Незнающий человек и не поймёт такого слова, как «подследственность». Придёт он в милицию с пожеланием, а ему вежливо скажут-это не наша подследственность, такие пожелания от вас регистрировать.
-А чего делать?-уточнит гражданин.
-Идите в другой райотдел,-ответят.
В одной книге, очень давно, прочёл я мудрую вещь, и сам её применял, и подчинённым втолковывал.
Один мудрый опер-наставник говорил молодым оперятам:
-Если преступление без перспективы на раскрытие, тогда внимательно устанавливайте место преступления, потому что, есть вероятность, что не на нашей территории человека обидели. И если это так, отправляйте материал в тот отдел, на чьей «земле» это произошло.
А если наша территория, то ищите возможность отказать в возбуждении уголовного дела.
Ну, а если никак, только тогда на возбуждение передавайте.
В Перми есть речной вокзал, в нём сидела речная милиция. Кроме пароходов, компетенция водников распространялась на здание самого вокзала. До конца последних ступенек роскошной лестницы, выходящей на улицу Орджоникидзе. Через эту улицу, не очень широкую, стоит железнодорожный вокзал. Там сидят транспортные милиционеры. Они курируют, помимо поездов, и здание свое, тоже до конца лесенки.
Мужика пьяного ограбили в тех местах. Он, расстроенный, заваливается к транспортникам. Там соображают, что грабёж «тёмный», и вежливо говорят, вас ограбили ведь не у нас, а на речном, а милиция там своя есть, и дают ориентир-речной вокзал. Там тоже не дураки, втёрли терпиле, что его ждут добрые транспортники. Он, бедняга, пару раз так сходил через дорогу, мозги затуманились. Взял он пивка, хлебанул, и сел на скамеечку около вокзала. Проезжал по этой улице автомобиль территориального Ленинского отдела, в чьих границах эта улица со скамеечками, и забрали мужика в вытрезвитель.
В пермском аэропорту убили мужика. Лежит он на ступеньках аэровокзала. Подошли к нему опера, почесали головы, и аккуратно подвинули тело на привокзальную площадь, идущую от этих ступенек. А там уже территория местного райотдела. Там, конечно, поматерились, но делать нечего, стали убийцу искать.
Есть в Перми такое место, в овраге речка течёт. Через неё мостик перекинут. И мостик, и речка как бы делят местность на четыре части. Одна часть-Дзержинский отдел, другая-Индустриальный, третья-Свердловский, четвёртая-ГОМ Свердловского.
Поступил звонок, что в речке под мостом-труп.
Приехал я, был в форме отчего-то. Гляжу, на противоположном берегу, не нашем, труп лежит, а два мужика его досками в речку спихивают. Я им, мать-перемать, чего тут, обалдели. А они голову подняли, и давай всякие досадливые слова говорить. Тут подлетает уазик, из него мужик, и плохими словами на тех двоих: «Пихайте его в Дзержинский отдел!» А те ему грустно говорят, приехали уже оттуда. Пошептались они, а я покурил. Спихнули мужики труп в воду, и против течения отбуксировали его на берег Индустриального отдела. Я приехал к себе, дежурному доложил, что труп на ихней территории. Тот отзвонился туда, чем, видимо, очень обрадовал, потому что я из трубки услышал слово «хитрожопые».
Река Чусовая разделяет Добрянский и Орджоникидзевский районы. Рано утром рыбаки добрянскому участковому сообщили, что на берегу труп. Милиционер приехал, осмотрелся, взял лодочку, привязал покойника, и через реку переплавил. Там в кустиках оставил.
Утром снова звонят-снова труп. Он приехал-тот же покойник. Милиционер снова его на ту сторону отвёз, и повыше на берег затащил.
Утром снова звонок. Приехал, опять он. Привязан к вбитому в песок колу, и записка: «Серёга, это честно твой труп. Больше не вози, а то начальнику настучим». Пришлось разбираться.