[4й из …] (Очерк)

Нормальный солнечный летний день. Очень хороший день, потому что можно работать в хирургическом костюме. Нет на тебе всяких кофт, свитеров, халатов и разных других шерстяных носков. Есть, конечно, и минус – карманы. Их там всего два: нагрудный и боковой на курточке. А карманы – вещь для мальчиков строго необходимая, без карманов нет гармонии с окружающим миром. Приходилось выкручиваться. Из пачки вытряхивалась некоторое количество сигарет, чтоб туда влезла зажигалка и за целлофанчик этой же пачки засовывались деньги. Пачку в нагрудный карман, карман застегиваем бейджем, который крепится так, чтоб не было видно фамилии. Ручку шариковую цепляем в треугольный вырез на груди. Остается один боковой карман. Этот полностью выделяется под жизненно-необходимую на скорой вещь – перчатки. Перчатки были одни на всю смену. Никто не будет менять мне перчатки на чистые после каждого использования. Разве что, если я их порву или совсем измажу. Но и елозить их нестерильной внешней частью по своему карману – не комильфо. Поэтому, при снимании, перчатки выворачивались наизнанку, превращаясь в уютный чистый комочек. На поясе под курточкой ремень с кобурой, в которой газовик. Вот собственно и весь доспех. А мобилок тогда еще не было.

Приехали на улицу. Никого нет. Покрутили головами туда-сюда. Нету этого «мужчина, около сорока, плохо на улице». Рация:
– Пи-и-ип… Небо пятнадцать, небо пятнадцать…
– Я – небо пятнадцать. Пшип.
– Пшип… Это БИТы,  Танюша, Драйзера 11, во дворе – нет никого. Уточни, пожалуйста. Пшип…
– Хорошо смотрели? Пшип... Ожидайте БИТы, уточняю… Пшщип…
– Да смотрели-смотрели, хера там смотреть, если нет… - уже не в рацию, а в сторону и вполголоса.
Стук костяшками пальцев в матовое окно машины. Открываю дверь. В салон нашего РАФика быстро вскользнул мужичок и суетливо захлопнул за собой дверь. Сел в кресло, затравленно озирается, к животу прижимает сумку. Ну, мужичок и мужичок, ничего примечательного:
– Вы ко мне? Поехали отсюда, быстрее.
– Может и к вам. Вы вызывали? –
– Да-да. А милиция скоро подъедет?
– А зачем милиция? - спрашиваю и уже внимательнее вглядываюсь в лицо.
Он сидит на моей территории – беседую с ним сам. Док мой поглядывает с переднего сидения, через окошко. Приценивается к ситуации. Пока никто не умирает, то и суетиться нечего.
– Мне спину прострелили! Поехали отсюда, я вас прошу.
Тут уж я без обиняков заглядываю ему за спину. Следов огнестрела нет. Да и не был бы он таким живчиком. Как-то проясняется уже…
– А чем прострелили-то?
Мужик начинает злиться, не нравится ему не столько постановка вопроса, сколько мои ироничные интонации:
– Вот только не надо этого. Не надо. Если вы не в состоянии чего-то увидеть, то это не значит, что его нет. Вы - обычные люди –совсем разучились трезво смотреть на вещи.
– А-а… Ну, может быть. Только мне нужно вашу рану перевязать, если что. А я – человек обычный, как вы заметили, значит не в состоянии смотреть трезво. Вы уж меня просветите насчет типа оружия, которым вас изуродовали.
Смотрит на меня снисходительно. Поднимает руку, указательный палец наводит мне в лицо, большой оттопыривает вверх:
– Синелучом, чем же еще. Им другое оружие не нужно – не те масштабы.
– А-а, тогда конечно…
Доктору, в окошко:
– Станиславыч, это не наш клиент, дергайте друзей.
– Пииип. Небо пятнадцать, небо пятнадцать… Пшп.
– Я – небо пятнадцать.. Пшп…
– Нашли мы больного. Нам нужны психи. Пшп.
– Поняла, вызываю, ожидайте… Пшп.