Ванечке с любовью
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не вернулся из боя.
В.Высоцкий
Горячая точка. Закат. Сообщение о захваченном в доме, в котором старики и дети. И те, кто меньше всего думал о стариках и детях, у них были какие-то свои высшие соображения о мести, справедливости, власти, собственной персоне, обо всем, что позволяло им расправляться со стариками, детьми и всеми, кто стоял на пути.
Парни шагнули к этому дому, но отодвинув их, майор пошел туда первым.
Он всегда и везде был первым, да и как могло быть по-другому?
Тогда и раздались выстрелы, град пуль, озверевший захватчик мазал, но половина все-таки попала в майора, ранило еще кого-то, его смертельно.
Но перед смертью он успел спросить, не пострадали ли заложники.
Заложники не пострадали, они молча стояли перед ним. Да и что тут можно было сказать.
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не вернулся из боя.
Да что там –не стало хватать – мир опустел. Но мы, как и спасенные им, продолжали жить в этом пустом мире.
№№№№№№№№№
Наполним музыкой сердца….- пел ее любимый бард может быть самую главную в ее жизни песню, когда самолет оторвался от земли, набрал высоту.
Алина словно бы вернулась в дни своей юности.
Наполним музыкой сердца…
А что еще им оставалось тогда, и музыка была прекрасная, и стихи проникновенные, но что и когда в их жизни пошло не так. Хотя в небе об этом лучше не думать, а думать надо о доме, о близких, о том, что любимо и дорого.
Двое мужчин – ее самых близких мужчин заключили пари о том, что в первый раз за дюжину лет в этот вечер 22 июня Алина не пойдет в Старое кафе.
Просто потому что она была в столице в это время, а там какие-то презентации, конференции и другие важнейшие дела.
- Думаешь, у нее есть более важные дела, чем майор и годовщина его гибели? – спрашивал Олег.
Андрей пожал плечами:
-Может, и нет, но твоя мать достаточно трезвомыслящий человек, чтобы из-за этого не бросать все. Ты же знаешь, как она боится летать на самолетах.
№№№№№№№№
- Мы на роли предателей, трусов, иуд,
В детских играх своих назначали врагов, - пел тот, кто перевернул всю ее жизнь. Он всегда добавлял сил, даже когда они были на исходе, стоило только услышать голос, эти неповторимые интонации, мощь этих стихов, и усталость исчезала.
- Мы на роли героев вводили себя.
Алина посмотрела на землю - ее совсем не было видно, но тревога прошла. Он, как любимый мим из другого стихотворения, украл все печали и оставил себе
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего и сломана спина.
Но почему сегодня она все время переключалась на какие-то трагические и страшные строки.
Нет, надо что-то другое срочно вспомнить.
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь,
Десятой доли таких красот и чудес…
Но и эти строки ее уводили куда-то в сторону.
Алина закрыла глаза и заснула. Ей снился майор. Он упрекал ее за что-то, он пытался ей что-то сказать или показать, но она не слышала, не видела того, на кого он указывал. Она смотрела по сторонам на шумной площади, менялись люди,мелькали лица, но она не понимала, что он хочет.
В тревоге проснулась, вспомнив, что они все еще остаются на страшной высоте.
№№№№№№№№
Олег промолчал. Когда на его Сотовом загорелся дисплей, он повернул его к отцу.
- «Белый аист» за тобой, я не хочу чего-то более дорогого, этого достаточно.
Тот только пожал плечами. Они помчались в аэропорт. А ведь и сам Андрей чувствовал, что это может случиться, вот и машину он не поставил в гараж, хотя дел больше не было в этот вечер..
По дороге они молчали. Да и что говорить. Это был явно не их день. Интересно, как она смогла от всего там отвертеться, и купить билет на самолет, хотя последнее не так сложно нынче. И снова лететь сюда, для того, чтобы весь вечер просидеть в одиночестве в Старом кафе.
Не могло быть и речи о том, что с ней пойдет кто-то из них.
Они когда-то рвались составить компанию, объясняя, что при живом любящем муже и взрослом сыне просто неприлично оставаться одной в кафе.
Но все напрасно. Она ничего не хотела слушать.
А все потому, что когда-то в юности, однажды они столкнулись в том самом кафе, курсант милиции и вчерашняя школьница, отмечавшая там с подругами свое восемнадцатилетние.
Потом, когда она завалила экзамены на юридический из-за своей первой и неземной любви, она пошла работать в милицию, ни о чем другом отец и слушать не хотел.
Лейтенант оказался в соседнем кабинете. Так они и встретились во второй раз и проработали рядом дружно и весело несколько лет. Она довольно поздно пошла на филологический уже не желая становиться юристом, он стал командиром отряда особого назначение или быстрого реагирования, их по –разному в разное время называли.
Тяжело заболела любимая бабушка, тогда Алина уехала к ней, перевелась учиться в столицу да там и проводила большую часть времени. А майор все чаще был в горячих точках, он все время рвался туда.
Он оставался в своих командировках, пока в такой же вот летний день не привезли его тело в цинковом гробу.
Для него горячая точка оказалась и последним местом службы, он пошел первым в заминированный дом , где были старики и дети, и погиб там первым.
Остальные остались живы, все живы, майор успел об этом узнать, прежде, чем уйти в мир воинов и богов с вечными их праздниками и пирами.
Об этом рае для воинов у викингов, а он был из этой породы, редкой и прекрасной, постоянно ему говорила Алина, и сетовала на то, что из-за этого им в вечности не быть вместе – это страшнее, чем разлучиться на земле.
Впрочем, тогда она была уже замужем, и у нее был сын, которого она назвала его именем.
№№№№№№№№
Алина обняла Олега, прильнула к мужу, пытаясь понять, что же его так волнует сейчас.
- Не говори, что вы меня не ждали, даже не подозревали, что я могу заявиться, - предупредила она.
Но настрой было грустным и у нее и у мужчин. Она рвалась не к ним, когда боролась с обстоятельствами и страхами.
Они не спрашивали, она ничего не сказала, когда накинула бирюзовый костюм, поправила косметику и улизнула из дома.
Что тут говорить.
В Старом кафе на набережной звучала дивная музыка.
Кафе казалось самым маленьким и незаметным среди современной помпезности кабаков, выросших повсюду, как грибы после дождя. Но та публика была так пуста и чванлива, она дико устала от них в столице, и радовалась, что здесь только видит их через стекло и даже голоса не слышит. Сюда бы они и по приговору суда не заглянули, вот и славно.
Столик у стены. Она договорилась еще в самолете с администратором, что его в этот вечер не станут занимать.
Теперь он был свободен.
Алина улыбнулась, когда вспомнила, как сын намекнул, что очень хочет посидеть с ней в старом кафе.
- Сейчас дамам моего возраста модно быть с молодыми парнями, представляешь, что желтая пресса написала бы в столице, но даже ради такого случая, ради пиара не могу и не хочу. В другой раз обязательно, или тебя интересует только этот день и старое кафе? А с матушкой в свой клуб слабо пойти?
- Да не слабо, - как –то не очень внятно заявил Олег. Но она невольно рассмеялась, представив себя там с ними со всеми. Какая пропасть все-таки пролегла. Хотя ведь и они тоже наполняли музыкой сердца….
Алина рассмеялась, в первый раз за этот день. В первый и последний. Она и на самом деле очень боялась перелетов, три часа пытки в воздухе, при ее перепадах давления. Но когда и что могло ее остановить, если очень хотелось или было необходимо.
Но на этот раз Алина чувствовала и еще что-то, связанное не только с майором, будущее в прошедшем, эта фраза еще в столице не давала ей покоя.
Хотя в старом кафе все было как обычно – этот уголок из ее прошлого никак не вписывался в ту столичную реальность, из которой она выпала несколько часов назад.
Алина подумала о том, что Олег, вероятно, где-то поблизости ждет ее, и даже пожалела, что не позвала его с собой. Но нет, она не могла нарушить традиции.
И вдруг, словно в ответ на ее мысли кто-то плюхнулся рядом на немного оставленный стул.
Вероятно, ее возмущению не было предела, парень-администратор направился к ним, помня, что она просила его, чтобы никто не садился, даже если не будет мест.
Но когда она взглянула на парня, то так и осталась с открытым ртом. Говорил администратор, то ли извиняясь, то ли объясняя ей что-то. Но она жестом попросила его не волноваться.
- Вит, что ты тут делаешь?- спросила она наконец.
Он не слышал ее, не реагировал на собственное имя, словно бы он был глух, хотя глухой человек смотрит на губы, и пытается понять, что вы ему говорите. Конечно, если он вменяем, если не ушел в свои мысли, а то и иллюзии.
Эти широко открытые глаза, все еще красивые и совершенно пустые, взгляд выше головы. Для него мира этого не существовало, его не было тут, только, как же он дошел до кафе и до столика. Упал, как снег на голову, так говорят о подобном явлении. Только упал, кажется в прямом, а не переносном смысле.
Она не боялась, что он станет разговаривать, как пьяный Мармеладов в кабаке и расскажет ей всю свою историю. Нет, скорее всего, он не скажет ни слова, но как он дошел до такого состояния? Красавец в белой одежде, на которой никогда не было ни пятнышка.
Впрочем, к одежде и нынче трудно придраться, а все остальное.
Если бы она не была с ним знакома несколько лет, то наверное, ничего бы и не поняла. Но они давно общались, сталкивались, с ним дружила дочь ее подруги, и подруга возмущалась страшно. Тогда собственно она и решила с ним поговорить, случайно столкнувшись на набережной. Он был совсем один в тот вечер, хотя такое при его общительности и круге знакомых даже трудно представить.
Он на самом деле оказался немного замкнутым и одиноким. Хотя был обычным парнем двадцати с небольшим лет, почти ровесник - ее сына.
А вот сейчас ей показалось, что майор где-то выхватил и толкнул его сюда. Не об этом ли он просил ее накануне в странном сне?
Но сил у Вита хватило только на то, чтобы добраться до стула.
Он не слышал даже музыку, хотя у него был абсолютный слух, он смотрел куда-то, и казалось, что на противоположной стене показывали самый захватывающий фильм.
Но там ничего не было, только в его воображении, вероятно, что-то происходило, иллюзии не отпускали ни на минуту.
Когда он немного очнулся, то пристально посмотрел на нее, словно пытался понять и вспомнить, где они встречались. Но память не выдавала ему никой информации. И все-таки он сказал что-то медленно, словно вспоминая перевод иностранных слов, так она говорила даже не на английском и польском, а на испанском, которого почти совсем не знала.
Алина слышала, что они разбежались с Оксаной, но чего не случается у молодых, только теперь поняла, почему это случилось. И он остался совсем один.
№№№№№№№
Вечер оборвался на этот раз неожиданно. Алина успела подумать, что майор защитил стариков и детей, а она нет, и, кажется теперь уже поздно.
Если он не скулил, не ныл,
Если хмур был и зол, но шел,
А когда ты упал со скал
Он стонал, но держал, - предательски звучала песня, от которой рядом с парнем в первый раз ей стало неуютно.
И самый уж горький вопрос из другой песни:
Ты бы пошел с ним в разведку,
Нет или да?
Но вопрос не к Виту, а к ней самой относился в первую очередь. И ответ не был утешительным, увы..
Она вспомнила, в свое оправдание, как в прошлый раз Вит говорил:
- У каждого своя жизнь, оставьте нас в покое. Это вас не касается.
И она подчинилась без всяких слов. Хотя глупо было бы вмешиваться дальше, но кто-то ей хотел показать, что из этого вышло.
И на самом деле, не было никакой явной опасности, никто не минировал, ни стрелял, не захватывал заложников? Тогда она была уверена в этом, теперь начала сомневаться.
Он все-таки вышел вместе с ней из кафе. Шел словно пьяный, но никаким вином, водкой, пивом от него не пахло вовсе.
Олег сразу же шагнул к ним. Он видел, как Вит заходил в кафе и не сомневался, что теперь и она его увидит таким.
Несколько раз, сталкиваясь внезапно то в одном клубе, то в другом, приходилось ему дотаскивать парня до дома. Кто-то стал спрашивать, не принимает ли он дозу и сам. Но может быть, радуясь тому, что с ним такого не может быть, Олег упорно доставлял его в дом на набережной.
Вот и на этот раз, они прошлись пешком до того самого дома. Олег попросил мать подождать его на лавочке и поднялся вместе с ним на пятый этаж.
- Ты оставил его одного? –спросила Алина, растерянно. Она никак не могла понять, что же делать.
- Ему давно никто не нужен, никто и ничто, не грузись, мам, поезд ушел.
- Да я никогда не грузилась особенно, знаешь. Может и хорошо, что майор не дожил до этих дней? Он так переживал за них за всех.
- У каждого своя жизнь. Его никто не заставлял это делать. Он видел тех, кто были до него. Они Кастанеды начитались, решили, что магами станут, летать начнут, а летят в сторону кладбища быстрее всех. Их больше нет, хотя они не дотянули и до тридцати, он всегда оставался с ними, а не с нами. Но он не ребенок, не глупый пацан – это стиль жизни…
Она слушала сына, радовалась тому, что он говорил, а не тупо молчал, был рядом. Но глаза того другого., пустые и безучастные, забудутся ли они когда-то?
Мы всегда были так сентиментальны порой, наполняли музыкой сердца, рыдали о прошлом, а когда настоящее отстранилось и уходило в другое измерение, - это вроде нас не касается.
Я пою – и значит , я люблю,
Я люблю, и значит – я живу…
Олег прав, с ним теперь уже поздно что-то делать, но немного раньше, когда он только решил уйти в иллюзии, ведь можно было вырвать его оттуда или это сразу было не реально?
№№№№№№№
Спасите наши души, мы стонем от удушья,
Спасите наши души, придите к нам…
Наш стон все глуше, глуше…
Алина шагнула на набережную, когда раздался страшный грохот, визг старушек, какие-то истошные крики, лай собаки, переходящий в вой. Тишина нарушилась мгновенно.
Олег резко затормозил на машине своей, но Алина бросилась от него в другую сторону.
Еще до того, когда она это увидела, она поняла, что он шагнул из окна пятого этажа, не понимая, что творит. Решил, что сможет полететь или просто разом захотел избавиться от иллюзий?
Олег сначала не понял, почему она туда, к дому побежала. Но по суете старух и крикам догадался, что там что-то такое произошло.
Окно его комнаты было открыто.
Он видел, когда привел его, что там никого не было. Комната была пуста.
Резко зазвонил телефон. Отец спрашивал, где они так долго гуляют.
- Она прилетела, чтобы увидеть это? – говорил по телефону отцу Олег, - черт знает что творится.
Скорая помощь уехала почти сразу, спасать было некого.
Но почему? Что такое творится в мире иллюзий, и в реальности, которая и ей порой казалась иллюзией.
Лунный свет упал на тело парня, до которого она так и не смогла докричаться.
Машина за ним приехала довольно быстро.
Они молча отправились домой. В первый раз за все время ее мирный город, утопавший в тополином пухе, показался ей горячей точкой, хотя их и грабили, никого не брали в заложники, никому не угрожали. Она просто провела июньский вечер в старом кафе и возвращалась домой.
Будет в старом кафе снова музыка дивная таять,
Это строчки стихов нам напомнят сомненья и чувства.
И какие-то пары кружатся, над прозой взлетая,
Эта юность и радость уже в этот мир не отпустят.
Будет в старом кафе эта женщина плакать устало,
А веселый майор опоздает на целую жизнь.
Он лежит в Кандагаре, но ждать ли его перестала,
Снова танго стихает, и радостный вальс нас кружит.
И сюда заглянул на минутку отчаянный парень.
Усмехнулся, кому-то махнул и растаял во мгле,
Снова в старом кафе и себе и тебе благодарен-
Тот угрюмый чиновник коньяк проглотил в тишине.
Было все, только было ли, это мужчине не ясно,
И забытая юность несется в объятья, шутя,
Звездопад за окном, понимаем –реальность прекрасна.
За окном тишина, только плачет во мраке дитя.
Этой музыки бред и речей и страстей переливы,
Этот свет или мрак, нам сегодня с тобой все равно.
И какой-то юнец, то угрюмый, то снова счастливый,
Затерялся в тиши, пьет, забывшись во мраке, вино.
Ну а нам танцевать надоест в этот вечер едва ли.
Мы беспечно легки, словно не было прожитых лет,
И в объятиях музыки снова про все забывали,
Задыхаясь от счастья, как бабочки, снова на свет
Мы порхали, смеясь, и любили и песни и грезы,
Хриплый голос певицы, дыхание осени вновь.
И мой спутник сегодня печальный и слишком серьезный…
Нас окутала нежностью эта беспечная ночь.
Р.С. Строчки любимых песен принадлежат перу В.Высоцкого, Ю.Визбора
