В один из дней (вернее, – вечеров), когда он корпел, «как папа Карло», над дипломом (то есть, писал дипломную работу), к нему пришла пьяная в зюзю (!) Люся и, чуть покачиваясь, попросила:
– Продай мне водку. У тебя же есть...
– Какая ещё водка?! Посмотри на себя в зеркало! Ну? На кого похожа?..
Люся взглянула и смутилась, но всё же протянула ему смятые в ладошке деньги:
– Ну выпили. Ну всё равно – продай...
– Тебе самой уже не надо, как я вижу, а кому?..
– Приехали наши друзья из горного*, ну и... Им не хватило.
------------------
* Имеется в виду горный институт.
------------------
– Это их проблемы. Им не хватило – сами пусть и ищут, а тебе уже достаточно! Давай, ложись на Юркину кровать – поспи. Там не дадут, а здесь – никто не тронет. Придёшь в себя – тогда иди, а так шарахаться – не стоит.
Люся качнула непослушной головой:
– Нет. Они придут сюда. За мной. От них не спрячешься. Они там все – крутые...
– Это они перед вами там крутые, а в этой комнате круче меня никого нет – тут я решаю, что и как произойдёт. Как придут, так и уйдут. И вообще, что за друзья, если ты их боишься?..
Люся только опустила нос.
– Ладно, придут, я с ними сам решу. А ты ложись и спи.
Люся кивнула молча и, не расправляя, тихой тенью опустилась на постель, а он, накрыв её покрывалом, снова взялся за диплом. Но теперь, конечно, не писалось. В голову полезли будоражащие мысли – чутьё ему подсказывало – „Ничего хорошего не будет!“, а разум спорил с ним – „Дурак! Это единственный твой шанс!“
„Но это тривиально, пошло и неблагородно! – Включился ещё кто-то третий в нём. – Если откажется – конец! Но... Ведь если не попробовать, то – тоже. Что тут осталось? Месяц, два... Друзья их с горного, наверняка – не только выпить с ними приезжают – они там трахаются, может, все по кругу, а ты тут, дурак, играешь в чистоплюя! Тоже мне, благородная свинья!..“
В этих мучительных сомнениях он разрывался с полчаса, пока чья-то наглая рука не застучала в его дверь. – Задвинув за собою занавес «сам-сделаной прихожки», он открыл – перед ним стоял, нахально ухмыляясь, рослый, но ещё безусый парень.
„Послали молодого разузнать“. – Смекнул он.
– Люсю позови.
– Какую Люсю? Никого здесь нет.
– Да нет, я знаю, она здесь... Мы ей на водку денег дали – она сюда пошла, вот, и застряла – ни её, ни водки...
– Ваши дела – здесь её нет.
– Ну дай тогда я посмотрю! – Парень сунулся вперёд плечом, пытаясь сделать то, что говорил.
Но он и не подумал пропускать его:
– Ты кто такой, щенок, меня тут проверять? Вали отсюда или я те щас пятак расплющу! Ну!.. – И двинулся к нему.
Молодой пожал плечами (видимо, решил не лезть, а передать, как есть, в «толпу» – пусть сами разбираются), и – смылся.
Он приготовился отбить атаку (достал с полки толстый дрын), но – никто больше не пришёл... «Настоящих буйных» – не было, а из тех, кто был, никто (тем более в чужой общаге) – не жаждал получить по «репе».
Просидев (безрезультатно!) над дипломом ещё час – он решил выплеснуть собравшийся от двойной напряжённости адреналин. Сходил в спортзал и с полчаса там надрывался штангой. Потом – в горячий душ, и – наконец-то – расслабон...
Люся всё также (отвернувшись к стеночке) – спала... Да и ему пора. Часов десять-одиннадцать, наверное, сидел над писаниной. Весь день почти не ел. А тут и вовсе – вымотал себя «железом». Сил не осталось. Да и поздно... Лёг в постель, но – сон не шёл.
„Будет что или нет, – точила мозг навязчивая мысль, – а спать с ней в одной комнате на двух кроватях – глупо. Если есть шанс, почувствую, а если нет – просто поспим вдвоём... Хоть, наконец, бояться перестанет. Я всё равно тут над бумагами зачах, сил нет, и толку в этот раз не будет“.
Он перебрался к Люсе – всунулся под покрывало – обнял её и честно постарался так уснуть, но – сон всё-таки не шёл.
„Ладно – просто так понежу, поласкаю. – Втиснулась в голову самообманчивая мысль. – Я ж ни к чему не принуждаю... В ласке без грубости ведь ничего плохого нет“.
Люся лежала неподвижно (как будто бы спала!), хотя в таких, уже разгорячившихся объятиях, это, конечно, было невозможно! Значит – он два часа валял тут дурака! – Она пришла – «к нему»! «Готовая»!.. Руки вспотели и колени затряслись – он волновался с Люсей больше, чем в свой первый раз! Хотя, подумать, было б отчего? – Тщедушное, стылое тельце – пустышка, нечего помять. Но – надо. Он обласкал её скупые прелести и стал настраиваться. Ничего, однако же, не вышло – «Червяк» был вял...
Таким ублюдком он не чувствовал себя с шестого класса...
Пришлось признать (впервые!) – «поражение» – встать и уйти (помыть «Предателя»)... Вернулся – Люся «ожила» и поднялась – молча накинула халат – сердито поджимая губки, проскользнула мимо и – ушла... Подавленный, он взял (расправить) покрывало – увидел мокрое (как будто жирное) пятно...
„Ну вот и всё. – Подумал. – Ничего у нас теперь уже не будет. Такая, значит, у нашей «лав стори» точка...“
Привёл в порядок комнату, открыл окно (проветрить!), вышел покурить.
„Хорошего я дурака свалял! – Проклинал он сам себя. – Это ж надо – год за ней охотился и выпустил из рук! Как дебил какой – силы спустил не на неё – на штангу! «Крыша съехала» от голода и писанины! Одичал совсем, отвык от жизни и людей!..“
Но через пару дней страсти однако улеглись – ущемлённое его самосознание стало оправдываться тем, что не его «бессилие», а её непривлекательность была виной тому, что у него «не встал».
„Нет, ерунда! – Мысленно самовыгораживался он. – Сам себе напридумывал про неё чёрте-что! И, несмотря на весь свой опыт, самообманулся!..“
А вскоре к этим заключениям добавился ещё «постскриптум». Его земляк – сам тоже «злостно» не женившийся на Тониной, то есть, своей, конечно же, подруге – рассказал ему (задним числом, про прошлый год), что та, при их последнем разговоре (наверное, не без моральных оплеух!), среди прочего, выдала и один секрет. Оказывается, она сказала Люсе:
– Смотри, будь с Витькой осторожней! Тоньке он уже судьбу сломал – сломает и тебе. Если ему поверишь. Они с моим друзья, он, как и мой – такой же сердцеед. Это проклятие! Такие никогда и ни на ком не могут окончательно остановиться!..
Выходит – «партизанщину» его они тогда все сразу раскусили и «ответный ход» провели тоже втихаря! Да, контрразведку надо было бы формировать из женщин! А то природные суперталанты пропадают зря!..
Так, за компанию, и ему тоже – отомстили в «половой войне», сгубили на корню все его шансы на «победу». Но он и не жалел – то, что и так негодно – не испортишь.
„Но рано я расслабился. – Подумал он. – Такое просмотреть! Самодовольство ослепляет, оглупляет и – губит любое дело. Нет, надо быть всегда настороже. Мёртвые знания – балласт. Предела совершенству – нет. Надо ещё учиться и учиться!..“
И всё-таки, не высказанное даже самому себе, в глубине души давило на неё отвратное пятно. «Одеяние» её, телесный он – был сам себе до ужаса противен...
ВЫПИСКИ ИЗ ПОТАЙНОЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ
Для соблазнения важней всего инстинкт – чутьё, а не расчёт. Чем больше добиваешься, тем больше отвергают. На этом рынке каждый хочет сам завоевать и нужно действовать не так, как все, а сделаться заманчивой, достойной целью.
В жизни каждой женщины (раз в месяц?) есть моменты, когда даже «монашка» – хочет «дать»! Хочешь получить её – лови этот момент.
Спорить со своими ощущениями глупо. – Как ни продумывай шаги, как ни заигрывай, ни интригуй, если предчувствие сказало «Нет», то будь уверен – ничего хорошего не будет – лучше сразу брось. Не всё на Свете можно объяснить, многое надо принимать как «данность» и «неданность», то есть – как есть.
Чем сильнее ты стремишься к цели, тем труднодоступнее она становится.
В каждом из нас сидит мечтатель... Подальше спрячь его, если не хочешь проиграть...