Говорить: я тебя, а ты?
Из последних дозволенных радостей:
Спички в руки – и жечь мосты.
А потом можно будет плавиться
И жалеть себя до тошноты,
Как Алиса, в слезах барахтаться,
Вместе с кожей срывать бинты
И уверовать в адские муки.
А потом приползти в монастырь,
Показать обгоревшие руки,
Мол, возьмите меня на поруки,
Превратите чумную суку
В одомашненное зверьё.
Обточите, мол, когти и зубки,
Повыскабливайте гнильё.
И всё то, что казалось главным,
Опустеет и отомрёт.
Как талантливо зашивали!
Уши, ноздри, глаза и рот.
И от боли сводило плечи,
В лёгких корчилась кислота.
Время качественно калечит,
А вот лечит, увы, не всегда.
И в его бесконечных списках
Есть особенная графа.
Кучка смертников, группа риска,
Обречённые на провал.
Что б не выбрали – всё не близко,
Где не жили бы – всё вокзал.
Им летать бы, да небо низко.
Их как будто никто не звал.
Причислять к ним себя опасно
И нечестно по всем статьям.
Кто такая, чтоб быть несчастной?
Ты же только небесный хлам.
А у них всё иначе, тонкое,
Под ногтями их рвётся мир.
Время скалится, шлёт похоронки,
И в их честь правит бал и пир.
Ты же там – персона нон грата,
Приглашение не пришлют.
Ты для ангела хамовата,
Любишь виски и терпкий брют.
Время щурится подслеповато,
Так что, может, еще возьмут?
23/07/09