Мой обладатель сложенных листов,
В геометричности стола пустых оков
В свеченьи белизны померкнувшей от пыли.
И пыли времени, что душу превратили
В пологость зеркала в условиях домов,
Так в благо вывернутых в книги городов
В многоэтажности, бессвязности томов,
Что незаметно он влачит в ночи песками
Обманных улиц собственную тень,
Семью покинув там за облаками,
Облокотившись на святую лень.
И упростив то, что простить не можно
И усложнив то, что явить нельзя.
Он потерял себя, и стало невозможным
Хромать поутренне к подушке бытия,
С желаньем творчества
С творений жаждой жить
И среди них без тела
Просто Духом быть.
(см. художественно-философское эссе «Депрессия и Искусство».)