, как подумала вначале. Мне надо как можно скорее увидеть Кая», - и свет в тот миг опять окутал все голубоватой дымкой. Энигма хотела уходить, но резко ощутила, какой тяжелой стала ее правая рука. Открыв ладонь, она увидела там камень, совсем не похожий на привычные ей камни душ – серый, в виде зведы-многоконечника, похожий на пряник, которые пекли в ее провинции к празднику весны. Она вдруг поняла: это – не обычное хранилище даэдра или духов, оно должно быть бережно хранимым и использованным только в самом крайнем случае. Завернув подарок в сумку, она ушла беззвучно и задумчиво, не зная, как же понимать намеки даэдрической принцессы.
   На горизонте у Садрита медленные тучи цвета стали начали перерождаться в сплошную серую завесу, конца которой не было заметно. Исчез приятный ветерок, снимающий тепло и жар степей, а вместо него, расталкивая травы и пиная ветки редкостных деревьев, отдельными порывами набрасывался шторм. В воздухе теперь, вместо песка, всецело запахло морем и сгущавшимся озоном. «Мне нужно в Эбенгард», - решила не задерживаться девушка, и Иниэль, как прежде, перебросила клиента в Вивек. Энигма покинула район и, стоя на балконе, увидела уже рождавшуюся бурю. Пейзажи показались ей зловещими: все небеса, затянутые влажной подушкой облаков, стали похожими на мутное озеро, в которым плавали напыженные серо-фиолетовые птицы. Аскадианские цветы поспешно задраивали лепестки, пряча драгоценную пыльцу как будто в бункерах. Далекую полоску синевы разрезала кривая сабля молнии. «Мне надо торопиться», - подумала она и, спешно миновав полоску шепчущего в страхе леса, достигла потемневшего и опустевшего города-форта.
  - Ну наконец-то! Как ты вовремя! – встретил ее Кайе. – Мы тут в полном сборе – ну, практически, кроме Синнолиана. Загулял он что-то со старыми знакомыми. Да ладно, пусть развеется – а то, чего доброго, закиснет тут один. Не хандри, - взглянул он в ее сторону. – Не хандри, я сказал. Придет он, не растает, не сахарный.
   - Как посмотреть, - промолвила она и мигом прикусила свой язык. Кайе лишь молча усмехнулся. Молния в тот миг еще больнее пронзила серый облачный массив.
   - Пойдем внутрь. Сейчас начнется буря.
   - Нет. Мне всегда нравилось за нею наблюдать, - сказала Энигма и, с его помощью найдя низкий табурет, уселась под карнизом, поближе к узкой и приземистой стене, за которой виднелась тонкая полоска моря и соседний берег. Ветер крепчал с каждою секундой – теперь же это были не отдельные порывы, а целый шквал, стеной из воздуха встающий на пути всех запоздалых. Деревья вдоль воды забились словно бы в припадке, раскачивая ветви и кивая головами, а порой – едва не извиваясь вкруговую, готовые взлететь следом за сорванными листьями. Высоко за облаками уже пришедший шторм издал свой грозный рев, и мягкая плотина туч, служившая последнею опорой, сдалась под его натиском. На землю чистыми большими каплями упал все еще теплый дождь почти законченного лета. Энигма вытянула ноги, уставшие после долгой ходьбы, и, положив рюкзак у табурета, замерла, принюхиваясь к изменившемуся воздуху. Внезапно она вспомнила дневник – и странное желание дополнить его мыслями сковало вдруг ее рассудок. И та пошла по нити памяти, от страшной ночи вызволения и дальше, дальше, дальше, через Вариуса, фанатиков и поединок до святилища, а после – снова замерла, читая дождевые капли. Синнолиан не покидал ее – в картине двух недавних дней она не видела и не ощущала никого, кто мог так сильно поразить ее сознание. Мало-помалу, он казался ей единственным созданием, с которым та готова быть хоть вечность. Отрицать что-либо было глупо и бессмысленно; под рокот неба и молнии, сияющие словно далекие драконы, девушка не сдерживала ход своих идей, делясь с тетрадью самым сокровенным. «Моя незаживающая рана, нанесенная Нельсом, незаметно для меня перестала кровоточить, оставив о себе на память горький шрам. Но ничего в судьбе не бывает абсолютно черным. Настала белая полоска – точнее, серо-голубая, дающая мне силы и надежду», - завершила она строчку и снова глянула на небо. Дождь за это время стал больше и суровее – теперь он стелился пеленой, и девушка не видела ничего дальше стены. Желая встать на  ноги, в тот миг она почувствовала, как кто-то мягко надевает ей на плечи куртку.
   - Спасибо, Кайе, - оглянулась Энигма, вставая и упаковывая свою тетрадь. – Да только я собралась уходить – уж больно он косой, этот твой шторм. И, не обижайся, но почему т так обо мне заботишься?
   - Привычка, - улыбнулся тот. – Не так давно я жил с двоюродной сестрой – ей сейчас тринадцать, а раньше и вовсе была малюткой. Случилось так, что однажды она разминулась с родителями в горах. Никто их так и не нашел, а Вира чудом сама смогла найти дорогу. И, знаешь, ты очень с ней похожа, - заключил он с долей смеха. – С тех пор я стал ей и отцом, и матерью до поступления в Киродииле.
   - Ну что ж, Папомам, не буду тебя беспокоить. Вот разве что поесть мне не мешало бы.
   - Конечно же, организуем. А то Синнолиан мне не простит.
   - Иди уже, - обиделась Энигма, внося назад свое имущество. Вечерний влажный воздух рассеял и прочистил ее мысли о тревогах. Она сидела в комнате целителя, напротив своей тарелки с рисовой кашей и ягодами. В коридоре о чем-то говорила с незнакомцами Лалатия, в соседнем помещении звучали голоса Илуса и Кайе, но ей не очень-то хотелось их подслушивать. Наконец, тарелка опустела, внутри стало тепло и спокойно... Но только на несколько мгновений. Она и сама прекрасно знала, что не может долго сидеть на месте, уже давно и неизлечимо снедаемая любопытством. Рядом с ней лежала спешно брошенная им тетрадь – та самая, откуда и лились к ней строки айлендской поэзии. Вытерев испачканные руки, Энигма аккуратно пододвинула к себе его чистовики. Не зная, что же выбрать, она несколько раз открыла их в разных местах... и совершенно ненароком наткнулась на одно последнее, почерк на котором сильно витал и даже слегка подпрыгивал. «Похоже, оно писалось на весу. Или же он очень торопился, или нервничал... В любом случае, оно заслуживает моего внимания», - открыла она и начала читать.
Один в тени, я не был сам собою.
Сквозь серость бурь отчаянье пекло.
Но знак блеснул, направленный судьбою,
Разбивший сердца хрупкое стекло.
Прорвав облог, я вышел на свободу
И полз на свет, как в сумеречном сне
Единственного солнца небосвода
И маяка в глухой душевной тьме.
Пробит лучом как пламенной стрелою,
Но рана мне лишь дарит теплоту.
Пока оно сияет надо мною,
Я не сойду обратно в темноту!
   Строки упали в ее душу будто семена, давая там незамедлительные всходы. Написанное на весу и на бегу, не корректированное и подобное одному сплошному потоку из сознания – но именно в этом и заключалась его ценность. Энигма подняла глаза и только сейчас почувствовала слезы, собравшиеся там как сгустки ее мыслей. Она не сомневалась, кому посвящено это светлое послание.
   Несколько минут она стояла неподвижно, обняв тетрадь и положив на нее щеку. Буря за окном, невидимые незнакомцы, разговоры и отсутствие целителя – все это стало для нее чем-то незначительным, застеленным всего одной, но ослепительной эмоцией. «Я люблю тебя», -наконец, признала девушка, еще сильнее прижав к себе стихи. Но именно тогда вдруг загремела дверь, и Кайе, радостный как никогда, ворвался к ней, переводя свое дыхание.
   - Кажется, он уже идет, - поговорил он, как только был способен говорить. – Я видел его с башни. Встречай, коли захочешь.
   - Пожалуй, - промолвила она, глотая теплые и радостные капли, и быстро выскочила в двери. Дождь прошел всего за несколько минут, усиленными темпами вылив свою влагу, и теперь у самой кромки горизонта слабо поблескивали последние прощальные лучи. Воздух во дворе пропахся небом, слезами и травой; кругом уже смеркалось, но еще не холодало. Ходить далеко ей не пришлось – Синнолиан стоял сразу за углом, опершись на крепостную стену. Однако же он был там не один... Энигма застыла, притаившись, и внимательно взглянула на длинную, темно-синюю мантию и коротко остриженные русые волосы. Смутная догадка мигом прокатилась по сознанию, но думать не пришлось, - она сама повернула к ней лицо и, не заметив, спокойно продолжила беседу. «Валла! – дернулась та от нежданного сюрприза. – Как, неужели и она из Саммерсета? Интересно», - пыталась она слушать, но ветер странным образом нес на себе их голоса, оставив ей лишь то и дело пробивающийся смех. Дружеская встреча, и не больше. Но что-то определенно настораживало ее. «Да чего я прячусь, в самом деле? Выйду хоть и поздороваюсь, давно ж не виделись», - но именно в тот миг, когда она боролась с собственною робостью, Вала, шепнув слова прощания, метнулась к нему молнией, оставив на щеке уверенное четкое касание... Энигма морлча обомлела: она теперь стояла без малейшего движения и, бешено дышала, сжимая кулаки в непримиримом жесте. Лирическое настроение, поднявшееся было до небес, сразу упало в земные недра магмы; даже мир вокруг, и без того дождливо-серый, внезапно провалился в темный вакуум. Такой двуличности она не ожидала...
   - Здравствуй, - промолвил он, приблизившись, пока Вала быстро уходила через главный зал, и голос целителя звучал почти как шепот – блекло и погасше.
   - Извини, но я сейчас, - переполненная гневом, рванулась она следом за магессой, и та, ничуть не смущаясь своего преследователя, замедлила шаги на полупустынной  мокрой улице.
   - Привет, если не шутишь, - обернулась Вала со спокойным выражением. – С каких это пор ты меня преследуешь?
   - С недавних, - бросила Энигма, едва скрывая раздражение. – С тех пор, когда меня стала волновать твоя личная жизнь...
   - За поцелуй ты, что ли, взъелась? – мягко улыбнулась та в ответ. – Да ладно тебе, я ж его знаю не первый год. Мы вместе учились в Саммерсете. Подумаешь, я попрощалась – не съела же, в конце концов!
   - Только попробуй, - выдала та строго и сердито, фиксируя на ней свои темные глаза.
   - Остынь, мы же друзья, - слегка толкнула ее в плечо магесса. – Обещаю, что не буду. Я многого о вас не знала..., - выдала она задумчиво. – Ну, бывай, - и Валла прежним шагом удалилась прочь из города. Немного постояв и в самом деле охладив за миги накалившиеся нервы, она пошла назад в часовню, даже и не зная, что подумать. «Как тебе не стыдно. Накинулась ни за что ни про что...», - но мысли ее враз переменились, как только она увидела Синнолиана. Он молча сидел на стуле в уголке, слегка откинувшись на спинку. Одна рука, как будто плеть, вяло свисала вниз с полураскрывшимися пальцами.
   - Что с тобой? Ты в порядке? – обеспокоено приблизилась к нему девушка.
   - В порядке, - ответил он вполголоса и обернулся. Даже в легкой полутьме его почти неосвещенной комнаты  Энигма ясно видела лицо – измятое и бледное, с собравшимися под глазами темными полосками и часто и подолгу замирающими внизу веками. – Я просто выдохся за день, - промолвил он еще слабее. – И никакая магия мне не поможет, кроме сна. Извини, но говорить я тоже, кажется, не в силах.
   - Не буду тебя мучить, - сказала она, и в тот миг ей непреодолимо захотелось размять его низко опущенные плечи. Сделав над собой усилие, она все же продолжила. – Не буду, только скажи мне – Валла и правда училась вместе с тобой?
   - Правда, - кивнул он с полузакрытыми глазами и мягко шевельнул своей рукой, на миг показывая спрятанный под рукавом травяной браслет. – Она и Анаренен. Я встретил их, когда был в Маар Гане, - почти без звука вымолвил Синнолиан тяжелое для него название.
   - И все это время вы были вместе?
   - Все. Нам было, что вспомнить, - затем он глубоко вздохнул и на несколько секунд откинул голову на спинку. – Что же это я, - отряхнулся целитель словно от кошмара. – Извини, но я жутко  хотел спать. Даже эссенции подождут. Продолжим дела завтра, - определенно, парень был вымотан почти до нитки, - словно на него напали сразу двое, и очень голодных энергетических вампира.
   - Тогда до завтра, после девяти. Спокойных тебе снов.
   - И тебе... Солнце, - промолвил он без звука и тут же заснул прямо на стуле.
   «Значит, все в порядке», - снова вернулся к ней настрой, пока Энигма поспешно шагала вдоль промоченной травы. – И все же странно – с каких это пор девушки стали провожать до дома? Мне определенно надо будет последить за ними...» В скором времени она была уже у Магов. Собравшиеся вместе, они как прежде обсуждали мелкие дела и многочисленные казусы. Девушка забыла все тревоги, глядя на них как на семью – а особенно на счастливого Марайна, пришедшего почти под ночь и, молча посидевшего в компании, ушедшего к себе на полном легке мыслей. Собственно, никто и не хотел его тревожить, и так зная многое от  садритских коллег... Но сон был сильнее разговоров – с болевшими от смеха и речи языками магессы разбрелись по койкам, одна за одной, будто бы очереди, ныряя в царство спячки. Энигма совсем недолго глядела в темный потолок, заколыханная трудным днем – уже совсем скоро девушка уснула, без конца повторяя в голове от начала до конца запомненные строки...