В начале зимней сессии он подошёл к нему на кафедре узнать, сколько, когда и куда надо принести. Пинчук на этот раз не стал назначать ему обычной встречи-передачи в туалете, а сказал, что нужно три бутылки завтра в три часа по адресу: ... И – чтобы сам был обязательно в порядке – возможно, будут интересные дела...
Пораньше – (чтобы из-за поисков не опоздать к назначенному часу) – он нашёл нужный адрес – ничего особого, обыкновенный жилой дом – и, поболтавшись во дворе, точно по минутам вошёл в пустой и сумрачный подъезд. Первый этаж, налево. Позвонил.
Дверь ему открыла небольшого роста, но очень выразительно оформленная женщина – быстро окинув его взглядом и довольно (мило?) улыбнувшись, она сказала:
– Проходи. – Закрыла дверь за ним на дополнительный замок и показала на проход в пустую (?!) комнату. – Подожди минутку, мы сейчас.
Через минуту в комнату вошёл Пинчук и, несколько нервозно улыбнувшись – рукопожатием приветствовал его:
– Здоров. Ну что, принёс?
– Конечно, вот. – Он показал на (на всякий случай спрятанный за дверью) «дипломат».*
------------------
* Популярный в 70-80-х плоский кожано-алюминиевый чемоданчик.
------------------
Пинчук вздохнул и улыбнулся облегчённо:
– Ну что, тогда пойдём знакомиться. – И прихватил желанный чемодан.
Вошли в другую комнату к щедро (по его мнению) накрытому столу, который украшала лишь одна, уже почти допитая бутылка („Так вот из-за чего он так переживал!“).
За столом сидела (ещё очень даже ничего) – женщина средних лет, напряжённо на него взглянувшая и чуть привставшая, когда Пинчук его представил:
– Вот, знакомьтесь – Витя.
Дамочка своего имени не назвала, а только лишь кивнула.
В комнату вошла («прихорошившаяся»!) та, что встретила его в дверях. В руках она несла большое блюдо с сервелатом, сыром, помидорчиками и какой-то зеленью – добавила закуски.
– Ну вот – тот Витя, что я говорил... – Растерянно представил его и хозяйке (никогда прежде не смущавшийся!) полковник.
– Катя. – Энергично протянула ему руку, одарив его (похожей на счастливую!) улыбкой женщина.
Пинчук достал из «дипломата» водку:
– Ну что, девчонки, за знакомство? – И, не дожидаясь ничьего согласия – разлил.
Выпили и закусили. Катя убрала со стола опустевшие тарелки из-под салата и (судя по шкурочкам) копчёной колбасы, принесла чистую, с ножом и вилочкой – ему:
– Ты не стесняйся, Витя, налегай, чувствуй себя как дома. Мы тебя тут не съедим!
Пинчук излишне громко хохотнул и, как старший, по-отечески добавил, обращаясь к женщинам:
– Не пугайте зря, он вас и так боится! – Потом хлопнул его по плечу и подбодрил. – Не робей, Витька, отобьёмся! – И – оценив «боевую обстановку» (окинув быстрым взглядом женщин), как и положено солдату – «шутканул». – Ох, чую я, девчата, испортите мне лучшего бойца!.. Ха-ха-ха-ха! – И ещё раз разлил.
– Предлагаю выпить за победу женщин. – Перенял он слово. – Кто как – а я – с удовольствием – сдаюсь!
– Молодец, Витёк! – Теперь уже расслабился полковник. – Ну что, хорош? Я ж говорил – самого лучшего пришлю!
Все дружно выпили.
– Не торопись, немного посидим... – Успокоительно взглянула Катя на слишком уж раздухарившегося командира.
„Видно, его любовница. – Подумал он и обратил внимание на «остальную». – Похоже я тут для неё. А она ничего... Стесняется, но это и понятно. Значит – надо прикинуться, будто не догадался, что Пинчук тут – сводня. Не жаться самому – убалтывать, чтоб не испортить встречу. Лады – я выполню заказ. А там посмотрим“.
И стал играть предложенную роль – ничуть не притворяясь.
Время от времени – то женщины, то они с Пинчуком – ходили покурить, ну и, конечно – посекретничать в пустую комнату. Как оказалось, это была маленькая (на три «номера»), размещённая в четырёхкомнатной квартире – ведомственная «гостинка». – Здесь останавливались приезжавшие в командировку «шишки», а Катя, жившая тут по соседству – работала «на всех постах» – приходя, обслуживала (иногда подолгу и не появляющихся) постояльцев – обстирывала, убирала, на заказ готовила обеды, а иногда, вполне возможно – и себя в постель... Когда он встретил её откровенный взгляд, вдруг показалось, что она подумала – „Какой «Огурчик»! Почему не мне? Как бы, наверное, с ним было чудно!..“
Скрытную её подружку – как он выяснил из разговора – звали Валентиной. Она была моложе Кати, но – сдержанна, даже почти строга и говорила очень мало. Каштановые волосы убраны вверх (чтобы открыть изгибы лебединой шеи) – карие, миндалевидные глаза томно глядят из-под ресниц и – будто тают!.. Белую блузку с маленькими пуговками многозначительно выпячивает налитая грудь. Колени круглые выглядывают из-под юбки... – От вида их по телу пробегала дрожь и мучило желание к ним прикоснуться. Но – он держал себя в руках – знал, понимал – чтоб не спугнуть, чтоб всё «срослось», само пришло (а у него ведь – только так!) – нужно терпение, терпение, терпение...
– Ты вот что, ничего про неё не вынюхивай и не следи за ней. У мужика её – охрана из ГБ*, да и за ней присматривают, так что ты туда не суйся – здоровее будешь. Понял?.. – Втолковывал ему Пинчук, когда женщины ушли на перекур (перед тем полковника на кухню отзывала Катя – видимо, на инструктаж).
– Как не понять? Да и зачем? Ведь это ей, а не мне нужно.
– Ну вот и замечательно.
------------------
* Сокращение от «КГБ» – Комитет гос. безопасности, предшественник современной ФСБ.
------------------
Так просидели два часа – выпивали под закуску и, с намёками вокруг да около – шутили, а потом – расслабившись от алкоголя и взаимной удовлетворённости друг другом – как будто кто всем разом на ухо шепнул – „Пора“ – попарно разошлись по спальням (Пинчук, понятно – с Катей, а он – с Валентиной).
Развернувшись и тревожно-томно обхватив себя за локти, она встала перед ним и – выжидающе смотрела.
Он нерешительно приблизился и заглянул в глаза:
– Валь, честно говоря, я... Я не представляю, что мне делать – как тебе понравиться? – Он аккуратно взял (будто поддерживал) её расставленные локотки.
– Ничего не надо делать. Просто обними и поласкай. Погладь немножко. Мне надо просто отдохнуть. Был очень нервный день. И вечер будет, видимо, не лучше...
Он так и сделал – расположился с нею (полулёжа) на диване и мягко, нежно, ненавязчиво ласкал, и – только лишь почувствовав призыв – легко поцеловал – как будто и губами – гладил...
Но дальше этого – дело не шло – поласкавшись с ним так ещё с полчаса, Валентина встала, привела себя в порядок и сказала:
– Я замужем... Если тебе хочется со мной встречаться – нужно соблюдать предосторожность...
– Да, Валечка, конечно, я хочу. Тебе сложнее. Ты сама решай, когда и где – устраивай всё, как тебе удобней.
– Позвони сюда, Кате, завтра в три. Она тебе подскажет, что и как дальше...
– Ты замечательная женщина. И это правда, а не комплимент. Я рад, что нас свела судьба и, можешь быть спокойна – я тебе ни в чём не помешаю...
– Я и не думала, что джентльмены ещё есть.
– Джентльменов для себя создали леди.
– Ах, если бы... Смотри, льстец, не сведи меня с ума.
– Я постараюсь.
– Ничего у тебя, мальчик, не получится! – Она поцеловала его в губы и – оглядев (как будто делала последнюю проверку своих чувств), уже теплей добавила. – Ну ладно, хорошо, увидимся. Ты молодой, но очень милый человек. Не провожай меня. До завтра.
И – ушла.
На следующий день, когда он позвонил, Катя сказала ему, что ничего пока не ясно. Возможно, что-нибудь определится в то же время – завтра...
Терпение, терпение. – «Завтра» он снова позвонил и, наконец, узнал – когда.
В назначенный час приехал. Валентина была на этот раз одна, но стол накрыт (тут явно постаралась Катя) – выпили и закусили, говорили мало, оба почти смущались, а потом вдруг как-то разом встали и пошли без церемоний в спальню – и всё, что ожидалось им, там, наконец – произошло...
На третью встречу она предложила ему денег, но он не взял – сказал (стараясь не показывать ей разочарования), что с ней и так всё хорошо, а для «полного счастья» вполне достаточно того, что всегда есть «пожрать да выпить»! (Ей это ничего не стоило – она была, как он вскоре догадался – женой местного ведомственного, по всему судя – ядовитого от импотенции и постоянных стрессов «шишки»).
Вот так у них и завелось – не регулярно, но систематически – по случаю возможности и при наличии желания – «случаться».
ВЫПИСКИ ИЗ ПОТАЙНОЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ
Женщина не подножка уходящего трамвая, не надо торопиться на неё вскочить.
Женщины легче соглашались бы на временный и ни к чему их не обязывающий, спонтанный секс-контакт, если могли бы быть уверены – после того, как они выйдут из игры – их не достанут!
Болтать – перед тем как – надо аккуратно и поменьше, да и то неоднозначно, чтобы она могла понять всё так, как хочет – пусть дорисует себе в мыслях то, чего ей не хватает. – Не разрушай её фантазии. Будь «пластилиновым», и подойдёшь любой. Стань ей нужным, подыграй и – получай своё.
В распущенности женщина пытается спастись от омута любви, и её цинизм – самозащита от опасности попасть в зависимость от своего, почти всегда эгоистичного и деспотичного любимого.