За ней ухаживало множество самых разных парней, но она до этого дня ни с кем не встречалась, даже не целовалась, только один раз ходила на свидание со своим одноклассником. Но сразу же поняла, что он ей не нужен и прекратила с ним отношения.
А сегодня ее ожидал, казалось, чудный вечер. Парень, который ей был симпатичен, Влад Некрасов из параллельного 11-ого «б» класса, пригласил ее в кино на новую комедию с Адамом Сендлером в главной роли. Надя обожала все комедии с участием Адама Сендлера, но сегодня ей было дважды приятно. Влад ей нравился своим добрым и спокойным нравом. Она еще ни разу не видела его в раздражении, в озлоблении или в обиде. Он всегда со всеми мило общался, всем улыбался (а ей особенно широко), всегда мог поддержать беседу, был достаточно умен и лепил из глины превосходные фигуры. Вчера, когда он приглашал Надю на свидание, он принес маленький слепок ее бюста. Глиняная Надя очень сильно напоминала оригинал и, кажется, даже была чуть-чуть красивее. Так считала сама Надя. Такого ей еще никто не дарил. Она была польщена. В общем, Влад был приятен во всех отношениях.
Вот уже стрелки часов приближались к шести. С минуту на минуту в дверь должен был позвонить Влад. Надя уже была полностью готова, но все равно немного волновалась и нервничала. Ее сердце радостно билось при одной мысли о Владе. Она глубоко вздыхала, таким образом пытаясь себя успокоить, но все равно пребывала в трепетном волнении. Потом схватилась за золотую цепочку с подвеской в форме в маленького ключика, который ей когда-то подарила старшая сестра перед тем, как уехать во Францию со своим мужем. Тогда она сказала ей следующие слова: «Держи. Дарю тебе на счастье. Пусть это будет ключ от твоего сердца. Подари его потом какому-нибудь замечательному парню, только не первому попавшемуся, а тому, кого действительно любишь. Иначе отдашь свое сердце в чужие руки». Наде тогда было всего одиннадцать лет.
И вот прозвенел звонок в дверь. Девушка встрепенулась и огляделась в волнении по сторонам, а потом схватила свою маленькую кожаную сумочку и вышла в прихожую. За дверью стоял рослый худощавый парень с овальным продолговатым лицом, с длинным орлиным носом и добрыми влажными глазами черного цвета. Он был одет в бежевую рубашку с короткими рукавами и двумя карманами на груди и в обычные черные джинсы с эффектом потертости и помятости. Рубашка и джинсы были новыми. Парень улыбался еще шире, чем обычно. Надя тоже вся сияла. И наглые мысли сами вбегали в голову со всех ног и твердили Наде: «Ты влюбилась. Он такой классный! Ты влюбилась! Ты влюбилась! Ты влюбилась!!!». Отогнав их в далекий угол, Надя поприветствовала своего ухажера, и они вместе спустились вниз и уже оказались на улице.
Стоял обычный августовский вечер. Было еще совсем светло и тепло. Легкий, приятный ветер ласкал волосы и кожу, обвивая своими прохладными руками лица молодых людей. Горячее, но не жгучее солнце висело в небе большим огненным шаром и слепило глаза, раскаляя каменные здания, пыльную дорогу и людный тротуар. Рабочий день подходил к концу и потому по улицам гуляло много различных людей. Не все были довольны, но многие смеялись, весело разговаривали, наслаждались последним месяцем лета. А кто-то, перегруженный заботами, шагал быстрыми шагами по асфальту под жарким солнцем и злился на весь мир. К счастью, Надю и Влада это никак не трогало.
Они, нежно беседуя друг с другом, часто заглядывая друг другу в глаза и краснея от этих переглядываний, весело смеялись и неторопливо шагали вперед. Сеанс должен был скоро начаться, но они не спешили. Они вообще могли опоздать, пропустить его и все равно не пожалеть, даже обрадоваться. В кинотеатре им навряд ли удастся наговориться друг с другом. Наверно, каждый сейчас пожалел о том, что они решили сходить именно в кино. И каждый в своем уме уже поскорей мечтал о том, чтобы фильм закончился, и они шли наедине по спокойным, засыпающим улицам и разговаривали.
Так оно и было через два часа. Фильм понравился обоим. Они все два часа весело хохотали, поглощая попкорн. Сидели где-то в середине зала, много переговаривались, еще громче смеялись, из-за чего пожилая женщина с ребенком позади них даже сделала им пару замечаний. Тогда оба притихли и стали шепотом хихикать. Но все равно было весело.
И сейчас город уже готовился ко сну. Дома отдыхали. Солнце начинало садиться. Людей и машин становилось все меньше. Они шли не по центру, гуляли по знакомым, но отдаленным от городской суеты улицам. Здесь было так тихо и тепло, что казалось уютным. Узкие дороги без жужжащих автомобилей, свободные остывающие тротуары, невысокие, но широкие здания со стеклянными балконами. Им навстречу редко кто попадался. Потому они чувствовали себя свободно и могли говорить о чем угодно, громко смеяться и… целоваться. Для Нади это был первый поцелуй, отчего она заметно волновалась. До этого они так хорошо говорили, а потом Влад вдруг остановился и посмотрел ей открыто в глаза. Надя смотрела в его. Она чувствовала, как сердце переворачивается в ее груди и как душа вся в трепете бьется о стенки ее дрожащего тела. Девушка улыбалась, а губы дрожали. Несколько секунд они всматривались друг другу в глаза, влюблялись, внутренне готовились к предстоящему поцелую, а потом Влад начал уверенно и спокойно приближаться к ее лицу. Надя стояла на месте и ждала с широко открытыми глазами. И вот его губы уже касались ее дрожащих губ. Дальше все пошло само собой. Он ее обнял, прижал к себе, она обхватила его шею. Это было очень приятно. Надя ощущала чрезмерную радость, рвущуюся наружу. Эта радость выливалась из нее в него через поцелуй. А он передавал ей свою любовь. Она была счастлива. Единственная минута в ее жизни, когда она считала себя полностью счастливым человеком.
- Я люблю тебя, - сказал Влад после поцелуя, заглянув Наде в глаза.
- Я тебя тоже, - шепотом ответила она и улыбнулась широко-широко.
Они отправились дальше. Говорили совершенно о посторонних вещах. Обсуждали все, что видели, любовались звездным небом. Было хорошо. Даже слишком хорошо. Надя до сих пор не могла поверить в свою сказку.
Они решили присесть на скамейку, что стояла в одном из дворов. Было уже достаточно поздно. На улице никого не было видно. Детская площадка стояла, одинокая и заброшенная. В песочнице валялись пластмассовые ведерца и лопатки, оставленные детьми еще днем. Надя с Владом подошли к скамье и уже хотели садиться, как услышали страшный собачий лай позади. Надя ужасно испугалась и схватилась за руку Влада. Тот сжал ее руку в своей и, обернувшись, увидел рычащего здоровенного бульдога напротив себя, с клыков которого противно стекали слюни. Надя завизжала от страха и мертвой хваткой вцепилась в руку Влада. Она с детства боялась собак. Ужасно боялась. И сейчас вся тряслась и ничего не соображала. Влад загородил ее собой. И в этот момент бульдог уже понесся со всех своих здоровых лап к ним и напрыгнул прямо на Влада. Надя, оставшаяся стоять на земле и смотреть на поваленного на грязную землю Влада и скалящегося бульдога над ним, визжала во все горло и плакала, закрываясь руками.
- Забеги в подъезд! - успел крикнуть Влад, упираясь руками в морду пса.
Бульдог царапал своими лапами его лицо. Влад кричал от боли. Было страшно. И все как-то сразу помутнело в глазах Нади. Только через несколько секунд до нее долетели слова Влада, и она побежала в ближайший подъезд. Она бежала со всех ног. Адреналин помогал. Бульдог уже грыз Влада. Тот кричал истошным криком.
Надя оглянулась уже у подъезда и видела, как Влад отчаянно пытается держать пса за ногу, пока тот пытается угнаться за Надей. Ее охватил неимоверный страх. Она плохо соображала. Она не знала, что ей делать. Девушка, спотыкнувшись и вновь поднявшись, забежала в подъезд и плотно закрыла за собой дверь. Стало темно. Сердце колотилось с четверной силой. Из двора глухо слышались крики Влада. Надино сердце обливалось кровью. Она пыталась что-нибудь сообразить. Она хотела схватить что-нибудь очень тяжелое, чем бы можно было ударить собаку, но в подъезде ничего не было видно. Она нащупала руками лестницу и стала по ней в судороге подниматься, падая и вновь вставая. Щупая стены, она набрела на дверь, нашла звонок и позвонила. Потом стала стучаться, пинать дверь ногами. Наконец, хозяева открыли. Недовольный сонный мужик в белой майке и семейных трусах открыл дверь и спросонок спросил хриплым голосом:
- Чего стучишься? Кто такая?
- Помогите, пожалуйста. Там … там … бульдог… там он парня … парень … бульдог… собака накинулась.
- Какой бульдог? Какой парень? – недовольно переспросил мужик. – Ты чего, девка? Иди отсюда!
- Нет, нет! Пожалуйста. Вызовите скорую. Там парня бульдог жрет! Пожалуйста-а-а!!! Он его сожрет совсем. Помогите, пожалуйста. Бульдог. Бульдог!!! Помогите! Парень! Сожрет!
- Кто? Что? Как? Где?
- Во дворе!!! Пожалуйста. Дайте что-нибудь тяжелое. Что-нибудь. Скорее!!!
Мужик вошел в квартиру. Надя вбежала следом, забыв о приличиях. И стала бегать по квартире и искать какой-нибудь подходящий предмет.
- У меня ружье! – суетился мужик, на ходу одевая штаны.
- Да! Да! Ружье!
Надя подбежала к нему.
- Да успокойся ты! Сейчас, погоди чуток. Его зарядить нужно.
Мужик скрылся за белой дверью. Надя осталась в кухне. Наступила тишина. Посреди темной комнаты в полной тишине она слышала, как громко стучит ее сердце. Ей даже казалось, что оно сейчас не выдержит и взорвется. Она тряслась от страха. Слезы сами текли ручьями по ее бледным щекам. В один миг весь мир вокруг испарился. Была только эта узенькая кухня, мужик в белой майке и бульдог, грызущий Влада. Надя рыдала и никак не могла успокоиться. Она ждала мужика с ружьем. Прошла всего минута, а Наде показалось, будто мужика нет уже целую вечность. Она выбежала из кухни и наткнулась в дверях на него. Они вместе выбежали в подъезд, не закрывая двери. В квартире остались переполошенная жена в махровом халате и маленькая дочка в голубой пижаме. Надя бежала первая. Она открыла дверь подъезда и остановилась. Влад уже лежал обездвиженный, а бульдог стоял над ним и то ли нюхал его окровавленное тело, то ли поедал его. Отвращение и страх подступали к горлу. А мужик сразу же выстрелил в небо. Бульдог тогда резко поднял голову и зарычал. Мужик шел вперед к парню и собаке и еще раз выстрелил, только теперь по собаке. Попал в живот. Пес упал и заскулил истошно. Третьим выстрелом мужик добил пса. Тот испустил последний вздох и замер. Надя стояла у подъезда, боясь подходить к Владу. Тошнота уже поднималась к горлу. Еще бросив быстрый испуганный взгляд к Владу и той луже крови, в которой он лежал, Надя отвернулась. Ее стошнило. Она долго кашляла после этого и все никак не могла прекратить трястись. Руки ее не слушались. Сердце билось и практически выбивалось из груди. Девушка думала, что она сейчас умрет. Просто возьмет и упадет на землю. Сердце остановится. И тогда будет все равно. С этой мыслью даже на мгновение в ее душе поселилось спокойствие. Но в следующий миг она очнулась и остановила взгляд на маленьком желтом цветке, который рос у подъезда. Он своим маленьким желтым глазом смотрел ей в лицо и тоже дрожал, тоже боялся.
Тут к Наде подбежал мужик. Его руки были в крови.
- Телефон! Скорую вызывай! Скорую! Скорей! Он еще жив.
Эти слова сотрясли Надино сердце. Она стала искать мобильный телефон в своей сумке. Сумочка была небольшая, но там было множество косметики, кошелек и еще какие-то нужные ей вещи. Руки дрожали, она уже пару раз нащупала телефон, но все никак не могла его схватить. Потом, наконец, достала его и отдала мужику. Тот, не раздумывая, взял его измаранными в крови руками, и позвонил в скорую помощь.
Эти несколько минут ожидания длились для Нади целую жизнь. Она сидела на скамье у подъезда, обессиленная, выжатая до последней капли, все еще трясущаяся и напуганная до ужаса. Внутри все было пусто. Она думала только о том, чтобы скорая приехала скорее. Смотреть на Влада ей было страшно. Она не хотела к нему подходить и не подходила. Мужик сидел на коленях перед ним и что-то с ним делал. Надя только тихо плакала и благодарила этого мужчину за помощь. Она молилась за него. Она уже не знала, какие еще слова благодарности ему сказать, что для него сделать. Но решила, что скажет об этом потом. Сейчас он помогал Владу. Парень двигался. Надя видела, как он сгибает и разгибает свою ногу.
В больнице она провела всю ночь, пока Влада оперировали. Это ожидание показалось ей еще более вечным, чем ожидание скорой. Она ходила по пустому коридору больницы в белом халате и стучала каблуками по выложенному плиткой полу. Она уже не тряслась и успокоилась: в больнице ей дали валерьянки, но все еще была напугана и все думала о том ужасе, что совсем недавно пережила. Она молила Бога о помощи, о том, чтобы Влад остался жив, она просила прощения за все, что сделала и чего еще не сделала. Она просила помочь ей один единственный раз, и больше она ни о чем Его просить не будет. Она дала обещание, что сделает все, чтобы Влад был жив. Она обещала ухаживать за ним после операции, она обещала любить его всю жизнь и заботиться о нем, она обещала никогда не совершать никаких грехов и каждое воскресенье ходить в церковь и молиться.
А потом, уже под утро, из операционной вышел уставший врач, снимая маску. За ним шла молоденькая медсестра.
- Доктор? – тут же подбежала к нему Надя.
- Надежда, да?
Девушка кивнула.
- Хорошее имя, Надежда, - грустно улыбнулся доктор.
Надя не знала, что и думать. Важно сейчас было только услышать результат.
- Как … он?
Она смотрела статному мужчине со старыми, окруженными глубокими морщинами, глазами в лицо и ждала.
- Жить будет, - обрадовал врач. – Но вот… бульдог – страшное животное. Вцепится – не отпустит. Он сильно повредил лицо молодого человека. Изуродовал его. Боюсь, ему будет непросто.
Надя заплакала.
- Парень ослеп. Сильно ранена рука, но жизненно-важные органы не пострадали.
- Спасибо вам большое! – расплакалась девушка.
- Ничего, ничего, не плачьте. Все будет хорошо. Главное, что он жив.
Врач похлопал ее по плечу и пошел дальше по пустому коридору. Медсестра сожалеющими глазами посмотрела на Надю и последовала за доктором.
С того страшного дня прошел уже месяц. Надя каждый день навещала Влада в больнице. Его лицо все еще было забинтовано. Он питался через капельницу. Надя каждый раз, видя его, как-то странно пугалась и начинала дрожать. Она больше не видела его красивого лица с влажными черными глазами. Она так хотела еще раз в них взглянуть и каждый раз тихо плакала, когда смотрела на его перебинтованную голову. Говорить ему было тяжело. Он не говорил, потому они просто сидели в тишине, держась за руки. Надя рассказывала ему о своей жизни, о новостях в школе, фальшиво улыбалась, смеялась, делала вид, будто все прекрасно. Так беззаботно и непринужденно говорила ему об экзаменах, которые предстояли в конце года, о выборе профессии. Он внимательно слушал и с трудом кивал. Раны еще болели. Она не знала, что он чувствует, о чем думает, чего хочет. Она просто смотрела на него и плакала. Эти бинты, как каменная высокая стена до небес, стояли между ними. Но она боялась и всем сердцем не хотела знать, что скрывается под этими бинтами. И Влад тоже наверняка не хотел, чтобы она видела это. Она принесла в его палату маленький радиоприемник, чтобы он мог хотя бы слушать новости и чтобы ему не было скучно. Она боялась будущего. И пока на нем были эти бинты, все еще было нормально. Было не так страшно. Эти бинты одновременно пугали Надю, но все же давали ей надежду на лучшее, пока она не знала, что кроется за ними. Друзья Влада, которым Надя все рассказала, тоже часто его навещали. Она нередко слышала, как они в школе обсуждали его. Девчонки морщились, представляя себе его лицо, некоторые даже смеялись над этим, кто плохо его знал. По школе уже ходило множество слухов. Надя нарочно не воспринимала их. Все, что ей говорили о Владе, она специально пропускала мимо ушей и никак не реагировала. Как-то подруги завели разговор на эту тему.
- Ой, бедный, мне его так жалко, - говорила Босикова Света, рыжеволосая, веснушчатая девушка с двумя хвостиками.
- Не говори. Ой, как страшно. Фу! Я этих собак до смерти боюсь, - подтвердила Петрова Маша, широконосая, фигуристая брюнетка.
- А как же Надя? Как она теперь с ним будет… - начала Света, но Надя тут резко встала и вышла из кабинета.
Подруги проводили ее сожалеющими взглядами.
Она часто уходила в скромное место, где никого не было. Таким местом в их школе была запасная лестница, по которой никто никогда не ходил. Все знали об этой лестнице, которая должна была помочь в случае пожара или другой опасности, но никто сюда не заглядывал. Да и зачем? Поэтому это было идеальным местом для Нади сейчас. Она садилась на запыленные ступени бетонной лестницы и тихо плакала в свою школьную юбку. А потом со звонком возвращалась с красными и опухшими от слез глазами в класс, где все поглядывали на нее, перешептывались и кто искренне, кто притворно сожалели ей. Все это бесило Надю. Она с превеликим удовольствием убегала из школы после окончания занятий. Даже не дожидаясь подруг, Надя спешила в больницу к Владу.
В этот день Надя опять прибежала на запасную лестницу и уселась на ступень. Опять слезы текли ручьями. Опять вся юбка была мокрая и соленая. Она рыдала. Уже громко рыдала, потому что устала. Устала от этой пугающей неизвестности. И все в школе только об этом и говорили. Даже учителя это обсуждали. И все ее жалели. Все волновались за нее. «Как же она будет с ним?..» - вопрошали все вокруг. Она и сама себе задавала подобные вопросы и сама на них не отвечала. Она ведь обещала любить его всю жизнь. В церковь она почему-то боялась приходить, считала, что для нее это слишком чистое место. Но она каждый вечер перед сном молилась иконке на своей тумбе. Она являлась крещенной, но никогда не соблюдала всех предписаний Христианской веры. Ее родители были атеистами. Бабушка втайне от них крестила ее. Надя не знала ни одной молитвы, потому просто просила Бога о милости.
Сейчас она сидела на лестнице и сквозь слезы молилась. Тут услышала знакомый голос позади себя. Девушка обернулась и увидела своего одноклассника Егорова Артема, с которым она однажды ходила на свидание. Он своей долговязой фигурой спускался к ней на ступень и уселся рядом. Он был очень высок и худ. Наверно, Артем превышал Надю на целую голову. Он никогда не занимался спортом, вечно сидел дома перед компьютером, зависал в Интернете, играл в компьютерные игры. Зато очень хорошо разбирался в самых разных программах и самих компьютерах. Чуть что, все сразу обращались к нему за помощью. И Надя это делала не раз. Он всегда стеснялся своего высокого роста и всегда старался выглядеть ниже, отчего стал страшно сутулым. У него было овальное смуглое лицо с маленькими карими глазами, длинным тонким носом и тонкими губами. Он носил челку набок и каждые полгода перекрашивался из брюнета в блондина, а потом обратно из блондина в брюнета. Натурального цвета его волос уже никто и не помнил. Он каждый день ходил в одном и том же синем полосатом джемпере и потертых «вареных» джинсах с большими карманами. К тому же, обладал своеобразным чувством юмора. Над его шутками смеялся только он сам, зато смеялся за всех сразу. Впрочем, к этому все уже давно привыкли и порой хохотали вместе с ним.
- Привет, - сказал он своим грубым голосом.
- Тебе чего? – утирая слезы, спросила Надя.
- Решил проведать лестницу. Думал, за ней никто не присматривает. А оказывается, у нее теперь есть хозяйка.
Он посмотрел на Надю.
- Это ты сейчас так шутишь?
- Ну, да.
Парень улыбнулся.
- Знаешь, однажды здоровый пес загрыз моего котенка… - начал он, но Надя резко соскочила.
- Слушай, не надо. Я пойду.
Он протянул к ней свою длинную тонкую руку, тем самым остановив девушку. Она посмотрела ему в глаза. Они улыбались.
- Дослушай.
Надя повернулась к нему корпусом и скрестила руки на груди.
- Ну?
- Я тоже любил этого котенка. Его звали Апельсин.
- Странное имя.
- Нет, просто я апельсины люблю. Обожаю просто. К тому же, кот был рыжий. Логично?
- Логично.
Надя вернулась на место, шмыгнув носом.
- В общем, по понятным причинам котенок умер. Я ужасно тогда ревел. Меня даже апельсинами не могли успокоить. Я долго рыдал. Похоронил Апельсинчика во дворе, даже памятник какой-то соорудил. Первую неделю ничего не делал. Даже в школу не ходил. А мы тогда уже во втором классе учились. А потом родители подарили мне…
- Другого точно такого же котенка. Да? – закончила за него Надя. – Ты что предлагаешь? Бросить Влада и найти другого, например, тебя, да?
Она снова встала и уже стала подниматься по лестнице.
- Компьютер, - закончил Артем. – Родители купили мне компьютер.
- И в чем суть?
Надя всматривалась в его невозмутимое лицо.
- Чего добиваешься, рыдая тут на лестнице? Все равно, когда ты приходишь на урок, все видят твои красные глаза и понимают, что ты плакала. Или ты пытаешься залить слезами все то, что случилось? Надеешься, что когда-нибудь ты проснешься и все встанет на свои места? Это уже случилось.
- А что мне делать? Просто бросить Влада и играть в компьютер?!
Надя снова плакала. Она гордо их не вытирала и глубоко вздыхала каждый раз, сжимая кулаки.
- Я не предлагаю бросить Влада. Я предлагаю, бросить плакать. Так можно все глаза выплакать. Займись каким-нибудь делом. Делай что-нибудь для Влада.
- Да я и так все, что могу, делаю. Не знаю, что еще делать. Я вообще не знаю, что мне делать. Он пока даже говорить не может. Сижу молча и смотрю на него, а у самой на душе кошки скребут. Так страшно и больно. Это так угнетает. Я боюсь. Мне страшно, Артем. Это такой стресс для меня. А что будет потом? Что мне потом делать?
Она упала на ступень и зарыдала, закрыв лицо ладонями.
- Понимаешь, он спас меня. Он спас меня, а сам… Он пожертвовал собой ради меня. А ведь это было наше только первое свидание. Господи, почему все так?
Артем молча наблюдал за Надей, держа руки в карманах джинс и не зная, что сказать. Он был немного растерян. Ему еще никогда, наверно, к счастью, не приходилось утешать девушку. Надя сидела перед ним и рыдала. Рыдала громко и несдержанно. Она уже настрадалась. Каждую ночь долго не могла уснуть, все думала об этом. Собак обходила за километр. Слыша даже по телевизору собачий лай, девушка вся пугалась и начинала трястись. Она теперь совсем не верила во все те добрые детские фильмы, где собаки такие добрые и верные существа. Гуляя по парку, она поражалась маленьким детям, как они могут свободно и без страха обнимать своих псов, гладить их, даже залезать руками в их клыкастые пасти. Надя чувствовала себя очень одинокой, хоть и все вокруг пытались ее утешить, поддержать, как-то развеселить. Она это ценила, но всегда лишь слабо улыбалась в ответ и снова уходила в себя.
-Звонок, - сказала Артем. – Пойдем?
- Угу. Я сейчас приду, - отвечала Надя, вытирая рукавом молочной блузки слезы.
Парень только покачал головой и вышел в коридор.
Спеша в больницу после обеда, Надя думала над словами Артема. Она должна сделать что-то хорошее для Влада. Он спас ей жизнь. Она должна сделать что-то в ответ. Она думала над этим. Придумывала что-то, представляла себе разные вещи, пыталась нафантазировать что-то необычайное и приятное. Но никаких хороших идей в голове не появлялось.
Сегодня было ясно, солнечно. Но осеннее солнце уже не грело, а лишь светило. В небе еще плавали остатки туч, но дожди уже не грозили. Улицы пока еще оставались мокрыми и хмурыми, но небо уже повеселело и вместе с ним весь город. Все преобразилось из серой каменной массы в живой разноцветный и кипящий жизнью город. Надя шла по многолюдным ярким улицам, а в душе продолжал лить дождь.
Она вошла в тихую палату Влада. Он, как обычно, лежал на высокой железной кровати, что стояла у окна. Возле кровати стоял стул, на котором Надя обычно сидела. Палата была отдельной. Здесь стояла только кровать, стул и капельница. Комната с побеленными стенами и потолком и плиточным полом имела размеры совсем небольшие. Но зато других пациентов здесь не было. Девушка закрыла за собой дверь и подошла к кровати.
- Привет, дорогой, - как обычно, фальшиво улыбнулась Надя и взяла его за руку.
Парень пошевелился и медленно повернул свою голову к тому месту, где предположительно сидела Надя. Она опять смотрела на его бинты и снова пугалась. Ее сердце начинало колотиться быстрее. Руки снова дрожали. Слезы опять текли по холодным щекам.
- А сегодня погода такая хорошая, - дрожащим голосом проговорила Надя, сжимая его здоровую руку. – Город сразу переменился. И настроение у всех хорошее. Мы с тобой еще погуляем под этим солнцем. Жалко, что скоро зима. А сейчас красота такая в парке. Деревья все такие желто-красные стоят. Так красиво!
Она говорила это, а сама плакала. И в интонации ее голоса он слышал этот плач и боль, которую она терпела. Она утирала слезы и сморкалась в платок. Тихо, чтобы он не слышал. Но Влад все слышал. И хотел многое ей сказать, да пока не мог. Он лишь слабо сжимал ее руку. Она чувствовала это и еще больше плакала. Так и сидела у него по несколько часов. Гуляла по комнате, смотрела в окно, часто поглядывала на него. Он лежал неподвижно. Такой у них был молчаливый разговор. Так проходил день за днем. Надя приходила, рассказывала ему все самые незначительные новости, говорила о погоде и плакала. Он молчал в ответ. Потом у нее появились дополнительные занятия. Они все готовились к ЕГЭ, потому весь день пропадали в школе. Надя стала приходить только по вечерам, как максимум на час. Она все меньше разговаривала с ним, больше молча смотрела на него и пугалась неизвестности. Со временем он стал понемногу говорить. Говорил тяжело, но звал ее по имени, говорил, что любит, а Надя плакала и сжимала его руку. С каждым днем приближался тот момент, когда с него должны были снять бинты. И каждый не хотел, чтобы этот день настал когда-нибудь. Надя уже спокойно смотрела на его бинты, но очень боялась представить себе его лицо под ними. Врачи говорили, что Влад быстро идет на поправку, что, возможно, скоро его выпишут. Надя одновременно радовалась этому и боялась этого. Она боялась того, что будет потом, когда его выпишут. Что она будет делать? Что она должна делать? Она не знала, терялась, пугалась, ненавидела себя за свою слабость и сама уже во всем запуталась.
Как-то после курсов Артем догнал ее у ворот школы.
- Привет! – улыбчиво проговорил он. – Куда путь держим?
- В больницу.
- Как Влад?
- Нормально. Уже разговаривает.
- Ну, хорошо. Что говорит?
Надя посмотрела на парня и, сделав глубокий вздох, ответила:
- Так, ничего особенного.
- Понимаю, личное, - тут же подхватил Артем. – На дискотеку-то придешь завтра?
- Нет.
- Почему? Я бы на твоем месте развеялся.
- Благодари Бога за то, что ты не на моем месте.
Надя серьезно посмотрела ему в глаза. Артем сглотнул.
- Извини. Я просто хочу тебе помочь. Слушай, я тут, кстати, фотоаппарат новый купил. Профессиональный, как у папарацци. Я бы хотел фотосессию с тобой провести.
- Фотосессию? Ты с ума сошел? Какая фотосессия?!
- Обычная. Ну, пофотаю тебя. Ты же почти модель. Прикольно получится. Ну, мне для конкурса надо. Выбирал самое фотогеничное лицо и остановился на твоем. Пожалуйста, Надь. Умоляю!
Он упал перед ней на колени. Надя изумилась и испугалась.
- Встань, ты чего? Ну, совсем из ума выжил. Ладно, ладно. Я согласна. Когда?
- Да хоть сейчас.
- Нет, давай завтра.
- Ну, давай.
- А где? Как? Мне что-то одеть такое нужно?
- Ну, шибко не выпендривайся. Одень что-нибудь стильное, но такое вполне обычное. Я хотел на фоне природы тебя снять. В парк пойдем.
- Ну, хорошо. Тогда давай завтра в три.
- Идет. В парке, в беседке встретимся.
Артем улыбнулся. Надя ответила ему тем же, только ее улыбка была намного грустнее улыбки Артема. «Мне, правда, надо развеяться немного» - думала она в этот момент. А потом посмотрела вслед радостно прыгающему по асфальту Артему, еще раз улыбнулась и направилась к больнице, где ее ждал Влад.
- Привет! – воскликнула она прямо от двери, увидев в постели лежащего Влада.
Он повернул на ее голос голову и тоже поприветствовал ее.
- Ну, как ты? Съел груши, что я принесла?
- Угу. Спасибо. Давно очень не ел.
Надя улыбнулась и взяла его руку в свою.
- Представляешь, Артемка, одноклассник мой… Ты его помнишь?
- Угу.
- В общем, он предложил мне сняться для него. Он там в конкурсе каком-то участвует. Сказал, что у меня лицо фотогеничное.
- Ты ему, кажется, нравишься, - сказал вдруг Влад.
- Нет, что ты? – сразу начала оправдываться Надя, будто была в чем-то виновата. – Мы с ним как-то просто так на свидание сходили и все. Это еще год назад было. Мы с ним друзья просто.
- Нет, ты ему все-таки нравишься.
Влад с трудом вздохнул. Надя приблизилась к нему.
- Больно? – взволнованно спросила девушка.
- Нет. Как ты?
- Да я лучше всех, как всегда! – она опять фальшиво улыбнулась.
И сама не понимала, зачем прячется от него, если он все равно не видит ее выражение лица. Опять заплакала. Боль застряла комом в горле. Она никак не могла ее проглотить и лишь неслышно плакала.
- Опять плачешь? – спросил Влад.
- Нет, что ты.
- Сказали, завтра уже снимут бинты.
- Правда?! – растерялась Надя.
Ее глаза забегали по комнате. Она снова нервничала.
- Ну, вот и хорошо. А то эти бинты мне надоели уже, честно говоря.
- Не лги себе. Ты же знаешь, что там будет. Артем – хороший парень…
- О чем это ты? Хочешь, чтобы я ушла? Я тебе уже надоела? – попыталась с иронией сказать Надя, но голос дрожал, и все получилось совсем не так.
- Что ты? Нет, конечно. Я тебя люблю. Просто … - он глубоко вздохнул и сглотнул. Ему было тяжело говорить, но он продолжал, - Я не хочу… тебя… му… мучить.
- Что ты такое говоришь? Ты меня совсем не мучаешь! Еще чего. Так просто ты от меня не отделаешься!
Она обвила его руку своими белыми тонкими пальцами.
- Надь, послушай… - он опять вздохнул и сглотнул. – Я серьезно. Завтра все изменится.
- Ничего не изменится! Ничего! Абсолютно ничего! – уже не выдержала и перешла на крик Надя.
Она соскочила со стула и развела руками в воздухе, жмуря свои глаза, из которых текли горячие слезы.
- Это случилось, ну и что теперь? Главное, что ты жив! Это главное. Разве я тебя за внешность полюбила?! Внешность – далеко не самая главная вещь в человеке.
- Надь, Надь, пожалуйста, успокойся. Ты красивая, умная, добрая. Тебе всего 16 лет. Ты мне ничего не должна. Живи своей жизнью. Уходи прямо сейчас и не приходи сюда больше никогда. Забудь, что есть я. У нас ведь ничего такого и не было. Даже первое свидание… не закончилось. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Будь счастлива. Уходи.
- Нет, не уйду! Ни за что не уйду! И завтра сюда приду! И каждый день буду приходить! Буду! Потому что люблю тебя. И как это у нас ничего не было, если я тебя люблю?! И подумаешь, первое свидание… на первом свидании всегда какие-нибудь казусы происходят!
Она легла ему на грудь и обхватила его руками. Влад отвернулся от ее голоса.
- Казусы? Это казус, по-твоему?
- Влад, Владик, дорогой, не надо меня прогонять. Я упрямая, ты же знаешь. Я все равно не уйду. И я приду завтра. Обязательно приду. Мне плевать, как ты будешь выглядеть. Плевать, понимаешь?
Слезы уже намочили всю его грудь. Он молчал. Он не обнимал ее в ответ. Его руки лежали по бокам, как обычно, а голова отворачивалась от нее.
- Уходи, пожалуйста, - сказал он поломанным дрожащим голосом. – Уходи и не возвращайся. Прошу.
Надя только крепче сжала его. Влад взял ее за плечи и стал отпихивать от себя. Она сопротивлялась.
- Надя, пусти. Надя.
- Нет, не отпущу. Ни за что!
Она все крепче сжимала его в своих объятиях. Влад уже с силой начал ее отталкивать.
- Надя, пожалуйста! Надя! Отпусти!
- Нет! Нет! НЕТ!!! – закричала Надя.
Слезы вместе с болью стекали на теплую грудь Влада. Он чувствовал их, пытаясь оттолкнуть Надю, но она сопротивлялась. Но тут в палату вбежала медсестра на крик девушки.
- Что случилось? Что такое?
Пожилая женщина в белом халате и синей шапочке в маленьких очках с испугом смотрела на Надю и Влада.
- Пожалуйста, уведите ее отсюда, - проговорил с болью в голосе Влад.
- А что случилось? Ну, хорошо.
Женщина направилась к кровати.
- Девушка, пойдемте.
Женщина осторожно взяла Надю за плечи и постаралась оттянуть от парня, но Надя мертвой хваткой вцепилась в него. Влад помогал медсестре.
- Надя, пусти!
- Нет! Не трогайте меня!
- Девушка, успокойтесь. Пойдемте. Приемные часы уже закончились. Вам пора. У него впереди еще процедуры.
- Нет! Нет! Я хочу быть с ним! Я хочу быть с ним! Я люблю его! Я не уйду отсюда.
Надю, всю в слезах, оттащили от Влада двое санитаров. Они устроили такой скандал. Вся больница сбежалась на это зрелище. Влад спокойно сидел на кровати и слышал, как Надя кричит в коридоре, что хочет быть с ним и что любит его. Ему было ужасно больно слышать это. Он подпер голову рукой и не мог плакать, а так хотелось. Надя еще долго не утихала, а потом кое-как ее выпихнули за пределы больницы. Ей было плевать, что о ней будут думать, она понимала, что больше никогда не увидит Влада. Уже не увидит. Идя домой в прохладный октябрьский вечер, когда пошел первый в этом году снег, она несколько раз порывалась вернуться в больницу, но потом останавливалась и шла дальше домой, потому что внутри еще жила надежда. Слезы уже не прекращались. Она их уже и не вытирала. Только ветер сдувал их с лица, а вместо них на щеки падали холодные снежинки и таяли. Уже вблизи своего дома Надя упала на колени на грязный мокрый асфальт и зарыдала. Прохожие странно на нее оглядывались, кто-то пытался помочь, что-то спрашивал, но Надя не обращала внимания. Она рыдала и била кулаком сырую землю. Просидела так целый час, пока не успокоилась, а потом, обессиленная и словно неживая, отправилась домой.
Первым делом на утро побежала в больницу, даже завтракать не стала, даже школу прогуляла. Сейчас это все было не важно. Она бежала без остановки до самой больницы и, вся запыхавшаяся, подбежала к дежурной. Медсестра вытаращила на девушку свои карие с желтыми белками глаза и медленно, с удивлением и недоверием спросила:
- Вам кого?
- Влад Некрасов из 7 палаты. Пожалуйста, мне срочно нужно к нему.
- А! Это, которого собака покусала?
- М, да.
Надя опустила глаза.
- Так он… - женщина кашлянула, как-то странно посмотрев Наде в глаза. – Он выпрыгнул в окно с девятого этажа.
Надя застыла. Просто окаменела, как статуя. Застыла боль, перемешанная с надеждой, в глазах, застыло мучительное выражение лица, застыли дрожащие руки. Она смотрела на медсестру и ни о чем не думала. Она не жила эту минуту. Эта была самая ужасная минута в ее жизни. Самая ужасная в жизни. За эту минуту внутри нее все оборвалось, сердце на целую минуту перестало стучать, душа просто растаяла в душе и вылилась со слезами из глаз, а потом соленой каплей упала на пол и разбилась. Боль подступила к горлу. Страх, обида, злость застыли вместе с болью в горле. Было трудно дышать. Легкие наполнило отчаяние. Это отчаяние, как яд, отравляло ее кровь, а вместе с кровью проникло в каждую клеточку ее тела. Она погибла в этот момент. Погибла, услышав всего пять слов.
Он так и умер в бинтах. Разбился насмерть. Ночью вышел из палаты, тайком пролез на девятый этаж, подошел к окну в коридоре, нащупал ручку, открыл его и шагнул…
Надя больше не видела его. Она не стала смотреть на его тело. Из больницы она убежала в парк. Забилась в угол деревянной беседки и тихо плакала. Долго плакала. Те, кто проходил мимо беседки, заглядывал в нее и странно глядел на плачущую девушку, сжавшуюся в комок.
- Оказывается, опоздали мы уже на конкурс, - сказал кто-то над ней.
Надя от неожиданности даже вздрогнула.
- А-артем? – удивилась она, подняв мокрую голову. – Что ты здесь делаешь?
- Ты уже забыла. У нас же здесь фотосессия должна была быть.
Он широко улыбнулся и уселся рядом.
- Извини, я…
- Да ладно. Оказывается, там только до 1 октября. Уже поздно.
Наступило долгое, проникновенное молчание. Надя всхлипывала время от времени, парень смотрел вперед и улыбался по-дурацки. Было тихо в парке и светло. Солнце поднялось высоко в небо и сейчас находилось в самом зените. Оно заигрывало с прохожими, каждого ласкало своими лучами, каждому улыбалось. И сквозь щелки беседки пыталась подкрасться к Наде и как-то утешить ее, но девушка сидела в углу, в тени и дрожала от страха, от боли, от холода. Они просидели с Артемом так несколько минут. А потом Надя так безжизненно проговорила.
- Артем… купи мне компьютер.
Она посмотрела ему в глаза. Он был немного изумлен. Парень долго вглядывался в ее глаза, пытаясь прочитать ее мысли. Они долго всматривались друг в друга. Надя продолжала плакать. Ее красные опухшие глаза смотрели с болью на Артема. Его, спокойные и маленькие, смотрели на нее.
- Конечно! – наконец, улыбнулся парень, все поняв…
